***

    Аплодисменты, аплодисменты…
                Действие  1.
Небольшое кафе, несколько посетителей, за одним столиком сидит Нина Ивановна Гросман. Она нервно поглядывает на часы. Заходит Вера Довгань, актриса местного театра.
Вера. Добрый день, Нина Ивановна, вернее сказать, добрый вечер.
Нина. Вот именно, ты заставляешь себя ждать.
Вера. Извините меня, на репетиции задержалась.
Нина. Твои извинения не принимаются. Я думаю за тебя, я бегаю за тебя, упрашиваю разных личностей, а ты не можешь придти вовремя.
Вера. Больше такого не повторится.
Нина. Будем надеяться.  Перейдем к делу. Все бумаги я приготовила к отправке в министерство. Не хватает только твоих подписей, или ты не хочешь быть заслуженной артисткой?
Вера. Что вы такое говорите, Нина Ивановна. Я об этом всегда мечтала.
Нина. Тогда ставь свою подпись, а потом я документы отправлю в столицу.
   ( Она выкладывает документы на стол.)
           Вот здесь распишись и здесь. Что же это вы такое репетируете, что нельзя даже уйти раньше?
Вера. Новую пьесу.
Нина. Какую?
Вера. Совсем новую. Лида Григорьевна нашла какого-то нового автора. Говорит, что он очень талантлив, и пьеса его очень актуальна.
Нина. Как фамилия автора.
Вера. Точно не помню. То ли Жарков, то ли Жашков.
Нина. Жмаков.
Вера. Точно, Жмаков.
Нина. Что это Лида самодеятельность разводит!
Вера. Почему самодеятельность.
Нина. Потому что на эту пьесу нет финансирования, так как нет решения худсовета на постановку пьесы.
Вера. Лида Григорьевна говорит, что решение худсовета будет положительным. А пока она не хочет терять время, что бы к открытию театрального сезона поставить премьеру.
Нина. Она совсем уже потеряла чувство реальности.
Вера. Почему?
Нина. Потому как худсовет никогда не даст разрешение на постановку пьесы, а тем более на ее финансирование. То чем она занимается сейчас это настоящее самоуправство. За что, мы ее еще и накажем.
Вера. Но пьеса, по-моему, неплохая, и все в театре одобряют ее.
Нина. Видишь ли они одобряют! Пьеса неплохая! А вы у нас спросили – даем ли мы добро на постановку пьесы. С кем вы согласовывали постановку пьесы?
Вера. Я не знаю.
Нина. Так что же вы нарушаете установленный порядок!
Вера. Но Лида…
Нина. С Лидой мы еще будем говорить о ее самоуправстве, а вы тоже должны действовать со своей стороны.
Вера. Что мы должны делать?
Нина. Во-первых, прекратить всякие незапланированные репетиции, а во-вторых, на худсовете пьеса не должна получить большинства голосов.
Вера. Но у нас все проголосуют за постановку пьесы, тем более, что мы начали репетиции.
Нина. Понятно, Лида все правильно рассчитала – решила поставить нас перед фактом. Пьеса готова для постановки – давайте добро. Но мы ее должны опередить, и провести заседание худсовета.
Вера.  Но они же будут голосовать за постановку пьесы.
Нина. Кто будет?.. Ты будешь? Или ты уже не хочешь быть заслуженной артисткой.
Вера. Даже, если я проголосую против, то другие…
Нина. Что ж давай посмотрим остальных. Возьмем твоего суженного.
Вера. Какого?
Нина. Не делай невинные глазки, весь город знает о твоих взаимоотношениях с Максимом Олейником.
Вера. Но официально…
Нина. А ты воздействуй на него неофициально, да и напомни ему о том, что он может не получить приглашения для работы на местном телевидении. Тебе все понятно.
Вера. Да.
Нина. Пойдем дальше. Дина Даниловна – ваш литсотрудник. Она ведь на пенсии, и если не хочет вылететь с работы, как пробка из шампанского, то пусть делает правильный выбор. Тебе еще надо делать подсказки?
Вера. Нет.
Нина. Вот и замечательно. Что будешь пить?
Вера. Мне не хочется. Я так устала.
Нина. Рюмочка коньяка никому не помешает в таком деле. Бармен!
Бармен. Слушаю вас.
Нина. Нам по сто грамм коньку. Ты чем будешь закусывать?
Вера. Ничем.
Нина. Плитку шоколада.
Бармен. Сейчас будет исполнено.
Нина. Ты что обиделась на меня.
Вера. Нет.
Нина. Напрасно ты так. Я ведь за тебя переживаю. Неизвестно что там придумает ваша Лида, и что об этом подумают там. Попробуй доказать тогда, что ты не верблюд. Ни о каком звании тогда не может быть и речи, а мне это стоили столько усилий. Хотя, по правде сказать, ты заслуживаешь это звание, но с нашей бюрократией тебе не видать этого звания как своих ушей.
Бармен. Ваш заказ.
Нина. Спасибо, милок. Вот тебе за это, сдачи не надо.
Бармен. Спасибо, если что еще понадобится, то зовите.
Нина. Хорошо, милок. Бери, Вера, мы с тобой выпьем за успех нашего безнадежного дела. Я так говорю, что бы не сглазить его. Ты чего не берешь рюмку?
Вера. Я не хочу, у меня голова что-то разболелась.
Нина. Прекращай эти девичьи ужимки.
Вера. Я, правда, не могу.
Нина. А я тебе говорю, не надо слезы тут разводить. Тут реальная жизнь, и, если хочешь чего-то добиться, то бросай эти нежности. Взяла рюмку и вперед, тогда у тебя все проясниться… Вот так. Бери шоколадку. Молодец.
И не бойся, что после этого Лида не будет тебе давать ролей, если она будет слишком много на себя брать, то и на нее найдется управа.
 ( В бар заходит Лида Григорьевна, подходит к столику.)
Лида. Добрый вечер.
Нина. Добрый вечер, дорогая.
                ( целуются)
Нина. А мы только о тебе говорили, правда, Вера.
Вера. Да.
Лида. Что же вы обо мне говорили?
Нина. Что ты замечательный режиссер, что твои постановки всегда имеют успех. Правда, Вера.
Вера. Да. Я, пожалуй, пойду, а то устала после репетиции.
 Нина. Иди, дорогая, а мы тут с подружкой немного поговорим. Тебе коньяка или шампанского.
Лида. Мне лучше крепкого кофе.
Нина. Бармен.
Бармен. Слушаю вас.
Нина. Чашечку крепкого кофе и коньячку сто грамм.
Бармен. Сейчас будет сделано.
Вера. До свиданья, Нина Ивановна. До свиданья, Лида Григорьевна. 
Нина. До свиданья, Верочка.
Лида. До свиданья, Вера.
           ( Вера уходит, с заказом появляется бармен.)
Бармен. Ваш заказ.
Нина. Благодарю.
Лида. Спасибо.  Что же вы говорили обо мне?
Нина. Я же тебе говорила.
Лида. Я тебе так и поверила, что вы встретились с Верой, что бы поговорить обо мне.
Нина. Что ж я скажу, о чем говорили. О твоих подпольных репетициях.
Лида. Не поняла.
Нина. Ты ведь репетируешь пьесу нового автора без утверждения ее на худсовете.
Лида. Утверждение на худсовете – это простая формальность.
Нина. Опустись на землю.
Лида. До сих пор я твердо стояла на земле.
Нина. Потому что ты прислушивалась к мнению других людей, слушала их советы, а сейчас решила делать все по-своему. Но ты не можешь так делать.
Лида. Почему?
Нина. Потому что в случае неудачи, не ты одна будешь за это отвечать, поэтому я хочу удержать тебя от опрометчивого шага.
Лида. Неудачи не будет, если б я не верила в себя, не верила в автора, то я бы не начинала постановки пьесы. Моя новая работа обречена на успех.
Нина. Это твое субъективное мнение, а я вот консультировалась по поводу этой пьесы с некоторыми литераторами, и они отозвались отрицательно. Сюжет простенький, речь изобилует местными диалектами, образы раскрыты слабо, полно грамматических ошибок… Что ты смотришь на меня так?
Лида. Когда-то ты была моей лучшей подругой.
Нина. А я и сейчас твоя подруга, и хочу удержать тебя то опрометчивого шага. Я не понимаю тебя. У тебя было всё, что нужно творческой личности, что бы реализовать себя.
Лида. Нет. Не всё. Не всё.   
Нина. Не понимаю я тебя.
Лида. Что тут непонятного, я хочу творить с нуля. Новое произведение, новый интересный автор. Театр, который играет только классику – мертвый театр. Это не я сказала, а Немирович-Данченко.
Нина. А разве с Милюком у тебя не было творчества?
Лида. Милюк хороший автор, у него правильная речь, хорошо смонтирован сюжет, есть интересные образы, но у него чего-то не хватает, божьей искры. Как у нас говорят, на без рыбьи, и рак рыба. Это о Милюке, а, когда появился настоящий автор, то извини, подвинься.
Нина. Но его постановки ведь нравились людям.
Лида. Увы! Только вахтерам и контроллерам за роскошные столы, которые Милюк накрывал после премьер.
Нина. Я тебя не понимаю.
Лида. Я тебя тоже. Почему ты так за Милюка переживаешь?
Нина. Потому что он человек известный, он член…
Лида. Вот именно член.
Нина. На что ты намекаешь?
Лида. Ни на что, я просто подтверждаю факт.
Нина. Ну, знаешь, иногда твои шутки теряют меру.
Лида. Я же ничего не сказала.
Нина. Перестань прикидываться дурочкой – я этого не люблю. Я ухожу, но знай, что без решения худсовета финансирования спектакля не будет. Тут даже я тебе не смогу помочь, хотя я всегда старалась тебе помочь – это тебе каждый скажет.
Лида. Благодарю тебе за твое покровительство. Еще буду благодарна всем вам, если не будете мне мешать.
Нина. Когда это мы тебе мешали? Вот благодарность за всё хорошее, что я сделала для тебя. Впрочем, ничего иного от тебя и нельзя ждать. До свиданья.
Лида. До свиданья. До свиданья.
        (Нина уходит, Лида в задумчивости пьет кофе. В бар заходит мужчина лет за пятьдесят и с ним молоденькая девушка. Они увидели Лиду и направляются к ней.)
Арон. Добрый вечер, Лида Григорьевна.
Лида. Добрый вечер, Арон Рудольфович.
Арон. А мы вас искали. Нам в театре сказали, что вы пошли в бар.
Лида.  Зачем же это я вам понадобилась?
Арон.  По очень важному  делу.
Лида. Между  прочим, в этот момент я хотела видеть именно вас. И вот вы выросли передо мной, как по мановению  волшебной палочки.
 Арон. Вы меня заинтриговали. Зачем это я вам понадобился?
Лида. А угадайте с трех раз.
Арон. Вам нужны деньги.
Лида. Как вы угадали?
Арон. А что еще нужно театральному деятелю от денежного мешка.
Лида. Зачем вы так, Арон Рудольфович, я вас уважаю итак как большого любителя театра. В наше время это такая редкость. Но сейчас мне действительно нужны деньги на постановку нового спектакля.
Арон. Над этим надо подумать,
 Лида. Вы отказываете мне?
Арон. Нет, составьте смету и я рассмотрю её.
Лида. Я вам буду очень благодарна. А вы зачем меня искали? А то я всё про себя, и про себя. Я такая эгоистка, как всякая творческая личность.
Арон. Дело тут видите в чем. Видите эту очаровательную особу.
Лида. Да.
Арон. Её звать Ася. Она изумительная девушка, в нем множество различных достоинств.
Лида. Это я уже заметила.
Арон. Это только внешние достоинства, а у нее ещё имеются и скрытые внутренние достоинства.
Лида. Что вы говорите! Это такая редкость в наше время.
Арон. Вот именно. У нее столько достоинств, столько достоинств, что это просто уму не постижимо. И я всё делаю для неё и для того, что бы она все свои достоинства открыла в себе.
Лида. Прямо все открыла для всеобщего обозрения.
Арон. Нет, немножко оставила только для меня. Правильно я говорю, Ася.
Ася. Да, папенька.
Лида. Так что же вы хотите от меня. Впрочем, я сейчас угадаю.
Арон. Попробуйте,
Лида. Ваша протеже Ася хочет быть актрисой.
Арон. Как вы отгадали?
Лида. Это не трудно сделать. Стоит только посмотреть на Асю.
Арон. Я ж говорю, что у нее масса достоинств. Открытых и не совсем открытых, которые надо открыть, ибо закопать такой большой талант в яму –это настоящее преступление.
Лида. Не такой и большой у нее талант, всего третий номер, Бывают и больше.
Арон. Что вы говорите? Я что-то не понимаю.
Лида. Я говорю, для того, что бы стать актрисой одного желания мало. Надо много учиться, надо много работать над собой.   
Ася. Я училась.
Лида. Где?
Ася. Я школу закончила, одиннадцать классов.
Лида. Это хорошо, но этого мало.
Ася. Я еще окончила курсы парикмахеров.
Лида. Это, совсем хорошо, но на сцене вы выступали когда-нибудь.
 Ася. Да.
Лида. Где?
Ася. В детском садике. На мне было такое пушистое белое платье, и я играла снежинку. Кружила так, кружила по сцене.
Арон. Как красиво танцует, какая пластика, как балерина в Большом театре.
Лида. Хорошо, хватит танцевать, а декламировать ты можешь?
Ася. Чего?
Лида. Говорю, стишок ты можешь рассказать.
Ася. Могу.
Арон. Может она может. Она всё может. Нельзя же такой талант и в могилу.
Лида. Рассказывай.
Ася. Басня Крылова «Стрекоза и Муравей».
Арон. Только не волнуйся.
Ася. А можно с выражениями.
Лида. Гони с выражениями. 
   ( Ася начинает читать, сначала тихо, робко, как школьница, затем всё уверенней, начинает изображать стрекозу – то дрожит, как осиновый листок, то под стол заберется.)
Ася.                Попрыгунья Стрекоза
                Лето красное пропела,
                Оглянуться не успела
                Как зима катит в глаза.
                Помертвело чисто поле,
                Нет уж дней тех светлых боле
                Как под каждым ей листком
                Был готов и стол и дом.
                Всё прошло с зимой холодной
                Нужда, голод настает
                Стрекоза уж не поет.
                И кому же в ум войдет,
                На желудок петь голодный.
                Злой тоской удручена
                К Муравью ползёт она
                «Не оставь меня, кум милый,
                Дай собраться с силой
                И до первых только дней
                Прокорми и обогрей».
   Арон.             «Кумушка, мне странно это
                Да работала ль ты летом».
                Говорит ей Муравей.
 Ася.                До того ль, голубчик, было
                В мягких муравах у нас
                Песни, резвость всякий час,
                Так, и что голову вскружило.
Арон.                А так ты…
Ася.                Я без души
                Лето целое все пела.
Арон.                Ты всё пела! Это дело
                Так пойди же попляши!
Ася.                Ах!
          ( Ася падает без чувств на пол.)
Арон. ( Вытирает глаза влажные.) Как замечательно. Когда она так читает, мне становится так жалко Стрекозу, правда, хочется ее и прокормить, и обогреть. Вот это настоящее искусство. Большой театр. Вставай моя попрыгунья. ( Подает ей руку.)
Ася. Вам понравилось?
Лида. Это довольно-таки интересно, но театр это несколько иное искусство.
Ася. А я еще могу и, как в театре.
         О жадный! Выпил всё и не оставил
        Ни капли милосердной мне на помощь!
Лида. Хватит, хватит. Я всё поняла.
Арон. Талант, талантище! Нельзя же такой талант закапывать в яму. Я не дам. Ничего не пожалею, что бы раскрыть такой талант. Так что вы скажите?
Лида. Я подумаю, и сообщу вам свое мнение потом.
 Арон. Мы на вас очень большие надежды имеем. А денег я не пожалею. Я могу и сейчас… Сколько вам надо?
Лида. Нет, не надо сейчас, потом.
Арон. Мы будем ждать. Пошли, мое солнышко.
      (Они уходят, Лида остается одна, но тут появляется представительный мужчина, он подсаживается к столику.)
Марк. Добрый вечер, Лида Григорьевна.
Лида. Добрый вечер, Марк Антонович.
Марк. Что это вы скучаете?
Лида. Я не скучаю, я общаюсь с умным человеком.
Марк. Но вы же одна.
Лида. А разве я не могу поговорить сама с собой.
Марк. Ах, вот оно что. А я уж думал…
Лида. Психушку надо вызывать?
Марк. Нет, что вы! Вы умнейшая женщина, из тех, кого я знаю.
Лида. Так говорят о тех женщинах, у которых больше нет никаких достоинств.
Марк. Лида Григорьевна, вам грех жаловаться на природу, она вас всем одарила.
Лида. Спасибо, за комплимент, который я сама себе выпросила.
Марк. Лида Григорьевна, вы жесткая женщина. Вам бы родится мужчиной.
Лида. Вы правы в этом. Ох, натворила бы я тогда дел.
Марк. У вас и сейчас неплохо получается.
Лида. Не все получается.
Марк. Что за проблемы?
Лида. У меня всегда только одна проблема.
Марк. Деньги.
Лида. Они самые. Кажется, вот это в последний раз напрягусь, найду деньги, а потом всё пойдет, как по нотам. Но нет. Проходит время, и всё начинается сначала, как белка в колесе кручусь. Ставлю новый спектакль, а проблемы остаются старые.
Марк. Опять ставите спектакль, а денег нет?
Лида. Вы как всегда проницательны.
Марк. Я могу вам дать деньги.
Лида. Я не откажусь.
Марк. Я дам вам деньги, но при одном условии.
Лида. Каком?
Марк. Сейчас я вам скажу. Одну минутку. Бармен.
Бармен. Что желаете?
Марк. Водки, а вам что?
Лида. Ничего, впрочем, принесите ещё чашечку кофе.
Бармен. Сейчас будет исполнено.
Лида. Так что же за условие вы ставите?
Марк. Вам в театре надо всё менять.
Лида. Это я знаю. Я б хотела, но, увы, одного желания мало.
Марк. На сцене надо показывать нашу жизнь, какая она есть, без обмана, без красок.
Лида. Наши взгляды на театр совпадают.
Марк. Так почему же не делаете?
Лида. Во-первых, нет денег, а во-вторых, нет хороших пьес.
Марк. Так я вам дам деньги, и предоставлю пьесу.
Лида. Насчет денег я поняла, а вот откуда вы возьмете пьесу?
Марк. Пьесу я сам написал.
Лида. Даже так.
Марк. Вы знаете на заседаниях делать нечего, а надо делать вид, что занимаешься делом. Вот я и писал. Я принес вам пьесу, что бы вы прочитали.
       (Марк передает Лиде рукопись.)
Лида. Ох, я даже не знаю, когда смогу прочитать, у меня так много сейчас работы.
Марк. Хорошо я вкратце расскажу. Главное действующее лицо в пьесе – молодой налоговой инспектор. Он член нашей партии, и очень принципиальный работник, который спуску не дает никаким там жуликам, ворам, взяточникам. Они, конечно, очень не любят его за такую неуступчивость, и решили его уничтожить. Не физически даже, а морально.
Подослали они ему девушку, очень красивую. Такую красавицу, что стоит только посмотреть, и ты влюблен.
Лида. Голубоглазую блондинку, со стройными длинными ногами и огромным бюстом.
Марк. Точно. Как вы проницательны. Конечно, наш парень влюбился в нее, что называется с первого взгляда.
Лида. В этом нет ничего удивительного раз она писаная красавица.
 Марк. Подождите, дальше будет еще удивительней. Дело в том, что девушка сама влюбилась в этого парня, и всё рассказала ему. Тогда он принимает решение уничтожить банду, и освободить девушку. Он назначает им встречу в лесном домике, и легко расправляется с ними, так как у него черный пояс. Затем проникает на фирму, что бы добыть компромат, но там его встречает охранник, у которого тоже черный пояс. Между ними завязывается бой не на жизнь, а на смерть.    
         ( Марк энергично размахивает руками, и ударяет по подносу бармена, который приносит заказ.)
Бармен. Мужчина, что вы делаете?
Марк. Пошел вон, дурак!
Бармен. Или вы компенсируете мне материальный и моральный ущерб, или я буду жаловаться на вас.
Марк. Я сказал, пошел вон.
Бармен. Я уйду, но это вам не сойдет с рук.  (Уходит.)
Марк. Вот недотёпа – подлез под мою руку, и еще меня виноватым считает.
Лида. Может нам лучше уйти?
Марк. Никогда Марк Ольшанский не уходил с поля боя. На чем я остановился?
Лида. Между охранником и нашим героем возникла драка.
Марк. Да, дерутся, они дерутся, и стал охранник побеждать нашего инспектора. Еще немного и нашему б инспектору был бы конец. Но тут вмешалась девушка. Я ж говорил, что она влюбилась в инспектора. И она ударила охранника по голове кирпичом.
Лида. Но откуда у нее взялся кирпич? В сумочке она, что ли его носила?
Марк. Да, замечание уместно. В сумочке, конечно, не могла принести в здание. Что же там у нее в сумочке было тяжелое?
Лида. Может, пудреница, которую она носила, что бы пудрить носик?
Марк. Пудреница?.. Нет!.. Она слишком легкая.       
Лида. Тогда флакончик духов.
Марк. Да нет! Он тоже не очень тяжелый.
Лида. Тогда пусть бьет сумкой. У неё, там, столько наложено, что на несколько килограмм потянет.
Марк. Точно, бьет она по голове охранника своей сумочкой, и тот падает.
        ( Подходит бармен и сержант милиции.)
Бармен. Вот он этот хулиган. Он мне с самого начала не понравился. Кричал тут, руками махал, а, когда я к нему подошел, то он поднос у меня с рук выбил. И при этом, не стал извинятся передо мной, наоборот, стал оскорблять меня. Так ведь это было, женщина?
Сержант. Гражданин, что порядок нарушаем?
Марк. Сержант, не мешай мне разговаривать с женщиной.
Сержант. Гражданин, я прошу вас убедительно вести себя прилично в общественном месте.
Марк. Да пошел ты!..
Сержант. Так оскорбление личности при исполнении. Это уже статья. Сейчас я протокол составлю. Вы будете свидетелями.
Лида. Марк Антонович, пошлите отсюда.
Сержант. Никуда он не уйдет. Ваши документы.
Марк. Посмотрите, я их в руки не даю.
Сержант. Так вы… так вы… Депутат.
Марк. Вот именно. Есть вопросы.
Сержант. Нет. Отдыхайте, не буду вам мешать.
Бармен. А мне кто компенсирует?
Сержант. Научись прежде с подносом правильно ходить, а потом претензии представляй. До свиданья.
Марк. До свиданья, дорогой. А ты чего стоишь, неси быстро заказ.
Бармен. Сейчас.
Марк. Далеко нам до Европы. Нормально клиента не могут обслужить.
Лида. Извините, но меня ждут.
Марк. Но еще подождите несколько минут, я вам расскажу финал. Там будет интересно очень.
Лида. Потом расскажите, я очень спешу.  (Уходит. Марк уходит за ней. Заходит Вера и Сергей, садятся за столик.)
Вера. Ты меня совсем не слышишь.
Сергей. Нет. Это ты меня не слышишь. Мы в театре наконец-то ставим хороший спектакль, а ты хочешь его зарубить на худсовете.
Вера. О чем ты говоришь. Что ты нашел хорошего в этом спектакле, который написал человек далекий от театра, который не разбирается в тонкостях постановочного процесса.
Сергей. Зато он хорошо разбирается в нашей действительности. Его герои взяты с нашей жизни, в отличии от героев, которые действуют в пьесах Милюка.
Вера. Ну, знаешь, говорить так пренебрежительно об авторе, который пользуется уважением и авторитетом. Его спектакли ставились во многих театрах страны.
Сергей. Я не люблю авторитетов. Всё наше творчество построено на авторитетах. Понюхай, чем это пахнет?
 Вера. Зачем мне нюхать, я, итак, знаю, что от тебя разит дешевым одеколоном, типа гвоздики.
Сергей. Я не о том запахе говорю. Я говорю о том запахе нафталина, которым пропитан наш театр, ибо в нем давно уже нет творчества как такового. Нафталином пропитано всё в нашем театре: раздевалка, партер, сцена, и все мы пропитаны этим запахом, который преследует нас везде, даже в семейном ложе. А всё потому, что мы живем тем планом, который нам кто-то навязывает снаружи. Играйте только то, что вам скажут, играйте только так, как вам скажут.
Вера. Никто нам не приказывает, а нам только подсказывают, что надо делать, что бы не попасть впросак. А я уверенна, что если мы будем ставить пьесу этого дилетанта, то опозоримся на всю страну. Поэтому я и прошу, чтобы ты проголосовал на худсовете против постановки пьесы, тем более, что такой же точки зрения придерживается Нина Ивановна.
Сергей. Ах, вот, значит, откуда ветер дует. А я то думаю, что ж такое случилось, что ты так резко поменяла свои мнения. Развернулась на 180 градусов. Нина Ивановна, конечно, большой специалист в театральном деле. Только я в театре ее уже лет пять не видел. Впрочем, вру, приходит она в театр, на различные торжественные заседания, собрания, а затем еще и кофе выпьет демократично с театральными деятелями или еще чего покрепче. На этом вся культурная программа и исчерпана. Вот от таких руководителей все беды нашего театра.
Вера. Да ты у нас один только такой правильный, и не понимаешь ничего в жизни, потому-то до сих пор не дали тебе звания заслуженного артиста.
Сергей. От таких деятелей мне и не надо никаких званий. Между прочим, знаешь, почему Нина Ивановна так хочет, что бы мы ставили пьесы Милюка?
Вера. Он хороший автор, пишет о нашей действительности.
Сергей. Это правда, но не вся. Дело в том, что Милюк и Нина Ивановна дружат телами.
Вера. Как это?
Сергей. Так же как и мы с тобой, делают разрядку в постели. После чего решают проблемы духовного развития общества. Мне противны такие люди, а потому мне их мнение по барабану. Мне важно мнение простых зрителей, моих друзей.
Вера. Твоих собутыльников.
Сергей. Старая песня. Смени пластинку.
Вера. Не затыкай мне рота. Я должна сказать всё что думаю.
Сергей. Давай лучше промолчим, а то наговорим друг другу гадостей, а как будем жить после этого.
Вера. А мне надоело вот так жить.
Сергей. Можем и не жить. Так и скажи, забирай свои вещи, и катись на все четыре стороны. Впрочем, я сам уйду, а вещи свои заберу потом. Они ж тебе не будут мешать, ибо там их совсем немного.
Вера. Пойдешь к очередной своей шлюхе.
Сергей. Вера, зачем такие грубости говоришь, ты же культурная женщина, без пяти минут заслуженная артистка, а выражаешься, как последняя уголовница.
Вера. Пошел вон бездарь, человек на побегушках, гутаперчивый мальчик.
Сергей. А у тебя талии нет.
Вера. Подлец! Негодяй! Свинья неблагодарная! Я тебе свою жизнь отдала, а ты так меня отблагодарил.
Сергей. Видно ж было за что отдавать. Ты всегда извлекала выгоду из любой ситуации. Так что мы квиты. До свиданья.
    ( Сергей уходит, появляется Нина Ивановна.)
Нина. Что ты сидишь такая хмурая?
Вера. Мелочи жизни.
Нина. Не уговорила своего милого?
Вера. Не уговорила. Я ему уже не милая.
Нина. Все мужчины сволочи.
Вера. К сожалению, это правда. В очередной раз приходится в этом убеждаться
Нина. Только не падай духом.
Вера. Меня сейчас не он беспокоит, я переживаю за спектакль. Ведь Сергей отказался голосовать.
Нина. Не переживай, обойдемся и без него. Мы найдем в худсовете другое слабое звено, у нас есть другие варианты. А тебе надо будет помириться с Сергеем.
 Вера. Я не хочу видеть его.
Нина. Милые бранятся, только тешатся. Нам надо знать, что делается в театре, что бы контролировать их действия.
Вера. Не знаю, как получится это.
Нина. Получится. Что ты будишь пить?
Вера. Можно водки.
Нина. Бармен.
Бармен. Слушаю вас.
Нина. Две порции по сто грамм водки.
Бармен. Сию минуту будет исполнено.
Нина. Не понимаю я Лиду. Зачем она заварила эту кашу?
Вера. Не знаю.
Нина. У Бориса Леонидовича такие связи, что он уничтожить её, поднимет в прессе такую шумиху, что от премьеры мокрого места не останется. Откровенно скажу, мне даже жаль её, но она не понимает этого.
Вера. Её трудно переубедить, она считает, что только её мнение верно, а остальные заблуждаются.
Бармен. Ваш заказ.
Нина. Благодарю, милок.
Бармен. Может еще чего-нибудь подать.
Нина. Мы тебе подскажем. Бери, Вера, выпьем за заслуженную артистку. Как говорится, дело в шляпе. Через пару недель должны прийти бумаги. Ты довольна.
Вера. Довольна.
Нина. Вижу, что не совсем. Ты чего раскисла? Из-за Сергея?
Вера. Да, нет. У меня всё хорошо. Я очень довольна, и очень благодарна вам за то, что вы помогли мне получить звание заслуженной. Я давно мечтала об этом.
Нина. И давно заслуживала этого звания, но тебя не ценили в театра. Та же Лида не давала добро, говорила, что рано еще, надо подождать. Если б не я…
Вера. Я благодарю вас. Спасибо. Я пью за вас.
Нина. Нет, сегодня пьем за тебя.
           (Они выпивают, появляется Лида.)
Лида. По какому поводу пьянка?
Нина. Ох, Лидочка, как ты кстати. Присаживайся. Я тебе должна рассказать что-то очень важное.
Лида. Спасибо.
Нина. Бармен.
Бармен. Что изволите.
Нина. Повторить заказ на троих.
Лида. Мне не надо.
Нина. Подруга, я не узнаю тебя.
Лида. У меня очень напряженная работа.
Нина. Хорошо. Ей кофе.
Лида. Что ты хотела мне сказать?
Нина. Над тобой сгущаются тучи.
Лида. Я привыкла работать в потёмках.
Нина. На этот раз все намного серьезней. Поверь, я защищала тебя как могла.
Лида. Я не просила тебя об этом.
Нина. Но это же по поводу твоего спектакля.
Лида. Мне не надо финансировать спектакль, я сама найду средства.
Нина. Тут дело обстоит несколько иначе. Раз спектакль не разрешен худсоветом, то ты не имеешь право ни репетировать его в театре, ни ставить его затем на сцене этого театра.
Лида. Почему это я не имею права?
Нина. Лида, это азбучные истины, и, если налоговая докопается до такого нарушения, то у нас всех будут большие неприятности.
Лида. И ты боишься этих неприятностей?
Нина. Не обо мне речь. Тут могут пострадать люди значительно выше.
Бармен. Ваш заказ.
Нина. Спасибо, милок. Лида, сколько я тебе говорила, что бы ты оставила эту затею. Ты видишь, сколько неприятностей на тебя свалилось, а, сколько еще свалится. Это же ещё молчит Леонид Борисович. А ты ведь знаешь, какими возможностями он обладает, и, что будет, если он спустит на тебя всю пишущую братию.
Лида. Они не имеют права запретить мне - ставить спектакль. Ведь это я делаю не для себя, неужели это непонятно. Мы же не ставили спектаклей на местном материале лет двадцать. Целое поколение выпало из внимания нашего театра. Как он может называться современным?
Нина. Я тебя понимаю, я говорила им то же самое. Но ты же понимаешь, в какой стране мы живем. Впрочем, ты можешь договориться с каким-то клубом, что бы репетировать там спектакль.
Лида. Ты смеешься надо мной?
Нина. Я предлагаю тебе вариант.
Лида. Спасибо. Я тебе очень благодарна за заботу.
Нина. Поверь, я старалась. Но я верю, что у тебя все получится, и за это выпью. Правда, Вера.
Вера. Да.
          ( Они пьют.)
Лида. Вера, ты, почему не ходишь на репетиции?
Вера. Я не хочу участвовать в этом балагане. 
Лида. Балагане?
Вера. Да, балагане.
Лида. Что случилось, я не узнаю тебя?
Вера. Ничего не случилось. Просто я не могу играть в провальном спектакле. До свиданья.
Лида. До свиданья, Вера. Я всегда так верила в тебя. Ошиблась. Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок.
Нина. Лидочка, я тоже пойду. У меня дела, дела. Будь они прокляты, некогда и с подругой посидеть.
Держись, не всё потеряно.
Лида. Спасибо за поддержку.
Нина. До свиданья.
Лида. До свиданья. Да, передай привет Леониду Борисовичу.
Нина. При чем здесь Леонид Борисович?
Лида. Конечно, Милюк здесь не причем. Просто передай ему привет по старой памяти. Ты же видишься с ним.
Нина. Заглядывает он к нам, когда бывает в горисполкоме.
Лида. Вот и передай ему большой, пребольшой привет от меня.
Нина. Хорошо, передам.
          ( Нина, Вера уходят.)
Лида. Бармен.
Бармен. Я к вашим услугам.
Лида. Сто грамм водки.
Бармен. Вы чем-то расстроены?
Лида. Можно сказать и так.
Бармен. Та женщина, которая ушла нехорошая женщина.
Лида. Почему?
Бармен. Она плохо говорила о вас, когда вас не было, а, когда вы пришли, то улыбается вам, говорит хорошие слова. Не люблю я таких людей.
Лида. Я тоже, но приходится мириться, ибо она власть. В её власти наказывать и миловать, распределять денежные потоки по-своему усмотрению. Наша беда в том, что вот такие беспринципные и бездарные люди управляют нами. А умные, добрые, талантливые должны подчиняться им, ибо их удерживают на коротком поводке в виде зарплаты, премий, званий.
Эти бездари управляют нами, как малыми детьми. Обидно бывает до слез, когда заслуженный человек, профессионал  послушно выслушивает мнение этого дилетанта от искусства, и молча соглашается с ним, а затем исполняет. В итоге получается полный коллапс. Вы, когда были в театре?
Бармен. Даже не помню. Еще в школе ходили классом.
Лида. Видно, не понравилось, потому, как театр сейчас рожает мертворожденных детей. На самом же деле театр должен быть самым живым искусством, который должен чутко реагировать на все стороны современной жизни. Что-то меня сегодня прорвало. Принесите мой заказ.
Бармен. Сейчас будет исполнено.
              ( Заходит Ася и Арон Рудольфович.)
Арон. Как хорошо, что мы вас тут застали.
Лида. Что же тут хорошего?
Арон. Хотели высказать вам благодарность за то, что вы приняли наше предложение. Аза просто светится от счастья, она ж так мечтала о большой сцене. Я со своей стороны выполню все финансовые обязательства.
Лида. Рано радуется.
Арон. Почему?
Лида. Потому что не будет у нас большой сцены. Может нам разрешать работать в каком-нибудь клубе.
Аза. Не хочу в клубе. Я хочу выступать в театре, что бы было много зрителей.
Они мне аплодировали бы и несли цветы. Много-много цветов.
         ( Она начинает хныкать.)
Арон. Успокойся дорогая. Что же такое делается, Лида Григорьевна?
Лида. Поскольку худсовет не принял постановку спектакля, нам отказывают в работе на сцене театра.
Арон. Безобразие! Кто отказывает, скажите мне, и я пойду, разберусь с ним.
Лида. Это бесполезно. Круговая порука, они будут кивать один на другого, что вы запутаетесь в этом лабиринте.
                ( Ася плачет сильнее.)
Арон. Успокойся, дорогая. Неужели нет никакого выхода?
Лида. Нет.
               ( Ася плачет еще сильнее.)
Арон. Лида Григорьевна, я умоляю вас, найдите какой-нибудь выход. Я не могу смотреть на эти слёзы.
Лида. Выход есть простой, но очень дорогой.
Арон. Говорите, я приму любые условие, я заплачу любые деньги.
Лида. Можно снять сцену театра в аренду, но это будет стоит больших денег.
Арон. Какой разговор – для моей цыпочки, моей несравненной  стрекозы я ничего не пожалею.
Лида. Что ж тогда я принимаю Азу в труппу, и мы начинаем работать. Работа Аза будет очень тяжелая, так что будь готова.
Аза. Я готова.
Лида. Хорошо. Приходи завтра в театр к восьми часам.
Аза. Вечера?
Лида. Нет, утра.
Аза. Так рано?
Лида. Я ж говорю, что тебе надо много работать.
Арон. Я привезу её завтра к восьми часам. Сегодня ты ляжешь спать раньше.
Аза. А мы же сегодня хотели идти на шоу.
Арон. Не пойдем.
       ( Аза хнычет.)
Арон. Искусство требует жертв. Пошли домой. До свиданья, Лида Григорьевна.
Лида. До свиданья. Завтра я вас жду.
        ( Они уходят, Лида смотрит им вслед с грустью.)
Лида. Да, что я буду делать с этой стрекозой – ума не приложу?
Бармен. Вы что-то сказали?
Лида. Нет.
Бармен. Ваш заказ.
Лида. (Выпивает.) Пожалуй, я пойду. У меня завтра тоже предстоит нелегкий день.
                Занавес.
                Действие  2.
Театральная сцена. Идет репетиция спектакля.

Лида. Оператор, звук на сцену, лунный свет. Играем эпизод в городском парке. Сергей, Ася пошли. Начинаем со слов « Какая замечательная погода»?
Сергей. Какая замечательная погода.
Ася. И небо такое чистое-чистое.
Сергей. О чем ты сейчас мечтаешь?
Ася. О том же что и ты.
Сергей. Неужели, этого не может быть?
Ася. Почему же?
Сергей. Потому что девушки любят поломаться, прежде чем соглашаться с парнем.
Ася. Я не такая.
Сергей. Я вижу. Ты просто чудо. С тобой так просто и легко.
Ася. А зачем создавать трудности друг другу на пути к счастью.
Сергей. Действительно, зачем. Мы должны доставлять друг другу только радости, и тогда мы будем жить вместе долго и счастливо.
Ася. И умрем в один день.
Сергей. Какой ты молодец! Дай я тебя поцелую.
Ася. Какие могут быть вопросы.
       ( Сергей слегка целует в щечку.)
Сергей. Ну. Всё я побежал.
Ася. Куда?
Сергей. Смотреть Лигу Чемпионов. Сегодня же  «Барселона» играет.
Ася. Какая еще Барселона?
Сергей. Известно какая, испанская.
Ася. Ах, вот ты как. Тебе какая-то Барселона дороже меня!
Сергей. Дорогая, но ты ведь сама говорила, что мечтаешь о том, что и я.
Ася. Я думала, что ты мечтаешь о другом.
Сергей. Другое будет в другой раз, а сейчас Лига Чемпионов.
Ася. Вот, значит, какие у тебя чувства ко мне, а говорил…
Лида. Стоп, стоп. Ася сколько раз тебе говорить, что не вижу твоей страсти. Ты должна вспыхнуть из-за того, что твой парень бросает тебя из-за какой то «Барселоны». А ты работаешь всё в той же интонации, словно это тебя не касается. Ты должна взорваться чувствами, можешь даже несколько раз ударить его в грудь кулачками от отчаяния, что бы удержать его.
Ася. Не велика потеря. Я не найду ли ему замену. Например, Спартака или Милана.
Лида. Ася. Речь идет ведь не о тебе, а о твоей героине, которая страстно любит Сергея, и потеря которого для неё будет невосполнимой. Представь, что он для тебя всё. Ты жить без него не можешь.
Ася. Он для меня всё. Хи-хи. Да стоит мне глазом моргнуть, и у меня десяток будет таких. Вот, если б это было Леонардо ди Капри, вот тогда б я еще подумала.      
Лида. Нет, я уже не знаю, как с тобой работать?  Уже скоро премьера, а ты не можешь войти в роль! Ты ничего не можешь! Слова до сих пор не выучила, не можешь войти в мир эмоций своей героини, во время танца наступаешь на ноги партнеру. Полнейшая бездарь. Зачем я согласилась взять тебя на сцену.
Ася. Вы меня тоже достали. Зачем мы по десять раз повторяем одно и то же. Я уже ног не чувствую, в меня всё тело ноет.
Лида. Если б ты за первым разом делала как надо, то нам бы не приходилось все повторять по несколько раз. Но ты же совсем не работаешь с партнером, ты не входишь в роль с первого раза. Тебе надо работать и работать, что бы достичь актерского мастерства.
Ася. А я разве не работаю. Вот туфли одни уже истоптала, язык во рту, словно свинцовый.
Лида. Мало, мало еще работаешь. Ты двигаешься по сцене, как беременная корова.
Ася. Что?!.. Я беременная корова. Кто дал право обзывать меня? ( Плачет.)
Арон. Лида Григорьевна, разве так можно. Довели девушку до слез. Вы ведь культурный человек, никогда не думал, что вы можете, так как сапожник выражаться.
Лида. Она сама хотела сама идти в артистки, она хотела много аплодисментов и цветов, так пусть работает, как надо, а, если не хочет, то пускай уходит к чертовой матери.
Арон. Но можно же и мягче объяснить.
 Лида. Пробовала, не получается.
      ( В зал заходит Марк с милиционером.)
А у меня премьера на носу. Надо идти форсированным темпом.
Марк. Премьеры не будет!
Лида. Что такое? Почему посторонние в зале?
Марк. Потому что мы арестуем вашу премьеру.
Лида. На каком основании?
Марк. На том основании, что здесь идет отмывка денег, заработанных не честным путем.
Лида. Ничего не понимаю. Арон Рудольфович, вы можете мне что-то объяснить.
Марк. Что тут объяснять у меня есть документы, которые доказывают, что он занимается подпольно изготовлением и продажей водки.
Арон. Я могу посмотреть эти документы?
Марк. Их вам в суде покажут, а сейчас заблокируют все ваши счета. Соответственно, за аренду театра вы денег не платите, а вы, Лида Григорьевна, будете отвечать за то, что используете государственное имущество в личных целях.
Лида. Как это?
Марк. А вот так. Проводите репетиции, не имея разрешения худсовета. Сержант, составь протокол.
Сержант. Это мы можем. Это мы сей момент. Нарушители должны отвечать по закону. Гражданка, скажите, как ваше фамилия, имя, отчество.
Ася. Одну минуточку.
Марк. Что такое?
Ася. Тут возникло некоторое недоразумение.
Марк. Какое?
      ( Ася обращается к Марку.)
Ася. Дорогой, я ж тебе говорила, что сегодня приду к тебе.
Марк. Я не понимаю тебя.
Ася. Полно притворятся. Ведь ты домогался меня. Помнишь на той вечеринке. Ты был немного пьян, и лез напролом. Я просила тебя не спешить, но ты настаивал. Тогда ты сорвал с меня платье, и хотел овладеть меня силой.
      ( Она срывает с себя платье, и идет на Марка.)
Ася. Иди же ко мне, я согласна. Зачем подымать какой-то шум.
Марк. Что вы делаете? Прекратите, а то я вызову милицию.
      ( Ася идет на Марка, тот отступает, и Ася загонит его в тёмный угол).
Ася. А зачем милицию звать? Она здесь. Пиши, сержант, протокол, что этот тип пытался меня изнасиловать прямо на сцене.
Сержант. Что мне писать?
Лида. Разве ты не видишь, что делается, а мы подпишемся. Нас ведь большинство.
Ася. Дорогой, что же ты такой неласковый. Раньше в тебе было столько страсти. Ты так хотел меня. Мне даже обидно, что ты мной пренебрегаешь. Или ты не мужчина.
Марк. Уйди отсюда, сатана!
Сержант. Так что мне писать? Я совсем запутался.
Марк. Ничего не пиши. Забирайся отсюда вон.
      ( Марк и сержант уходит, Ася одевается.)
Арон. Что это было?
Ася. Маленькая импровизация на свободные темы.
Лида. Замечательная игра. В тебе что-то есть. Я тебя недооценила.
       ( Аплодирует, другие тоже аплодируют.)
Лида. Продолжим репетицию. Давай заключительную сцену.  Серёжа, начинай со слов, дорогая, я всё понял.
Сергей. Дорогая, я всё понял.
Ася. Что ты понял?
Сергей. Что я был глупый.
Ася. Неужели?
Сергей. Я был слепой.
Ася. Не поздно ли ты прозрел?
Сергей. Нет! Не поздно. В самый раз, и должен тебе сказать…
Ася. Говори же, говори.
Сергей. Должен сказать, должен сказать.
Ася. Что ты неуверен в своих чувствах.
Сергей. Наоборот, я уверен, но вот ты…
Ася. А что я?
Сергей. Какие у тебя чувства ко мне?
Ася. Такие же чувства, как и у тебя ко мне.
 Сергей. Тогда знай, что ты самая лучшая в мире девушка, и я тебя очень люблю.
Ася. Я тебя тоже.
Сергей. Как я ждал этого момента, и как боялся его. Но теперь я знаю, что ты моя.
Ася. А ты мой.
       ( Они обнимаются и целуются, поцелуй долгий и страстный).
Арон. Стоп. Стоп.
Лида. Что такое? Почему вы прерываете сцену.
Арон. Это не сцена, а сущее безобразие.
Лида. Почему это?
Арон. Потому что они присосались друг к другу, как молодые на свадьбе. 
Лида. Они вошли в роль, и играют натурально, что бы зритель поверил в искренность их чувств.
Арон. Нет, они слишком вошли в роль. Пускай теперь выйдут из этой сладкой роли, и просто делают вид, что целуются. Зрителю и этого будет достаточно.
Лида. Но, Арон Рудольфович, это же театр, и все должно быть натурально. Как сказал Станиславский…
Арон. Не знаю, что там сказал ваш Станиславский, но мне это не нравится, и я не позволю, что бы мою Асю так беззастенчиво тискали при честном народе. Это уже не театр получается, а какой-то дом терпимости. Может ваш Станиславский еще захочет их раздеть донага, и выпустить их голыми на сцену.    
Лида. Арон Рудольфович, понимаете…
Арон. Не хочу и слушать!
Ася. Папенька, напрасно ты так волнуешься, мы ведь это делаем понарошку.
 Арон. А то у меня глаз нет, и я не вижу, как ты таешь в его руках.
Ася. Папенька, я, когда целуюсь, то думаю, что целуюсь с тобой, потому и таю.
Арон. Это правда?
Ася. Папенька, когда я тебе врала? Лишь с тобой мне хорошо, лишь с тобой я получаю настоящее удовольствие от любви. Ты мой единственный, и настоящий мужчина. Где б я не была, с кем бы я не была, я всегда думаю только о тебе.
Арон. Ну, если это правда?
Ася. Ты еще сомневаешься?
Арон. Нет, мое золотце. Как я могу в тебе сомневаться. Ты моя душенька, ты моя услада. Твои слова – бальзам мне на душу.
Лида. То вы не возражаете против такой сцены?
Арон. Как я могу возражать, когда она во время поцелуя думает обо мне. Святая девушка.
Лида. Вы поняли мои дорогие, как надо играть?
Сергей. Да.
Ася. Да.
Лида. Завтра премьера, так что постарайтесь убедить зрителя в искренности   
Ваших  чувств. Если у вас это получится, то спектакль будет иметь успех.

                Действие  3.
      ( Действие происходит за кулисами сцены. Лида одна смотрит в зрительный зал, затем появляется Нина с букетом цветов.)
Нина. Я тебя поздравляю с премьерой.
Лида. Потом будешь поздравлять, что-то у меня нехорошие предчувствия.
Нина. Ты всегда всё делала на отлично, и в этот раз будет всё хорошо.
Лида. И кошки всю ночь снились.
Нина. Кошки – это уют в доме, так что будет всё прекрасно.
              ( Слышно за сценой голос Арона.)
Арон. Пошли.
Ася. Я боюсь, я все забыла. Меня там засмеют.
Арон. Пускай только попробуют, то будут иметь дело со мной. Пошли, нас ждет Лида Григорьевна.
                ( Они появляются за сценой.)
Лида. Что случилось?
Арон. Да вот она боится на сцену выходит. Говорит, что она всё забыла, ничего не помнит, и, обязательно провалится на премьере.
Лида. Ася, что случилось?
Ася. А можно перенести спектакль на завтра, я сегодня не могу. Мне надо всё повторить, и затем я смогу.
Лида. Что ты придумала! Зрители вон уже собираются. Мы будем играть сегодня. На выпей успокоительных, и иди в гримерную.
 Ася. Я целую ночь пила, не помогает.
Нина. Может ей сто грамм для храбрости.
Лида. Еще чего. Тогда она точно всё забудет и премьера не состоится. Зачем только я связалась с не профессионалом. Арон Рудольфович, ну придумайте что-нибудь, что бы привести её в чувство.
Арон. Даже не знаю, что её может привести в чувство.
          ( Заходит бармен).
Бармен. Пиццу заказывали?
Лида. Заказывали, но еще рано.
Бармен. Ничего я подожду.
Ася. Я вспомнила. Мы с Сергеем ходили в пиццерию, затем мы гуляли с ним в парке. Но он затем убежал.
Лида. Точно, побежал смотреть свою Барселону.
Ася. Я осталась одна, мне было так грустно, но он вернулся затем, и мы с ним целовались. Целовались. Это интересно. Будем играть.
Лида. Вот это то, что надо. Иди, переодевайся.
               (Ася уходит).
Лида. Фу, гора с плеч. Надолго мне запомнится эта премьера. Одни проблемы. Недаром мне кошки снились.
Арон. А что еще случилось?
Лида. Да вот Сергея что-то нет. На него это не похоже, всегда приходил он во время, тем более на премьеру. И мобильный не отвечает.
Арон. Может съездить к нему домой?
Лида. Я просила соседку сходить к нему. Ей никто не открыл двери. Ума не приложу, где он может быть.
Нина. Небось, с красоткой какой-нибудь наслаждается.
Лида. Не может такого быть. Сергей очень ответственный человек.
Нина. Все они мужики такие. Стоит какой-нибудь юбке поманить, и они забывают обо всем на свете.
Лида. Некоторые женщины тоже.
Нина. Что тоже?
Лида. Забывают обо всем на свете, когда мужчину увидят на горизонте.
Нина. Это намек?
Лида. Нет. Это присутствующих не касается. Где же Сергей? Недаром всю ночь мне кошки снились. Они очень коварные животные, но отнюдь не уютные.
Арон. Может мне поехать по знакомых Сергея?
Лида. Есть у него одна знакомая. Она почему-то трубку не берет. Вот к ней мы и поедем.
                ( В зрительном зале слышно шум, милицейские свистки, крики).
Сержант. Держи его! Держи его!
                ( За кулисы забегает Сергей в одних трусах, а за ним сержант).
Сержант. Стой, я тебе сказал?
Лида. Что случилось?
Сержант. Да вот этот тип обобрал квартиру!
 Сергей. Всё было совсем не так.
Сержант. А почему ж ты на простыне опускался с третьего этажа?
Сергей. Понимаете, одна особа закрыла меня, что бы я не попал на премьеру.
Сержант. Какая еще премьера? Что вы мне голову морочите?! Пошлите со мной в участок – там разберемся.
Лида. Ему не надо в участок. Он артист моего театра, и у него действительно премьера.
Сержант. Знаем мы ваших артистов. У меня уже десятую квартиру обирают ваши артисты, но теперь он от меня не уйдет. Пошли в участок.
Лида. Но у нас сейчас спектакль начинается. Можно мы придем к вам после спектакля.
Сержант. Знаю я ваши спектакли. Насмотрелся уже. Теперь меня не проведешь. Пошли, чего застыл, как мумия. Я на тебя составлю протокол, и будешь ты тогда у белых медведей спектакли играть.
        ( На шум выходит Ася.)
Ася. Что здесь происходит?
Сержант. А вот и твоя сообщница. Можешь и её прихватить. Недаром же французы говорят. Шерше ля фам. Или по-нашему, в каждом преступлении – ищите женщину.
Ася. Что я сделала?
Сержант. Там разберутся. Что сделала, или что не сделала, но хотела сделать. Наш суд очень справедливый. Как говорится, был бы человек, а статью мы ему пришьем. То как, будете сопровождать своего подельника, или спецмашину за вами прислать?
Арон. Прекратите издеваться над людьми.
Сержант. А вот и организатор преступной группы обнаружил себя. Точно, придется вызывать группу захвата. (Говорит по рации). Аист, аист, я Голубка, высылайте Беркут. Аист, аист, я Голубка. Прием. Заснули они там что ли?
Лида. Послушайте, вы срываете мне мероприятие, я буду жаловаться.
Сержант. А мне кому жаловаться, что из-за ваших гастролей у меня вон пагоны сняли. Пошли все за мной, и не вздумайте шутить.
          ( Заскакивает Вера.)
Вера. Ах, вот ты какой, подлец! Меня приспал и побежал в театр. Они тебе роднее, чем я!
Сергей. Вера, ты мне самая родная. Поверь мне, но у меня же сегодня премьера.
Вера. Ах, у тебя премьера!
Сергей. Да, премьера.
Вера. Премьера с этой сучкой. Навешал уже ей лапшу на уши.
Сергей. Ничего я ей не вешал. Мы просто играли роли в спектакле. Ты же сама актриса, и знаешь, как это делается.
 Вера. Уж я то знаю, как это делается! Научена собственным горьким опытом. Марш домой!
Лида. Вера, у нас же премьера. Что ты делаешь?
Сергей. Вера, иди домой, я после премьеры приду к тебе.
Вера. Премьеры не будет. Будьте все вы прокляты.
      ( Она выхватывает из кармана гранату, и бросает на пол. Все в ужасе. Первым приходит в себя сержант, он кричит «Ложись», и накрывает гранату своим телом. Все падают, и ждут взрыва, только Сергей спокоен. Он подходит к сержанту.)
 Сергей. Вставай, герой.
Сержант. Уйди, а то как рванет, то места мокрого не останется от тебя.
Сергей. Не рванет.
Сержант. Почему?
Сергей. Потому что граната учебная, мне прапорщик знакомый дал.
Сержант. Что же ты…( Начинает плакать.)
Сергей. Ты чего?
Сержант. Попробовал бы ты так.
Сергей. Что страшно?
Сержант. Да.
Сергей. А зачем же бросался на гранату?      
Сержант. Так люди ж могли пострадать. Ну, вы артисты! Хороши шутки. Я ведь даже еще не женат был. (Плачет. К нему подходит Ася. Целует.)
Ася. Ты настоящий герой!
Сержант. Какой уж там герой.
Лида.(Целует.) Герой и молодец.
     ( То же самое делает и Нина, и Вера).
Сержант. Это я так не оставлю. Покушение на должностное лицо при исполнении. Вот сейчас пойду и переоденусь, затем приду и составлю акт. Что бы никто не уходил.
        ( Сержант уходит.)
Лида. Серёжа, быстренько переодевайся и на сцену. Ася, поправь свое платье, и волосы уложи в прическу. Внимание, третий звонок - первое действие начинается. Все заняли свои места.
           ( Артисты пошли на сцену, за кулисами остались Лида, Нина, Арон, бармен. Они следят за тем, что происходит на сцене.)
Лида. Ну, что она делает? Куда она идет?
Арон. Лида Григорьевна, не переживайте так, ведь зрители ничего не заметили.
Лида. Ох, как вы меня подвели со своим протеже.
Нина. А я что тебе говорила, что бы ты не бралась за спектакль.
Бармен. Послушайте, аплодисменты, смех в зале. Они поддерживают артистов.
Лида. Да, зал хорошо реагирует на то, что делается на сцене. Только куда это Ася забралась? Её ведь зрители не видит. Оператор, свет на Асю. Нет. Всё пропало.
Арон. Если б пропало, то зритель бы из зала бежал. А он сидит и внимательно смотрит. Молодец, Ася!
Лида. Совсем молодец. Она же текст говорит совсем другой.
Бармен. Люди в зале тоже ведь не знают текста, думают, что так и надо. А какие аплодисменты, прямо-таки овации устраивают. Молодец, девка, хорошо играет.
Лида. Но как сна танцует?!
            ( За кулисы выбегает Сергей, держится за ступню).
Лида. Что такое?
Сергей. Каблуком на ногу наступила.
Арон. Держись, казак, атаманом будешь.
Вера. Так тебе и надо, подлецу.
                ( Вера подходит, и хочет ударить Сергея, но Нина удерживает его и уводит в сторону, Сергей, прихрамывая, бежит на сцену.)
 Вера. Что же это, Нина Ивановна, меня уговаривали выступать против Лиды Григорьевны, а сами пришли с цветами поздравлять ее с премьерой?
Нина. А это, деточка, большая политика. Если ты не в силах остановить какой-то процесс, то ты должен его возглавить.
Вера. Гибкая уж вы очень.
Нина. Потому что наверху, а там иначе нельзя – сожрут с потрохами.
           ( Заходит сержант в новом мундире).
Сержант. Вы все на месте?
Лида. Тише. Спектакль идет.
Сержант. Я уже сыт вашим спектаклем по горло. Протокол будем составлять.
Арон. Милый человек, нельзя ли не повременить с вашими допросами, ведь у человека премьера.
Сержант. У вас премьера, а у меня служба, если я тут задержусь, то у меня там могут воры или злодей набедокурить. Спектакль у них, да у меня каждый день такие спектакли случаются. Вот обидит хулиган какую-нибудь старушку, а с меня спросят. Где это ты был мил человек, что пропустил разгул преступности. Спектакль у них, велика важность.
Арон. Хорошо, пиши мои свидетельские показания.
Сержант. Вот ты меня меньше всего волнуешь. Я б хотел поговорить с этой дамочкой, которая замах на мою жизнь устроила.
Вера. Ничего я не буду говорить.
Сержант. Почему это?
Вера. Потому как на вас я не покушалась.
Сержант. А на кого же вы покушались?
Вера. На них вот всех.
Сержант. Почему?
Вера. Потому что они мне  все противны, потому что они мне жизнь испортили.
Лида. Ну, что ты наговариваешь на коллектив, Вера. Ты сама не захотела играть в спектакле. Говорила, что он провальный будет, а он смотри, как хорошо идет.   
Вера. Мне мало в том радости.
Сержант. С вами все понятно. Придется отвести вас в участок.
Арон. А может не надо. Сделаем амнистию по поводу премьеры.
Сержант. Нет, заберу я в участок её. А где же она? Сбежала. Вот, разбойница.
Лида. Никуда она не денется. Придет еще. Идите лучше спектакль смотреть. Очень смешной.
      (В зале снова слышится смех и бурные аплодисменты).
          Выбегает Ася.
Ася. (хрипит) Воды. Говорить не могу.
Арон. На, пей. Ты замечательно играешь.
        ( Ася пьет и убегает на сцену, внезапно гаснет свет).
Лида. Что случилось? Почему света нет?
      ( Техник за сценой говорит. Напряжение исчезло.)
Лида. Куда исчезло?
Техник. Не знаю. Выясняю.
Лида. Когда сделаешь?
Техник. Не знаю.
Лида. Ни черта вы не знаете? Что же делать?
Арон. Надо что-то придумать.
Лида. Что тут придумаешь?
Арон. Может фонари есть?
Лида. Фонарей нет, но есть свечи.
Арон. Так давайте свечи.
Лида. Пошли со мной.
        ( Они уходят, а вскоре выходят с подсвечниками в руках, которые несут на сцену, спектакль продолжается).
Сергей. (На сцене.)  Какие у тебя чувства ко мне?
Ася. Такие же чувства, как и у тебя ко мне.
Сергей. Тогда знай, что ты самая лучшая в мире девушка, и я тебя очень люблю.
Ася. Я тебя тоже очень люблю. Ты лучший в мире.
Лида. Что она говорит? Таких слов нет в тексте.
Нина. Вольная импровизация. Она отличная актриса.
Арон. Это она мне говорит. Я б сказал имеет в виду. Она ведь меня так любит, так любит. А я от нее... Нет слов, она для меня все.
Сергей. Как я ждал этого момента, и как боялся услышать «Нет». Но теперь я уверен, что ты моя.
Ася. А ты мой.
         ( Он ее целует, а затем берет на руки и несет за сцену. Аплодисменты в зале, возгласы «Браво»).
Арон. ( Вырывает Асю с рук Сергея.) Хватит тебе играть. Спектакль окончился. Ты уж слишком заигрался, опустись на землю. Да отпусти ты ее!  С премьерой тебя, солнышко!
Ася. Папик, не порть нам премьеру. Я хочу продолжения спектакля.
Арон. Хорошо, хорошо, мое золотце. Я так рад ха тебя. Ты настоящая звезда.
       ( Он целует Асю, и все начинают поздравлять друг друга с премьерой.)

                Занавес.