Тяжкие думы пронзали Энея. Третий год шла война. В той войне погибали люди. Уже трех друзей недосчитывался Эней. Что ни год, то похороны. Одного не мог понять полководец, зачем нужна эта война? Может и стоило воевать ради земель, плодородных олив и винограда, но сам Эней воевал ради прекрасной дочери царя Авлура, ясноокой Лауры. Аэды воспевали её красоту в дивных песнях. Многие мужи хотели взять её в жены, но противилась всем гордая Лаура. Так и Эней получил от неё отказ. Теперь он лелеял надежды, сделать Лауру своей рабыней. Шло время. Войска Авлура пали. Город его сожжен, дворец разграблен. Довольный Эней восседал на троне, рядом с ним, по правую руку, была груда награбленного золота, а по левую, сидела поникшая Лаура. Траурная ткань скрывала её лицо, в дань памяти об отце. Эней был счастлив. Все что хотел он сбылось. Бросив на пол колючие ветви дикого шиповника, Эней приказал Лауре танцевать на них в честь победы его войск. Лаура танцевала. Ноги её покрылись порезами и начали кровоточить. Вскоре весь белый мраморный пол стал красным от крови. Лаура не кричала, ни единой слезы не выронили её очи. Это злило Энея. "Гордая Лаура." - думал он.
Ни дня не проходило в жизни Лауры без мучений. Она мыла полы и выгребала золу как простая служанка. Она танцевала перед Энеем и его гостями, разносила вино. Она спала на полу, застеленному лишь соломой, но никогда ни словом ни взглядом не показывала своего горя - гордая Лаура. Эней принимал ванну. Ему хотелось, что бы Лаура омыла его ноги. Девушка сделала это. Он приказал, что бы она натерла его тело миндальным маслом. Она и это выполнила безропотно. Не было в её взгляде ненависти или злобы, лишь усталость. Вот, гордая Лаура! Ни дня ни ночи не мог жить спокойно Эней, не было ему покоя при виде царской дочери. Уж нет ей житья, а она все равно ни плачет, ни причитает, ни молит его о пощаде, лишь смотрит печально. Всю душу ему вывернул на изнанку этот взгляд, что даже было приказал Эней выколоть ей глаза, да к счастью вовремя передумал. Ох, и гордая Лаура. Тогда приказал Эней нарядить её в шелка, парчу и пурпур, приказал привести её к нему в опочивальню, натереть тело благовониями и затворить двери. Вот сидит на шелках прекрасная Лаура, не смогли тяжкие работы смутить её красоты, поколебать дух. Войдя в спальню, порвал Эней и шелка и парчу на теле девы, растрепал её косы. Ни слова не произнесла Лаура, не прикрыла рукой белоснежных грудей, лишь смотрела в глаза Энея. Противно стало Энею от самого себя, но опрокинув Лауру на спину, приник он к её телу, жадно целуя шею, сосцы грудей, полнокровные губы. И не мог насытится Эней. Не вскрикнула Лаура даже став женою. Алая кровь замарала белоснежные простыни, красные розы расцвели на них. И в следующую ночь решил познать Эней свою рабыню. Так длилось множество ночей, и по-прежнему тиха была Лаура.
Шли годы. Наложницей Энея стала Лаура. И понял Эней, что никогда не станет она рабыней. Это он, глупец, её раб. Ради неё он воевал, ради неё отказался от жен своих и развлечений. Разве не она занимает и теперь все его думы? Разве может насытиться он ей? Уж не убить ли гордую Лауру? Все сердце вымотала она.
На площади кричали люди. "Убийца, убийца! Ты - царь убийца! Ты убил наших детей. Ты -забрал их на войну. Ты вернул нам лишь их тела, а оным не вернул даже этого. Зачем тебе твой народ? Ты губишь нас. Реки стали красными от крови!"
Эней восседал в тронном зале. В царство его пришла смута. И не было ни сил ни воинов, что бы подавить бунт. Эней понимал - это конец. Он одел свои боевые латы, взял любимый верный меч. Нет, он не будет растерзан толпой. Он примет смерть с честью. Вдруг смолкли крики и шумы. Насторожился и Эней. Из открытого окна полилась песня. Выводил её чистый и прекрасный голос. А песня сама доставала казалось до самого сердца.
"Настанет день. Настанет ночь.
Зима уйдет наступит лето
Возрадуйся Эллинов дочь
Ты в платье новое одета.
Мы смертны все на сей земле
Мы лишь душою бесконечны
И не дано тебе и мне
Знать звезды. Годы быстротечны.
Пока идем к заре своей
Нам боги вешние вещают.
И нет заботы на челе
И нет беды, но время тает.
Покуда светел ум и взгляд
Отделишь ты от плевел зерна.
Но лишь душа пребудет в скорби
Не увидать поднятый стяг.
И ты народ, что обезумел
От горя, нищенства, страданий.
Не ты ли гордый светоч знаний.
Не ты ль Царя Энея рок.
Но ты его спаситель гордый
Что ропщешь, что в твоем роптании.
Нам дали Боги испытание
Как назидание, как урок.
Настанет день. Настанет ночь.
Зима уйдет. Наступит лето.
И в платье новое одета
Придет прекраснейшая дочь."
Эней слушал. Слезы катились по его щекам, столь прекрасна была песня. Люди на площади притихли. Они внимательно слушали молодую девушку, что стояла на балконе царского дворца. Как только дева кончила петь, люди вновь оживились. Одни кричали: "Смерть Энею!" - Другие просили деву спеть еще, и дева спела. Вторая её песнь была о любви. Она спела и третью и четвертую. В этих песнях она нарисовала образ счастливой семьи, богатого и процветающего государства. О детях, красоте и гармонии пела она. Эней вышел на балкон и с удивлением обнаружил там Лауру. Стоя у самого края, пела она перебирая по струнам лиры. Люди внизу плакали, иные улыбались, но не было на их лицах ни тени гнева. Весь вечер пела песни Лаура. Люди разошлись счастливые по своим домам. Закончив петь повернулась Лаура к Энею и сказала: "Спи спокойно царь. Государство твое будет теперь процветать вовеки." Ничего не ответил деве Эней, лишь взглядом изумленным проводил он её. Крепко задумался царь. Выходит, если бы спела Лаура другую песню, то могла бы и погубить его. Видно барды учили слагать её песни. Откуда такая сила? Долго думал Эней и решил всё для себя. Встал он и пошел в опочивальню Лауры. Скромно сидела дева в комнате, на коленях держала вышивание. Зайдя, сконфузился Эней, но, собравшись волей, сказал.
- Спой мне Лаура.
Лаура пела. Ночь была прекрасна. Никогда так не был счастлив Эней. Утром ворвался он в тронный зал, поломал свой надежный меч, порвал указы, сжег мудрые книги.
- Остановись Эней! - Кричали ему советники.
- Он околдован! - Кричали жрецы. "
- Что ты делаешь? - кричал придворный мудрец, - Зачем ты жжешь книги? Ведь это мудрые книги.
- Нет! - кричал Эней - Это лживые книги, и мудрость ваша лжива! Сегодня я познал любовь. Я не знал её ни, когда был мальчишкой и жадно внимал вашим указам. Я не знал её ни, когда стал юношей и отправился на войну, ни мужчиной, когда познал женщин, но теперь, когда я прозрел, я понял, что потерял. Я был слеп. Указываю - отныне считать дочь царя Авлура не рабыней, а полноправной супругой моей и соправительницей.
Советники и жрецы возмущенно заговорили разом. Одни в пол голоса, другие в четверть, и лишь один сказал во весь голос - это был ученый муж:
- Эней, дела твои нам были понятны до сего момента, но что заставило тебя так измениться?
- Любовь. - ответил Эней.
- Много жен у тебя. Уж не песни ли прекрасной Лауры, что слышали все мы, стали виною твоих перемен.
- А если и так. Что молчите? Глаза опускаете, будто общаетесь с прокаженным? - Эней грозно обвел очами присутствующих.
- Ты болен Эней. - ответил ему главный жрец. - Никто не меняет законов лишь песню услышав.
- Я буду первым. На этом покончим. - сказал Эней и, встав, удалился.
Остались жрецы и советники, остался и ученый муж.
- Что делать станем? - спрашивали они друг друга.
- Вот погань Лаура, испортила песней дела в государстве.
- Но кажется мне, что бунт она прекратила. - сказал ученый муж.
- А, ученый, туда же. - жрец зло посмотрел на него.
- Коль дальше пойдет так, и волю свою нам навяжет дочь вражеского царя, то все сгинем мы. - сказал седобородый советник.
- Согласен я с ним. - ответил ему старый жрец.
- Объявим, что песнею странной царя околдовала Лаура, что он отрекся от власти и совсем обезумел.
- Народ ли поверит? Ты сам песни слышал?
- Да, слышал и что же?
- Да то, что народ не поверит в наши речи.
Задумался жрец:
- Ученый, скажи нам, есть барды ли в городе, может в округе, не слышал?
- Есть юноша статный, зовут Птолемеем, он песни слагает и очень красиво поет их.
- Так вот что задумал я, - жрец старый на посох опершись прищурился, и взглядом всех кто собрался обвел.
- Заточим Энея в высокую башню, иначе он бед натворить может много. Лауру на сторону нашу склонить мы попробуем, а сами познаем откуда умеет слагать песни эти, и сами попробуем песни в угоду народу сложить. А если она запротивится, то жить ей не долго. Свидетели все мы, как разум покинул Энея, едва он те песни услышал.
Молчаливо жрецы все в ответ закивали, согласие свое выражая, советники тоже, лишь старый ученый муж стоял ошарашенный этим.
Лишь только в чертоги вошел свои царь, схватили его. Царь был не из робких, но все же один против многих он сделать не мог ничего. Его привели тайно в комнату, где чинно на троне сидел старый жрец в окружение жрецов, что по менее рангом.
- Так я полагаю, что заговор это? - Эней посмотрел на собравшихся в комнате.
- Ты ошибаешься царь. - ему старый жрец отвечал, - Здесь суд собрался для того, чтоб тебя осудить.
- За что же? - спросил царь Эней, - За то, что один раз посмел вам в глаза я сказать, то что раньше и сами вы знали? О, да! Такой вам не нужен Эней. Я был вам угоден, когда, убивая детей, вел долгие войны. Казна ваша пухла как тесто на дрожжах, вам пышные храмы воздвиглись. Теперь же тот царь, что свободой отравлен, не нужен. Он болен, безумец - вот так вы объявите людям. Я знаю конец мой уж близок. Жалею я лишь об одном, что раньше был слеп и развел вашу погань. Теперь ясно мне почему, в упадке мое государство. Вас всех покоробило то, что песней лишь мог человек покорить сердца многих и бунт успокоить. Вы властью своей ослепили себя, вам сердце живое ничто, ибо ваше давно уж изгнило.
- Смотрите жрецы и скажите, может ли так рассуждать человек, чей разум бы был невредим? - вопрошал старый жрец всех собравшихся.
- Мы видим, что царь наш безумен. - стройно в голос один жрецы ему отвечали.
- Какой приговор назначаем безумцу?
- Заточение.
Пред народом Эней был объявлен безумцем. Все беды, что так потрясли государство, вменены были так же ему в вину. Народ был счастлив, настало на улицах празднование, лишь старый ученый муж плакал. Он бил себя в грудь говоря:
- Придет к нам расплата за наши деяния, и мне не уйти от неё, ведь молчал я, молчал я всё зная и не противоборствовал. Как лжива наука, подпевает лишь кормящим её. Всем прочим дает много мыслей, но истинных нет там. - Сказал то ученый и, собственных слов испугавшись, зажал себе рот и скорее бежал в тень от солнца.
Жрецы ликовали. Во дворец пригласили они юного Птолемея-певца. Долго жрецы и советники вопрошали его. Певец отвечал. Остались довольны ответами жрецы и советники.
К Лауре жрецы обратились.
- Скажи нам о дева, царя Авлура дочь, как песни слагаешь свои? Коль ты не ответишь, то ждет тебя вечная ночь в заточении. Ты знай, что заочно объявлена ты в помешательстве разума царя Энея.
Лаура печально взглянула на них.
- Я песни слагала от сердца. В вас сердца давно уже нет, и вам не доступно то знание.
- Пусть так, но Лаура тебе привели мы достойного ученика. Он певец. Может слышала ты о нем, его Птолемеем зовут.
- В угоду себе, мыслям темным, хотите народ одурманить. Певца обманули, наверно, он юноша любви не познавший, иначе как бы смог вам поверить?
- Так да или нет? Отвечай же! - жрец старый кипел нетерпением.
- Я спела достаточно песен, чтоб счастлив народ был, теперь же настало и время молчания.
Лауру с Энеем заточили в одной башне. Долго пела Лаура колыбельные тихие песни, и с улыбкою дремал на руках её царь. Теперь без короны в темнице, он был и свободен и счастлив.
Птолемея воздвигли на царство. Он спел много песен, но ни одна не затронула сердце ничье. Лишь помнили люди о той, что когда-то им пела с балкона. Одни говорили, что звали ту деву Лаурой. Рабыней Лаура была. Другие шептались о том, что дела колдовские творила Лаура, и разум покинул Энея царя лишь виною её. Другие шептались о том, что Лаура женою царя была тайной, и любовь их стала препятствием делу жрецов. О многом шептались в толпе. Но время прошло и люди забыли Лауру, лишь песня осталась в народе. Её и сейчас иногда редко, редко поют.
"Расцвел цветок
Да от тепла, да от любви твоей.
На сердце стало хорошо
И на душе светлей.
Ты приголубь, ты приласкай,
Прижми еще разок,
И на душе пусть вечный май
Распустится не в срок.
И пусть цветет он целый год,
И пусть не я не ты
не будем знать мы наперед,
Когда придут мечты.
Придут и воплотятся в жизнь,
От счастья опьянят.
Вглядись, бездонна эта синь
И небо. И ты рад
И мне и солнцу и мечтам
И вечности любви
И поцелуям и стихам.
Ты тот цветок сорви,
Вдохни чудесную красу,
Вдохни и растворись.
Я в нем любовь и мир несу
И звезд извечных высь."