Идя по сырой, грязной мостовой, он то и дело наталкивался на неспешно бредущих прохожих, время от времени недовольно сжимая губы. Маршрутные такси и автомобили ежеминутно сигналили, заставляя нервничать водителей и пешеходов. Общей городской нервозности немало способствовали грязные комья снега, периодически летевшие из-под колес и метко опускавшиеся на одежду городских обывателей.
Осознав тщетность попыток обогнать неспешных граждан и проложить себе скоростной путь к метро, он сбавил шаг. Его рассеянный взгляд остановился на нищенке, которая держа в руках обрезанную пластиковую бутылку, молча сидела на картонке и задумчиво смотрела в серо-грязную гладь асфальта. Надпись на тетрадном листе, приклеенном к картону, вещала о том, что женщина инвалид и не может ходить. Рефлекторно, мужчина потянулся рукой в карман и извлек оттуда мелочь, после чего, не пересчитывая, небрежно бросил ее в наполовину заполненную монетами бутылку. Через несколько мгновений он услышал хриплый голос женщины: «Благослови вас Господь» и очередной гудок автомобиля на противоположенной стороне улицы.
Вечером, когда закатное солнце просматривалось вдали горизонта, все тот же мужчина возвращался домой, спеша забежать в метро, где можно было бы укрыться от моросящего дождя и растворившись в людской толчее согреться. Но что-то заставило его нерешительно остановиться и поморщится. В паре метров от него, разговаривая по телефону и активно жестикулируя, у обочины, стояла та самая нищенка. Он поморщился, сплюнул на бордюр и поспешил к дверям столичной подземки.