Внимание, содержит сцены и описания нетрадиционных отношений!
Написано в соавторстве с Таем Вэрденом
______________________________________________
- Добрый вечер, дамы и господа, с вами снова вечернее шоу «Взгляд с потолка» и я его ведущий Солтис Рейли. Новинки кинопроката, приват-фильмы, международные блокбастеры...
- Ненавижу этого урода, - пробурчала Хелен, нервно обкусывая ноготь на большом пальце.
Волноваться было с чего, сегодня Рейли добрался до последней новинки кинопроката, в котором Хелен играла одну из главных ролей. Амир Далин Верен, ее напарник по съемочной площадке, приглашенный вместе с Хелен на это шоу, посмотрел на девушку с таким буддийским спокойствием, что ей стало завидно. Правда, потом вспомнилось, каким образом Амир воспитал в себе это спокойствие, и стало стыдно. Конечно, если тебя два года подряд полощут чуть ли не в каждом эфире, или сорвешься с катушек, или выработаешь пофигистическое отношение. С чего это Сол Рейли так невзлюбил молодого и довольно талантливого актера, никто не знал.
- И сегодня мы посмотрим с потолка новый фильм талантливого, как уверяют нас, режиссера Алена Митчелла «Тридцать секунд». Учитывая, что в главной роли снялась неугасающая звезда нашего кино - Амир Верен, думаю, что дольше заявленного времени мои нервы этого не вынесут. А чтобы смотреть было интереснее, и от стыда сгорал не я один, в нашей студии появляется несравненная очаровательная и прекрасная Хелена Мирр, чьи губы, к счастью, верхние, уже занимают экран нашей студии в попытке изобразить кокетливый поцелуй в заставке фильма. А также исполнитель главной мужской роли - диван из полицейского участка, ах да, простите, мне подсказывают, что это был не диван, камера снимала актера. Что ж, Амир, мы для вас специально подобрали черную обивку для кресла, чтобы вас было видно хоть немного. В крайнем случае, помашете рукой оператору. Или флажком, мы его приготовили.
Амир посмотрел на напарницу, протянул ей блистер с гомеопатическим успокоительным и первым вышел в студию, ослепительно улыбаясь в камеру совершенно искренней, теплой улыбкой. Она удивительно красила его, в сущности, угловатое и не слишком симпатичное лицо. Зато заставляла сиять светлые серые глаза, обрамленные длинными - на зависть актрисам - и густыми черными ресницами.
- Здравствуйте, Сол. Я тоже вам рад, - низкий, мурлычущий голос Амира разнесся по студии, в который раз заставляя Хелену поджаться, как течную кошку.
- Присаживайтесь. И не забывайте изредка шевелиться, чтобы я случайно не сел в это кресло, решив, что оно свободно. Добрый вечер, несравненная Хелена.
Хелена уже вполне овладела собой, решив, что на этом шоу нервы сдавали и у прославленных мэтров, а фильм еще может и понравиться суровому злоязыкому критику. Внешнее спокойствие давалось Амиру неплохо, как и вообще любое внешнее проявление эмоций. Что внутри него, не интересовало никого и никогда. Зачем продюсер снова погнал его на шоу этой сволочи Рейли? Ему что, доставляет удовольствие смотреть, как актер старается сохранить каменно-вежливую физиономию и улыбаться, когда его в очередной раз смешивают с дерьмом? Или нравилось наблюдать, как после очередного унижения Амир выбивает все свои эмоции, превращая в мочалку грушу в спортзале?
- Итак, весь фильм мы смотреть не будем, я вообще не люблю насилие над личностью, а играете вы, Амир, так, словно на вас наставлен дробовик. Иногда, нужно признать, дробовик убирают, тогда вы внезапно спохватываетесь. Например, в любовной сцене. Только зачем вы в ней постоянно закрываете глаза, морщите нос и выглядите так, словно вам очень хочется чихнуть?
- Правда? - Амир улыбнулся, быстро облизнул сохнущие от волнения губы. - Не припомню такого. Давайте посмотрим?
- Я ждал этого, - возликовал Рейли. - Итак, сцена.
Сцену он разбирал покадрово, чертов оператор умудрился зайти так, что съемка была не в самом выгодном ракурсе. Амир старательно улыбался, слушая выпады шоумена, не пытаясь даже вставить реплику - Солтис не давал на это времени. Очень хотелось вернуться домой и напиться вдрызг. Вот только никто бы ему не позволил, да и он сам понимал, что это не выход.
- А теперь перейдем к прекрасной Хелене.
К ней замечания были на порядок мягче, но она все равно убежала.
- Зачем вы так ядовиты, Сол? - голос Амира звучал с легкой укоризной, обволакивал, словно теплый бархат.
- Я? Ядовит? - с отлично сыгранным изумлением уставился на него критик. - Да я добр и нежен как лепесток ландыша. А мы продолжаем. Итак, середина фильма. После того, как наш герой отчихал-отплевался любовную сцену, смена кадра, камера вдруг резко прыгает, мы уже разглядываем, как наш бравый детектив пытается распутать то самое сложное дело, над которым бьется с самого начала фильма. Но это не получается. А в чем секрет? Внимательно посмотрите на отражение содержимого папки в шкафу позади детектива. Чистые белые листы. Да-а, с такими данными даже Нат Пинкертон не раскрыл бы преступления.
Амир хмыкнул: бюджет фильма был ограничен, он и так сделал все, что мог, расчертив графиками несколько десятков листков, и едва не покусал бутафоров за то, что их выбросили, как мусор, на следующий же день съемок.
- Да, мой герой не Пинкертон, но дело все же было распутано.
- Исключительно благодаря законам жанра и неуемной фантазии сценариста. Итак, что же мы видим? Бьющийся в эпилепсии оператор, слепой монтажер, нежно-воздушный главный герой, который весь фильм грациозно планирует, как лист с вершины дерева, пытается делать умное лицо и неумело изображает страсть к плохо крашеной в блондинку Хелене. Бюджет фильма явно весь ушел на шелковые простыни для любовной сцены. Что ж, если это и не провал года, то во всяком случае, взлетом это назвать крайне трудно.
Амир молчал, сжимая зубы. Ну, чего он добивается? Чего добивается агент самого Верена? Чтобы он разрыдался перед камерой, как многие и многие герои этого поганого шоу, которое только на скандалах и яде ведущего держит первые места в рейтингах? Не дождутся.
- Благодарю за критику, я учту ее в следующей... любовной сцене.
- Непременно, буду следить за вашей карьерой. С вами было шоу «Взгляд с потолка», следующий наш эфир завтра вечером, посмотрим на красоты Франции и любовь на фоне Эйфелевой башни.
По экранам, видимо, пошла заставка, Рейли перестал улыбаться, опустился в кресло. К нему тут же подбежала девушка со стаканом воды. Амир молча поднялся, расстегнул последние пару пуговок на рубашке, тряхнул черными, как вороново крыло, волнистыми волосами, распуская хвост.
- Что ж, до свидания, мистер Рейли. Было... познавательно.
- Всего доброго, - ведущий мелкими глотками пил воду.
Актер удалился из студии, чувствуя жгущий спину между лопаток взгляд, понять который был не в силах. Да и вообще, не понимал природу ненависти этого человека к себе. За что он так вцепился в него? Как терьер в крысу, ей-богу. Зазвонил сотовый.
- На завтра ничего не планируй, у тебя шоу у Рейли, ты там главное блюдо, - сходу заорал агент.
- Нет, хватит, - Амир устало прислонился к стене, потер лоб. - Я не стальной, чтоб выдерживать тонны яда и кислоты, которые на меня льет этот человек. Я больше не могу, Стив.
- Не будь идиотом, ты знаешь, как твоя привлекательность для режиссеров растет от этого шоу? Между прочим, твой путь на экран лежит через диван в студии у этой кобры. Чем больше он тебя пинает, тем больше тебя все любят.
- А о моих нервах кто-нибудь подумал? - Амир не повышал голоса, но агент явственно услышал в нем гнев. - Может, меня на этом его диване разложат, пусть уж выебет, а не сублимирует? А, Стив? Что ты на это скажешь?
- То есть, я, как твой агент, должен поинтересоваться у Рейли, не хочет ли он с тобой переспать? Ладно, задание понял. Странно, но ты ж звезда, - и Стив отсоединился.
Амир невесело рассмеялся: ну, все, кажется, его карьере точно придет конец, если Стивен Шарп умудрится в самом деле поинтересоваться у Рейли, не согласится ли тот трахнуть Амира Верена и перестать его третировать. Вот весело будет завтра. А пока - в бар, чего-нибудь выпить. Нервов нет больше. Хотя, нет, лучше уж напиваться дома, в баре его могут отловить вездесущие папарацци.
- Да, я вас слушаю, - Рейли как раз сбегал по ступенькам вниз, направляясь к своей машине. - Что? - он даже остановился. - Какое предложение? Нет, причем тут диван в студии, он для секса не предназначен.
Амира Верена он мельком увидел на стоянке, тот как раз садился на свой претенциозный мотоцикл. Кажется, «Харлей Девидсон» бородатого года выпуска, отреставрированный и пересобранный вручную? Что-то такое мелькало в биографии этого актера.
- Сейчас я с ним все обсужу, - бросил он в трубку. - Мистер Верен!
Голос у Рейли сам по себе был звучным и красивым, таким только серенады петь. Выезжающий со стоянки мотоциклист притормозил, поднял забрало шлема.
- Вы что-то хотели, мистер Рейли?
- Да, мне тут от вашего агента такое предложение поступило интересное. Сказал, что согласовал с вами. Я тоже подумал и решил ответить согласием.
- Не понимаю, о чем вы. Какое предложение? Если это касается завтрашнего эфира, то я все равно никуда не денусь, приеду.
Рейли усмехнулся:
- Нет, это касается секса на диване в студии.
Амир на секунду прикрыл глаза, в которых мелькнуло мученическое выражение.
- Мой агент не понимает сарказма, к сожалению, и не обладает чувством юмора.
- Да? А мне показалось, что оно у него очень изысканное. До завтра, мистер Верен, примите пять капсул успокоительного, смотреть будем порнофильм с вашим участием.
- Я не снимаюсь в порно, мистер Рейли, - Амир опустил забрало и рванул с места так, что завизжали шины, оставляя на асфальте черные следы. Он чувствовал, что еще немного - и сорвется, все хваленое спокойствие полетит в тартарары.
Рейли только фыркнул вслед и отправился домой, поваляться на кровати в тишине и спокойствии. И никакого телевизора. Разве что в музыкальном центре можно будет поставить диск с классикой. И потом подготовиться к завтрашнему размазыванию тонким слоем по полу студии Амира Верена. Когда-то Солтис умудрился совершить непоправимую глупость - влюбиться. А потом еще одну - признаться. Увы, тогда Верен был не таким непроницаемо-спокойным, так что отшил поклонника довольно болезненно. Морально болезненно, разумеется. Что ж, у Рейли было много терпения, которого хватило на то, чтобы сделать корректирующую операцию и снять очки, выправить осанку, набраться яда и сменить имя и фамилию. И начать мстить.
- Посмотрим, как тебе понравится в завтрашнем эфире запись телефонного разговора с твоим агентом.
Амир даже не подозревал о подобной подоплеке действий шоумена. И, разумеется, не мог узнать в этом импозантном мужчине того сутулого очкарика, которого и видел-то один раз давным-давно в сопливой юности. А даже если бы и узнал, вряд ли бы изменил свое мнение. Он с детства ненавидел таких - сталкеров, жадно следящих за чужой жизнью.
Он вернулся домой, но напиваться не стал. Несколько упражнений из хатха-йоги, кружку матэ, любимый ноут-бук на колени. Амир вошел в свой блог, пальцы замерли над клавиатурой, потом забегали по клавишам с тихим шелестом.
« июня, вторник.
Еще один раунд этого непонятного мне противостояния. Думаю, сколько еще выдержу? Вряд ли долго, нервы на пределе. Но если бросить все, к чему я шел долгие годы, окажется, что весь мой упорный труд был напрасен, и окружающие были правы, я никчемная размазня, неспособная добиться даже мелочи... Нужно собраться и продержаться еще немного. Пожелайте мне удачи, хоть кто-нибудь».
Солтис от удачи тоже бы не отказался, зрение все чаще подводило, а снова надевать очки не хотелось, он отвык от них. Линзы носить не мог, боялся панически, глаза сами собой закрывались, когда он пытался поднести линзу к глазному яблоку. Так что приходилось пить витамины, лежать дома в темноте, а на студии почаще сидеть с закрытыми глазами.
На следующий день в студию Солтис явился еще раздраженней обычного, голова болела, характер портился. Но это были рейтинги. Мимо Амира, над которым суетилась гримерша, прошел, как мимо пустого места. Верен сделал вид, что тоже не заметил промчавшегося фурией ведущего. Нужно было беречь нервные клетки. Он даже не сомневался, что сегодня ему вытянут нервы по максимуму. С агентом Шарпом уже имел беседу, тот опешил, когда Амир сорвался на крик, высказывая ему все, что думает о тупоголовых болванах, не имеющих чувства юмора.
- Марион, где вода для ведущего?
- Сейчас принесу.
- Пять минут до эфира.
- Свет.
- Звук.
Все вроде бы и суетились, но как-то привычно и правильно, если не считать того, что Марион споткнулась и вылила всю воду на Солтиса, разрыдалась от ужаса и убежала, не подумав помочь.
- Добрый вечер, с вами шоу «Взгляд с потолка» и Солтис Рейли. Наш сегодняшний фильм настолько впечатлил мои нервы, что я залил слезами пиджак, могли бы подумать вы, - Рейли выкрутился блестяще. - Но причина моих слез в другом. Итак, прекрасный и неподражаемый, а самое главное, скромный Амир Верен, встречайте и аплодируйте нашей звезде.
Амир вышел под свет софитов, пожалев, что свое успокоительное отдал вчера Хелене, последний блистер был. Интуиция подсказывала, что крокодилы не плачут, это у них реакция на выделение желудочного сока такая. А Сол Рейли был именно крокодилом.
- Итак, пока я снова рыдаю от избытка чувств, прослушайте причину моих горьких слез.
И пошла запись разговора, в которой Амира предлагали в обмен на прекращение критики. Еще и уверяли, что с ним все согласовано. Смуглый от природы, да еще и под слоем грима, актер побледнел так, что это стало заметно. Но все равно каким-то невероятным усилием воли сдержал рвущиеся с языка ругательства, которых все эти чистенькие поганцы и не слышали.
- Забавно, мистер Рейли. Хорошая шутка, - Амир заставил себя сидеть ровно и улыбаться, хотя от злости сводило в судороге мышцы лица.
- Увы, с вашей стороны эта шутка была жестокой. Я ведь почти согласился, а вы пошли на попятную и разбили мне сердце. А пока я рыдаю в заботливо припасенный платок, посмотрим кадры из фильма «Эльдегард», где наш гость играет прекрасного принца на вороном коне. Внимание, дорогие зрители - конь снизу, - глаза Рейли и правда промокал вытащенным платком.
Амир прикрыл глаза, зная, что сейчас его не видно. Пришлось прикусить губу изнутри до крови, чтоб хотя бы болью вернуть себе толику самообладания.
«Сорок минут эфира. Давай же, тряпка, соберись, ты должен выдержать. Может быть, после этого от тебя отстанут? Хотя, если я не дам растоптать себя, вряд ли...»
- Неужели, у вас есть сердце, мистер Рейли? Я поставил бы свой мотоцикл против наперстка, что это не так, - улыбка Амира была безупречна и даже сочувственна.
- О, если б это было не так, вы бы не смогли его разбить.
- Разбить камень может только сталь, а я всего лишь человек.
- Когда вы его разбили, оно еще было живым. Итак, мы посмотрели с вами отрывок из фильма «Эльдегард», надеюсь, что все отличили коня от принца, а принца от стены. Что можно сказать об этом фильме...
Судя по растерянному выражению серых глаз своего персонального врага, Солтису удалось озадачить Амира, выбить его из колеи.
- У нас есть звонок в эфире. Давайте послушаем.
Амир удивился: раньше в таких эфирах прямого включения зрителей не предусматривалось.
- А скажите, вас правда пригласили сниматься в сериале по мотивам любовного романа?
- Да, это правда. Но я еще рассматриваю это предложение.
- Сто серий? - ужаснулся Рейли.
- Сто четырнадцать, если быть точнее.
- Надеюсь, у вас там роль без слов и вы играете предмет интерьера? Тогда я согласен внимательно просматривать каждую серию и гадать, торшер вы или статуя.
- Увы, мистер Рейли, боюсь окончательно разочаровать вас, мне предложили главную роль Романтического героя. Хотя, думаю, вас порадовала бы предполагаемая концовка сериала, - Амир улыбнулся и чуть сощурился.
- Вас убивает соперник в борьбе за руку прекрасной дамы?
- Пока что меня никто не убивает. Вы этим так разочарованы? Скажите, откуда в вас столько неприязни ко мне? Это что-то личное?
Верен перешел в наступление, решив, что это будет лучшая защита.
- Не потому ли мой агент слишком прямолинейно воспринял мои слова о сублимации влечения?
- А я напоминаю зрителям, что вы смотрите «Взгляд с потолка», куда мне скоро придется перебраться в буквальном смысле, спасаясь от разъяренной фурии, которая так и норовит... Стоп, это же не прекрасная Хелена Мирр в неудачном гриме. А теперь, пока Амир Верен готовится к броску кобры с последующим укусом меня в мое эго, я прощаюсь с вами.
Амир рассмеялся почти искренне:
- Да нет, это вы у нас ядовитое пресмыкающееся, мистер Рейли. Игуана, наверное. Кусаете меня и ждете - упаду ли в корчах, испустив дух, и когда это произойдет. А потом станцуете на ошметках моей репутации победный танец и найдете себе очередную жертву.
- Я бы с радостью станцевал на ошметках вашей гордости, только вот такой самовлюбленной эгоистичной твари, как вы, это не грозит - у вас самомнение титановое с алмазным напылением.
- Я над ним долго работал, с самого детства, мистер Рейли. Мальчишке из портового района без подобного «инструмента» никуда, - развел руками Амир.
- Так что пинать я вас буду еще очень долго и, поверьте, с преогромным наслаждением. Я мстительный.
- А я даже не знаю, в чем же я так страшно провинился, что оставить меня в покое вам не дает уязвленная гордость. Просветите?
Рейли отрицательно качнул головой:
- Нет. Раз ты даже не помнишь, значит, все еще хуже, чем сперва казалось. Ничего, я найду способ заставить тебя почувствовать, как это, когда тебя втаптывают в грязь. А теперь мне пора, мистер Верен, жду вас через три дня на шоу.
Амир, сощурив глаза, ставшие вмиг двумя кусочками серого льда, смотрел вслед торопливо идущему по коридору телестудии ведущему, и в его голове лихорадочно крутились мысли-шестеренки. Потом он извлек из кармана сотовый, включил его и набрал раз и навсегда затверженный номер.
- Винс? Да, это я. Нужна помощь. Хорошо, я подъеду к тебе.
Неприметное серое трехэтажное здание в складском районе у порта встретило Амира тишиной и мнимой безлюдностью. Он нашел спрятанную под дверной коробкой кнопку звонка и нажал ее несколько раз в разной длительности. Дверь бесшумно открылась. Актер скользнул в темноту, вытянув руку вперед, больно ударился кончиками пальцев о косяк и грязно выругался. Зажглась тусклая лампочка, и он выдохнул. Прошел по узкому коридору, загаженному граффити и осыпающейся штукатуркой.
- Ну, в чем дело? Что тебе нужно? - поинтересовалась темнота знакомым голосом.
- И я буду рад тебя видеть, Винс, если дашь мне такую возможность, - устало пробормотал Амир, прислоняясь к косяку и даже не пытаясь рассмотреть своего собеседника.
Вспыхнула лампочка под потолком.
- Любуйся. Так что у тебя случилось?
- У меня случился Солтис Рейли. Каким-то образом он связан со мной, но факт в том, что я его совсем не помню. А память на лица у меня профессиональная, ты же знаешь. Где-то в прошлом мы с этим человеком пересеклись так, что он затаил на меня зло. Выясни, кто он такой.
На поиск информации Винсу, лучшему хакеру на западном побережье, хватило каких-то десять минут.
- Скотт Рейн, двадцать девять лет, проживал с тобой в одном городе некогда.
- Рейн? - Амир задумался, тряхнул головой, запуская в непокорные кудри обе руки. - А фото?
- Нашел одну, надеюсь, тебе хватит?
- Вполне, - актер подошел к любезно повернутому к нему экрану, всмотрелся в размытое изображение и хмыкнул. Узнал, конечно, на память он не жаловался, особенно, на зрительную. - Крючок? Мой бог, не может быть!
- В общем, вот тебе вся информация. Сам решай, что с ней делать будешь.
Амир положил перед Винсом флешку и пачку стодолларовых купюр.
- Скидывай и спасибо. Достать тебе билет на премьеру какой-нибудь новинки проката?
- Два на премьеру «Валентинки», Рейли ее разгромил, так что фильм клевый.
Верен фыркнул, соглашаясь с вердиктом старого приятеля. Фильм и в самом деле был замечательный, в меру юмористический, в меру пафосный, с налетом мелодрамы, ну, так куда ж нынче без оного?
- Сегодня пришлю. Еще раз спасибо, - Амир забрал флешку и вышел из темного подвала на яркий свет. Пришлось постоять, ожидая, пока привыкнут глаза. К Винсу он никогда не приезжал на своем байке, чтоб не привлекать внимания, так что отправился на Вайт-стрит, ловить такси. Флешка жгла руку. Амир вспоминал родной Геттсбург, в портовом районе которого прошло его детство, окончившееся внезапно, когда его из толпы таких же юных бродяжек выцепил наметанный глаз мэтра Висконти. Мэтру был нужен именно такой типаж для очередного шедевра рекламы, а для Амира это стало пропуском в совсем иной мир. Перед ним открылись перспективы, новая жизнь, возможность не возвращаться в пахнущее дешевым пивом, рыбой и гнилой водой прошлое. И он не намерен был расставаться с этим.
Что такое известность, а вернее, ее оборотная сторона, он узнал впервые лет так в семнадцать, когда почувствовал на своей шкуре пристальный интерес одного сталкера. Так называли одержимых идеей следить за кумирами ненормальных. У Амира Верена появилась личная тень - Скотти Рейн, которого иначе чем Крючок не звали. За вечную сутулость, за его способность вцепиться в жертву, как рыболовный крючок в жабры. Вдобавок ко всему, он еще и учился на репортера. И за Амиром таскался неустанно, как тень.
Когда восходящая звездочка, перекочевавшая со страниц глянцевых рекламных изданий на экраны, в очередной раз обнаружила своего преследователя в недвусмысленной ситуации, Скотт просматривал письма, внаглую вытащенные из ящика Верена, Амир пригрозил вызвать полицию. А ему в ответ признались в любви. Опешив, юноша пару минут молчал, осмысливая сказанное, а потом разозлился. И, не выбирая выражений, прошелся по Рейну, его внешности, умственным способностям, сталкерству и его «чувствам» асфальтовым катком. Рейн тогда молча ушел, даже не сказал ничего. И вот сейчас ответным катком методично катался взад-вперед по Амиру.
- Не честно, - пробормотал себе под нос актер. - Это уже переходит все границы. Но, зато теперь я знаю, как тебя прижучить, сволочь.
В следующих двух выпусках Рейли рассказывал об истории криминальных драм в кинематографе, демонстрировал кадры, и даже ядом ни в кого не плюнул, видимо, копил на шоу с Амиром. А его оппонент готовился к шоу, которое должно будет положить конец этим издевательствам. Пожалуй, он так долго и тщательно не готовился ни к одному выходу под софиты и прицел камер, как к этому. Перед съемками он выспался, привел себя в безупречный порядок, подобрал костюм, подчеркивающий фигуру и природную смуглость кожи, отрепетировал реплики и свою фирменную спокойную и доброжелательную улыбку. Проглотил пару таблеток успокоительного, подмигнул сам себе в зеркало и отправился на студию.
Рейли сидел в кресле гримера, почему-то в темных очках, девушка аккуратно обмахивала его скулы кистью.
- Мистер Рейли, я принесла вашу любимую лимонную воду, - Марион вложила стакан ему прямо в руку.
- Спасибо, милая. Ты разговаривала с новеньким?
- Он мне не понравился.
- Это ненадолго, выпусков на двадцать. Наше праздничное блюдо пришло?
- Выглядит настоящим лакомством, - Марион чуть покраснела и непроизвольно облизнулась. Амир Далин Верен мог вызвать истечение физиологических жидкостей даже у тех, кому не нравились сероглазые жгучие брюнеты. Достаточно было послушать его голос и посмотреть, с какой грацией двигается его поджарое, тренированное тело. Амир был похож на хищника, как бы это банально ни звучало, на пантеру.
- Значит, будем доедать, - Рейли поднялся. - Идем.
Марион взяла его за руку, повела в студию.
Рутина обычного студийного дня поглотила Амира сразу же на входе. Он привык к этому вечному шуму и суете, броуновскому движению людей-частиц, кажущемуся хаосу и неразберихе. На самом деле, все здесь было подчинено строгому ритму, своему особенному порядку. Амиру это невероятно нравилось. Его загримировали, провели в студию, где в своем кресле восседал Рейли.
- Три минуты до эфира, - предупредили обоих.
- Ваши очки - это своеобразное выражение принципа «глаза б мои на тебя не глядели»? - не удержался от колкости Амир. Сейчас, когда он знал, кто перед ним, черты Скотти Рейна так и проступали сквозь наведенный лоск Солтиса Рейли.
- Именно, видеть вас уже не могу.
- Аналогично, - с акульей улыбочкой ответствовал актер.
- Добрый вечер, с вами шоу «Взгляд с потолка» и Солтис Рейли, который уже видеть не может современный кинематограф. Сегодня у нас финальный аккорд, с завтрашнего дня мое место займет другая молодая кобра. А прощаться мы будем, рассматривая ужасающей красоты улыбку Амира Верена, который в фильме «Малис» явно снимался, не приходя в сознание. Итак, тонко-звонко томный главный герой самого провального фильма столетия на экране, его игравший, верней, как всегда, бывший самим собой Амир Верен – с нами в студии.
- И Скотт Рейн, накопивший за пять лет яду, чтобы мстить оному, - негромко, но отчетливо проговорил Амир, внимательно вглядываясь в лицо шоумена. У Скотти, насколько он помнил, были огромные уродливые очки в роговой оправе с толстыми стеклами. У Солтиса, судя по прошлой их встрече и сегодняшним очкам, были нешуточные проблемы со зрением. Но жалости к сволочи, мотавшей ему нервы почти два года, Амир не испытывал.
- И мы смотрим с вами этот отрывок из фильма. Обратите внимание, как отражается оператор с камерой в стекле шкафа, портя всю прелесть этой картины, - его слова проигнорировали.
- Интересно, это твое сталкерское хобби так трансформировалось - сидеть и часами выискивать ляпы в фильмах? Не только в тех, где я играл, ай-яй-яй, это же какая нагрузка на глаза! - ровным, доброжелательным тоном продолжил Амир, даже не посмотрев на студийный экран.
- Отключите ему микрофон, - буркнул Рейли.
- Вот даже как, то есть, ты можешь меня макать в грязь лицом, а я и слова не скажи? - почти радостно изумился Амир. - Скажи, Скотти, где ты взял деньги на пластику? Что-то я не припомню у тебя богатой родни или внезапно умершего дядюшки-миллионера. А вашей собачьей работой много не заработать. Правда, есть еще вариант шантажа. Кто от тебя откупался? Анна Мин? Виолетта Гольдштайн? Ник Винцлау? Как-то сходу и не припомню больше ничьих «громких» фамилий.
- У нас не тот формат шоу, вы перепутали. Скандалы и разоблачения через три двери отсюда.
- Ничего, они в любом формате интересны. В твоем тоже. Итак, юный журналист... хм, не столь уж и юный, однако, двадцати девяти лет. Но не будем цепляться к словам. Скотт Рейн увлекся восходящей звездочкой Голливуда, неким Амиром, только-только перешагнувшим грань подиума и съемочной площадки. Увлекся до того, что занялся не просто слежкой, а натуральным сталкерством: проникал на территорию снимаемой объектом увлечения квартиры, взламывал его почтовый ящик, иногда вскрывал письма. Однажды украл из ванны сушившиеся там трусы, - Амир припомнил свое недоумение фактом исчезновения белья из закрытой квартиры и развеселился.
Рейли покрутил у виска пальцем:
- Боюсь, грим проник в ваш мозг и там что-то повредил.
- Доказательства? Их есть у меня. Правда, кто-то постарался уничтожить все связи между Скоттом Рейном и Солтисом Рейли, но в наш век интернета информация, к сожалению и к счастью одновременно, не пропадает бесследно, - оскалился в хищной улыбке Амир. - Я могу продемонстрировать их, хотите, мистер Рейли? - фамилию он выделил голосом.
- А мы снова в студии, я напоминаю, что мы обсуждаем один из последних фильмов, - Рейли читал текст, улыбался в сторону камеры и игнорировал Амира напрочь. - Поскольку наш гость сегодня больше склонен хвастаться тем, как за ним на заре его актерской юности бегал поклонник, мы отключили микрофон нашей красотке. Не волнуйтесь, Амир, я уверен, что парочка девочек за вами еще побегает, даже престарелые рекламные модели кому-то нравятся.
- Думаю, вы прекрасно обсудите этот фильм и без моего участия в программе, - Амир встал, ослепительно улыбаясь, ответил в камеру издевательский поклон. - А престарелая рекламная модель может удалиться, завтра начинаются съемки, и отдых мне не повредит. Было приятно с вами пообщаться.
Он развернулся и медленно, чтобы не сочли бегством, сошел с подиума студии и удалился за дверь, прекрасно зная, что камера провожает его своим недреманным оком. Стоило выйти из студии, на него набросился карауливший в коридоре агент:
- Ты что творишь, Амир?
- Что творю? - актер холодно усмехнулся. - Ухожу с надоевшего до колик шоу, а что?
- Ты идиот! Думаешь, эта выходка прибавит тебе популярности?
- А мне наплевать, Стив. Но если ты еще раз сунешь меня в это шоу, я подам в суд, на тебя и на Рейли разом.
- Ах так? Зазвездился, я смотрю. Думаешь, сыграл в парочке фильмов среднего уровня и тебе теперь все можно? Да на твое место десятки актеров прибегут, только свистни. Развернулся и пошел улыбаться Рейли в студию, а не то завтра же полетишь в свою деревеньку, откуда ты там выполз! Ты еще не Брэд Питт, чтобы мне тут условия ставить.
- Знаешь, что, Шарп, я лучше вернусь домой, чем снова туда. А еще пересмотрю контракт, на предмет того, позволяют ли любые мои слова их двоякую трактовку моим агентом, в том числе, предложение меня в обмен на отмену прессинга.
- Точно зазвездился. Отлично, я беру отпуск. Посидишь полгодика без работы. На съемки сериала не рассчитывай, я уступлю твое место Марку Суон, послушный мальчик, не выкаблучивается и не строит из себя...
- Шарп, заткнись, - Рейли выглянул из студии. - У меня зрители волнуются.
Амир прислонился к стенке, сложив руки на груди, с отстраненным интересом наблюдая истерику своего агента. У него самого уже попросту не было сил на какие-то внешние проявления эмоций, разве что чертова улыбка, как запрограммированная, сама собой возникала на губах.
- Да он!
- Выпей холодной воды и заткнись, - повторил Рейли. - И, кстати, Марк Суон в данном сериале будет выглядеть примерно как болонка на съемках «Куджо» в главной роли. Лучше уж звездящая красотка Верен, он похож на баньши с болот Инсбрука, но дамочкам нравится томная загадочность.
Амир про себя даже похихикал. Он искренне не понимал, в каком месте его лица Рейли находит эту томную загадочность, а в его вполне себе нормальном теле - тонкость и звонкость, которые так любит поминать к месту и не к месту.
Рейли вернулся обратно, видимо, ролик уже прошел. К счастью, шло шоу не в прямом эфире, а в записи с запаздыванием на день, так что можно было иногда расслабляться. Амир отлип от стены и побрел в туалет, умываться. Ему хотелось все же напиться, воспоминания собственной юности, всколыхнувшиеся в памяти, не все были веселыми, далеко не все.
- Жду тебя в машине, - рявкнул ему в спину Шарп.
Амир только дернул плечом. Когда он вышел из студии, желание вскочить на байк и умчаться подальше снова вылезло наверх. Но поговорить с агентом было необходимо. Шарп, недавно бросивший курить, нервно грыз леденцы. Верен забрался в салон, уставился на него немигающим взглядом, ожидая «продолжения банкета». Стивен завел машину.
- Эй, я не собираюсь никуда ехать, у меня байк тут припаркован! - запротестовал Амир.
- Нет, ты приедешь на встречу с режиссером как нормальный человек! - отрезал Шарп.
- Я и на своем Харлее вполне нормально выгляжу!
- Нет, не выглядишь. Пристегнись.
Амиру осталось только повиноваться, не выпрыгивать же из машины на ходу? Трюкам он был не обучен, хотя некоторые на съемочной площадке выполнял сам, без дублера. Шарп гнал, как ненормальный, нарушая чуть ли не все правила. Явно очень сильно волновался.
- Эй, Стив, я еще хочу жить! И, по возможности, не в инвалидном кресле!
- Заткнись вообще. Ты сегодня уже наговорил.
- А ты прекрати меня затыкать, - ярость нахлынула алой горячей волной так внезапно, что Амир не успел взять себя в руки. - Ты мне кто? Надзиратель? Что ты вообще знаешь обо мне и моем прошлом, чтобы иметь право мной помыкать?
- Я знаю достаточно о твоем настоящем, а скулить о прошлом брось, тут у каждого второго судьба тяжелая, я жалеть всех не нанимался. Родители-алкоголики, били, унижали, насиловали, мне наплевать. Хочешь ныть и жалеть себя - вали к ним обратно. Хочешь оставаться здесь - сражайся и отвоевывай себе место. Пока что ты не звезда экстра-класса, которая может орать на агента и указывать ему, усек, лапа? Так что или будешь паинькой и будешь лбом прошибать стены. Или вали на все четыре.
Амир молчал, отвернувшись к окну. Ответить ему было нечего. В сущности, кто такой молодой актер, как не собственность агента? Это когда он уже выйдет на уровень хотя бы того же Джереми Реннера... Но и тогда его карьера во многом будет зависеть от агента. Бунтарская натура Амира протестовала, но ему приходилось смиряться. Обратного пути в Геттсбург, что бы он ни говорил, для него не было. Просто потому, что там у него ничегошеньки не осталось.
- Так что сейчас звонишь Рейли и объясняешь ему, что переволновался перед съемками и ничего такого в виду не имел.
- Нет, - вот на извинения перед этой сволочью Амир был категорически не согласен.
- Ну нет так нет, выметайся из машины.
- Останови сначала, - хмыкнул Верен.
Шарп притормозил.
- Свободен.
Амир выбрался из машины, развернулся и отправился ловить такси. Оставлять свой байк перед студией он не собирался.
Байк никуда не увезли, так он и стоял там, где его оставил Амир. А еще около машины на стоянке возился Рейли. Актер сделал вид, что не видит его в упор, прошел мимо, на ходу расстегивая пиджак и снимая его. Было жарко, хотелось ощущения ветра на коже, хотя бы загазованного воздуха мегаполиса.
Рейли все-таки справился с дверным замком, сел за руль, снял очки, морщась. Чертовы капли. Зрение - как у цапли в тумане. Машина дернулась вперед, стоило завести ее и коснуться педали, словно прыгнула.
Амир не успел даже ахнуть, как его распластало по капоту, а потом с жутким хрустом вмяло в капот стоявшего напротив седана. Милосердное беспамятство накрыло его быстрее, чем боль осозналась в ее истинных масштабах. Мигом возникшие медики сразу отвезли обоих в госпиталь – Рейли досталось от столкновения с рулем тоже не очень ласково.
Приходить в себя оказалось так забавно: сначала Амира протащило через какую-то светящуюся трубу, как через шланг пылесоса, потом раскрутило, как йо-йо, а когда мир вокруг перестал вращаться калейдоскопом, он смог, наконец, рассмотреть самого себя, до подмышек закатанного в гипсовый корсет, с кучей каких-то капельниц и проводов. Зрелище было малоаппетитное, так что он махнул рукой и просочился сквозь стену куда-то в коридор. По нему время от времени проходили медсестры, в палатах пищали какие-то приборы, мигали и светились. В дальнем конце коридора, у стойки регистратора, кто-то ругался, собрав вокруг себя нескольких врачей, а еще, почему-то, полицию. Амир заинтересованно подплыл туда, прислушиваясь и присматриваясь.
- Я вам говорю, что я не знаю, почему машину так дернуло, она вообще не должна была так резко рвануть, - отбивался Рейли. - И нет, я не стану оплачивать лечение придурку, который ходит по стоянке перед работающей машиной.
Он все так же был в очках, голова обмотана бинтом. Амир хмыкнул: кто бы сомневался? Даже если он теперь останется калекой, эта тварь просто скажет, что его наказал бог за якобы разбитое сердце. Сказал бы лучше спасибо, что был стимул измениться, работать над собой. Но нет, разве от Рейли этого добьешься? Верен развернулся и решил вернуться назад, в свое бренное тело, хотя бы узнать, что с ним. И стоит ли вообще выздоравливать. Внешне мало что было понятно, но вроде особенно по кускам не разодрало. А вот когда он соскользнул в собственное тело, разом навалилось понимание, что зря он это сделал. Амир застонал, приоткрывая сухие губы под кислородной маской, на каком-то приборе у изголовья мерзко запищал сигнал тревоги, и в палату с грацией носорога влетела толстая негритянка в необъятном голубом халате. Ему что-то вкололи, боль стала понемногу утихать. Он буквально ощущал, какое же у него распухшее, чужое лицо, с каким трудом приоткрываются в узкие щелки заплывшие глаза.
- Мистер Верен? Вы меня слышите? Пошевелите пальцами правой руки, если да.
Он с трудом заставил немного согнуться пальцы, казавшиеся толстыми, как сардельки.
- По крайней мере, функции мозга в норме. Не волнуйтесь, вы будете жить.
Он поймал ее взгляд, силясь вытолкнуть из высохшего до самого пищевода горла вопрос.
«А ходить? Какие повреждения?»
Она не поняла, ушла. В палату явился Рейли, уселся на стул около койки. Смотреть на виновника его нынешнего состояния Амир не хотел категорически, так что глаза закрыл, жалея, что почему-то не получается снова выбраться из своего тела и полетать по госпиталю. Это было бы весело. Прикосновение к руке он ощутил. К пальцам прижались губы, потом на тыльную сторону ладони упала пара капель.
«Крокодилы не плачут», - мысленно фыркнул Амир, не желая верить в раскаяние Рейли. Какое, к черту, раскаяние, если он только что орал, что Верен сам виноват, что оказался не в том месте и не в то время? Потом Рейли поднялся и ушел. Снова пришел доктор, осмотрел Амира.
- Мистер Верен, вы меня слышите? Я знаю, что вы в сознании.
Пришлось открывать глаза, второй раз это далось чуточку полегче. Амир посмотрел на доктора.
- Ваша жизнь вне опасности.
Густая бровь скептически изогнулась. За время, проведенное в сознании и в своем теле, Амир успел обнаружить, что почему-то совсем не чувствует ног. Как ни странно, никаких эмоций это не вызвало. Может быть, позже, но сейчас ему было почти безразлично, что там с его телом.
- К сожалению, перелом позвоночника был слишком сложным.
Вторая бровь присоединилась к первой, словно бы удивляясь: «Да что вы говорите? Какая неожиданность!»
- Но внутренние органы почти не пострадали. Вы получили гораздо меньше повреждений, чем вообще возможно в таком случае.
«Чудно. Я в полном порядке, кроме того, что теперь инвалид. Замечательно!»
Амир закрыл глаза, губы чуть изогнулись в намеке на саркастическую усмешку. Иногда он просто обожал врачей, а иногда хотелось пожелать им самим попасть в такую же ситуацию, чтобы посмотреть, как они будут жизнерадостно заявлять о том, что все в порядке.
- Отдыхайте.
«А что мне еще остается? Интересно, - мысли внезапно перескочили на другое, - Рейли будет проезжаться по сериалу, когда в нем вместо меня будет играть Марк Суон? Черт, ну, он же в эту роль не вписывается совсем, как старый комод в комнату стиля хай-тек... А такой сценарий заманчивый был...»
Постепенно сознание погасло, отпуская его в черноту сна без сновидений.
Проснулся он снова по соседству с Рейли. Кислородную маску с Амира сняли, вместо нее в нос уходила пара трубок, облегчающих дыхание. Со страшной силой хотелось пить, умыться и облегчить мочевой пузырь. Рейли молчал, видимо, не видел, что он очнулся. Амир пытался сообразить, как бы так вызвать медсестру, чтоб мужчина и дальше пребывал в неведении относительно того, что его жертва в сознании. Но - увы - дотянуться до кнопки вызова персонала можно было, только подняв руку, а на это у Верена не хватало пока сил.
Рейли снял очки, потер глаза, снова вернул очки на место.
- Что... - голос оказался похожим на скрип ржавой пилы по стеклу, Амира аж передернуло, - что у тебя... с глазами?
Зрачок, занимающий собой всю радужку, был действительно кошмарен, глаза еще и обвело алым воспалением.
- Атропин плюс аллергия.
- Надеюсь... на меня, - хмыкнул Верен, он медленно, напрягая все силы и преодолевая кисельное состояние, тянулся к кнопке вызова персонала. Рейли нажал ее.
- Нет, на атропин.
- Жаль. Что ты тут... забыл? Полюбоваться... делом рук своих... пришел?
- Проверить, как твое состояние. А то мало ли, помрешь от расстройства, а мне на твои похороны надеть нечего, последний приличный костюм в химчистке испортили.
- Даже и не знаю, что теперь... выбрать. Очень уж не хочется... тебя радовать, - Амир скривил губы в подобие своей всегдашней улыбки. Наконец, явилась медсестра, и он чуть повел головой: - Проводите мистера Рейли к выходу... а то он может заблудиться.
Рейли промолчал, как ни странно, к выходу направился сам, медленно, ступая как по льду. Амир выкинул его из головы, занятый тем, чтобы объяснить медсестре, что ему нужно. Та внимала с тем бесконечным терпением, которое появляется у многих медсестер в больницах после долгих лет работы. К счастью, особо тянуть кота за яйца она не стала, помогла справить нужду и принесла стакан воды с гибкой трубочкой.
- Вам уже можно поесть, мистер Верен.
Амир прислушался к себе, кивнул:
- Не откажусь.
- Но немного.
Верен только улыбнулся: хоть немного – это уже хорошо. Ему просто нужны будут силы, чтобы начать все с начала. С нуля. Интересно, страховка покроет лечение, или нет?
- Вот так, аккуратней. Молодец. А теперь спите.
Он закрыл глаза, в самом деле неимоверно уставший от нехитрых действий, так, словно провел восемнадцать часов на съемочной площадке без перерыва. Медсестра ушла, свет в палате погас. Амир почти уже уплыл в объятия Морфея, когда дверь в палату снова открылась с тихим скрипом. В проеме замер знакомый силуэт, Верен опознал его и снова закрыл глаза. Ну, что ему здесь надо? Прощения? Хрена лысого! Сердце ему разбили, надо же! А спросить, как его жертва вообще к однополой любви относится - не судьба, видимо?
Рейли обосновался на стуле и затих.
- Что тебе все-таки нужно от меня?
Амир порадовался резкому скрипу ножек стула по плитке. Жаль, что не видел, как Солтис подскочил, жаль.
- Я думал, ты спишь.
- Не сплю. Ну, так что?
- Спи, тебе это полезно. Отеки быстрей спадут.
- Думается, отеки - это меньшая из моих проблем.
- Да, наверное. Позвоночник важней.
- Надеюсь, теперь ты доволен? Месть удалась, враг повержен, на экранах теперь вряд ли мелькнет моя физиономия. Настоящий рай?
- Нет, как ни странно. Теперь придется смотреть на приевшиеся лица молодняка. Ты отличался в лучшую сторону.
- Ну, так удобряй молодняк своим ядом, глядишь, кто-то и вытянется.
- Надеюсь, - задумчиво кивнул Рейли.
- Ты так и не сказал, какого черта тебе теперь нужно от меня. Подписать отказ от претензий за угробленное здоровье?
- Ну, хоть кто-то же должен за тобой присматривать.
Амир хмыкнул:
- А ты решил поиграть в благородство, заодно и потешить свое пристрастие к сталкерству? Я-то теперь никуда не убегу.
- Вот и наслаждаюсь моментом, пока ты прикован к постели и не убегаешь.
Ему не ответили, Амир все-таки слишком устал, провалился в сон, не дослушав. Равнодушное отношение к собственному состоянию никуда не девалось. Его словно заморозили, отключив страх перед будущим, отчаяние и остальной негатив. Рейли убрался на стул, снял очки. Глаза в полумраке палаты не раздражались так сильно. Правда, Амира тоже видно не было. Солтис думал о том, почему он вообще сидит около этого актера. И почему так больно видеть его таким. Но ответить не мог. А еще предстояло судебное разбирательство, как-никак, он был виновен в том, что случилось с Амиром. С другой стороны, еще неизвестно, что решит суд - все-таки, бегать перед заведенной машиной вообще не лучший вариант. Хотя сейчас было как-то наплевать на все. Нужно было встать и уйти домой. Вызвать такси и ехать отдыхать, забить на все. Все равно он ничем не поможет Верену. Но он все равно остался, привалился к стене спиной. чтобы иметь хоть какую-то опору. вытянул ноги и задремал.
Утром Амир, проснувшись, обнаружил Рейли, спящего головой на его постели, вывернувшись в какой-то немыслимой позе. Удивляться или злиться на него не было никакого желания. Просто хотелось, чтобы этот человек ушел, исчез, наконец, из его жизни. Разве он не достаточно уже сделал, чтобы ее разрушить? Что еще ему нужно? Рейли поднял голову, словно что-то почувствовал, посмотрел на него, хотя вряд ли видел.
- Ты решил изображать тут рыцаря печального образа? - Амир намеренно не здоровался, надеясь выбесить Солтиса и иметь веский повод попросить врачей запретить ему появляться в своей палате.
- По типажу не подхожу. Как самочувствие?
- Без тебя было бы прекрасным.
- Как мало надо некоторым для счастья.
- Именно. Будь любезен, исчезни уже из моей жизни.
- А может, я надеюсь на второй шанс, - Рейли пытался найти свои темные очки.
- Какой еще второй шанс? - изумился Амир. - Что, когда-то был первый?
- Ага, пять лет назад.
- Пять лет назад ты упорно преследовал меня. Не удосужившись даже поинтересоваться, какая у меня ориентация. Не было никаких шансов, ни первых, ни вторых.
- Ага, тогда я сейчас спрошу. У меня есть шанс на взаимность?
Амир совершенно не понимал этого человека. Ни на йоту! Господи, какая еще взаимность? Особенно, сейчас? Он медленно покачал головой:
- Ты больной. Правда, тебе лечиться надо.
- Да вроде со здоровьем все в порядке, если не считать зрения.
- А вот с головой - явно не все. Нет. Еще раз повторюсь: нет никаких шансов. Я был женат на своей работе. Ты и это у меня отнял. Уйди, прошу.
Рейли пожал плечами, поднялся:
- Нет так нет. Прощай.
Амир закрыл глаза, пытаясь поверить в то, что от одного кошмара избавился. Правда, какой ценой? И надолго ли? Рейли ушел, вокруг было пусто и тихо. От этой тишины в голову лезли совершенно глупые мысли. Например, о том, что впущенный в вену пузырек воздуха очень быстро убьет его, сразу убрав целую кучу проблем для окружающих.
В палату снова явился доктор, что-то проверил.
- Ну что ж, показатели неплохие.
- Когда меня выпишут, что с моей страховкой, и какие шансы, док? - Амир оживился, усилием воли прогоняя суицидальные мысли.
- Ну, выписывать вас пока рановато, полежите еще. Лечение оплачено, не волнуйтесь. А вот насчет шансов... Смотря, шансы на что вы имеете в виду.
- Шансы на прямохождение на своих ногах, конечно, док, - хохотнул Амир. - Какие еще могут быть варианты?
- Примерно один к пяти, мистер Верен. Все зависит от вашего жизнелюбия. И от того, найдется ли, кому за вами ухаживать. Это будет нелегким делом, сразу предупреждаю.
Амир задумался. Ухаживать? Это вряд ли, только сиделку нанимать. Последнюю мысль он, кажется, пробормотал вслух.
- Это уже вам решать. Отдыхайте.
- Я тут наотдыхаюсь на сто лет вперед.
Верен гадал, приедет ли в госпиталь Стивен Шарп, или агент уже списал его? Звонков не было, никаких намеков на то, что Шарп намеревается его навестить, тоже. Значит, списал, как сломанный гаджет. Что ж, этого и следовало ожидать. Амир не понимал, почему с таким раскладом еще не бьется в истерике, но искренне радовался этому. Наверное, два года жесткого самоконтроля выработали рефлекс: все эмоции должны быть в кулаке, иначе делать ему в актерской среде нечего. Больше его никто не навещал, только медсестра пришла покормить.
Рейли больше вести машину не рискнул, вызвал такси, назвал адрес. Надо было отправляться в клинику, подбирать очки. Оправу он присмотрел, красивую, металлическую, строгого лаконичного дизайна. Вообще, все в его нынешней жизни было подчинено правилу «Никаких намеков на прошлое». Если одежда - то стильная, дорогая и подобранная точно по фигуре. Никаких мешковатых джинсов и свитеров, никакого смешения стилей. Если еда - то только ресторанная, фастфуду - жесткое «нет». Если очки, то никаких крупных оправ, к черту их. Почему же он не сумел так же выкинуть из своей жизни Амира Верена? Что такого вообще было в этом парне, что все попытки выкинуть ни к чему не привели?
- Остановите здесь.
И какого черта он оказался снова возле госпиталя? Это что, наваждение какое-то?
Рейли поднялся наверх, к палате. Замер у стеклянной двери, глядя на лежащего на койке Амира. Тот не спал, просматривал какие-то бумаги, время от времени опуская руки и прикрывая глаза. Заходить Сол не стал, так и стоял, щурясь и напрягая зрение до слез и жжения в глазах. Попахивало мазохизмом. Кажется, Верен был прав, и ему пора лечить голову, потому что это была какая-то нездоровая зависимость. Рейли решил все-таки убраться отсюда. Амир уловил движение за стеклом палаты, повернул голову и уставился на него. Выражение его лица Рейли не смог разглядеть, но подозревал, что особой радости в нем нет. Он ускорил шаг, ну все к черту, очки опять же, заказывать надо.
Амиру пришлось отваляться в госпитале два месяца прежде чем его выписали. Массаж, лечебная гимнастика - все это было направлено только на то, чтобы предотвратить атрофию мышц, к концу срока госпитализации врач старательно избегал разговоров с пациентов касательно шансов на полное выздоровление.
В первый месяц Рейли навещал его каждый день, в палату не заходил, смотрел сквозь стекло. Верен только пожимал плечами, замечая его. Он, с содействия Нэнси Гастингс, своей почти персональной медсестры, подал документы на дистанционное обучение, так что особо много времени на разглядывание коридора и периодически торчащего там Рейли у него не было. Потом тот перестал приходить. Амир решил, что он излечился, и забыл даже думать о шоумене. Его должны были выписать, и он думал только о том, что будет делать дальше.
Шарп так ни разу и не позвонил, слишком был занят продвижением нового своего ставленника. Зато в клинику несколько раз заходил Винс, приносил диски с новинками кинопроката, новости, да и просто приходил поболтать.
- Ты что, социализируешься? - смеялся Амир, разглядывая недовольно хохлящегося, как сова на свету, хакера.
- Угу, типа, учусь взаимодействовать с людьми.
- Ого! Это кто же тебя сподвиг на такое?
- Невеста. Клэр чудо.
- А-а-а, и ты молчал! А ну, колись, кто она? Как познакомились? - Амир оживился, глаза засияли совсем как раньше, на губах возникла улыбка.
- Ну, я как-то в магазин ходил. А она там кассирша.
- Чувак, ты сам ходил в магазин! Я поражен.
- Есть хотелось. А ты как?
- Да вот, завтра выписывают. Коляску я себе уже заказал, буду привыкать к сидячему образу жизни, - улыбка немного померкла.
- Что, так и не встанешь?
Амир пожал плечами:
- Чтобы встать, как говорит док Келлер, мне понадобится еще не одна операция. А страховка... в общем, не покроет. Так что я даже не знаю, что тебе сказать.
- Ну, я могу достать деньги, если надо.
Актер (или теперь стоило бы говорить - бывший актер?) уставился на Винса с нешуточным удивлением. Он, в принципе, вообще не знал, что заставило этого нелюдимого парня, с которым и отношения-то дружескими назвать было сложно, приезжать к нему в госпиталь. А теперь еще и это предложение...
- Э-э-э... Винс, ты же понимаешь, что я вряд ли смогу тебе отдать их быстро, а деньги немалые.
- Ну, я ж не свои, - смутился тот.
- Собираешься спереть из федерального банка? - усмехнулся Амир.
- Ну, не так все крупно.
- Постой, - Верен поднял ладонь, задумался. - Объясни, мне нужно будет возвращать их, или это все же незаконный отъем?
- Незаконный, конечно. Я ж хакер.
Амир задумался, но ненадолго. Законопослушным гражданином он стал не столь уж давно, детство еще помнилось.
- Хорошо, я согласен. Только если ты будешь осторожен. Я знаю, ты лучший.
- Ага, все будет отлично. Ладно, я побежал.
Амир посмотрел вслед исчезнувшему за дверью Винсу, усмехнулся. Никогда не думал он, что поддержка придет с этой стороны. Приятно, черт возьми, обмануться в своих выводах в лучшую сторону. Однако хватит размышлять над глобальным, пора подумать о насущном. Грядет выписка, и новая жизнь с нового ракурса.
«Снизу вверх», - хмыкнул молодой человек, осторожно подтягиваясь на руках и садясь в постели. Это было больно и трудно, врач предупредил его, что сидеть подолгу нельзя ни в коем случае.
Дверь палаты открылась, явился Рейли, хмурый, бледный до прозелени, молча швырнул ему на кровать какой-то пакет и удалился, ни слова не говоря. Как мимолетное виденье и гений чистой крипоты. Амир проводил его изумленным взглядом, осторожно, как бомбу, взял пакет. Честно говоря, он не удивился бы и взрывчатке из рук Солтиса. Он вообще не знал, чего ожидать от этого человека. Внутри были деньги. Множество их. Сказать, что Амир был удивлен - ничего не сказать.
- Ну и как это понимать? Это что вообще? Подачка?
Внутри удивление стало переплавляться в злость. Откупается, сволочь? Нет уж, так просто Солтис Рейли от него не откупится. За все потраченные на него нервы и угробленное здоровье денег маловато.
Записка нашлась под деньгами, крупные буквы наползали друг на друга, писал явно слабовидящий человек. «Этого хватит на операцию. Уехал в Африку. Люблю, целую. С». Злость снова сменилась удивлением. И толикой растерянности: какая еще Африка? Какое «люблю»? Неужели не переболел? Да что ж за хрень творится в этом мире???
Рейли гнал к аэропорту, самолет должен был улететь через два часа. К новому миру, к новому шоу. «Мир для тебя». Путешествия по всему земному шару. Это поможет забыть. Хотя в последнем он крупно сомневался. Всего лишь на месяц хватило выдержки: не приходить, не пытаться увидеть, не звонить ежедневно. И то приходилось одергивать себя, когда руки сами выворачивали на Оттери-сквер, к госпиталю. Зато теперь он гарантированно будет далеко. А еще ему заплатят достаточно, чтобы выбраться из кредита, который он взял на операцию Амиру. Это тоже стимул, и весомый. В чемодане лежала одежда и три пары очков. На всякий случай - вряд ли в том же Кейптауне ему сделают качественные очки, даже по рецепту. Он представлял себе Африку так, как ее представляет любой среднестатистический американец, ни разу не выбиравшийся дальше Беверли-хиллз, и передернулся: жара, грязь, москиты, отсутствие цивилизации, джунгли и туземцы. А цивилизованные места для шоу не годятся. Увы. Солтис представил себя, после месяца съемок в какой-нибудь жуткой глуши, и хмыкнул: если от его городского лоска что-то останется, он будет очень удивлен. Ну ничего, оператору тоже придется несладко. Только это и примиряло с действительностью. К тому же, у оператора будут заняты обе руки, и отмахиваться от насекомых ему будет нечем. Рейли злорадно ухмыльнулся и вжал педаль газа. Главное, не опоздать на рейс.
Не опоздал, самолет поглотил его и унес в небо. О том, какие трудности его ожидают в реале, он не имел даже понятия. Судьба тоже злорадно хихикала и потирала костлявые ладошки.
- Добрый день, с вами Солтис Рейли в новом шоу «Мир для тебя». Тьфу, простите, здесь комары, сейчас я стряхну их с оператора и мы продолжим.
Амир, пытавшийся приготовить себе завтрак, сидя в инвалидной коляске, промахнулся мимо сковородки и вылил яйцо на зашипевшую плиту. Торопливо выключил ее и вернулся в комнату, к телевизору.
- Ага, теперь ясно, в какую Африку ты улетел, - хмыкнул он, наблюдая за тем, как его персональный враг отбивается от превосходящих сил противника, пытаясь не материться и придерживаться текста.
- Здесь очень... Стив, держи камеру ровно... красивые места.
К концу передачи Амир уже не мог смеяться, от хохота болели скулы, живот и спина, из глаз катились слезы. Он чувствовал себя отомщенным.
- С вами был Солтис Рейли. И это «Мир для тебя».
- Да-да, Скотти, покажи мне мир. Если каждая твоя передача будет прибавлять мне пару лет жизни, я, пожалуй, прощу, - Амир выключил телевизор и вытер слезы, все еще посмеиваясь. Потом отправился оттирать плиту и снова пытаться готовить. Вопреки его опасениям, жизнь без ног оказалась не настолько кошмарной, как он ожидал. Да, было трудно, да, он не мог пока проводить в коляске больше пары часов в сутки. Доктор Келлер пообещал, что через месяц-два можно будет провести первую из операций по восстановлению поврежденных позвонков.
- Добрый вечер. С вами Солтис Рейли, это все еще «Мир для тебя» и сегодня я покажу тебе один из самых красивых видов - ночное звездное небо. Как только проснется оператор.
С каждой программой Рейли менял стиль подачи материала. В конце концов, это стало напоминать личное общение с находящимся по то сторону экрана зрителем. Он прекрасно понимал, почему так. И готов был укусить сам себя за копчик за это, но поделать ничего не мог. Если пытался вернуться к стандартному сценарию, к середине передачи все равно сбивался.
- Рейли, это гениально, рейтинги охренительные! Продолжай! Тебе столько писем приходит! – вопил по спутниковой связи Эрик Лассингер.
- Ага, - вяло бормотнул Рейли. - А как там «Взгляд с потолка»?
- Увы, скатился с первых мест во вторую двадцатку, - сокрушенно сообщил замдиректора телеканала.
- Я возвращаюсь!
- Ты не можешь вернуться, у тебя контракт, - жестко припечатал его Эрик. - Не ерунди. Закончится контракт, вернешься и снова будешь обливать ядом и смешивать с дерьмом юных и не очень звездочек.
- Но это шоу... Оно мое. Я его должен вести!
- Пока что твое шоу - «Мир для тебя». И оно твое еще полгода.
- Ладно, пошел снимать порнуху с оператором.
- Кстати, хочешь новость? - фыркнул Лассингер.
- Хочу, конечно.
- Амир Верен возвращается к съемкам.
- Да вы что? В роли торшера, как всегда?
- Ему предложили пока что роль второго плана в «Черных вратах», и играть он будет в инвалидной коляске.
- Хорошо. Сделайте для меня кое-что?
- Смотря что, - хохотнул замдиректора.
- Сверните шею ублюдку, испортившему мое шоу.
- Их было уже трое, все уволены. Сейчас «Взгляд» ведет Ильзе Клеман, пока справляется.
- Ладно. Пойду купаться. Вам надо выпуск, где я в реке с крокодилами?
- Мне уже жаль крокодилов. Пишите все, Рейли, все, что можно. «Мир для тебя» пока что на первом месте в рейтингах.
- Добрый вечер, это снова я, Солтис Рейли, прикрывающийся крокодилом от камеры.
Амир, перенесший за полгода две операции, учился ходить заново, на костылях. Кресло ему порядком осточертело, так что, когда доктор Келлер сказал, что декомпрессионный корсет и костыли могут стать любимыми игрушками актера, даже обрадовался. Он с трудом, но уже мог контролировать свои ноги, хотя они подчинялись нехотя и, как ему казалось, с опозданием. И каждое усилие все еще было болезненным. Но это уже была победа.
- Еще одна операция, и, возможно, вы сможете передвигаться только с тростью. Через пару лет тренировок, конечно. Не советую вам пока возвращаться в кино.
- Не могу, - Амир с обезоруживающей улыбкой развел руками. - Кино - это моя жизнь. Тем более что сейчас мне дают роль в фильме, сценарий которого написан специально для меня.
- Тогда желаю вам удачи. И больше позитивных моментов в жизни.
- Благодарю, док.
Амиру предложили сняться в фильме, повествующем о жизни Нэфео Нэви, одного из самых известных каскадеров столетия, прошедшем через то же, что и сам Верен.
- Вы идеальны на этой роли. Готовьтесь к шквалу критики.
- Если к выходу фильма на экраны в шоу «Взгляд с потолка» вернется Солтис Рейли, меня погребет под тоннами выплеснутого яда, - усмехался Амир.
- Вряд ли вернется, с ним что-то случилось в Африке, шоу ведет оператор.
Амир с каким-то удивлением ощутил, как екнуло в животе, и похолодели руки.
- Вот как? И что же с ним случилось? Его укусила змея? Боюсь, ей не помогла бы даже реанимация после такого.
- Неизвестно, оператор зачитывает текст и показывает кадры.
Пару дней Амир боролся с неуместным любопытством, но потом оно победило. Узнать, что стряслось с самым известным на данный момент ведущим шоу он умудрился через третьи руки, задействовав все свои связи и возможности, которых осталось не так уж и много.
- Заболел он чем-то, ну, на канале надеются, что выживет.
- А вот хрен вам всем, сказал бы я, не будь так воспитан. С вами я, Солтис Рейли, неубиваемый, вечно живой и прекрасный. Сегодня я покажу тебе жирафа.
Выглядел Рейли откровенно хреново, даже не то, что похудевшим, а отощавшим вконец, с отросшими до плеч волосами, явно просящими если не ножниц, то хотя бы расчески и шампуня, в выцветшем костюме-сафари, болтавшемся на нем, как на вешалке. Но он усмехался по-прежнему остро и ядовито, и смотрел с экрана, кажется, именно Амиру в глаза.
«Тьфу, ну, что за наваждение?»
Рейтинги шоу снова скакнули вверх. Особенно, когда Рейли перебрался в Австралию. За год он побывал в Нигерии, Анголе, Чаде, Иране, Индии, Таиланде, Индонезии, Новой Гвинее и вот добрался практически до цивилизованных мест.
- С вами Солтис Рейли, и, пока во всем мире готовятся к празднованию рождества, мы со Стивом мечтаем о благах цивилизации. Стив, иди сюда, обнимемся, осталось десять выпусков.
Это значило еще месяц вне нормальных условий, возможности принять ванну и побриться с горячей водой, постирать одежду, поесть нормальной еды, а не экзотики в виде личинок, тараканов, обезьяньих мозгов и прочей мерзости.
- Стив, а что ты будешь снимать дальше? - Рейли валялся в палатке.
- Что-нибудь не столь экстремальное, - оператор проверял камеру, возился с инструментами, чертыхаясь через слово. - Например, Большие Гонки Колорадо.
- С тобой было классно работать. А я вернусь к фильмам.
- Угу, - Стивен Уэлш довольно долго молчал, потом спросил: - Есть, к кому возвращаться?
- Нет. Никому я даром не нужен. А у тебя?
- Жена ушла два года тому. Забрала детей и вернулась в Висконсин.
- А догнать и помириться?
Стив пожал плечами.
- Я отсылаю им деньги, иногда приезжаю в гости.
- А мне даже не к кому приехать, хотя деньги - это да. Интересно, я выплатил кредит или нет.
- Зачем тебе кредит? - фыркнул оператор.
- Оплатил курс операций одному человеку.
Уэлш промолчал, оставив свои мысли и догадки, если они были, при себе.
- Ладно, давай спать, Стив. Завтра будет не самый легкий день, а мне все еще надо улыбаться и быть милым.
- Поражаюсь я тебе, - забравшись в спальный мешок, пробормотал Стив. - В своем шоу про кино был натуральным чудовищем, а сейчас просто другой человек...
- Я вообще разный, Стив, очень разный. Все зависит от формата шоу.
- А в жизни? Тоже от... формата?
- А в жизни я... Не знаю, у меня нет жизни. Только шоу, круглые сутки в эфире.
- Ну и зря. Тебе сколько? Тридцать пять?
- Тридцать четыре.
- Один хрен. На одних шоу всю жизнь не проведешь. Найди себе уже кого-нибудь. Вон, Марион же на тебя заглядывается, хвостом бегает.
- Она мне не нравится. И вообще... Неважно, еще десять выпусков, надо сделать все красиво.
- Угу, - сонно подтвердил Стив, а через минуту уже храпел, мешая уснуть смертельно уставшему Рейли.
Солтис перебирал в памяти реплики этого короткого разговора и хмуро смотрел в потолок палатки. Еще месяц - и он вернется домой. К своему любимому детищу, своему шоу. И... Нет, не своему Амиру. Все-таки, расстояние в пределах города и расстояние между континентами - большая разница. Наверняка тот уже нашел себе кого-то.
Солтис выбрался наружу, добрался до спутникового телефона, набрал номер родного канала. Сейчас вроде как раз должно идти его шоу.
- Марион Лавейр слушает, - пропел знакомый голосок помощницы.
- Привет, красотка, это Рейли. Дай послушать шоу? Не могу, скучаю безумно, хочется уже узнать что-то по новинках. Кто в студии из гостей?
- Ты не поверишь, но твой любимчик, Амир Верен. Как раз сейчас размазывает этого... Клемана тонким слоем. Он изменился.
- Организуй мне звонок в студию.
- О-о-окей, переключаю.
- И у нас есть звонок в прямом эфире. Добрый вечер!
- Добрый вечер, дорогие зрители, с вами Солтис Рейли, который все видит прямо с потолка, и чья трепетная душа не вынесла отсутствия на шоу. Мистер Верен, скажите, а ваш последний фильм чем-то кардинально отличается от предыдущих, на ваш взгляд?
- Очень кардинально, мистер Рейли. Например, точкой зрения моего героя. Знаете, - в голосе Амира звучало скрытое ехидство, - очень многое меняется, когда смотришь на мир снизу вверх. А еще больше, когда и так, и эдак.
- Ну что ж, надеюсь, что фильм, который я вскоре посмотрю, все-таки раскроет хоть какую-то грань вашего актерского таланта, чего не удавалось прежде ни одному из фильмов. Принесите воды Клеману кто-нибудь. А я прощаюсь с вами до следующего выпуска шоу «Взгляд с потолка» с моим участием. Берегите свое хрупкое здоровье, Амир, не бегайте по нашей стоянке, закрывайте на съемках почаще рот, чтоб не выглядеть, как обычно, ударенным по голове хлопушкой.
- Бегать мне еще долго не судьба, и я очень давно уже жду того, кто мне это обеспечил, чтобы... поблагодарить за дивный урок, - умудрился вставить Амир прежде, чем связь прервалась.
«Ну, хоть кто-то меня ждет», - усмехнулся Рейли, возвращаясь в палатку. Внутри словно скрутились тугие струны непонятно какого чувства. Не то опасение: недвусмысленная пауза в последней фразе Амира давала понять, что благодарность будет специфической, то ли радость от того, что все же помнит.
Утром Рейли проснулся больным, лихорадило, трясло, микрофон пришлось держать обеими руками, а камеру он вообще не видел.
- Добрый вечер, - язык еле ворочался. - Вот вам красивые виды местности, Стив отверни камеру, я не про себя.
Программный час он отвел в каком-то полубреду, сам не запомнил, что нес. А потом просто свалился, и Стивену пришлось вызывать вертолет спасателей. Очнулся Рейли уже в сиднейской клинике, чувствуя себя растекающейся медузой.
- Что случилось? - пробормотал он.
- Малярия, мистер Рейли. Кажется, вы подхватили ее в Индии.
- Ну так вколите что-то, мне нужно на съемку.
- Боюсь, вы недооцениваете свое состояние. Вакцины от малярии нет, так что вам придется принимать лекарства всю жизнь, - покачал головой врач. - Мы не можем просто так отпустить вас, едва купировав приступ
- Если я не отправлюсь на съемку, у меня не будет средств на лекарства на всю жизнь. Дайте хоть что-то, мне нужно, - Рейли выделил это голосом, - быть сегодня вечером на очередном выпуске.
Попрепиравшись с ним, но только для соблюдения формальностей, врач выписал беспокойного пациента, вручив ему рецепт на хинин и доксициклин.
- Следующий приступ может начаться через семьдесят часов. А может и через сорок восемь. Мы не смогли точно определить возбудителя малярии в вашей крови. Но в любом случае, вам следовало бы остаться в клинике.
- Я справлюсь, док.
На следующий выпуск Рейли предпочел остаться вне поля зрения камеры и зачитывать текст из-за спины оператора. Этот месяц запомнился ему на всю оставшуюся жизнь, как самый кошмарный из всех. Последний выпуск «Мир для тебя» он провел, держась на ногах на чистом упрямстве.
- Это был «Мир для тебя», - завершил он. И благополучно сполз в обморок, Стив камеру выключить не успел.
О том, как они возвращались в Штаты, можно было сложить бюрократическую поэму. Из аэропорта Рейли попал прямиком в госпиталь, в отделение интенсивной терапии. В этот раз он не сопротивлялся, сил уже ни на что не было.
- Герой первых полос и пабликов в Паутине, - в знакомом голосе слышалась усмешка. - Рейтинги канала взлетели до небес. Публика требует самоотверженного ведущего в эфир немедленно по выздоровлению.
- У меня нет шоу, я не выйду.
- Почему же? «Взгляд с потолка» остается твоим, никто другой не умеет так виртуозно плеваться ядом и раскатывать звезд и знаменитостей тонким слоем по студийному дивану, - Амир подкатил свое кресло поближе, тронул пышущую жаром руку Рейли и покачал головой, но больше ничего не сказал.
- Я не хочу, - Рейли закрыл глаза, уплывая куда-то в мир своих красочных видений про крокодилов и кенгуру.
- Странно, а мне сказали, ты так рвался вернуться, когда узнал о падении рейтинга программы.
- Клеман справится. Или Марион.
- И чем же ты будешь заниматься?
Амир словно не заметил, что его пальцы все еще касаются тощих, как высохшие ветки, пальцев Рейли, и не убирал руки.
- Я не знаю, стану репортером, у меня неплохо получилось вроде. Перейду на другой канал, отправлюсь в Ирак военным корреспондентом. Там хорошо платят, если выживешь.
Верен промолчал. Рейли имел полное право творить со своей жизнью все, что заблагорассудится. В конце концов, это была его собственная жизнь. С чужими он уже наигрался, да?
- Или вернусь. Я еще не думал. Я хотел ему показать жирафов, а они убежали, Стив, наверное, не успел снять ничего, жаль, они пятнистые, как то убогое платье на Лив Клауди в фильме «Маргаритки». Жирафы лучше. Они умные.
- Да нет, почему? Были жирафы. Забавные такие. А еще та ночная передача, с небом и млечным путем. Никогда не видел столько звезд разом. Вообще, все сто тридцать выпусков были просто замечательными.
- Спасибо, Эрик, ты умеешь поддерживать. Хотя все это шоу очень глупое, кому нужны кенгуру? Может, потом отправиться на море? Надеюсь, меня сожрет какой-нибудь кракен ему на радость. Главное, чтоб камера работала. Представляешь, какие рейтинги?
Веселый фырк был ему ответом. Амир не стал уточнять, кому на радость репортера должен сожрать кракен, он это и так знал.
- Ну, нет, если тебя сожрет какая-нибудь морская тварь, WTF обвинит нас в истреблении редких видов животных, он же отравится тобой.
- Я не такой ядовитый. Лучше скажи, что кредит закрыт, я же не зря теперь на всю жизнь болен?
- Понятия не имею. Значит, кредит? - Амир покачал головой. - Какой же ты кретин, Скотти. Непроходимый, тупоголовый, упрямый, как стадо ослов, идиот.
- Эрик, заткнись.
- Вообще-то, я не Эрик. Что ж, было... - он запнулся, пожал плечами и закончил: - приятно тебя повидать, Скотти. Выздоравливай.
Рейли попробовал открыть глаза, удалось это с немалым трудом. Успел заметить выезжающее из палаты инвалидное кресло и копну густых черных волос, перетянутую резинкой на затылке.
- Амир? - Рейли умудрился даже привстать, потом набежали медсестры и врачи, укладывать его обратно.
Дома и на съемочной площадке Амир передвигался только на костылях, правда, в последнем случае кресло всегда стояло наготове. На улицах же приходилось пользоваться электроприводом или толкать кресло вручную. Амир с содроганием думал о том, сколько времени ему придется приводить в порядок ослабевшие мускулы нижней части тела. Чувствительность к ногам пока вернулась не в полном объеме, зачастую, он снова терял способность управлять или. Правда, доктор Келлер обнадеживал его, что после третьей операции спинной мозг начнет восстанавливать свои функции.
- Это последняя, потом будете бегать, радовать поклонников. Просто потерпите еще немного.
- Я очень терпелив, - улыбаясь застывшей улыбкой, больше похожей на оскал, Амир терпеливо сносил болезненные осмотры. Выздороветь до конца ему теперь не светило точно так же, как и придурку Рейли, умудрившемуся подхватить в Индии малярию.
- Думайте о чем-то приятном, отвлекайтесь.
Верен представлял себе, как медленно сжимает пальцы на горле проклятого журналюги. Становилось и в самом деле легче.
- Вот, отлично. Одевайтесь, на сегодня все.
- Когда операция, док? - Амир натянул футболку и свитер, морщась от тянущей боли в пояснице.
- Через неделю.
Молодой человек закусил губу и кивнул. После того, как по окончанию второй операции он приходил в себя от наркоза ненормально-долго, третья его пугала. Сдохнуть практически добившись победы над телесной немощью, было бы попросту обидно.
- Постарайтесь как-то оптимистично смотреть на это все. Она последняя.
- Хорошо, док. Я постараюсь.
Доктор Келлер кивнул и вернулся к картам, бланкам и прочим бумагам. Верен подхватил костыли и поднялся, перехватывая по ним руками.
- Ах, да, постарайтесь также не пользоваться в эту неделю костылями.
- Хорошо.
- И не перенапрягайтесь. В госпитале вам придется провести около полутора месяцев, пройти курс реабилитации.
Амир скривился, но кивнул.
- Отлично. Всего вам доброго.
К лифту от кабинета Амир ковылял едва ли не в два раза медленнее, чем туда, все-таки, пол дня съемок, а потом еще поездка к врачу были для него нелегким трудом. Так что, когда на него налетел кто-то, едва не уронив, все, на что хватило Верена, это прошипеть парочку ругательств, щурясь и щерясь от полоснувшей по нервам боли.
- Ты?
- Чтоб тебя черти в аду на вертеле крутили, Скотти!
Рейли дотащил его до скамейки в коридоре, посадил. Амир запрокинул голову, опираясь затылком на стену и пытаясь сморгать злые слезы.
- Что, уже выписали?
- Нет, пока только разрешили гулять по коридору, - Солтис уселся рядом.
- Надолго застрял тут?
- Пока не знаю, на неделю еще, как минимум. Но с канала уже торопят, требуют скорее в эфир, так что придется выбираться раньше.
- О, ясно. Значит, я могу надеяться, что когда сюда определят меня, тебя тут уже не будет. А то еще одной катастрофы, боюсь, моя спина не перенесет.
- Когда тебя сюда определят, меня вообще на континенте не будет, - сухо отозвался Рейли. - Я улетаю.
- И куда на сей раз? В Ирак? В Джорджию? На Южный полюс?
- А куда бы ты хотел меня отправить?
Амир опустил голову и удивленно взглянул на него:
- Я? Почему - я?
- Потому что только у тебя хватит фантазии найти место, откуда я гарантированно не вернусь.
- Зачем бы мне это нужно? - глаза Верена раскрылись еще шире в неподдельном удивлении.
- Не знаю, но идея с Африкой у тебя не прокатила. Я все-таки выжил.
Выражение лица Верена мгновенно стало замкнутым и холодным.
- Африка, Скотти, была твоей идеей, не перекладывай с больной головы на здоровую. И мне, признаться честно, плевать, в какую дыру ты засунешь свою задницу, ища на нее приключений. Мне бы со своей жизнью разобраться.
Он поднялся, стиснув зубы.
- Кстати, я вернул твои деньги. Не стоило так утруждаться.
Лицо у Рейли стало таким, словно ему дали костылем под дых, несколько мгновений он смотрел прямо перед собой, явно ничего не видя, потом поднялся и пошел к лифту. Ехать с ним в одном лифте Амир не горел желанием, так что прошел к окну и встал, прислонившись лбом к холодному стеклу. Он уже сожалел, что вообще начал этот разговор.
Рейли вышел из здания больницы, поднял руку, останавливая такси, через пару минут машину унесла его куда-то прочь.
- Амир, пятый канал предлагает тебе снова выступить на «Взгляде», - нынешний агент Верена, миловидная, похожая на фарфоровую куколку, но с акульей хваткой, Нэнси Олмсон сама приехала к актеру домой.
- Нет, хватит с меня. Ненавижу это шоу.
- Как скажешь, тогда вот список тех шоу, где тебя хотят видеть.
- У меня осталось три дня до операции, Нэнс. И мой врач посоветовал мне не перенапрягаться. А шоу - это нервы... - Амир посмотрел на женщину, вздохнул. - Окей, какое ты предлагаешь?
- Ну, если врач посоветовал, то я откажусь от всего.
- Если завтра, то я успею отдохнуть. Есть такие?
- Увы, нет, ладно, отдыхай. Ой, извини, мне нужно бежать, у меня встречи на студии.
- Удачи, - только и успел сказать Верен ей в спину. Запер дверь и вернулся в постель. Можно было посмотреть новости, или что-то развлекательное, но совершенно не хотелось. Он закрыл глаза и провалился в какую-то полудрему. Сначала он подумал, что стук в дверь ему просто послышался. Однако он повторился, более настойчиво. Вставать и открывать не хотелось страшно. Но он все же перетащил себя в кресло и поехал в коридор.
На пороге стоял Рейли, приглаживающий ладонями мокрые волосы.
- Дождь.
Амир попытался захлопнуть дверь, но ему не дали. Солтис отжал ее обратно, шагнул в дом.
- Что тебе нужно?
- Поужинать и принять ванну. Мне, видишь ли, жить негде, дом я тоже продал. А в отеле не нравится, там неуютно.
- Ну ты охрене-е-ел, - протянул Амир, с каким-то веселым негодованием разглядывая заросшего щетиной, мокрого, в грязных ботинках и штанах, репортера. - А еще чего?
- А больше ты ничего и не предложишь, а где спать, я сам найду, - отрезал Рейли.
- А если я откажу? - взгляд Амира метнулся по прихожей, но под рукой, как назло, не было ничего, что могло бы сойти за оружие. Захоти Рейли что-то с ним сделать, Верен будет беспомощнее котенка, стоит только выкинуть его из кресла. Подняться самостоятельно, без костылей, он пока не мог.
- Будешь последней сволочью, - Рейли разувался.
Амир опешил:
- Я? С чего вдруг?
- С того, что выставил больного человека под дождь на улицу.
- Я могу тебе вызвать такси.
На самом дне души Амира затеплился уголек страха. Он настолько отвык от того, что к нему кто-то приходит, кроме агента Олмсон да сиделки, делающей ему массаж, что Рейли, бесцеремонно вторгшийся в его квартиру, его пугал. Кроме того, Амир, в самом деле, опасался его еще с того времени, когда Скотт за ним следил.
- И куда я поеду? Нет уж, лучше тут, живой человек рядом, душ нормальный, а еще я готовлю неплохо.
- У меня нет нормального душа. Пришлось переделать, - пробормотал Амир.
- Ничего, я приспособлюсь. И я не в том смысле. В отеле в воду заливают что-то мерзкое, такое чувство, что я не моюсь, а пачкаюсь.
Верен проехал мимо него, ткнул пальцем в широкую дверь:
- Санузел. Мойся, я привезу тебе полотенце и халат.
- Спасибо, ты добрейшей души человек, - умилился Рейли, исчезая за дверью.
- Как же жаль, что у меня из душа не идет кислота, - злобно прошипел Амир, разворачиваясь в сторону комнаты.
Впрочем, вряд ли она повредила бы Рейли. Амир открыл шкаф и выругался: полотенца лежали на самом верху. Пришлось брать костыли и тянуться за ними. Он сумел достать махровый халат, а вот полотенце за что-то зацепилось. Амир дернул ткань сильнее, не удержал равновесия и полетел на пол. Спину прошибло болью, на глаза навернулись слезы. Грохот упавших костылей и тела услышал и Рейли, выскочил из-под душа голый и мокрый. Амир хватал ртом воздух, в глазах было темно от боли. Он умудрился приложиться ребрами о костыль, согнул легкую алюминиевую подпорку. Рейли грохнулся на колени рядом, выволок костыль, убрал подальше.
- Сейчас, врача вызову.
- Н-не надо... - Амир перекатился на спину, уставился в потолок мокрыми глазами. - Сейчас пройдет. Надо выпить обезболивающее...
- У тебя операция через пару дней, надо осмотреть, вдруг ты умудрился что-то повредить, - Рейли притащил ему подушку, подсунул ее под голову, потом все-таки скормил таблетку обезболивающего.
- Вот в госпитале и осмотрят. И подлечат. Кхм... халат. И полотенце, - Амир отвел глаза от обнаженного репортера.
Рейли прикрыл наготу халатом.
- Ты уверен, что не стоит сразу тебя отправлять к врачу?
- Помоги встать. Я лучше лягу и отлежусь.
Кровать у него была жесткая - мебельный щит, покрытый тонким ортопедическим матрасом. Рейли поднял его, довел до кровати.
- Черт, как ты на этом спишь? - удивился и тут же осекся под острым и холодным взглядом актера.
- Иди, мойся, пока я не передумал и не вызвал полицию.
- И что ты им скажешь? Что я коварно и цинично залез погреться к тебе в душ?
- Воспользовался беспомощным состоянием инвалида и проник в жилище без моего на то позволения, да еще и избил. Синяки от костылей будут достаточно веским доказательством.
- Не верится, что в тебе столько подлости, - хмыкнул Рейли.
- О, у меня был великолепный учитель и три года практики, - растянул губы в ухмылке Амир.
- Ну-ну, ядом не захлебнись, коралловая змейка, - Рейли взял полотенце и ушел в душ.
Ухмылка сбежала с губ Амира почти тотчас, едва за Рейли закрылась дверь ванной. Он прикрыл глаза и закусил костяшку указательного пальца, чтобы одной болью приглушить другую. Болеутоляющие действовали на него с каждым разом все хуже. Оставалось надеяться, что доктор подберет другое, действенное лекарство.
Рейли сидел под горячим душем, рассматривая ванную, совмещенную с туалетом. Все здесь было переделано под нужды Амира, даже это сидение из нескользящего пластика. Ванная отсутствовала, вместо нее была выложенная плиткой невысокая, около десяти дюймов, чаша, куда можно было въехать по специальному пандусу на коляске. Скобы на разной высоте, чтобы подтянуться или держаться стоя. Поручни. Только сейчас он в полной мере осознал, с какими трудностями пришлось столкнуться Амиру в этот год. Оставалось надеяться, что операция вернет тому способность нормально передвигаться. Иначе все было зря - все мучения Солтиса в этот год, и его нынешнее бездомное состояние. Хуже такого исхода и быть не могло.
Зазнобило. Рейли закусил ладонь, пережидая, пока немного полегчает.
«- Это у вас настолько неисследованный вид, что я не знаю, куда вас отнести и как лечить, - развел руками врач.
- Я скоро умру?
- Да бог с вами, проживете еще долго. Надеюсь. Если приступы не участятся».
Вот так и рождаются сюжеты для тупых сериалов типа «Доктора Хауса». Всего лишь неисследованное простейшее - а сколько загадок. И проблем. Хинин ему не слишком помогал, препараты с артемизинином - тоже. Приступы чем-то напоминали эпилептические припадки. Рейли все-таки выполз на пол прежде, чем его скрутило. Так было хотя бы тише. Приступ длился недолго, и, кажется, Амир ничего не заметил. По крайней мере, когда Солтис выбрался из ванны, придерживаясь за стенку, Верен лежал в том же положении и, кажется, дремал.
Рейли дополз до кресла, сложился там, стараясь не шевелиться лишний раз. Странный звук заставил его вглядеться в Амира. Тот мелко вздрагивал, прикрывая лицо ладонью.
- Что с тобой?
Парень отнял руку от лица. Он смеялся.
- Просто... просто подумал: двое калек... Какая ирония судьбы...
- Да не говори, обхохочешься, - Рейли обхватил себя руками за плечи, неудержимо трясло.
- Иди сюда. Тебе нужно лечь и согреться. В шкафу есть второе одеяло.
- Это не поможет. А если начнется приступ, твоей спине не поздоровится, меня здорово мотает.
- Ничего, руки у меня сильные, я тебя удержу.
Рейли взял одеяло, улегся рядом с Амиром. Повисло молчание, прерываемое только скрежетом зубов Солтиса и его же хриплым дыханием. Амир лежал тихо, дышал неслышно. Рейли чувствовал себя так, словно его раздергивает по суставам, через закушенную ладонь время от времени прорывались стоны. Хотелось покончить со всем этим раз и навсегда. А потом ему под голову подсунули одну руку, обхватили второй, крепко прижимая к приятно прохладному телу. И приступ пошел на убыль, словно по волшебству. Рейли затих, наслаждаясь минутами в спокойствии, без выматывающей боли. Ему щекотали нос пахнущие ментоловым шампунем волосы Верена, его неслышное дыхание касалось уха и шеи, рождая мурашки. Сол чуть повернулся, обнял Амира, положив ладонь тому на спину, аккурат поверх перелома, ладонь была теплая, это тепло слегка утишало болевые ощущения.
Амир на несколько секунд задержал дыхание, не открывая глаз, и последовавший затем выдох был дольше. Но он не дернулся, и точеное лицо осталось бесстрастно-спокойным. Рейли закрыл глаза, собираясь подремать, пока снова не вернулся приступ. И открыл их уже утром, обнаружив, что за ночь так и не выпустил из рук Амира, только теперь тот лежал у него на плече, немного запрокинув голову и тихо посапывая, прижавшись боком. Его мягкая фланелевая рубашка задралась и расстегнулась, обнажая запавший смуглый живот, тонкую полоску волос, уходящих под резинку домашних штанов от аккуратной впадинки пупка, и выступающие кости таза. Солтис полюбовался, потом тронул губами щеку Амира:
- Руку отдай, а?
Тот, не проснувшись, недовольно заворчал и перекатил голову на подушку, чуть сдвинувшись. По губам мелькнула гримаска боли. Рейли мягко вытащил руку из-под Амира, укрыл того одеялом. Чувствовал себя отлично выспавшимся, только отлежанную руку немного кололо. Спать рядом с Вереном ему понравилось, но пора было сматываться: работа не волк, в лес не убежит.
«Спасибо за ночь, приеду вечером, ушел на работу. Номер телефона вот. Если что-то понадобится, звони. С.
p.s.: Если ничего не надо, все равно, звони, на студии скучно».
Амир, проснувшись через час и прочтя записку, на пару минут онемел от наглости Рейли.
- Что значит - приеду вечером?! Ты охренел ли?!! - проорал он в трубку, едва услышав сигнал приема.
- Ну, извини, на обед я приехать не успеваю.
- Ты... ты...
- Прости, солнце, мне пора бежать - эфир через три минуты. Увидимся. Люблю-целую.
Амир с яростным недоумение уставился на сотовый в своей руке, подавил желание запустить им в стену и постарался успокоиться.
Вечером Рейли явился, еще и с вещевой сумкой. Амир подкатил коляску к двери, но открывать не спешил. Рейли терпеливо ждал.
- У тебя нет совести.
- Неправда, есть.
- И стыда нет.
- Этого, правда, нет, ну открой уже, здесь холодно и сыро, я продрог.
- За какие грехи ты мне послан?
Дверной замок щелкнул, скрипнули шины кресла.
- Не знаю, может, наоборот, я подарок?
- Только из преисподней, - Амир выглядел усталым и почти безразличным, развернул кресло и поехал в комнату. За прошедший день он встал с постели всего дважды: утром - принять душ и умыться, и сейчас. Пренебрег едой, на ее готовку не было сил. Таблетки почти не спасали, приходилось лежать, не шевелясь, чтобы хоть немного утихомирить боль. По ребрам расплылся уродливый синяк, было больно их трогать.
- Будешь на ужин курицу?
- У меня нет курицы в холодильнике.
- Я привез, осталось только погреть ее.
Амир махнул рукой в сторону кухни, ничего не сказав. Вернулся в постель, немного поворочался, пытаясь найти комфортное положение. Через некоторое время из кухни поплыли одуряющие запахи. Голодный Амир захлебнулся слюной, желудок взвыл. Рейли принес заботливо отделенные от костей куски мяса в подливе в комнату, поставил тарелку на столик.
- Тебе ужин в постель подать?
Верен скосился на него голодным взглядом, сглотнул, но с места не двинулся. Рейли принес тарелку в постель. Амир тоскливо вздохнул, захлебнулся слюной и спросил:
- Нахрена ты это делаешь?
- Тебя кормлю, давай, вот вилка, ешь.
Делать было нечего, жрать хотелось нестерпимо, курица пахла дивно, так что Амир забил на философию и подозрительность и принялся уплетать еду за обе щеки. Мясо было очень вкусным, Рейли аппетит не портил, ушел на кухню. Аппетит не портило даже осознание того, что через день его ждет операционный стол, с которого он, вполне возможно, не встанет. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Рейли пришел через десять минут, забрал тарелку, вручил стакан гранатового сока. Его в холодильнике Амира тоже не водилось, так что можно было не сомневаться - репортер приволок его с собой.
- Пей, он свежий.
- Сам пей, при малярии тебе полезнее.
- Я и себе налил.
Амир отсалютовал ему стаканом и принялся потихоньку пить горьковато-кисло-сладкий сок. Одновременно он просматривал какие-то новости на ноутбуке. Солтис запустил какой-то фильм на планшете, принялся просматривать. Амиру не нужно было и смотреть ему в экран, чтобы понять, что там идет «Непобежденный», тот самый фильм о каскадере. Рейли ставил фильм на паузу, делал какие-то пометки в блокноте. Верен старался не думать о том, что Рейли будет говорить о нем в эфире. Ему, в конце концов, это будет безразлично под наркозом.
- Во сколько операция?
- С десяти утра. Завтра меня заберут из дома, так что прихвати ключи.
Амир сам бы не поверил, что сказал это. Но ведь сказал?
- Хорошо. Я зайду вечером, проведаю, как ты от наркоза отходишь.
Ему ничего не ответили. Амир только надеялся, что от наркоза он и в самом деле отойдет. Только не в мир иной.
- Мне кастинг на пересъемку «Тридцать секунд» сериалом показали. Твоего героя сделали женщиной, а роль Хелены дали какому-то красавцу с обложки журнала, модель, не актер ни разу.
- Я тоже начинал с подиума, - возразил Амир. - Если есть хоть капля таланта, у него получится. Там и роли-то...
- Ну, ты с подиума, он с рекламы трусов. Впрочем, увидим. А завтра мы пишемся про твоего каскадера. Несчастная Милли Сноу, завтра от нее я оставлю лишь каблуки туфель.
- Она хорошо играла, это я там деревянный, как Пиноккио. Хочешь - порви на клочки, это будет справедливо.
- Именно. Она хорошо играла. Поэтому я и разберу ее игру. Бездарностей вроде Марка Суон я не пинаю, смысл измываться над убогими?
- То есть, я играл настолько плохо, что не заслуживаю даже упоминания? Ясно, - Амир с трудом удержал на лице маску безразличия. Расслабился за год, потерял всю броню внутреннего спокойствия.
- Ты играл так, что мне пришлось бы тебя на куски драть. Но зачем тебе это? Тебе хочется услышать, что ты торшер? М-м-м, ладно. Играешь ты бесподобно, в жизни не видел настолько несчастного лица, словно за кадром режут на куски твоего любимого хомячка.
- Правда? Вот ужас-то... А должен был сыграть сильную личность...
- А получился всеми обиженный зайчик. К тому же, убей отвечающего за реквизит, у тебя парик все время набок.
- Это не парик. Погугли фотки Нэви, у него вечно такая прическа была.
- Уже погуглил, не особо похоже, - Рейли принес себе еще сока, продолжил лениво делать пометки в блокнот. - Надо диван в студии поменять.
- Что, поистрепался? Еще бы, если на нем приглашенных гостей трахать.
- На нем вообще трахаться неудобно, скользкий он.
Амир что-то неразборчиво буркнул, закрыл ноут и отложил его на тумбочку. Глаза слипались после сытной пищи, нужно было выспаться. Завтра предстояла нервотрепка подготовки к операции.
- Спокойной ночи, - Рейли погасил свет, ушел на кухню.
Верен уснул и даже не почувствовал, как через пару часов Солтис пришел к нему, как укладывался, стараясь не потревожить его, и как медленно, по дюйму, придвинулся, чтобы касаться руки Амира своей рукой. Утром они снова проснулись в обнимку, причем одновременно.
Амир дернулся, зашипел от прошившей тело боли, замер. Каменно молчал, сдерживая дыхание. Рейли погладил его по позвоночнику.
- Дыши.
Под ладонью напряглись и застыли мышцы, Амир не собирался расслабляться.
- Амир, расслабься, ты делаешь только хуже.
- Я не могу расслабиться, когда меня лапают.
- Я тебя не лапаю, я пытаюсь убрать боль.
- А что, ты лечишь наложением рук? - в сдавленном от боли голосе прорезался сарказм.
- Что-то вроде, но при условии, что ты не зажимаешься так, словно собираешься прыгать без страховки между двумя небоскребами.
- Что-то вроде того.
Верен перекатился на край кровати, на живот, рвано задышал, откидывая голову вбок. Ребра отозвались еще одной нотой боли, он подтянул руку ко рту, закусил палец, изо всех сил сдерживая рвущийся из горла скулеж. Рейли мягко поглаживал ему спину и бок.
- Сейчас станет легче, потерпи.
Амир не был бы так категоричен, но ему ничего иного и не оставалось, кроме как терпеть. Постепенно боль и в самом деле словно разгладилась, исчезла. Он смог расслабиться, уткнулся в подушку лицом, хрипло выдыхая и загоняя назад непрошенные слезы.
- Надо же, в самом деле...
- Ну вот, так намного лучше. Еще поспишь или тебя скоро заберут?
- Скоро. Надо собираться.
Рейли смотрел, как Амир рывком перебрасывает себя в кресло, кусая губы, как уезжает умываться и принимать душ, возвращается с мокрыми растрепанными волосами, капельки с которых падали на смуглые плечи, скатывались по груди и животу и исчезали в намотанном на поясницу полотенце. Невольно залюбовался узкими, аккуратными ступнями, изящными щиколотками.
- Ты обалденно красивый. Как статуи в храмах.
- Да уж. Чувствуешь себя Геростратом?
- В смысле?
Амир махнул рукой, не поясняя свои ассоциативные цепочки. Нужно будет - сам разберется. Он аккуратно расчесал еще мокрые волосы, завивающиеся кольцами, потом взялся собирать сумку, складывая в нее чистые стопочки футболок, белья, спортивный костюм и гигиенические принадлежности в небольшой косметичке. Уехал в коридор, вернулся и бросил на постель связку ключей от квартиры.
- Можешь жить тут. Одна просьба - никого не приводи.
- Мне и некого. Спасибо. Я заеду вечером.
Верен посмотрел сумрачно, но отговаривать не стал. Что толку? Все равно ведь сделает по-своему. Рейли ушел, больше ничего не сказав. Когда после эфира, закончившегося скандалом и истерикой Милли Сноу, он вернулся в квартиру Верена, там уже никого не было. Видимо, Амира увезли вскоре после его ухода на студию. Рейли отправился в больницу. На ресепшене он не успел даже задать вопрос. Его узнали.
- Мистер Рейли? Если вы к мистеру Верену, то к нему нельзя, он находится в стерильной палате. Но он просил передать вам вот это, - регистратор протянула ему письмо в стандартном больничном конверте.
Рейли кивнул, взял конверт, отошел и вскрыл. Почерк у Амира был своеобразный, с сильным наклоном влево и росчерками на хвостиках «б», «д» и «ж». Общий смысл письма не сразу дошел до сознания Солтиса. Взгляд выхватывал отдельные фразы и слова.
«...не в обиде за критику. Расти над собой без нее невозможно».
«Если что-то случится, квартира твоя. Думаю, это честно, ты же продал свой дом, чтобы собрать мне деньги на лечение?»
«... поливай фикус, хорошо?»
Рейли перечитал письмо еще раз. Похоже на завещание. И вернулся к стойке.
- А когда его можно будет увидеть?
- Возможно, через неделю, - регистратор заученно улыбалась.
- Так поздно? А раньше никак?
- Вы можете поговорить с доктором Келлером, это лечащий врач мистера Верена.
- А где его найти?
Девушка сверилась с органайзером, снова улыбнулась:
- Шестой этаж, кабинет шестьсот четыре - джи.
Рейли кивнул и отправился искать доктора.
- Вы по поводу Амира Верена? - доктор посмотрел на него через очки, кивнул. - Он предупредил, что вы можете заинтересоваться состоянием его здоровья.
- Да, по его поводу.
Доктор Келлер снял очки и принялся их протирать.
- Вы знаете, что у мистера Верена аллергия на большую часть препаратов для анестезии? В прошлый раз он едва не скончался на столе от анафилактического шока.
- Нет, он не рассказывал. И... и что же?
- Вероятность успеха этой операции - один к двадцати. К сожалению, устранить последствия компрессионного повреждения спинного мозга не получится, кроме того, есть риск развития отека легких во время операции. Вы должны быть готовы ко всему.
Рейли кивнул:
- Думаю... Да, думаю, что я готов.
- Что ж, я сообщу вам, когда операция закончится. Но увидеть мистера Амира вы сможете не раньше, чем через неделю после нее.
- Но почему? Я не выдержу целую неделю.
- Если вы вообще хотите его увидеть - выдержите. Вы понимаете, что после операции его, скорее всего, переведут в реанимацию? Все говорит о том, что нам придется побороться не только за здоровье мистера Верена, но и за его жизнь. Он ослаблен, хотя я настоятельно рекомендовал ему отдых.
- Хорошо. Значит, неделя? Вот мой номер телефона, звоните. Я отвечу, даже если буду в прямом эфире.
Врач кивнул и снова погрузился в свои бумаги, давая понять, что разговор окончен. Рейли вернулся на студию, рассеянный, задумчивый, явившегося гостя невпопад похвалил. Все были в шоке, несчастный, приготовившийся к разносу, гость - в первую очередь.
- Сол, что с тобой? Ты в порядке? Может, воды? - в перерыве взволнованно квохтала Марион.
- С лимоном, милая, - бледно улыбнулся ведущий.
Ему принесли затребованное.
- Соберись, а то ты напугал своей похвалой Лесли Перриша до предынфарктного состояния.
- Да ты что? Я думал, их пугает моя критика, - огрызнулся Рейли.
Собраться не получалось, звонка от доктора так и не было. Хотелось взорвать студию ко всем чертям. Впрочем, доктор не обязался ему звонить на каждый чих Амира, а операция только завтра. Он чертыхнулся, сообразив, что не уточнил время ее начала. А молиться он никогда и не умел.
- Ладно, раз Лесли такой нежный, может, ему и не стоит выслушивать все, что я думаю о нем?
- С каких это пор ты щадишь нервную систему приглашенных звезд?
- С тех самых пор, как они пьют сердечные капли. На кой вы пригласили ко мне больного актера? Есть же критерий отбора - только здоровые, без всяких нервных заболеваний.
- Он согласился с риском, отказ от претензий подписан и лежит у генерального.
- Хорошо. Посмотрим. Постараюсь критиковать его мягко.
В голове все время всплывали строки из письма Амира:
«Нельзя получать постоянно только хвалебные отзывы, это развращает и служит причиной той самой «звездной болезни». Но нельзя и постоянно макать актера лицом в дерьмо, Скотти. Если человеку твердить, что он торшер, рано или поздно даже самую динамичную роль он сыграет так, что ничего, кроме торшера, зритель не увидит. Но я не в обиде за критику. Расти над собой без нее невозможно. Если Бог даст мне еще шанс, я постараюсь его оправдать. Если же нет... Будет немного обидно уходить, зная, что последним, кого ты сыграл, был «всеми обиженный зайчик», а не волевая, сильная личность, как требовалось по сценарию».
- Итак, мы снова в студии, с вами я, Солтис Рейли. Лесли, скажите, вы вообще видели себя со стороны в некоторых сценах этого фильма?
Дальше все пошло по накатанной, правда, куда как мягче, чем обычно. Он отвел эфир, попрощался со студийными и поехал домой. То есть, к Амиру. То есть, в его квартиру. Он и сам запутался, как называть свое нынешнее место жительства. У Верена было удивительно уютно, несмотря на то, что кое-какие изменения, сделанные для инвалида, были неудобны для здорового человека. Нужно было чем-то заниматься, так что фикус был полит, земля взрыхлена, листья протерты, квартира отдраена, а сам Рейли без сил свалился на кровать и вырубился до утра.
Разбудил Сола выставленный на сотовом будильник. Он подскочил и первым делом посмотрел, не было ли входящих. Но ему никто не звонил. Время было десять тридцать, значит, операция уже идет. Пришлось ехать на студию, улыбаться.
- Кто сегодня жертва?
- Эстель Дорадо, «Поющие страницы старых книг».
- Это какого пола? И давай сюда фильм.
- Это оно, - Марион фыркнула. - Бывший Эстебан Голд, помнишь такого?
- Отказать сразу. Я не намерен терпеть ЭТО в своей студии.
- Н-но Сол, ты же сам одобрил его кандидатуру?
- Наверное, я был в трансе или обдолбан, или ты сунула мне ручку и бланк, когда у меня был приступ, и я дергался в конвульсиях. Хорошо, тащи фильм.
В трансе и дергался он сейчас, ежеминутно поглядывая на студийные часы. В груди разрастался неприятный холодок, грозивший приступом прямо во время записи. Причем, не малярии, а бешенства.
- Марион, валерьянки мне, стакан, неразбавленной. Кота в руки, антистрессовые подушки на кресло, бегай за кадром и маши помпонами. Делай, что хочешь, но не дай мне это задушить в прямом эфире.
Когда на часах было двенадцать, а бедного транссексуала унесли из студии под белы рученьки, Рейли кидался на всех, не разбирая рангов. А телефон молчал, как заговоренный. Попало и Эрику за то, что шляется по студии и раздражает мельтешением, сбивая с настроя.
- Я тонкая душевная личность, мне нужно творческое самоощущение и полная отдача, - несло Рейли. - Все пошли вон отсюда!
- Мистер Рейли, вас к телефону!
Рейли к телефону унесся, как горный козел по кручам.
- Солтис Рейли.
- Это доктор Келлер. Операция закончена, мистер Верен находится в реанимации.
- Как он перенес наркоз? Каковы прогнозы?
- Это не телефонный разговор, - отрезал врач. - Приезжайте. У него есть еще кто-нибудь из родственников?
- Нет. Сейчас приеду.
Доктор Келлер был мрачен и чем-то весьма озабочен. Солтиса он встретил каким-то непонятным взглядом, то ли прикидывая шансы остаться в живых после сообщенной новости, то ли выиграть суд, если сумасшедшему репортеру взбредет в голову затеять судебное разбирательство.
- Я слушаю, - Рейли нервно поправлял очки.
- Боюсь, новости неутешительные. Пациент в коме.
- И... Насколько все серьезно?
- Он находился в состоянии клинической смерти около семи минут, его мозг... мертв. Амир Верен в данный момент - живой овощ. На этот случай им оставлено распоряжение отключить тело от системы жизнеобеспечения.
- Мозг мертв? - растерянно повторил Рейли. - А что это значит?
- Это значит, что он может провести остаток своих дней подключенным к аппарату жизнеобеспечения, и никогда не прийти в сознание.
- А в себя прийти он тоже может? Если мозг мертв...
- В моей практике такие случаи не встречались, - уклончиво заметил доктор. - Но как быть с желанием пациента?
- Как всегда, я на него наплюю. Мне можно, я наглый.
- Содержание пациента в коме обходится дорого, но страховка мистера Верена покроет примерно два года.
- Думаю, что за два года он очнется.
Доктор Келлер кивнул, положил перед Рейли несколько бланков.
- Заполните эти формы.
Рейли принялся неровным дрожащим почерком вписывать все необходимое, пытаясь сосредоточиться на правильном написании.
- А навещать его я теперь могу?
- Да, через три дня, если не будет никаких изменений, вы можете приходить в обычные часы посещения.
- Хорошо. До встречи, - Рейли подвинул бумаги к доктору и вышел.
По городу он бесцельно прошатался около двух часов, потом ноги принесли его к дому Амира. Этот чертов актеришка все знал заранее. Ишь, ты, благородный: отключите его от аппарата и дайте помереть спокойно! Хрена лысого! Выживет, очнется и будет дальше жить и мучиться. Особенно потому, что он, Солтис Рейли, не оставит его одного больше ни на день. Хватит, побегали. Вот пройдут три дня. И Амиру придется очнуться. Если раньше сам Рейли не умрет от очередного приступа. Но нет, он знал, что теперь, именно теперь будет держаться за жизнь руками, ногами и зубами. Потому что:
«Ты просил еще один шанс? Если я выживу, у тебя он будет».
Сотовый разрывался от сообщений и звонков. Рейли посмотрел на него, потом все же поднес к уху.
- Да, я слушаю.
- Рейли, ты где? Ты что, забыл о том, что у тебя эфир?! - орал в трубку Эрик Лассингер.
- Скоро приеду, если отскребу себя от кровати. Я болею.
- Какая кровать?! Какая еще болезнь! У тебя в вечернем эфире сам Грант Морган!! И наш канал влетит в такую неустойку, что ты не расплатишься и тремя годами в джунглях, если не появишься через десять минут!
- Двадцать минут и апельсин?
- Рейли, ты испытываешь мое терпение!
- У меня любимый человек в коме. Клиническая смерть. Без апельсинов не выйду.
Пауза была красноречивой, Лассингер переваривал заявление Рейли, потом издал неопределенный звук и сказал:
- Десять минут, и я достану тебе килограмм апельсинов. Сол, не подводи меня под петлю.
- Буду.
На студии бледное встрепанное чучело Солтиса Рейли оказалось через восемь минут.
- Апельсины, грим, фильм.
К моменту начала эфира его уже привели в более-менее вменяемое состояние. В студии невыносимо пахло апельсинами, особенно под софитами. Грант Морган стоически терпел, улыбаясь. Кто-кто, а он мог поспорить с Рейли в ядовитости и умении жонглировать словами.
- Добрый вечер, с вами шоу «Взгляд с потолка» и его прекрасный ведущий Солтис Рейли. Сегодня в студии у нас будет смертельная битва. Анаконда против Питона, варан острова Комодо против второго варана. В гостях у меня человек, который точно не станет рыдать и убегать. Неповторимый - и слава всему - Грант Морган.
- Добрый вечер, Сол, какая лестная характеристика! Но я бы сказал, Бэтмен против Джокера, - Грант намекал на свою главную роль в очередной части франшизы о приключениях Бэтмена.
- Какое лестное сравнение. И, кстати, по поводу Бэтмена, мне есть, что вам сказать...
Сегодня Рейли был больше остроумен, чем циничен, улыбался нарисованной в перерыве улыбкой. И вцеплялся в подлокотники от боли в суставах, цедя короткие реплики. Это не укрылось от Моргана. Тот сам предложил сделать перерыв.
- В конце концов, это всего лишь запись, а я сегодня никуда не тороплюсь. И, если Эмили, - он кивнул своему агенту, - организует чай с эклерами, предлагаю вам разделить со мной это угощение.
- Благодарю, - Рейли кивнул, глотая таблетку, принесенную Марион. - Милая, а ты не хотела б попробовать вести шоу?
Девушка посмотрела на него со смесью восторга и страха. Конечно, вести шоу, да еще и такое раскрученное, было бы здорово. Но она не обольщалась, так, как у Рейли, у нее никогда не получится.
- Ты умная, достаточно эрудированная, остроумная девушка. И всю эту кухню знаешь как никто другой. Найдешь свою фишку - и будешь круче меня. Спросим у человека, который съел сотни ведущих. Мистер Грант, у Марион получится смотреть с потолка?
- Еще через годик, если возьмете своей напарницей, мистер Рейли, - вежливо улыбнулся актер. - Могу посоветовать вам немного изменить формат шоу, в стилистике «доброго и злого полицейских». Кажется, подобного еще нет?
- Ваш ум все так же блистателен. Марион, принеси мне графин воды и иди смотреть фильм «Стеклянные тени», составь мнение, запиши и смени гардероб на что-то светлое, завтра пишемся с актрисой, игравшей там главную роль.
Девушка пискнула слова благодарности и унеслась исполнять поручения.
- Подумываете о смене поля деятельности? - Грант Морган проницательно глянул на шоумена из-под тяжелых век.
- Да. Хочу реанимировать старое шоу, несправедливо забытое. «За чашкой чая». Буду беседовать с молодыми актерами и режиссерами, первые роли, первые фильмы. Чай, диваны, беседа. И никаких нервов.
Актер помолчал, потом кивнул:
- У вас получится. Люди еще помнят типаж старины Фрэнка. Когда-то чай в его студии пил и я, - он усмехнулся.
- Ну, я и вас приглашу. В рамках спецвыпуска.
- Посвятите его памяти Фрэнка Джонсона, это будет достойный жест. Ну, что же, продолжим?
- Да.
Остаток шоу записывали с огоньком и искрами. Эрик скакал в коридоре и предвкушал заоблачный рейтинг.
- Сукин ты сын! Ты лучший!
- Лассингер, ты с таким видом изрекаешь прописные истины, будто только что открыл закон Архимеда, - снисходительно похлопал его по плечу Рейли. Проходивший мимо Грант Морган гулко рассмеялся, пожал руку шоумену и покинул студию в прекрасном расположении духа. И это тоже был показатель. Все знали, что этот актер имеет некоторое - и довольно заметное - влияние на критиков.
- Пишем завтра шесть выпусков, Эрик. Послезавтра семь. Потом восемь, а потом я буду на двух максимум.
- Почему? Что случилось?
- Я уже сказал, он в коме. Через три дня меня пустят к нему. А еще я меняю формат «Взгляда», буду вести с Марион. И приготовь студию Фрэнка Джонсона, чайник, чашки, чай. И гримера мне.
Эрик Лассингер озадаченно покрутил головой:
- Н-ну, ты же понимаешь, что все это нужно согласовать с генеральным?
- А этим займешься ты. Все, я пошел писать следующего. Кто там? Так, ты кто? - Рейли цапнул ближайшего мальчика с подносом. - Плевать, теперь мой помощник. Бери бумаги у Марион, скажи, кто гость. Найди реквизитора, пусть принесут стаканы и гранатовый сок в студию.
Домой он ввалился в первом часу ночи, выжатый, как лимон. Даже хуже, от лимонов хоть мякоть и шкурка остается, а Солтис ощущал себя сухим, как пустой кокон цикады по весне. Но спать совершенно не хотелось. В последние четыре часа он пил уже не сок, а черный кофе, и кофеин, по закону подлости, всем скопом подействовал именно сейчас. Рейли принял душ, переоделся в халат и подошел к столу, на котором сиротливо помаргивал диодом ноутбук Амира. Почему тот не взял его с собой, уезжая в госпиталь? Объяснение было только одно: не надеялся на благополучный исход операции. Рейли открыл крышку, собираясь выключить машину. Экран мигнул и загрузился, показывая открытую страничку блога. Руки сами дернулись к мышке - тачпадом Амир пользоваться не любил, юзал беспроводную мышь.
- Так... Что тут?
Блог Амир вел уже шесть лет. Видимо, с того момента, как приобрел себе компьютер. Рейли пролистал записи на самое начало, придвинул из угла убранный туда за ненадобностью стул на колесиках, и погрузился в чтение. Жизнь Амира проходила перед ним, как на ладони. Заодно Рейли узнал мнение о себе, нелестное, как и следовало ожидать. Правда, в записях последнего года оно слегка изменилось. Вернее, поменяло тональность. Из непонятного гнобителя он стал знакомым злом, потом, когда он мотался по миру с шоу, иголки в его личность втыкать почти перестали, хотя Амир иногда и высказывал свое мнение о его умственных способностях. Особенно, после таких выпусков, в которых Рейли проскальзывал на волосок от гибели и смертельной опасности. Рейли дочитал. В последних записях Амир уверился в психическом нездоровье недруга и успокоился.
Самая последняя запись была сделана как раз вчера, перед самым отъездом в госпиталь.
«Мне страшно, мой Бог, как же мне страшно! Я так привык «держать лицо», но себе я могу признаться: боюсь умереть, сейчас, вот так глупо, не узнав и не увидев ничего в мире, кроме съемочных площадок... А хотелось бы побывать в Африке, увидеть тех жирафов вживую... И в Альпах еще. И в Национальных Парках, в Гранд-Каньоне, в Йосемити, в Йеллоустоне, во Вратах Ада... Что я видел в своей жизни? Работа-работа-работа, ничего, кроме нее. И у меня еще не закончен второй курс архитектурного... Хочу жить!»
- Ничего, съездим, - Рейли погладил ноутбук. - К жирафам.
На мониторе двоились и расплывались циферки часов, издевательски указывающие, что время - шесть утра. Рейли плюнул на все, уехал в студию. К концу дня он уже попросту не воспринимал происходящее, все было, как во сне, гулким, словно в пустой комнате, расплывчатым, как под водой. Для того, чтобы помнить, кто перед ним, приходилось прикладывать усилия. Ничего удивительного в том, что ночью его скрутил жестокий приступ малярийной лихорадки, не было. И винить, кроме себя, тоже было некого. Утром он не смог выползти на работу, даже до телефона дотянуться не было сил. О том, где он нынче обитает, знала только Марион, она-то и примчалась к дому Амира, а когда он не открыл, привела консьержа, сунула ему двадцать баксов и велела открывать. Она же, без лишних разговоров, вызвала бригаду медиков, едва увидев, в каком состоянии Рейли. Ведущий даже не возмущался, просто лежал, не осознавая окружающий его мир.
Зато на следующий день, отлежавшись под капельницами, устроил безобразный скандал своему лечащему врачу, категорически не желающему отпускать беспокойного пациента.
- У меня запись!
- Но ваше здоровье!
- Плевать мне на здоровье!
- Вот именно потому вы и попали сюда. А если бы было не плевать - все было бы хорошо. Но - это ваш выбор.
Рейли умчался на студию, наглотавшись таблеток. И довел там всех до тремора конечностей, загнав, как лошадей. Но получилось даже немного наверстать упущенный день. Внутри, где-то в районе солнечного сплетения, кололся иглами комок льда: завтра он придет к Амиру и станет его будить. Главное, дожить до этого завтра.
К его удивлению, болезнь разжала свои цепкие когти, и он сумел выспаться. Вместо двух выпусков пришлось записывать пять, но Рейли все-таки успел в госпиталь в разрешенное время посещений. Его провели в полутемную из-за опущенных жалюзи палату, освещенную только ночником над койкой. В его мягком свете лицо Амира казалось спокойным, даже умиротворенным. Ну, по крайней мере, верхняя его половина, не закрытая маской.
- Привет, - Рейли взял его за руку. - А я записал около двадцати выпусков за три дня. Или больше, не считал уже. А еще я поливаю твой фикус, он радуется и машет мне листьями.
Такая ирония судьбы: сейчас он мог спокойно держать Амира за руку, мог даже поцеловать его - хотя бы в лоб или скулу, и тот не стал бы каменеть и зажиматься в его объятиях... Пальцы Верена дрогнули и слабо сжались на ладони Рейли. Это длилось всего пару секунд.
- Ну вот, я знаю, что ты меня слышишь. Выкарабкивайся, я возьму отпуск, съездим куда-нибудь. Без камер, без всяких телеканалов и прочего, только ты и я. И фикус, если хочешь. Я к нему привязался.
Тишину в палате нарушало шуршание аппарата искусственного дыхания и попискивание кардиомонитора. И еще голос самого Солтиса. И от этого становилось жутко. Рейли рассказывал про работу, про новое шоу, про актеров, пока не выключился головой в постель. Его обнаружили уже глубокой ночью, при обходе. Разбудили, вызвали такси, погрузили полувменяемое тело в машину, предварительно добившись от него адреса. Утром Рейли рванул на студию, оттуда опять в больницу.
Через неделю началась работа над шоу «За чашкой чаю», и к Амиру он приезжал хорошо, если за полчаса до конца времени посещений. Потом, через месяц, график устаканился, и времени стало больше. В госпиталь Рейли ездил, как на работу. Вернее, как домой. Рядом с Амиром, казавшимся просто спящим, ему становилось спокойно и уютно. Он рассказывал про новости, про погоду за окном, просил уже прийти в себя. Доктор Келлер, встречая его в коридорах госпиталя, только качал головой. Он не питал надежд, что у Амира восстановится работа головного мозга до состояния, предшествующего коме. Он не верил, что иногда, очень редко и всего на несколько секунд Амир сжимает пальцами ладонь Рейли.
- Это может быть очаговая вспышка. Я не стал бы надеяться на то, что он перейдет в транзиторное вегетативное состояние. Прекращение церебрального кровотока было зафиксировано дважды.
- Я ни слова не понял, так что пойду к Амиру, пока вы не прочитали мне свой диплом ненароком.
В этот день Амир на две минуты открыл глаза. Сознания в них не наблюдалось, он не отреагировал на движение руки Рейли. Просто открыл и закрыл снова. Рейли обрадовался, на следующий день освещал студию улыбкой, актера во «Взгляде» распиливал с любовью, чай в «Чашке» гости пили без сахара, так сладко улыбался им ведущий.
- Ему лучше? - догадался Эрик.
- Ага-а-а, иди сюда, дай я тебя обниму.
Потом, правда, была почти неделя без изменений. Амир не двигал рукой, не открывал глаза, будто все это Рейли просто приснилось. Ведущий не понимал, что с ним. Вроде бы все шло хорошо, но как-то чаще он просто застывал в коридоре и смотрел в стену, ни о чем не думая. Потом вообще вышел из студии посреди записи, бросив:
- Мне надоело, я хочу на улицу.
Всплеск жизненных сил случился, когда Амир открыл глаза снова. Не просто так открыл, а даже моргнул, словно тусклый свет ночника ему мешал. Тонкие, похудевшие до прозрачности, ладони беспокойно дернулись, заскребли пальцами по простыне.
- Привет, - Рейли смотрел куда-то сквозь него. - Ты очнулся или еще нет?
На нервный писк какого-то прибора в палату набежали врачи и медсестры, мужчину быстро выставили. Рейли уселся на скамейке, рассматривая пол, отметил, что цвет ему не нравится, слишком светлый. Из палаты Верена вышли доктор Келлер и ведущий реаниматолог госпиталя, споря на ходу.
- Этого не может быть, я сам диагностировал смерть мозга! - разводил руками реаниматолог.
- Знаете, коллега, иногда в этом мире случаются и чудеса, а не только трагедии. Теперь нужна бережная восстанавливающая терапия, и, возможно, все функции мозга вернутся на дотерминальный уровень. О, мистер Рейли, поздравляю!
- А что еще случилось? - равнодушно поинтересовался мужчина, переводя взгляд на доктора.
- Ну, как же, мистер Верен очнулся. Правда, пока еще нельзя сказать, что он в сознании, но некоторые реакции уже есть, например, на внешние раздражители.
- Вы его, что, палочкой потыкали?
Доктор усмехнулся.
- Почти, мистер Рейли, почти.
- Угу. Мне можно уже вернуться обратно в палату?
- Подождите немного. Сейчас уберут аппарат ИВЛ, и вы сможете вернуться.
- Хорошо, - до сознания упорно не доходило, что Амир очнулся, мысли вообще напоминали загустевший кисель.
Впрочем, как и говорил доктор Келлер, «очнулся» - это еще не значило, что Амир пришел в полное сознание. В следующие две недели он напоминал новорожденного: хлопал расфокусированными глазами, периодически хватался за руку Рейли, что-то невнятно мычал. Иногда плакал, и тогда Солтис аккуратно промокал гигиенической салфеткой мутные капельки, скатывающиеся по вискам парня.
На студию Рейли не ездил, пускали записи, которых пока хватало. Правда, Солтис покидал больницу на час, полить фикус, который потом вообще притащил с собой в больницу и поставил у палаты в угол коридора.
Восстановление шло достаточно быстро, чтобы док Келлер назвал его чудесным. Через месяц Амир смотрел уже вполне осмысленно, пытался говорить, но Рейли то ли не узнавал, то ли доктор был прав насчет временной амнезии.
- Память восстановится, если восстановятся все функции мозга. Пока что они на уровне семидесяти-восьмидесяти процентов.
- А что нужно, чтобы они восстановились? И да, операция-то хоть успешно прошла? - Рейли уже ожил и соображал.
- Судя по всем показателям, операция была успешной, есть коленный рефлекс, хоть и ослабленный, но это от общей атрофии мышц, я думаю. Через полгодика он сможет ходить, но спину придется беречь всю жизнь.
О том, что нужно для восстановления мозга, он умолчал.
- Хорошо.
В палату Сол явился, зевая поминутно.
- Привет, малыш. Как ты сегодня? Фикус полил, не волнуйся. На работе завал, помощник умудрился перепутать время, поставил две записи разом, ну не убивать же идиота малолетнего?
Амир повернул голову на его голос, улыбнулся. Рейли он уже отличал от других своих посетителей - врачей и медсестер.
- При-и-и... ве-е-ет. Фи-и-икус?
- Да, ты просил перед операцией поливать фикус. Он хорошо кушает, быстро развивается и уже узнает меня. Прямо как ты.
- Я? Кто - я-а-а? - Амир дождался, пока Рейли сядет рядом, потянулся к нему, хватая за запястье тощими, но цепкими пальцами. В серых глазах стыла тревога.
- Что такое малыш? - Рейли легко поцеловал его в щеку. - Что тебя беспокоит?
Амир повторил вопрос, возбуждаясь еще сильнее, в глазах заблестели слезы. Эмоциональные реакции были пока еще детскими, резкими.
- Ты? Ну, ты - Амир Верен, ты актер и модель. Не плачь, все хорошо.
- А ты? Кто... - Амир поднес пальцы к виску, нахмурился, словно пытаясь заставить свою память работать. - Я помню, ты... ты здесь был. Долго...
- Я Солтис Рейли. Не напрягайся так, ты вспомнишь, правда. Я веду шоу про фильмы.
С каждым днем Амир все больше напоминал себя прежнего. Только не того, что приходил в студию Рейли и улыбался спокойной, вежливой улыбкой, а того мальчика, в которого Солтис, тогда еще Скотт, влюбился до полной потери соображения.
- Привет, малыш, как ты сегодня?
- Привет, - Амир солнечно улыбался ему, садился на постели, подтягиваясь за поручни. - Отлично. Доктор Келлер сказал, что через пару недель может выписать меня.
- Здорово. Тебе можно гулять? Надо ходить, чтобы ноги окрепли.
- Ну... если только тебе разрешат вывезти меня во двор на кресле?
Он так и не вспомнил ничего о себе, да и о Рейли тоже. Чистый лист, пиши, что пожелаешь.
- Я спрошу. Погода чудесная, а тебе нужно дышать свежим воздухом.
- Давай. Мне уже осточертело тут валяться, - Амир потихоньку, осторожно спускал ноги с койки. За четыре месяца он довольно сильно похудел, и теперь как раз и выглядел, как тонкий-звонкий юноша, которым раньше честил его Рейли в разборах.
Рейли обнял его за пояс, помог перебраться в кресло.
- Такой легкий, прямо как фикус.
- Почему - фикус? - парень изумленно вскинул брови.
- Потому что солнце любишь. И воду.
Амир фыркнул, но не стал протестовать. На этой прогулке, когда Рейли вел его, крепко и бережно держа за пояс и млея от возможности быть так близко, Амир задал вопрос, который пришел ему в голову совсем недавно:
- Сол, а мы - пара, да? Просто, ты мне не родственник, но говоришь, что живешь у меня дома, и ты сидел возле меня все время, пока я валялся в коме...
- Все сложно, Амир. Верней, я очень хотел бы, чтобы мы были парой, но мы, скорее, заклятые враги. Не успели мы даже толком подружиться.
- Да ладно тебе, дурацкая шутка, - фыркнул парень. - Враг не стал бы высиживать дни и ночи напролет возле полутрупа. Мне, кажется, иногда снилось, как я вижу тебя и себя со стороны.
- Ну, я все не терял надежды, что ты очнешься. Все-таки, ты мне дорог.
- Значит, я просто не отвечал тебе взаимностью? - догадался Амир. - Н-ну... прости, был дурак.
- М-м-м? - Рейли несказанно удивился. - Почему?
- Уф... давай, посидим? Спина уже болит. Что - почему? Почему не отвечал, или почему дурак?
- Почему дурак. Почему не отвечал, я и так знаю.
- Потому что ты классный.
Амир осторожно откинулся на спинку скамьи, запрокинул голову, глядя в небо.
- В самом деле, ну, как тебе объяснить? У меня слов не хватает. Ты... надежный. С тобой тепло. Ну, и красивый еще, конечно. А я не знаю, может, я просто этого не видел?
На самом деле, анализируя и перечитывая блог Амира, Рейли понял простую истину: Верен был попросту асексуален. По природе или же он сознательно подавил в себе всяческое влечение, или это был результат какого-то травмирующего события из детства, но секс и близость Амира не волновали вообще.
- Может быть, - Рейли сидел рядом, любовался им. - Ничего, скоро вернемся домой. И съездим куда-нибудь в отпуск, например, посмотрим на Йеллоустонский парк, ты хотел.
- Правда? Давай, - обрадовался Амир.
- Я возьму отпуск, махнем куда-нибудь. Куда захочешь.
Амир ощупью нашел его руку, переплел пальцы. Рейли набрался наглости, поцеловал его в щеку. На губах Верена возникла улыбка, сделавшая его не просто красивым - желанным. Улыбка и голос, от них Рейли сходил с ума и до крови прикусывал щеку, чтобы успокоиться.
- Я так тебя... обожаю, - затормозил он в последний момент.
Амир рассмеялся:
- Ну, вот, а говорил - враги. Эй, может, перестанешь изображать скромнягу и поцелуешь уже?
Рейли поцеловал, счастливый до безумия. И все равно внутри ворочался противный маленький червячок, точивший его мысли и отравлявший радость: а что, если Амир вспомнит? Что, если эта чертова, вернее, благословенная амнезия пройдет, и он снова в один совсем не прекрасный день шарахнется от Солтиса прочь? Но сделать с этим Рейли все равно ничего не мог, оставалось наслаждаться моментом, обнимать, целовать, чувствовать, как Амир сам льнет к нему. Он еще очень быстро уставал, улыбка меркла, дыхание становилось тяжелым. Рейли усадил его обратно в коляску и повез по парковым дорожкам.
- За две недели тебе надо окрепнуть, как следует. Тебе привезти что-нибудь?
- Угу. Яблок хочу - не могу просто. Зубы поточить, - рассмеялся Амир. - На самом деле, меня тут хорошо кормят, но от пары яблок я все-таки не откажусь. Если разрешат. Док говорит, что мне нужно осторожно переходить на обычную пищу, мол, желудок отвык.
- Хорошо, привезу яблоки, - Рейли вернул его в палату. - Отдыхай. Если будет скучно, посмотри телевизор.
- О, я смотрю. Каждый твой выпуск.
- Ум-м-м, придется быть очень вежливым и милым со всеми, - засмеялся Рейли.
- Зачем? Будь собой, - пожал плечами Амир, укладываясь поудобнее. И попросил: - Сол, поцелуй?
Это Рейли выполнил с превеликим удовольствием. Увлекся, прерывать поцелуй, вернее, обучение Амира этому нехитрому действу, пришлось едва ли не насильно. Насилие это, правда, было исключительно над собой, Верен легко принимал его ласки и так же легко принимал их отсутствие.
- М-м-м, так я точно не уйду, - пробормотал Рейли. - Я медуза. У меня нет воли. Я желе.
Амир, совершенно не осознавая, что творит, провел кончиками чуть подрагивающих пальцев по его губам.
- Иди-иди, тебе же нужно. Я буду ждать тебя завтра.
Рейли все-таки заставил себя уйти, вернуться на студию.
- У меня сегодня был первый поцелуй с любимым человеком. Эрик, у нас есть лимон?
- Ты хочешь согнать благость с морды лица? - заржал Лассингер, потом стал серьезным и кивнул на свой кабинет: - Идем, надо поговорить.
- Что случилось? - Рейли плюхнулся в кресло перед его столом.
- М-м-м... пока ничего, - Эрик тянул, мямлил, видно было, что тема ему неприятна. - Но, ты понимаешь, Сол, старик, кино и телевидение - это же одно болото. Слухи о том, что Амир Верен - твой бойфренд, уже просочились.
- Ну и что дальше?
- А дальше ты снова на корню ломаешь парню возможность вернуться в кино. Сам же знаешь, в свете новых законов открытая демонстрация ориентации - повод к увольнению, а тем более, повод не заключать контракты.
- Где подписать?
- Что подписать? - не понял Лассингер.
- Ну, меня же увольнять собираются за ориентацию, разве нет? Заявление подписать, что ознакомлен с причинами увольнения.
- Не дури, - Эрик нахмурился, вскочил с кресла и забегал по кабинету. - Никто не станет увольнять ТЕБЯ. Но парню дорога в кино уже, считай, закрыта. А он, согласись, талантливый малый, получше многих.
- Вообще-то, это повод не заключать контракты, а не запрет на работу. Я уверен, что режиссеры не настолько узколобы, чтобы лишаться прекрасного актера лишь из-за того, что у его койки сидел один ведущий.
- Я тебе не о том толкую! Ну, сидел ты. Молодец, герой, и все такое. Просто не свети свои отношения, понял? Не надо вот этого, - на стол перед Рейли полетел веер фотографий, слегка смазанных, но узнать можно: Амир и он на скамейке в госпитальном парке, их поцелуй.
- Я его успокаивал. Парень лишился памяти, еле выбрался из комы.
- Об этом скажи репортерам «Холливуд госсип», а не мне. Я просто хотел тебя предупредить. Все, свободен. Да, негативы я выкупил, это, - Эрик кивнул на фото, - никуда не попадет.
- Я тебя люблю. И не стану целовать перед камерами в отместку, - хохотнул Рейли. Одну фотографию он все же прибрал.
Лассингер выругался по-итальянски, порвал остальные и сложил в большую хрустальную пепельницу. Щелкнул зажигалкой.
- Иди-иди, герой-любовник. Эфир через десять минут. И, кстати, сегодня пишешь выпуск-трибьют «Чашки», ты не забыл? Грант Морган - специальный гость.
- Я помню, я специально попросил зеленый чай и классическую музыку.
Эрик Лассингер еще долго сидел, вороша сгорающие фотографии и думая, что следует сжечь и негативы. Но, почему-то, не стал трогать их, только переложил в свой сейф.
Рейли опустился в кресло, включил приветливую улыбку.
- Добрый вечер, дорогие зрители. Сегодня пить чай в нашей программе мы будем не просто так. И три чашки на столе - не случайность, хотя в студии нас будет двое. Сегодня исполнилось восемьдесят лет со дня рождения основателя этой программы и бессменного ее ведущего на протяжении сорока лет. И вспоминать его буду я, Солтис Рейли, и первый участник первого выпуска «Чашки чая», Грант Морган.
Было так странно осознать в самом конце записи, что эта программа ему нравится куда больше, чем выстраданный и выведенный на вершины рейтингов «Взгляд с потолка». Здесь он отдыхал душой, необходимость язвить и распинать уходила, оставляя только доброжелательность и возможность приятного общения. Конечно, не обходилось без курьезов, молодые звездочки были порой такими... молодыми, но в студии словно витал дух самого Фрэнка Джонсона, а он умел быть душой компании. И рейтинги «Чашки» почему-то были даже выше порой. Странно было соперничать с собой самим, верней, теперь уже с Марион. Рейли все-таки отдалялся от записей «Взгляда», отметив, что чувствует себя куда лучше вдалеке от своего детища. Приступы становились все реже.
- Стоп, снято!
Грант Морган посмотрел на Рейли и звонко щелкнул по краю чашки ухоженным ногтем.
- Чай, это, конечно, замечательно, особенно когда это мой любимый молочный улун. Но... а не составите ли вы мне компанию на стакан виски?
- С радостью, мистер Морган. Всегда приятно похвастаться, что пил со звездой такого масштаба.
- О, да, - не стал отказываться Морган. В свое время ему тоже довелось испытать это ощущение. - Как вы относитесь к такому заведению, как «Зеленая Шляпа»?
- Более чем благосклонно, идемте.
Морган явно предпочитал не чинное заседание за столиком, а высокий табурет у стойки бара. И в «Зеленой Шляпе» был частым гостем. Бармен, не спрашивая, налил ему на два пальца в стакан виски.
- Моему товарищу того же. Благодарю, Джек. Ну, что ж, мистер Рейли. За старину Фрэнка, и за вас. Вы возродили его детище, он был бы рад.
- За Фрэнка Джонсона, - согласился Рейли.
Они выпили, не смакуя, бармен тотчас налил по второй и отошел.
- Ну, а теперь то, зачем я вас пригласил, - улыбнулся Грант.
- И зачем же?
Рейли внутренне напрягся: если и старик начнет вещать что-то о новых законах, черт бы их побрал... Но Морган зашел сразу с козырей:
- Скажите, а мистер Верен еще долго будет проходить реабилитацию? Дело в том, что я решил попробовать себя на поприще сценариста, и у меня есть одна задумка. Я перебрал всех юных и даже уже не очень юных актеров. Но лучше Амира этот «торшер» не сыграет, боюсь, никто.
- Через две недели его уже выпустят, но мы хотели съездить в отпуск. Впрочем, вы можете дать сценарий, Амир прочитает его в больнице, обдумает сцены.
- Отлично, Сол, просто отлично. Но, все же, я не тороплюсь, лучше будет, если он поправится и окрепнет. Вам ли не знать, что работа актера - адски тяжелый труд. Не хотелось бы надорвать хрупкое здоровье.
- Когда ожидать сценарий?
- Я передам его вам завтра же.
Рейли уткнулся в стакан, пытаясь представить, что скажет Амир. И знает ли Морган о том, как Рейли вообще компрометирует Верена. А еще не хотелось отдавать Амира обратно в пасть кинопроизводству. И лишать его площадки тоже.
- Что же мне делать...
Старый мудрый засранец и известнейший ловелас Голливуда смотрел на него с усмешкой, но думать не мешал. Этот явно знал все, даже то, что не знали еще вездесущие репортеры желтой прессы.
- Ладно, я спрошу, согласен ли он вообще сниматься дальше.
- Я слышал, что у Амира возникли проблемы с памятью? - заметил Морган.
- Да. Чистый лист.
- Но не с запоминанием текста, надеюсь? Это не должно помешать. Хотя, юноша может и не захотеть возвращаться в киноиндустрию. Впрочем, я не теряю надежды. Он талантлив.
- Нет, у него отключена память, как это... Долговременная, что ли. В смысле, у него все отлично с запоминанием, но вот прошлое - светлый туман.
Морган покивал. Они еще выпили, бармен обновил выпивку.
- Знаете, когда я взял Амира на заметку? - с лукавой усмешкой спросил актер.
- Когда же?
- Когда он впервые появился в вашем «Взгляде». Остальные приходили и уходили, но только Верен оставался вашим «любимчиком».
- Да, было такое.
- Последний выпуск с ним был... хм... фееричен.
- А что там было?
- Там? Забавная история. Гостю программы отключили микрофон, но я хорошо умею читать по губам.
- А. Да, мы были знакомы раньше.
Морган снова кивнул, ничего не уточняя и не поясняя. Словно все его вопросы были только для чего-то вроде проверки Рейли. Тому было ужасно любопытно, какие же выводы сделал для себя Грант. Но не расспрашивать же его напрямую?
- Мне пора идти.
- Что ж, удачи вам. И - сценарий будет завтра, пришлю его с курьером вам на студию. Или лучше в госпиталь?
- В госпиталь.
- Хорошо. Удачи вам, мистер Рейли. И мистеру Верену тоже.
Рейли приехал в больницу задумчивый и печальный.
- Что-то случилось? - Амир улыбнулся ему, и все стало казаться не настолько ужасным.
- Нет, все хорошо. Тебя и только тебя хочет видеть в своем фильме Грант Морган.
Судя по недоумению на лице Амира, он не понимал, почему.
- Меня? В фильме?
- Да. Только ты ему подходишь по типажу.
- Но я... а я что, актер?
- Да, малыш. И прекраснейший.
- Но я же этого не помню... - растерялся молодой человек. - Как же я буду играть? И вообще, стоит ли?
- Решай сам, драгоценный. Ты отличнейший актер. Если решишь играть, я поддержу. Если нет - тоже.
Амир задумался, серые глаза подернулись туманом, между густых бровей залегла неглубокая морщинка, словно он пытался вспомнить хоть что-то о прошлом себе.
- Сол, можешь достать мне фильм с моим участием? Или сколько их там было? Все.
- Да. Я принесу завтра все.
- А ты, - Амир внимательно посмотрел на Рейли, - ты против? Только честно, Сол.
- Я не знаю, драгоценный. Ты мечтал об этом. Не знаю. Мне трудно решить.
- Ясно. Я подумаю над предложением мистера Моргана. И потом, мы же хотели съездить в Йеллоустон?
- Да, конечно. Не обращай внимания, я просто немного устал и выпил. И вообще, - Рейли уткнулся головой ему в плечо, - я не переживу, если ты меня бросишь.
Амир запустил пальцы в его волосы, ласково перебирая их и ероша короткий «ежик» на затылке.
- Сол, даже если я что-то вспомню, что-то, что делало нас врагами, я буду судить с точки зрения ЭТОЙ памяти. И не стану пороть горячку.
- Хорошо, - Рейли наслаждался этими прикосновениями. - Я могу оставить тебе свой планшет, посмотришь фильмы ночью.
- Ночью я сплю, - усмехнулся парень. - Вырубает. Док Келлер говорит, это нормально, организм набирается сил.
- Ладно. Мне пора бежать. Док унюхает, что я прихожу нетрезвый - из окна выкинет.
- Не выкинет, - Амиру отчаянно не хотелось, чтобы он уходил. Пальцы сжались сильнее, не отпуская. - Побудь еще чуть-чуть.
Рейли прижался головой к его плечу:
- Как скажешь. А нас умудрились заснять в парке, теперь придется быть осторожней.
- Почему? Что мы такого делали? Целовались только раз. Это что, запрещено? - Верен изумился, а Рейли вспомнил, что закон был принят, когда он уже был в коме. Он кратко рассказал ему про закон и последствия.
- У тебя были проблемы на работе в связи с этим? - догадался Амир.
- Нет, у меня – нет. Но я боюсь, что они будут у тебя.
Верен вздохнул, потянул его снова к себе, ему нравилось чувствовать на плече тяжесть головы Солтиса. И даже запах алкоголя не мешал, вносил нотку реальности.
- Значит, придется шифроваться. Да и пофиг, какая радость целоваться на виду у всех?
- Ага, - Рейли снова тронул губами его щеку.
Амир повернул голову, поймал его губы, пробуя новое умение. Рейли было так странно осознавать, что взрослый, двадцатичетырехлетний парень совершенно не искушен в любви. Дошло, что в таком случае Амир - девственник. И вряд ли ему светит этой невинности лишиться. Рейли вообще не был уверен, что с больной спиной Амиру секс показан. Вообще, надо будет подойти к доктору Келлеру и спросить... Потом все мысли из головы попросту вылетели, потому что думать о чем-то, когда тебя ТАК целуют - глупость несусветная. Амир исследовал его рот, словно от этого зависела его жизнь, вдумчиво, неторопливо, но с таким зарядом скрытой чувственности в каждом движении и прикосновении языка, пальцев к вискам, щекам, подбородку, шее, что сносило крышу.
- Кхм. Мистер Рейли, вам домой пора, - медсестра не преминула явиться и прервать разврат.
Рейли отдернулся, почувствовав себя застуканным подростком. Отметил порозовевшие скулы Амира, порадовался, что он уже достаточно здоров, чтобы краснеть. И к зацелованным губам кровь прилила, выглядят яркими, а не бледными.
- Я завтра приду, - пробормотал он.
- Буду ждать, - улыбнулся Амир.
Рейли улизнул домой, закачивать фильмы. Ноут он привез утром перед студией.
- Спасибо, буду смотреть, - обрадовался Амир. - Надо же понять, как я играю.
- Хорошо, я поехал на работу. Приеду вечером. Вот яблоки.
- Я похож на новорожденного, которого потихоньку прикармливают обычной пищей, а не пюре. Удачи, Сол.
Рейли засмеялся и умчался в студию. Когда до него дошло, что он практически сам, своими руками отдал Амиру гигантский компромат на себя, было поздно метаться. Потом, правда, он подумал, что вряд ли тот помнит пароль к блогу. А зря.
Амир, посмотрев первым «Черные врата», решил передохнуть, влез в браузер и в закладках обнаружил много интересного. В том числе и ссылку на блог. А пароль был вбит в автозаполнение.
- Так, почитаем.
Он трижды бросал это занятие, лежал, закусив губу, напряженно обдумывая прочитанное. Нет, он не вспомнил, и читалось все, как написанное кем-то чужим. Но это было неприятно.
Рейли на студии пытался не думать ни о чем, но до конца дня еле дотерпел, явился в больницу.
- Привет.
- Привет, - улыбка у Верена была какая-то больная и вымученная.
- Что случилось?
Амир кивнул на стоящий на тумбочке ноутбук. Все было ясно и без слов.
- Ну, - Рейли развел руками, - да, я был той еще сволочью.
- Да нет, ты был прав. Я посмотрел фильмы, пока только три. Я деревянный, и играю хуже торшера.
- Тебе это только кажется. Ты отлично играешь. Большую часть фильмов вытаскивал только ты.
Амир молчал. Он пытался уложить в голове прочитанное, увиденное, и как-то соотнести все это с тем Рейли, которого знал последние дни. Картинки не состыковывались. Он даже нагуглил прошлые выпуски «Взгляда с потолка» со своим участием, полюбовался на размазывание себя тем, кого как-то привык уже считать своим... кем? Любимым? Близким?
Рейли снова положил голову на край постели, усевшись на полу.
- Ты отлично справляешься с любой ролью, правда.
- Черт с ними, с ролями. Объясни, что... зачем... я не понимаю, почему столько яда и злобы?
- Хотелось отомстить. За то, что ты сказал шесть лет назад.
- Что я сказал? - голос был растерянный, а в лицо Амиру Рейли смотреть попросту боялся. Боялся увидеть там то же выражение, что видел именно шесть лет назад.
- Ну, вообще много чего. Что я кретин, если на что-то рассчитываю, что внешность у меня уродливая. Что я тебя достал. И что я со своей любовью могу валить куда подальше. Ну и что я псих одержимый.
Над головой прозвучал тяжелый вздох, и мелко подрагивающие пальцы Амира снова зарылись в волосы на затылке, сжав до легкой боли.
- Сол. Посмотри на меня.
Рейли поднял голову, щурясь.
- Это все очень трудно понять. Особенно, мне и сейчас. Так что к черту все. Я не помню этого, давай, посчитаем, что этого не было? А вот играю я все-таки слабо. Не знаю, что мистер Морган во мне разглядел, но если он так уж хочет на роль именно меня, придется выложиться до донышка.
- Хорошо, - Рейли привстал, потянулся целоваться. Амир ответил, как-то жадно и отчаянно, будто пытался заставить его забыть тоже. Это было бы прекрасно - забыть прошлое. Хотя в момент поцелуев Рейли действительно ничего не помнил. Мир переставал вращаться, и время замирало, и вселенная сжималась до их маленькой палаты, до губ Амира, кроме которых больше не существовало ничего. И ничего не нужно было.
- Скорей бы тебя выписали...
- Скоро. Эти две недели пролетят быстро, - Амир осторожно лег, пошевелил ступнями под покрывалом. - Док сказал, мне нужно ходить, чтобы мышцы окрепли. И заниматься физкультурой. А лучше - плаванием.
- Надо будет записать тебя в бассейн.
- Интересно, а я вообще умею плавать? - рассмеялся Амир. Он вообще был легко отходчивым, особенно, сейчас.
- Не знаю, - растерялся Рейли. - Ну, выясним это. Я сценарий привез, почитаешь, как время будет.
- Сам читал?
- Нет, хотел, чтобы ты первым увидел, а то я опять... составлю мнение.
- Давай, почитаем вместе? - предложил Верен, сдвинулся на койке к поручню. - Залезай, мисс Темплтон гарантированно еще час не заглянет, и док тоже. А места хватит обоим.
Рейли забрался к нему под бок, счастливо улыбаясь. Он с трудом верил, что, прочтя свой дневник, Верен не выгнал его немедленно и не попросил врачей больше не пускать негодяя, а согласен терпеть его рядом. Амир развернул папку, пристроил голову на плечо Солу.
- Говори, когда прочтешь, окей? - и погрузился в чтение.
- Хорошо, - Рейли больше обнимал его, чем читал.
Талантливый человек - талантлив во всем, ну, или, по крайней мере, упорен. Сценарий оказался весьма интересным. Амир временами проговаривал реплики героев шепотом, перечитывал куски, возвращаясь, сопоставляя. Потянулся к тумбочке, нашарил карандаш, быстро писал какие-то заметки на полях, отчеркивая абзацы и предложения. Автоматически включился в работу, видимо, актерские навыки вместе с остальной памятью не пропали, или просто были вбиты в подкорку, отработаны до автоматизма. Рейли спал, обняв его. Амир заметил это, но будить его не стал, просто легонько коснулся губами щеки и продолжил читать. Сол улыбнулся во сне, чуть крепче сжав руки.
Его все-таки выгнали в тот день, доктор Келлер грозился вообще запретить посещения.
- Вы подводите меня, компрометируете мистера Верена. Если уж вам своей репутации не жаль, пожалейте его!
- И чем я его компрометирую?
- Своим поведением, мистер Рейли.
- И чем именно? Кто нас видит?
- Медсестры, пациенты, их посетители. Вы бы хоть жалюзи прикрывали.
Рейли вспомнил, что стена, отделяющая палату Амира от коридора - стеклянная, закрытая жалюзи. И их в этот раз он не опускал.
- Хорошо, буду прикрывать.
- За свой персонал я отвечаю, но остальных не заткну и не проконтролирую, вы же понимаете? А многие уже в курсе, кто лежит в этой палате. Если уж вам Амир Верен, как актер, не нравится, то другим - еще как.
- Я буду зашторивать все окна, двери и стены. А еще лучше - выпишите уже Амира.
Доктор посмотрел на него, как на идиота.
- Вы понимаете, что он сейчас - в группе риска? То, что он практически вернулся с того света, это вообще чудо. Специалисты констатировали смерть мозга, смерть, а не просто кому. Никто не надеялся на то, что он очнется. За полтора месяца он не просто очнулся, но и вернулись все функции мозга, почти в полном объеме. Это еще большее чудо. Теперь всегда, всю его жизнь будет риск возникновения патологий мозга. Я уж не говорю о других системах и внутренних органах. Или вы думаете, что дома он быстрее поправится? Здесь за ним есть профессиональный уход, реабилитационные мероприятия. А что он будет делать дома?
- Он будет со мной. Ваша медицина сделала все, что могла, теперь это мое дело.
- Я выпишу мистера Верена через неделю, как и обещал, - отрезал доктор Келлер.
- Хорошо, - согласился Рейли. - До завтра, доктор.
Вопреки опасениям Рейли, эта неделя пролетела быстро. Он загонял своих помощников и всю съемочную группу, снимая по пять-шесть выпусков в день, готовясь к выбитому с боем отпуску. Амир же, очень серьезно отнесшийся к предложению Моргана, вытребовал себе сотовый, хотя доктор Келлер был категорически против, и обсуждал с Грантом сценарий. Тот даже несколько раз приезжал в госпиталь, ему страшно импонировало то, что молодой человек не стесняется спорить с ним и отстаивать свою точку зрения на характер своего персонажа.
- О-о-отпуск! - торжествующий вопль Рейли несся по всем студиям.
Эрик только покрутил пальцем у виска: за все годы, что Солтис работал на их канале, он ни разу не просил отпуск, имея устойчивую репутацию сумасшедшего трудоголика. Хотя именно сейчас Лассингер прекрасно понимал, зачем Рейли требуется отпуск, да еще и за все отработанные годы. Столько он, конечно, дать не мог, но два месяца, скрепя сердце, дал. И только потому, что архив записей программ содержал достаточно выпусков на эти два месяца.
Рейли примчался в больницу вихрем, непривычно одетый: в джинсах и футболке.
- Привет! Я свободен на два месяца!
- А я свободен до начала съемок, то есть, до октября, - Амир солнечно усмехался, собирая свои вещи в ту самую сумку, с которой уезжал в госпиталь. Он уже мог самостоятельно вставать и садиться, но вот ходил еще с большим трудом.
- Отлично, сейчас домой, а там уже запланируем дальнейшее, - Рейли помог собраться.
- В ду-у-уш, - на лице Верена расплылось мечтательное выражение. - Мечтаю о нормальном душе. И как тебе еще не противно со мной рядом находиться?
- Ага, душ. А еще твоя любимая постель. Добрый день, доктор Келлер. Хотите, я вас гостем в какой-нибудь медицинской программе устрою? Расскажете о наболевших проблемах всей стране.
Док чуть ли не шарахнулся.
- Эм-м-м, я подумаю над вашим щедрым предложением, мистер Рейли. Вы не могли бы оставить нас?
- Да, конечно, унесу фикус и вещи в машину, - Рейли ушел.
Через десять минут вниз спустился и доктор Келлер, толкая коляску Амира.
- Что ж, я надеюсь на ваше благоразумие, молодой человек. Берегите себя, и, если что - немедленно приезжайте.
Рейли сменил машину. Сейчас вместо элегантного Шевроле он водил нечто серое и объемное.
- Микроавтобус, производство Германии. Разработан специально для перевозки спинальников. Заезжай.
- Ого. Спасибо, - Амир приятно удивился и искренне обрадовался такой заботе.
Дома Рейли вкатил его в прихожую.
- Обследуйся, я вещи в стирку закину. И... Амир, не пугайся, мне не больно... Врача не надо, - сумка полетела из разжавшихся рук, Солтис сполз наземь, задергался, как белье, выкручиваемое после стирки.
- Сол! - Амира неведомой силой подняло на ноги, он опустился на колени, поймал в объятия бьющееся тело. - Сол... Черт...
Все, что он мог - это держать Рейли, не давая ему биться головой о пол. От напряжения дрожали руки, а от беспомощности хотелось разреветься. Амир закусил губу, сцепляя пальцы в замок. Затих Рейли внезапно, слабо улыбнулся:
- Эй, все хорошо.
- Да я уж вижу. Почему ты не предупредил, и что это было? - сурово сдвинул брови Верен, хотя глаза подозрительно блестели, а губы подрагивали.
- Малярия это. Приступов давно не было, думал, расскажу спокойно, - Рейли гладил его по щеке. - Все хорошо, мне не больно ни капли, просто иногда такое вот.
- А врать мне не надо, окей? А то я, наверное, не вижу, что у тебя зрачки на всю радужку и плечи каменные. Лекарства есть? Обезболивающее?
- Да, в шкафу, на нижней полке аптечка. Синие капсулы.
- Сесть можешь? Я сейчас.
Амир попытался подняться, но ноги не слушались. К шкафу он добирался ползком, порадовавшись, что нужная коробка стоит в самом низу. А бутылку воды вытащил из своей сумки.
- Вот, держи. Уф-ф-ф... как же ты меня напугал, зараза...
- Извини, я не ожидал, - Рейли проглотил капсулы, запил. - Иди сюда.
Амир привалился боком к стене рядом, прижался плечом к плечу Рейли. Забрал у него бутылку и тоже глотнул воды. И рассмеялся, отпуская напряжение, хотя смех отдавал истерикой:
- Двое идиотов! Боже мой, как же нам повезло, что у тебя приступ начался не за рулем.
- Это точно, - Рейли повернулся, обнял его.
Они еще посидели, пока Солтис приходил в себя. Потом он все же поднялся и смог помочь подняться и сесть в кресло Амиру. И повез его знакомить с его же собственной квартирой.
- Ты все переоборудовал, так что жить тебе тут комфортно будет.
- Мне нужно возвращаться к нормальной жизни, - пожал плечами Верен. - Но на первых порах это будет нелишним. А у нас есть что-нибудь съедобное? Смотреть на пюрешки уже не могу. Хочу пиццы. Или чего-нибудь такого же вредного и вкусного.
- Да, я сейчас приготовлю. Хочешь куриную грудку?
- Не откажусь. Я голоден, как тигр! Гр-рау! Могу съесть тебя, - Амир поймал его за руку, куснул кончики пальцев.
Рейли засмеялся:
- Я ядовитый и костлявый.
- Ничего, мне хватит, - молодой человек обхватил его палец губами, ощутимо прикусывая и проходя по коже горячим языком. В серых глазах невинность мешалась с сумасшедшинкой в такой провоцирующий коктейль, что это снесло бы рамки и праведнику.
- Вот сойду с ума, - пробормотал Солтис, притягивая Амира к себе и целуя.
- И что? - тот только улыбался, глядя на него с затаенным ожиданием. Рейли молчал, целуя его. Амир перебирал его волосы по установившейся привычке, потом медленно скользнул рукой по плечу и груди, оставив ладонь на пару минут напротив сердца. Оно так гулко и быстро билось, что в ушах Рейли отдавалось прибойным шумом. Потом ладонь Амира еще медленнее сползла ниже, словно он в любую минуту ждал отказа. Согрела через тонкий трикотаж футболки живот и добралась до пояса джинсов. Рейли устроил ладонь на спине Амира, согревая место перелома. И ошалело разулыбался. Этого не могло быть, но – было же? Тихо звякнул ремень, вжикнул зиппер. Амир хрипло выдохнул:
- Я... ничего не умею, ты учти.
- Я научу. Всему.
Верен и в самом деле ничего не умел. То есть, скорее всего, даже самоудовлетворением не занимался до больничной койки, если и впрямь был асексуален. Хотя у него было чувственное, отзывчивое тело, когда Рейли целовал его в шею, в ладони, дыхание и пульс Амира учащались, он широко распахивал глаза, в которых плескалось удивление.
- Нравится, драгоценный?
Сейчас Амир пытался изучать его тело, и Рейли предоставил ему такую возможность. Парень действовал так, словно это Сол был хрупкой драгоценностью. Это было чем-то сказочным настолько, что Рейли всерьез заподозрил, что у него галлюцинации от таблеток. В картину мира не вписывались ни осторожные прикосновения влажных губ к груди и животу, ни чуть вздрагивающие пальцы, изучающие его член на ощупь. Рейли от этих ощущений понемногу свихивался.
- Я попробую, только сразу скажи, если что-то не так, окей?
А как тут скажешь, если от одного только взгляда на то, как губы Амира, такие красивые, чувственные, зацелованные, обхватывают со смешным влажным звуком, от того, как горячо обводит головку язык, трогает уздечку, снова и снова, из горла рвется только какой-то первобытный вой, а не слова и даже не стоны. Все было так, более чем так. Рейли чувствовал, что у него за спиной раскрываются крылья, и он улетает куда-то с этой грешной земли. Амир успел сделать только пару движений, дернулся от неожиданности, когда ему в горло брызнуло горячим, даже вкус не ощутил, глотая.
- Извини... - Рейли приоткрыл один глаз, разглядывая туманную фигуру Амира.
- М-м-м, ничего, - тот облизывался, как кот, уложив голову ему на живот. - Я все правильно... ну... то есть...
- Более чем правильно, драгоценный. Это так... Великолепно.
Амир улыбнулся, сам он, судя по спокойному взгляду, или же не чувствовал возбуждения, или просто игнорировал его.
- А ты? - Рейли приподнялся на локтях.
Верен закусил губу, как никогда остро чувствуя собственную неполноценность.
- Я не... не хочу, прости.
- За что ты извиняешься? - еще больше удивился Солтис.
Амир промолчал, только уткнулся ему в живот носом, пряча лицо. Его собственный желудок недовольно буркнул: всемирная паутина, конечно, утверждает, что сперма питательна, но явно не настолько, чтоб утихомирить голод.
- Все, идем тебя сперва мыть, потом кормить, потом будешь валяться и наслаждаться жизнью.
Амир сейчас был почти истощенным, легким. Рейли не стал усаживать его в коляску, раздел в спальне и отнес в ванную на руках. Усадил на сидение под душем.
- Я помогу, ты не против?
Парень только покачал головой, смущаясь собственного нескладного тела. Широкие плечи и грудная клетка за год, который он был парализован, стали выглядеть гораздо сильнее, чем худые бедра и ноги. Смуглая кожа на ощупь напоминала нежную замшу, ноги покрывали темные волоски, в паху курчавились густые завитки, да и руки тоже не были безволосыми, а вот на груди волосы росли узким треугольником. Маленькие темные соски съежились от прохлады, Амир покрылся «гусиной кожей». Рейли включил воду потеплее, отогревая его, принялся мыть.
- А потом выяснится, что ты светлокожий блондин, - весело заявил он, глядя на потоки серой пены. - Или я.
С волос Рейли капли текли темные, смывали краску.
- Не-е-ет, блондином мне не быть, - смущенно фыркнул Амир, принимаясь энергично тереть себя мочалкой. По ванной поплыл его любимый аромат - ментол и лимон. - А вот ты... посмотрим, каким ты станешь, когда высохнешь.
- Седым и страшным.
- Глупости. Седина иногда выглядит симпатичнее, чем крашеные волосы. К тому же, я и так знаю, что ты седой. У тебя корни отросли.
- Черт, пора краситься.
- Зачем? Все так плохо?
- Не хочется на фоне молодого и красивого тебя выглядеть ископаемой мумией.
- Ты ненамного старше меня, - Амир развеселился. - Всего только на... а на сколько?
- На одиннадцать лет, - хмыкнул Рейли. - Всего-то.
- Ого-о.
- Так что…пф-ф-фрк, - Солтис смахнул воду с лица.
- Хм... - Амир сосредоточенно намыливал свои густые кудри, о чем-то задумавшись. Потом встрепенулся: - Помоги спину вымыть? Не дотягиваюсь, и больно немного.
- Сейчас, - Рейли взял мочалку, принялся бережно отмывать спину Амира. - Вот так.
На бархатной коже четко выделялись операционные рубцы, их никто не пытался убрать. И небольшая татуировка под лопаткой, изображающая созвездие. Черт его знает, какое - Рейли в этом не разбирался.
- Надо будет потом как-нибудь свести рубцы, - Солтис его чмокнул меж лопаток.
Амир поежился и хихикнул.
- Наверное, да. Мне и тату советовали свести.
- Да ладно, оно красивое. А что за созвездие?
- Лира. Говорят, это лира Аполлона, покровителя муз и вообще всех искусств.
- А тебе подходит, очень. Ну, все, теперь только промыть волосы. И можно тебя купать и нести есть.
- Ага.
Рейли старался не смотреть ниже пояса Амиру, чтобы не было соблазна. Тот, видимо, по доведенной до автоматизма годом паралича привычке, сам вымылся, потом, перехватывая по вмонтированным в стену скобам, поднялся с сидения, подставляясь под душ. По окончании процесса помывки он был завернут в халат и оттранспортирован на кровать.
- Лежи тут, никуда не уходи, я скоро вернусь... из кухни... с добычей.
- Иди-иди, охотничек, - хихикал Амир. - Добудь мамонта, я его сожру целиком.
- Хорошо, помни, ты обещал.
Мамонта Рейли. конечно, не добыл, зато приволок индейку, бесстыдно растопырившую ножки.
- Chto za nozhka u indushki,
Kak rumiana i krugla,
U odnoy moey podrugki
Vot takaya, vot takaya ghe byla! - напел Амир. Язык был Рейли незнаком, звучал резко и в то же время плавно, чем-то напоминал немецкий и греческий одновременно.
- Понятия не имею, что ты там поёшь, но ты лучше поешь.
- Это... - Амир задумался, пытаясь ухватить какое-то мелькнувшее воспоминание за хвост, поморщился: от усилий застучало в висках. - Не помню. Наверное, ассоциативные какие-то цепочки что-то из пропавшей памяти выуживают, но это несознательно. А вспомнить сам не могу. М-м-м, - и вгрызся в сочное мясо. Конечно, Солтис не сам его готовил, скорее всего, заказал из ресторана - времени у него не было, стоять за плитой.
Рейли уселся в низкое кресло, вытащил планшет, принялся перелистывать рекламные проспекты.
- Так куда ты хотел бы?
- В Йеллоустон. Вообще, хотел бы хоть куда-нибудь, хоть в Беверли-Хиллз, я ведь вообще нигде не был.
- Хорошо, значит, завтра и отправимся. Поколесим по стране.
Амир отложил недоеденную ножку - желудок еще не привык к обычной пище, и даже такого количества было слишком много. Вытер руки влажной салфеткой и тронул Солтиса за плечо:
- Может, возьмем автобусный тур? Сол, честное слово, если приступы ты не контролируешь, так будет безопаснее.
- Хорошо, думаю, что так впрямь будет лучше.
- Не думай, что я тебе не доверяю, я просто беспокоюсь о тебе.
Рейли оставалось только смотреть на Амира, невозможного, совершенно невозможного мальчишку, и поражаться: неужели после того, что он видел и читал о Солтисе, он еще способен беспокоиться, не ранит ли его чувства?
- Я понимаю. Сейчас посмотрим, что у нас вообще с этими турами, - Рейли снова улегся к нему под бок.
Минут через десять Амир заерзал, потом скатился с кровати в кресло и рванул в туалет. Вернулся покрасневший, с мокрыми волосами и виноватыми глазами.
- Индюшка сочла мой желудок не самым лучшим пристанищем.
- Значит, только куриные бульоны и овощные пюре.
Парень скривился, но согласно кивнул.
- И мясные. Но очень понемногу.
- Я скоро попрошу соску и научусь кричать «агу», - фыркнул Амир. - Черт... А ничего такого у нас и нету? Есть все-таки хочется...
- Есть гранатовый сок и печень. Еще шпинат.
- Трава-трава. Давай, попробуем? А почему ты сам не ешь?
- Да не хочется что-то, - Рейли принес ему сок и шпинат.
- Эй, тебе тоже надо поесть.
- Я поем, драгоценный, правда. Но чуточку попозже.
- Почему «драгоценный» - то? - Амир ковырял вилкой шпинат, потом все же взялся есть, тщательно пережевывая. Быть капризным и переборчивым ему совершенно не хотелось. Он думал о том, что сказал ему Рейли в больнице, и понимал, что это он боится потерять его. Остаться одному было страшно. Даже странно, ведь, судя по записям блога, он практически всю сознательную жизнь прожил один, и его это не смущало. Там, правда, упоминался какой-то Винс, но кто он и где его искать, Амир не знал. Амнезия надежно отрезала эти ниточки к прошлому.
- Ну, а как еще тебя называть?
- Ну, не знаю, - Амир усмехнулся, доел шпинат и отставил тарелку на тумбочку, с тревогой ожидая реакции организма.
- Любимый? Милый? Дорогой? Единственный? Сладкий?
- Фу, бр-р-р, только не сладкий! - запротестовал Верен. - Звучит пошло и отдает фальшью. Кстати, мистер Морган долго смеялся, когда я повычеркивал все подобные приторные словечки из своей роли. Сказал, это была проверка.
- Как скажешь, любимый.
Амир покраснел.
- Ты так говоришь... Что ты во мне нашел?
- Все. Красоту, ум, характер.
- Ум, скажешь тоже. Я, если судить по записям, учился на архитектора. Как теперь продолжать, если я ничего не помню? Вернемся - займусь этим вопросом.
- Может, в поездке память вернется. Припомнишь много всего нового.
Амир внимательно посмотрел ему в глаза, приподнявшись на локте.
- Ты боишься этого?
- Теперь уже нет. Ничего же не изменится, - солгал Рейли. Он боялся, и еще как. Если такое случится, что он будет делать? Снова завоевывать Амира? А если он опять выставит колючки и оттолкнет… это будет конец. Надеждам, вере в чудо, всему.
- Нет, не изменится, - твердо пообещал Верен. - Цепляться за прошлое глупо.
- К тому же, нового ты все равно ничего не вспомнишь.
Амир подобрался к нему поближе, лег, утыкаясь головой в плечо.
- Наверное, да. Сол, расскажи о себе?
- По образованию я новостной репортер, стажировался на этом же канале, я тут вообще всю жизнь провел, можно сказать, когда вырвался из Геттсбурга. Пригласили пройти пробы на ведущего шоу, идею которого я и подсказал. Успешно. Вел «Взгляд с потолка», потом «Мир для тебя», сейчас «Чашка чая». Неизлечимо болен.
- А ты не говорил про «Мир для тебя», - сонно протянул Амир. Кажется, организм удовлетворился шпинатом и решил восстановить силы. Потрясений на сегодня было достаточно.
- Это программа, я ездил по Африке и Австралии и снимал для тебя всяких зверюшек. Меня кусали, топили, по мне прыгали...
Амир уже не слышал, тихо сопел, прижимаясь лицом к его плечу, уложив теплую ладонь на грудь, напротив сердца. Рейли поцеловал его в макушку, тоже закрыл глаза, задремав.
Подходящий тур они выбрали все же на следующий день, После того, как Солтис, с раннего утра носившийся, как кот с подожженным хвостом, выяснил некоторые неотложные вопросы касательно документов своего подопечного. Пришлось брать Амира, ехать в банк и восстанавливать его кредитки, а потом закупаться продуктами, необходимыми в реабилитационный период, покупать прочные раскладные трости для тренировок, новый бандаж для спины. В общем, день прошел насыщенно, и домой оба вернулись измотанными сильнее, чем хотелось бы.
- В душ, ужинать и спать, - скомандовал Рейли.
- Если не срубит сразу, посмотрим туры, - согласился Амир.
В этот раз Рейли доверил ему вымыться самостоятельно, ушел делать из шпината пюре. Из ванной Амир вышел, опираясь на две трости. Правда, несчастные шесть метров коридора одолевал минут десять, пережидая вспышки боли в спине, но упрямо стискивал зубы и помощи не просил.
- Я сделал тебе твое любимое блюдо, оно позитивно-зеленое, - Рейли принес тарелку. - Пришел? Как спина?
- Как у трухлявого пня, - шипел Амир, пытаясь устроиться в кресле так, чтобы не ныл позвоночник. - Так, позитивно-зеленый ты мой, а сам почему не ешь? Я за сегодня не наблюдал твоих трапез вообще ни разу. Это что вообще такое?
- Я пью гранатовый сок. Много пью.
- На одном гранатовом соке долго не протянешь. Анемия? Ты говорил, что есть печень, вот иди, разогревай ее, и давай поедим вместе.
Рейли согласился. Даже впихнул в себя положенную порцию еды и удержал. Амир Верен вообще действовал на него благотворно, как лекарство. С ним рядом Рейли высыпался и уже не заставлял себя сползать с постели, не выглядел по утрам несвежим покойником.
- А теперь в горизонтальное положение. И будем изучать предложенное.
Поиски долгими не были: фирма «Юнекс» предлагала пятнадцатидневный тур по паркам и городам, который включал в себя и Гранд Каньон, и Йеллоустоун, и Скалистые горы, и Солт-Лейк Сити. К тому же, гарантировалось проживание в комфортабельных отелях, а автобусы компании были оборудованы всем необходимым для перевозки инвалида-колясочника.
- Вот его и возьмем, если ты за.
- Еще как за! - глаза Амира горели энтузиазмом.
Рейли отзвонился в компанию, взял тур на двоих. Выезд планировался из Денвера через четыре дня, так что следовало собираться уже через два, чтобы перед туром нормально отдохнуть в отеле.
- Надо подумать, что нам вообще с собой надо. Никогда не был в отпуске.
- Семь штатов, подумать только, - Амир зависал в ноутбуке, просматривая маршрут. Странный значок на территории Южной Дакоты привлек его внимание. - Хм, а что это значит?
В синем кружке были нарисованы две стрелки, скрепленные кружочком.
- А там разрешены однополые браки. Не все штаты поддержали закон об ориентации.
- Зачем его вообще приняли? - Амир искренне не понимал этого. Хотя насчет своей ориентации вообще сомневался. Ему одинаково безразличны были и женщины, и мужчины. Кроме, разве что, Солтиса, но и к нему выраженного физического влечения он не испытывал.
- Я не знаю. Ладно, давай спать?
- Угу, - Амир нехотя отложил ноутбук, но уже через десять минут вырубился, запрокинув голову через руку Рейли и смешно приоткрыв рот. Ночью его можно было разглядывать спокойно, можно было осторожно касаться почти обнаженного тела: спал Амир в легких пижамных брюках, имевших обыкновение или сползать на бедра, или задираться штанинами выше колен. Рейли старался его не разбудить, просто касался, улыбаясь, наслаждался соседством Амира. Всего полтора года назад он, исходя ядом в студии, рассматривал узкие, но достаточно сильные запястья молодого человека, его тонкие, изящные кисти, не женственные, но и не грубые. Отмечал специфические мозоли на костяшках, как у любителя побить грушу в спортзале, ухоженные ногти, чисто выбритое лицо, сильную, стройную шею, подчеркнутую воротником рубашки. Следил, как двигаются, произнося слова, полные, красивые - «****ские» - губы, как вспыхивает на них спокойная, уверенная улыбка. И ненавидел весь мир за то, что никогда не сможет коснуться этого тела. Теперь - мог. Так и заснул, облапив Амира и примостив голову тому на бедро, свернувшись поперек постели. Доктор Келлер специально предупредил его: глубокие сексуальные контакты Верену противопоказаны еще долго, пока не придет в норму прооперированная часть позвоночника.
- Вы, конечно, можете заниматься оральным сексом, но следите, чтобы мистер Верен не перенапрягался. Я понимаю, что это будет трудно.
- Он асексуал по жизни, а я из-за работы испытываю большие трудности с данной сферой жизни, так что можете не волноваться на данный счет.
- Что ж, тем лучше. Это был мой долг - предупредить вас.
И вот теперь у Рейли был отпуск, организм уже понял, что ему дается шанс отдохнуть, либидо поднимало голову, а рядом, совсем рядом, кожа к коже, был тот, кого Солтис страстно желал все эти годы. Приходилось просыпаться раньше и сматываться в ванную. Зато немало утешало то, что сматывался Солтис не куда-то, а в ванную Амира. Правда, когда он на пятый день вернулся в спальню, ожидая застать парня еще спящим, его встретил понимающий взгляд Амира. И неожиданный вопрос:
- Почему ты не говоришь, если хочешь ласк? Тебе неприятны мои?
- Очень приятны, но будить тебя не хочется.
- Врешь, - спокойно констатировал Амир.
- Нет. Зачем мне тебе врать? Тебе нужно отсыпаться, а я... Я и так счастлив, что можно вот так прикасаться к тебе.
- Сол, я по глазам вижу, что это отговорки. Ты будто боишься. Чего?
- Доктор тебе запретил перенапрягаться, и вообще…
- Вообще что?
- Не знаю. Свихнуться от счастья боюсь.
- Не свихнешься, - Амир поймал его за руку, заставил плюхнуться на постель рядом. Наклонился, легко касаясь губами губ Рейли. - Дальше-то куда?
- Ну, всегда есть куда, - Рейли сосредоточил внимание на поцелуе. Надолго не получилось: проклятый юнец не ограничился тем, что мучил его рот, заставляя заподозрить, что все нервные окончания сползлись с головы к нему. Амир медленно и словно бы не замечая этого, ласкал пальцами и всей ладонью его шею, плечи, потом взялся изучать грудь и живот. Рейли тоже аккуратно гладил его, словно мыльный пузырь на морозе. И боялся сделать лишнее движение, выдать себя хоть звуком.
- Эй, дыши, - усмехнулся Амир, оставляя в покое его рот и опускаясь чуть ниже. Ему нравилось изучать Солтиса, нравилась его кожа, его запах, нравилось слушать, как учащается его пульс и рвется дыхание с еле слышным стоном.
- Я пыта-аюсь…
Под губами Амира загоралась кожа, каждое прикосновение казалось ударом тока прямиком по нервам. Оставалось лишь цепляться за простыни, чтобы не схватить в горсть вороные кудри, пригибая его голову ниже. Рейли про себя читал тексты своих шоу, вспоминал гостей и пытался дышать. Амир вынимал из него душу своими неспешными ласками. Иногда Рейли казалось, что это такая изысканная месть за годы его придирок. Неосознанная, разумеется, Амир же не помнил. Тем ярче и острее становилось наслаждение, когда горячие губы смыкались на его жаждущем разрядки члене, обхватывали его плотным упругим кольцом, вбирали в жаркую тесноту, а язык начинал старательное изучение, проходя по извивам вен, складочкам плоти, натянутой уздечке. Рейли оставалось надеяться, что на его стоны не сбегутся все окрестные коты, полиция и поклонники Амира. И снова все закончилось быстрее, чем он мог надеяться. Ей-богу, как у сопливого подростка! Не помогали сдержаться никакие ухищрения.
Амир сглотнул, чуть поморщился: сперма была горьковато-вяжущей. Но вид откровенно затраханного, бурно дышащего и даже не пытающегося собрать себя в кучку Рейли компенсировал все. В этот раз Рейли более-менее стал осознавать окружающую реальность лишь через четверть часа, перестал таращиться в потолок и потянулся к Амиру.
- Живой? - тот позволил обнять себя, довольно усмехаясь.
- Еще не знаю, но счастливый точно.
- Как мало некоторым для счастья надо, - фыркнул ему на ухо Амир, сам того не зная, повторивший фразу самого Рейли.
- Да-а, всего лишь любимого человека под боком.
- Вот он я, никуда не денусь. А, нет, денусь, - Амир завозился, садясь, - но ненадолго. Какие у нас сегодня планы?
- Составить список того что нам нужно для поездки.
- Окей, сейчас приведу себя в порядок, позавтракаем - и займемся. Хочешь, я омлет приготовлю?
- О да-а-а, очень хочу.
Амир поцеловал его, перебрался в кресло и покатил умываться и приводить себя в порядок. Рейли умиляла его привычка ежедневно принимать душ утром и вечером. Верен был водолюбивым существом, а еще он забавно насвистывал, намываясь. По репертуару можно было отслеживать настроение. О том, что Амир неплохо готовит, Рейли знал уже давно, еще из своего сталкерского опыта. И сейчас ждал завтрака, приготовленного руками любимого.
Омлет с беконом, зеленью, помидорами и сыром получился пышным, вкусным и до обидного маленьким, как показалось Солу. Хотя Амир его даже не попробовал, довольствуясь своим овощным пюре.
- Ум-м-м, на работу выкачусь толстым сытым колобком.
Амир только посмеивался.
- Ты наелся? Хоть немножечко? У меня маленькая сковорода.
- Наелся, милый, наелся.
О том, что может понадобиться инвалиду в двухнедельном путешествии, узнали из просмотра специализированных форумов, собрали аптечку, потом вещи.
- Нужно взять хотя бы пару свитеров, в горах может быть холодно.
- Ага, у меня где-то был. Наверное.
- То есть, ты не знаешь, есть ли у тебя свитер? - Амир подъехал к шкафу, открыл его и принялся задумчиво созерцать полки.
- Ну, мне его как-то не надо было, я же в деловом ходил исключительно.
- А это? - парень ткнул в полки пальцем.
- А это твои вещи, милый, у меня тут только три пары носков, семь костюмов, пять рубашек, туфли, восемь трусов и сорок два галстука.
К концу перечисления Амир не знал, хохотать ему или хмуриться. Наконец, он потянулся, и ему на колени рухнула стопка аккуратно сложенных пуловеров и свитеров.
- Примерь мои. У нас примерно одинаковое сложение, только ты выше.
Рейли взял выбранный свитер, примерил. Сидело идеально.
- Тебе идет, знаешь, больше, чем костюмы.
- Спасибо, - Рейли осмотрел себя. - Непривычно.
- И теплые носки. А обувь? Нужны кроссовки.
- Ну, это я куплю. Нужно в торговый центр.
- Идем? - на немного удивленный взгляд Рейли, Амир пояснил: - Устал сидеть в четырех стенах до чертиков. Сначала госпиталь, теперь дом. Попробую немного пройтись. Здесь торговый центр в паре кварталов, я, конечно, столько не осилю, но хоть чуть-чуть.
- Ладно, отправляемся.
Амир одевался сам, не позволяя себе помогать. Рейли, после первой же категоричной просьбы больше не лез, даже если видел, что парню тяжело или больно, помощь Амир воспринял бы, как свидетельство жалости, а меньше всего его нужно было сейчас жалеть.
- Уф-ф-ф... Готов, - Верен прикрепил сложенные трости к специальным зажимам на спинке коляски, перебрался в нее и натянул перчатки. - Идем.
Рейли вывез его на улицу. И сразу в руки папарацци. Отступить - значило дать повод для сплетен, а Солтиса сразу и не узнали в простых джинсах, футболке, сандалиях и в зеркальных очках на пол-лица. К тому же, у него в самом деле смылась оттеночная краска с волос, и вместо каштановых, они стали пегими - полуседыми.
- Мистер Верен, как вы себя чувствуете?
- Мистер Верен, это правда, что вы пробыли в коме три месяца?
- Что вы скажете о своих отношениях с Солтисом Рейли?
- Они начались после вашего предложения мистеру Рейли?
Амир улыбался, но все, чего от него добились репортеры, это стандартного «Без комментариев». Рейли ускорил шаг, про себя ухмыляясь - ну и уродец он будет на фото. Удивительное все-таки рядом: его так и не узнали. Черт, неужели так много значит деловой костюм, качественный грим и краска для волос?
- Надеюсь, что в универсаме не очень многолюдно.
- Я тоже, - Амир оглянулся, но стервятники от прессы от них отстали, видимо, поняли, что ничего не добьются. - Давай, я попробую пройти немного? Пока еще кто-нибудь не налетел?
- Давай, - согласился Солтис.
Щелкнули, раскрываясь, трости. Амир медленно поднялся, опираясь на них, постоял, привыкая и пережидая вспышку боли. Кивнул Рейли и двинулся вперед, стараясь шагать быстрее и шире. Народу на улице было немного: он жил в относительно тихом районе, те люди, что были, огибали их, не задевая. Через десять минут Амир взмок, но так и не запросил пощады, продолжая идти. Рейли кивнул на скамейку.
- Давай посидим. Я что-то с сандалиями сделал, кажется, они порвались.
Короткая улыбка Амира показала, что маневр Сола он разгадал, и благодарен за то, что тот щадит его гордость.
- Давай, посидим.
У него горела огнем спина, ныли руки, и даже ноги, чувствительность которых была еще очень низкой, тоже поднывали. А прошел он всего ничего, какие-то несчастные двести метров.
Рейли проверил сандалии.
- Порвались все-таки.
- Значит, надо купить новые. Лето еще впереди, - Амир щурился, пережидая боль, но старался не показывать ее. Краем глаза он заметил пару человек с фотоаппаратами на другой стороне улицы. - От нас все-таки не отвяли.
- Ну и ладно!
- Стервятники, - сплюнул парень. - Ненавижу!
Сказано было с такой силой, что Рейли сразу понял: эту ненависть никакая амнезия не выбьет, Амир привык оберегать свою личную жизнь, и, несомненно, он об этом как раз сейчас и думает.
- Ничего, ты же звезда. Не думай о них. Пойдем лучше в магазин? Я тебя отвезу.
- Звезда, - Амир хмыкнул скептически. Он пересмотрел все свои фильмы, нашел массу огрехов в игре, пришел в ярость. И привычным усилием воли сдержался, повесив на лицо улыбку. Рейли не заметил этой внутренней вспышки.
- Давай, кажется, идти сейчас я пока больше не смогу.
Рейли улыбнулся ему:
- Куда ты сперва хотел бы?
- За кроссами, и еще я подумал - тебе нужен спортивный костюм, а мне - плавки и вся мутотень для бассейна. А то, может, ты со мной захочешь?
- Ну не знаю, я плавать не умею.
- И я не знаю, умею ли плавать, - рассмеялся Амир. - Вот и посмотрим.
- Хорошо, - Рейли пересадил его в коляску, убрал трости и покатил Амира до универсама.
Там их, слава Богу, никто не трогал, так что покупки они закончили достаточно быстро. А вот на обратном пути, у дома Амира ждала очередная стая пираний, еще не отгрызших от несчастной звезды по кусочку.
- Улыбайся и терпи, милый, - шепнул ему Рейли.
- И почему у нас запрещена травматика? - шепотом же посетовал Амир, снова вешая на лицо улыбку, готовясь к отражению атак. Но в этот раз атаковали не его. Несмотря на очки и непривычную одежду, Рейли все же был узнан, и папарацци накинулись на него.
- Все вопросы к моему пресс-секретарю.
- Скажите, вы пара? А как же соблюдение закона?
- Вы считаете себя вправе нарушать закон?
- Все вопросы к моему пресс-секретарю.
Они не отставали, напирая, кто-то задел Амира по ногам, и тот, не сдержавшись, вскрикнул от боли. Удар у Рейли был поставлен отлично. Или просто повезло.
- Еще раз я увижу в личном пространстве мистера Верена или моем чей-то наглый нос, сверну его набок, - спокойно произнес Рейли. - Всем все понятно? А теперь расползлись.
Дома он взялся осматривать ноги Амира, едва закрыв двери. То, что парень тяжело и прерывисто дышал, ему совсем не понравилось, как и расползающийся по колену яркий синяк.
- Все в порядке, - запротестовал Верен, - если больно, значит, возвращается чувствительность. Это хорошо.
- Сейчас синяк смажу чем-нибудь, - Рейли перенес его на кровать. Амир не отпустил его, заставил сесть рядом и прислонился головой к его бедру, обнимая.
- Завтра уедем отсюда на целых две недели. Даже больше. А у тебя хороший удар, мне понравилось.
- Я испугался за тебя, - Рейли гладил его по волосам.
- Спасибо.
А вечером позвонил Винс. Об амнезии он уже знал, и информация о том, что с Амиром живет Солтис Рейли, тоже его ушей не миновала.
- Амир, если он к тебе пристает, ты только намекни, я сломаю ему пару костей, и он отстанет.
- Все совсем не так, - удивленно открещивался Верен. - Винс, ты прости, я ничего не помню, но мы не потому вместе.
Рейли возился на кухне и чем-то гремел.
- Да? - Винсент засопел в трубку, потом спросил: - Можно, я приеду? Поговорим.
- Приезжай, конечно же.
- Когда?
- Давай, завтра с утра, можешь?
- Буду.
- Амир, ужин готов.
- Окей, Винс, до встречи, - Амир закончил разговор, взялся за трости и побрел на кухню. - Завтра Винс придет, ты не против? Я о нем читал, но... ничего не понял. Кто он?
- Я не знаю, Амир. Садись, я сделал тебе сегодня салат весенний. Шпинат, салат, шпинат, салат и курица.
- Ме-е-е, - протянул Верен, вытягивая из тарелки лист салата. - Зелень-зелень, скоро я тоже стану зелененьким, и буду поглощать углекислый газ и выделять кислород.
- Фикус ты мой любимый.
- Ой! Фикус полить забыл! А кому же его доверить, пока нас не будет?
- Не знаю. Может, доктору Келлеру?
- Вот ему забот мало, еще и фикус на шею навязать, - фыркнул Амир. - А твои помощники?
- Ну, можно Марион отдать.
- А ты позвони ей и спроси. Ум-м-м, ладно, беру свои слова назад, салат выше всяких похвал, а курица просто великолепна. Я еще поживу человеком.
- Наслаждайся, любимый.
Амир погладил его руку, без слов говоря, как же он благодарен за все внимание, что ему дарит Солтис.
Утром приехали Винс и Марион, почти одновременно: столкнулись у дверей квартиры.
- Привет, - дверь открыл Рейли. - Проходите.
Винс - крупный, лохматый, глядящий исподлобья, - его позабавил. Если б пришлось драться, парень, скорее всего, сделал бы из репортера котлету. Но он надеялся, что до драки не дойдет.
- Марион, дорогая, я хочу поручить тебе самое дорогое, что у меня есть, кроме Амира – этот фикус.
- Ой... ого! - девушка оценила огромного зеленого монстра, раскинувшего ветки на ширину рук мужчины и глянцево поблескивающего чисто вымытыми листиками размером с лист формата А-три.
- Ну да. Он немного... подрос.
- Я о нем позабочусь, не волнуйтесь, мистер Рейли.
Винс сидел рядом с Амиром, тот пытался объяснить ему, почему он вдруг изменил отношение к заклятому врагу.
- Понимаешь, он... он меня с того света вернул. Мне так кажется, просто, он сидел каждый день рядом, так сказали медсестры, и просил вернуться. И мне... спокойно с ним. Я в курсе, что у нас были разногласия, - Винс громко фыркнул на такое вопиющее преуменьшение, но перебивать не стал, и Амир продолжил: - Сейчас все хорошо. Я благодарен тебе за заботу.
Рейли зачитывал Марион, как нужно заботиться о фикусе. Амир кивнул на него, улыбаясь:
- Видишь? Он тоже изменился.
- Угу. Но ты все равно, звони, если что, лады?
- Обязательно.
Марион ушла, нежно обняв фикус, Винс подумал и потопал за ней следом, помогать нести.
- А мы можем собираться. Автобус в три часа?
- Да, - кивнул Рейли. - Как раз все успеваем.
Успели, в самом деле, они все: заехали в супермаркет за водой в дорогу, оставили машину Сола на автостоянке и к платформе рейсового автобуса до Денвера добрались за двадцать минут до отправления. Водитель помог загрузить кресло на специальную площадку, а Рейли занес Амира в автобус на руках.
- Ну все, теперь будем любоваться красотами пейзажей, - Рейли блаженно потянулся.
Верен кивнул и прилип к стеклу сразу же, как выехали за город. Первые пару часов он еще тормошил Рейли, но потом перестал: тот уронил голову ему на плечо и сладко задрых, убаюканный мягким ходом автобуса. Еще через пару часов отключился и Амир, утомленный избытком впечатлений. Разбудило их то, что автобус остановился.
- Денвер, парни.
За бортом огромного «Грейхаунда» была полночь, и, кое-как проснувшись, они выбрались из автобуса.
- Как-то мы не подумали забронировать отель, - хмыкнул Амир.
- Ничего, подключим твое обаяние.
Водитель, проникшись им сразу же, подсказал относительно недорогой и приличный: Хилтон-Гарден, отель бизнес-класса. Через полчаса, поминутно зевающие, они уже стояли в холле отеля. Персонал, проникшийся измученным видом Амира, просто таки порхал вокруг. Еще через десять минут их поселили в двухместный номер, и Верен, пробормотав, что на душ у него нет сил и желания, переполз на кровать и уснул носом в подушку. Рейли плюхнулся на свою койку, тоже отрубившись моментально. Порадовался только, что хоть цивилизация вокруг.
Утром, отоспавшись и приведя себя в относительный порядок, они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись: оба были в некотором недоумении, в глазах Амира плескался детский восторг. Солтис тоже оценил уют отеля, сравнил с прошлогодними мытарствами и вознес горячие благодарственные молитвы, что Амиру не пришло в голову осуществить мечту об Африке.
- Я покажу тебе живых жирафов. В зоопарке.
- Окей, - покладисто согласился Верен. - А сейчас - давай, сходим поесть? Может, у них тут будет что выбрать из меню для нас обоих?
- Кафе «Пи», - Рейли оценил вывеску. - Мне уже нравится.
Интерьер кафе был достаточно уютен, чтобы удовлетворить запросы обоих. Такое типичное американское кафе, светлое, с широкими окнами и множеством самых разнообразных столиков. Они выбрали себе столик на двоих, создающий иллюзию уединения, отгороженный от остального кафе невысокой перегородкой и высокими спинками кресел. Услужливый официант принес меню.
- Посмотрим. О, твой любимый шпинат, - Рейли мерзко хихикнул.
- Не-э-э-эт, только не шпинат! Он у меня в сумке есть, в консервированном виде. О, есть картофельное пюре и мусс из индейки и кролика, - Амир выбрал и торжествующе скорчил рожу Рейли.
- Так, посмотрим. О, вот.. Ненавижу кроликов, буду его есть.
- У вас с ними война на уничтожение? - Амир рассмеялся, выбирая себе еще овощной салат и минеральную воду.
- Именно. Я пока побеждаю.
Завтрак оказался вполне пристойным. Впрочем, и отель был не из дешевых, бизнес-класса. Наметанный глаз их автобусного водителя выяснил платежеспособность пассажиров практически безошибочно.
- Теперь какие у нас планы? Прогуляемся по городу?
- Да, у нас есть время... Еще пять часов.
- Нам еще до Холидэй Инн в Черри Крик добраться нужно. Оттуда выходит автобус.
- А сколько туда добираться?
- А черт его знает. Вообще, мы с тобой сглупили. Надо было сразу ехать в этот отель, не пришлось бы сегодня перебираться куда-то.
- Ну, кто ж знал, да мы и не соображали толком. М-м-м, кролик был хорош.
- Определенно, кролики проигрывают, - рассмеялся Амир.
Нужный отель оказался на другом конце города, так что «погулять» они умудрились в такси, потом, правда, выяснилось, что автобус выходит только завтра с утра, и можно было не так уж и торопиться. Верен, задумчиво рассматривая выданный гидом проспект с программой маршрута, фыркнул:
- Я не удивлюсь, если с таким началом путешествия кто-то из нас искупается в Мамонтовых озерах.
- Я вообще ничему уже не удивлюсь, - философски заметил Рейли. - Хочешь сфотографироваться с этой рекламой-цыпленком? Смотри, какой он пушистый и желтый.
Амир хихикнул и... согласился. Почему нет? Он ехал в путешествие с любимым человеком, а когда и творить всяческие глупости, как не сейчас? С цыпленком сфотографировались оба, и вместе, и по-отдельности. Больше всего доволен был цыпленок. В общем, путешествие начиналось сумбурно, но совсем не плохо. Амиру пока все нравилось. Особенно понравилась эта ночь, когда Сол, через полчаса, как они улеглись, перебрался на кровать Амира, смущенно бормоча: «Не могу без тебя уснуть».
- Я тихо сплю, правда-правда.
- Тс-с-с, я знаю, спи, - Амир чуть сдвинулся, давая ему лечь поудобнее, пристроил голову на плечо, как привык дома. - Мне тоже неуютно без тебя.
Рейли просиял как ночник. Это было больше похоже на сон, на сказку. Иногда он думал: может, это он сейчас лежит в коме где-то в клинике Мельбурна, не отойдя от приступа малярии, и все это - плод воображения его умирающего мозга? Иначе как объяснить то, что его мечта вдруг сбылась, да еще и так... извращенно?
«Скорей бы к тебе вернулась память. Это будет... привычно»
Подумал и сам опешил от этой мысли. Он хотел, чтобы все закончилось? Как это? Почему? Неужели, настолько мазохист, что мучиться от любви и ненависти лучше, чем встречать открытую, доверчивую и немного наивную любовь? Кажется, с каждым днем все больше запутывалось. И разрубить этот Гордиев клубок змей Рейли пока не мог. Он отчаянно хотел, чтобы все продолжалось так, как сейчас. Амир встанет на ноги, будет сниматься, будет знаменит, получит то, чего заслуживает. И он будет рядом. И в то же время неизвестность пугала: что будет, когда - и если - память парня восстановится? Нет, Верен, конечно, пообещал судить с точки зрения себя-сегодняшнего. Но что будет в самом деле? Так Рейли и уснул, ничего не решив.
Если бы он только знал, что таких, как он, называют «исполнителями желаний», он бы тысячу раз подумал, прежде чем мечтать о возвращении памяти Амиру Верену.
Это случилось на шестой день их путешествия, как раз, когда их повезли на водопады Йеллоустона и Мамонтовые озера. До этого дня все было прекрасно, память фотоаппарата заполняли снимки смеющегося Амира, самого Солтиса, совершенно не похожего на себя, всевозможных видов и красот Национальных Парков, для сувениров пришлось прикупить отдельную сумку. А потом в какой-то момент лицо Верена перекосила судорога боли, он прижал руки к вискам, кусая губы. Рейли поспешил обнять его:
- Амир? Что случилось?
Парень дернулся, как от удара, судорожно вздохнул. И поднял на него глаза с расширенными от остаточной боли и шока зрачками.
- Пойдем, - Рейли отвез его к скамейке, сел рядом и прижал к себе. - Что такое? Голова разболелась?
- Да не так, чтобы сильно. Просто думаю вот, повезло тебе или нет?
- Ну, смотря с чем, - Рейли тронул губами его макушку. - Если с тобой, то очень.
- Мечты сбываются, да, Скотти?
- Твою ж, а... Ну, не называй ты меня так… Та-ак... Чего-о?
- Того-о, - передразнил его Амир, усмехаясь так, как могла б усмехаться ядовитая змея. - Кто бы мог подумать, что, если отшибает память, то так... базово? Поверить не могу, что я... что мы... Твою же мать! - Верен закрыл покрасневшее лицо ладонями, вспоминая последние ночи, да и не только ночи. И то, как ему нравилось слушать приглушенные подушками или ладонью стоны сходящего с ума Солтиса.
- Твою же мать, - эхом повторил Рейли. - Мечты сбываются.
Голос Амира стал мягче:
- Ск... Сол, знаешь, если бы это случилось дома, я просто попросил бы время остаться в одиночестве и подумать. Мне это необходимо, понимаешь? Я не забыл то, что обещал в госпитале. Просто все так... странно...
- Да, - Рейли поднялся. - Пойду... Кусты сфотографирую. Красивые…
Не то, чтобы у них было очень уж много времени. На осмотр достопримечательностей Йеллоустона давалось два дня, но в разных частях парка, и с переездом в другой отель. Амир откинулся на спинку кресла, провожая глазами как-то резко ссутулившегося и находящегося в полном раздрае чувств Рейли. В нем будто поселились два человека, совершенно отличных по характеру и привычкам. И помнящие двух разных Рейли. От этого хотелось побиться головой о ближайшую скалу, чтобы они или перемешались, эти два Амира, или вылетели напрочь оба.
Рейли фотографировать не стал, уселся на скамейку за кустом и уставился в землю, пытаясь понять, что теперь вообще будет. И сколько теперь придется приручать Амира заново.
Их группа двинулась дальше по экскурсионной дорожке, и это отрезвило Амира.
- Так. Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом дома, через неделю. Окей? - спросил сам себя, вернее, себя-воскресшего из небытия Амир-сегодняшний. И сам себе ответил: - Окей.
Рейли присоединился к группе молча. И страшно удивился, когда ему на запястье легли горячие пальцы.
- Знаешь, кто мой любимый герой в старом кино?
- Нет, кто?
- Скарлетт О`Хара. Особенно, мне ее любимая поговорка нравится.
- Я подумаю об этом завтра?
- В нашем случае, через неделю. Иначе я точно свихнусь, понимаешь? Думать на бегу я не умею, мне для этого ответственного процесса нужны тишина и покой. И любимый фикус.
- Хорошо, через неделю, - кивнул Рейли. - И фикус.
- И спасибо тебе, что сберег его. Ну, - Амир смутился, передернул плечами, - знаешь, просто до тебя это было единственное живое существо, с которым я уживался.
- Ну, ты же просил за ним ухаживать.
- Я тебя вообще о многом просил, - в голосе Верена прорезалась нотка яда. - Почему ж ты начал прислушиваться к этим просьбам, только когда я вознамерился сдохнуть?
Рейли снова промолчал. Амир сжал пальцы на его руке сильнее.
- Ответь. Пожалуйста.
- Потому что только тогда ты начал просить то, что я мог выполнить.
- Шесть лет назад обо мне нельзя было сказать, что я столь уж умен, красив или обладаю каким-то там особым характером, - Амир вспомнил недавний разговор, усмехнулся. - Так, просто еще один парень с глянцевых страничек. Голова забита только работой, карьерой, тем, как пробиться наверх, достичь в жизни хоть чего-нибудь и никогда не возвращаться в чертовы доки Геттсбурга. Что ты во мне нашел? Тогда?
- То и нашел, о чем говорил.
Через некоторое время, заполненное тяжелым молчанием, в которое не могли пробиться даже звуки окружающей природы, рев воды в гейзере «Старый Служака», рядом с которым они как раз остановились, Амир снова тронул руку Рейли.
- Прости. Те мои слова были слишком резкими.
- Ничего, я привык.
- Скорее, изменился.
- Это тоже, наверное, - Рейли на него не смотрел.
Амир тоже замкнулся в себе, привычным усилием воли отгораживаясь от ранящей действительности. Было время, когда он общался с психологом по поводу своих проблем, в том числе и отсутствия влечения к кому бы то ни было. Проблемы это так и не помогло решить, зато Амир научился держать себя в руках, уходя от острых углов. Так в молчании они добрались до отеля. Верен снова изменил своей привычке принимать душ вечером, перебрался на кровать, не раздеваясь, и лег, накрывшись покрывалом с головой. Великое множество мыслей вызывало ощущение, что голова набита мокрой ватой. И ничего нельзя разобрать, додумать до конца хоть одну мысль.
Рейли глотал свои положенные таблетки, уже предчувствуя веселую ночь. Внутри было как-то пусто, не приходило пока настроение на новое завоевание вершины имени Амира Верена. Да и надо ли оно, это завоевание? «У тебя будет второй шанс». Ну, вот он, был. И что? Солтис улегся на кровать, не раздеваясь, закрыл глаза. Ничего, осталось немного, скоро они вернутся. И все как прежде: у одного шоу, у второго съемки, а уж забить время так, чтобы не думать об Амире, будет несложно. Внутри царапнуло, как кошачьим когтем - до крови и внезапной острой боли: «Не хочу так! Не хочу снова!» Рейли дернулся, потом снова затих. Ничего, Амир же обещал. В тишине комнаты было слышно только скрип ветки по стеклу и посвистывание ветра за окном. Амир, как всегда, дышал неслышно. Рейли стрелой сорвался с кровати, унесся в туалет, выворачиваться наизнанку. В этот раз нервы решили выдать не судороги и боль в суставах.
«Я больше не буду е-е-есть! Никогда-а! Только успокойся!», - мысленно взывал он к желудку. Тот выражал желание убраться нахрен из негостеприимного организма, забрав с собой часть кишок и пищевод, как минимум. Когда открылась дверь, и как в туалет вошел Амир, опираясь на трость, Рейли не услышал.
- Попей водички, Сол, - протянул бутылку с минералкой. К счастью, та оказалась без газа, так что, когда Рейли мелкими глотками выцедил примерно четверть, желудок уже успокоился и решил, что подождет вылезать. А еще Сол обнаружил, что сидит на полу, привалившись к ногам терпеливо ждущего Амира.
- Получше?
- Еще не решил. Но вроде все на месте.
- Встать сможешь?
- Не уверен, лучше посижу, тут так хорошо, прохладно. И унитаз рядом.
Верен вздохнул, сбросил с вешалки на пол полотенце и медленно, по стенке, сполз, усаживаясь рядом. Протянул руку и привлек Рейли к себе, обнимая за плечи.
- Посидим, значит.
Солтис привалился головой к его плечу, стало легче. Почему-то сейчас молчание не тяготило, а присутствие Амира казалось таким правильным и нужным, как ударная доза успокоительного. Рейли улегся, примостив голову ему на колени, закрыл глаза.
- Эй, не вздумай тут уснуть. Я тебя разогнуть не смогу при всем желании, - его потрепали по щеке. Рейли поймал его руку, прижался пальцами к губам, снова задремал.
Амир тихо рассмеялся:
- Боже, что за упрямец? Сол, вставай. Идем в постель?
- Ага, - Рейли сразу проснулся, но вот поднялся уже с трудом. И Амира ему пришлось поднимать - самостоятельно встать тот не сумел. И в комнате они снова оказались на одной кровати, благодаря все высшие силы за их ширину.
- Не уходи.
- Не уйду.
Амир смотрел, как Рейли собирает в небольшую сумку свои костюмы, рубашки, галстуки, но не останавливал. Сол правильно делал: ему нужно было время и одиночество, к тому же, именно так они и договаривались. Но почему же тогда где-то внутри дрожала с жалобным стоном какая-то до сих пор неизвестная Амиру струна? Страх... страх остаться в одиночестве? Совершенно непонятно, откуда он. Верен никогда не боялся одиночества.
Рейли застегнул сумку, вскинул ее на плечо и направился к двери. Ключи звякнули о полку.
- Сол.
Он остановился, в груди затеплилась надежда.
- Ключи. Оставь себе.
- Потом заберу. Чтобы соблазна не было, - Рейли поправил очки.
- Хорошо, как скажешь.
Амир представил себе эту же сцену с точки зрения зрителя, на большом экране. Дурацкая сцена. Лишняя, ей-богу. Попытка выжать слезы из зрителей.
- Через неделю. Я позвоню, окей?
- Угу, - Рейли открыл дверь, вышел и прикрыл ее за собой.
Было как-то... безразлично. Как будто он перегорел. Позвонит так позвонит, не позвонит - репортеры в Сирию всегда нужны. Да и шоу, как известно, маст гоу он.
Когда он явился на студию, Эрик Лассингер уронил надкушенный сандвич и чуть не облился горячим кофе.
- Сол? Ты же... в отпуске?
- Отпуск закончен. О, сливки в этом кофе есть, как мило.
Эрик безропотно отдал свой пластиковый стаканчик Рейли, дождался, пока тот выпьет его, как воду, потом ухватил его повыше локтя и поволок в свой кабинет.
- Рассказывай.
- К нему вернулась память. Я поживу у тебя на диване? Он выглядит мягким.
- Солтис, ты совсем сбрендил, - констатировал Эрик. - Какой диван? Ты в отпуске, съезди на побережье, отдохни, развлекись, метнись в Вегас! Делай хоть что-то для себя, а не для кого-то там!
- Я не хочу в Вегас. Хочу работать. Дай мне что-то. Я согласен даже на политиков.
- Нет, - судя по упрямой морщине на лбу, Лассингер уперся. А если он уперся, сдвинуть его с места мог бы только тягач-многотонник. И то не факт. - Нет, Рейли. Ты посмотри на себя в зеркало. Если я выпущу тебя в эфир, никакой грим не поможет скрыть твою депрессию. Или ты найдешь способ развлечься сам, или же я запишу тебя к психологу.
- Сам? Ладно, - покладисто согласился Рейли.
Эрик подозрительно уставился на него.
- С одним условием: не пить. Ну, хотя бы не пить много.
- Я не склонен к алкоголизму, - отрезал Рейли, вытаскивая телефон и набирая номер. - Привет, Салли. Тебе все еще нужна реклама парашютного клуба?
Лассингер рявкнул вслед выходящему из кабинета репортеру:
- Учти, если ты переломаешь себе ноги, на работу все равно придется выйти через полтора месяца!
- У знакомого кресло одолжу.
- Вот как? Он уже не любимый, а знакомый? Быстро же у тебя кончилось терпение.
- А касается ли тебя?
- А почему бы это проблемы моего друга не должны касаться меня? - сощурился Эрик.
- Ладно. Мы... - Сол вернулся на диван. - Он хочет подумать.
- А ты решил, что после тайм-аута, который парень попросил, только что вспомнив о тебе, согласись, не самые лестные вещи, он обязательно прогонит тебя прочь?
- Не знаю, я уже ни в чем не уверен. Ладно, я в гардеробную, вещи развешаю.
- Сол, ты что, в самом деле, хочешь жить на студии? А в отеле - не судьба? - неприкрыто удивился Эрик.
- Ненавижу отели.
- Тогда почему не купишь дом? Снова.
Рейли пожал плечами:
- Как-то не задумался.
- Так задумайся. И потом, - Лассингел примостился на краю стола, доверительно наклонившись к Солтису, - читал я тут газеты две недели назад. Про то, что кое-кто свернул набок нос репортеру. Если у вас все наладится, будет гораздо удобнее и для него, и для тебя жить в своем доме, за высоким забором, подальше от любопытных соседей.
- Ладно, давай мне номер агента и адрес дома, который ты для меня выбрал.
- Черт, проныра, как ты меня раскусил?!
Рейли только фыркнул:
- Я с тобой не первый год знаком.
Вскоре он уже держал в руках визитку агента по недвижимости.
- "Аннабель Ли Томпсон"? Ее родители явно увлекались Эдгаром По.
- Не знаю, чем они увлекались, но она тебе понравится.
Солтис пожал плечами: вот увидит агента, тогда и посмотрим, понравится она ему или нет.
- Звони, давай.
Рейли набрал номер. Через полчаса он стоял на тихой пригородной улочке, перед калиткой, почти прячущейся в высоченной и колючей стене живой изгороди. Подъехала машина, щегольской бьюик ЛаКросс, золотистого цвета, из которого выскочила миниатюрная и невероятно рыжая дамочка.
- Ох, мистер Рейли, простите, что опоздала!
- Ничего, у меня отпуск еще полтора месяца.
- Вот и чудно. Идемте, дом просто замечательный, вам понравится, - она звенела ключами, сыпала словами, как горохом, стучала каблучками и была очень похожа на мексиканский маракас. Рейли следовал за ней, невольно улыбаясь, осматривал дом.
- Ого-о... Вот это особняк. Да я тут потеряюсь и буду выбираться по неделе.
- На самом деле, здесь всего пять комнат, три на втором этаже, две на первом, в том числе, гостиная. Три санузла, небольшой бассейн, гараж, - Аннабель показывала все. - Мне сказали, что вас интересует возможность оборудовать дом для инвалида? Здесь широкая лестница, можно поставить подъемник, а крыльцо достаточно пологое, всего лишь пристроить спуск.
- Да. Сколько времени это займет?
- Если с переоборудованием всех санузлов - то около недели, - подумав, выдала агент, - стоимость дома вырастет не намного.
- Хорошо, неделя у меня есть, переоборудуйте.
- Давайте, проедем в мой офис, заключим договор, - Аннабель улыбнулась хищной улыбочкой, удивительно шедшей ей.
- Давайте, проедем, - согласился Рейли.
Амир тогда, перед последней операцией, сказал ему правду: все деньги, что Рейли взял в кредит и принес ему, он вернул, положив на счет шоумена. Так что деньги на покупку дома и его обустройство у Солтиса были. И еще бы остались. При взгляде на сумму в договоре у него ничего не дернулось, не отпало и не принялось душить его. Рейли просто подписал. Все равно тратить деньги на что-то другое ему не хотелось. По натуре он не был игроком или авантюристом, что бы ни говорил Амир, сталкерил он только за ним. Эта чертова влюбленность, или любовь, или болезнь, разрушившая не только его жизнь, но и жизнь Верена, была единственной.
На студию Рейли вернулся вечером, переночевать решил в кабинете Эрика, очень уж манил диван. Лассингер не возражал, хотя смотрел на лучшего своего репортера с тщательно спрятанной жалостью. Сол разделся до трусов, сложил одежду на стул. И улегся на диван, накрывшись стащенным из кулинарного шоу пледом. Проворочавшись до трех часов ночи, понял, что уснуть без Амира под боком не сможет.
"Чертов гребаный наркоман. В самом деле, наркоман же... My own kind of drug... Амир".
Пришлось одеваться и тащиться к дому Амира, на ступеньках спать было неуютно, а за плед его завтра точно повесят. А еще нужно было сделать так, чтобы первые жильцы дома не увидели его спящим под дверью Верена. Продремать, поминутно вскидываясь на любой шорох, удалось не более двух часов. Потом пришлось спешно удаляться, по утреннему туману, босиком, завернувшись в клетчатый черно-золотистый плед.
Эрик Лассингер, которого за глаза на телестудии звали "наш чокнутый жаворонок", всегда приезжал на работу рано, зачастую, раньше уборщиков и первых работников. Феерическое появление встрепанного и босого Рейли заставило его поперхнуться утренним кофе.
- Что случилось?
- Я прогуливался. Мне понравилось. О, опять сливки.
- Эй! Руки прочь от моего кофе! - возмутился Эрик. - Пойди и налей себе сам. Прогуливался, значит? Ну-ну.
- Так, я к Салли, прыгать. Как думаешь, если она выкинет меня без парашюта, сколько ей дадут благодарные актеры?
- Хватит безбедно прожить ей, детям и внукам до старости, - пожал плечами Эрик. - Но так было бы, останься ты на "Взгляде" единственной коброй.
- Ну, придется брать парашют.
Лассингер только осуждающе поджал губы.
- Черный юмор из тебя так и прет.
- А что мне еще делать? Ты сам сказал веселиться. Не на кулинарном же шоу мне готовить в прямом эфире цыпленка по-монмартрски?
- Почему нет? Я не накладывал на тебя ограничение не светиться в эфире, я сказал, что не дам тебе работать, а вот развлекаться ты можешь так, как заблагорассудится.
Рейли тут же убежал проситься во все шоу подряд. Напроситься удалось только к Эшли Смит, в то самое "Танцы у плиты", да к Элизабет Вермонт, на интеллектуальную игру. Остальные отводили глаза и оправдывались тем, что у них все эфиры расписаны.
Рейли понимающе кивал:
- Да-да, наверное, мне твои помощники скинули не то расписание. Ну, ничего, я забью местечко через неделю, у меня отпуска еще много.
На самом деле, прекрасно он все понимал. Кому охота на собственном шоу оказаться не ведущим, а мишенью для слишком острого языка одного слишком уж язвительного коллеги? Это Эшли, добродушной полной Эшли было наплевать. И умнице Вермонт, которая парой вопросов легко могла поставить коллегу в тупик, если он слишком уж расшалится. Но на них и нападать было не за что. Кто, как не Эшли, обожавшая не только готовить, но и угощать, варила ему, да и всем, кому хватало наглости попросить, кофе и делала сандвичи? А с Лиз Вермонт он попросту не слишком часто пересекался.
- Ну что, птенчик, ты готов?
- Нет, Эшли, до готовки мне еще... Что? Уже начинаем?
- Не расслабляйся, сладкий, - толстушка Смит в белоснежном переднике поверх какого-то домашне-уютного клетчатого платья в стиле семидесятых и поварской шапочке казалась гораздо симпатичнее, чем без оных. Ну и на кухне, даже на студийной кухне она была на своем месте, двигалась легко и грациозно.
- Ладно, сегодня у этой плиты я буду пританцовывать в обнимку с цыпленком. Очень острым, надеюсь.
- Как ты захочешь, детка, - Эшли усмехнулась в камеру: - Добрый день, мои прекрасные зрители, с вами мамочка Эшли, и наш сегодняшний специальный гость - острый, пряный цыпленок. Ох, просите, цыпленка мы будем готовить, а наш гость - Солтис Рейли.
- Привет, - Рейли помахал в камеру.
Полтора часа шоу прошли весело, "мамочка Эшли" оказалась остра на язычок, но ее шутки не били, а придавали изюминку действу. И, когда Рейли перестал обращать внимания на то, как стоит, мешает, выглядит, у него все начало получаться. Цыпленок с гарниром из авокадо и кипрского салата получился просто отменным, у всей съемочной группы урчали животы и текли слюнки.
- Надеюсь, что получилось вкусно. Запах камера не передает, но он божественен.
- Как хорошо, что ваша мамочка приготовила еще парочку цыплят побольше, иначе наши оператор и режиссер звука, да и остальные парни за кадром сожрали бы нас с Солом вместо, или вместе с этим несчастным цыпленком, - рассмеялась Эшли. - А теперь я повторю вам ингредиенты и напомню, что с нами вместе у плиты танцевал Солтис Рейли.
Пошел ролик с повторением.
- Стоп, снято. Эшли, умоляю, жрать!
- Эшли, дай ножку, я накормлю Лиз Вермонт.
- Надеешься, что прокатит, как взятка? Зря, зря. Лиззи у нас дама честная и практически непорочная, так что вот тебе ножка, и ешь ее на глазах у меня. Бедняжка, как же ты похудел, - Эшли с сочувствием потрепала Солтиса по щеке.
- Ох, Эшли, я был в отпуске. У меня был такой отпуск!
- У тебя и сейчас отпуск, если у меня мозги еще окончательно не заплыли жиром.
- Ум-м-м, - Рейли доел цыпленка. - И потому я ко всем навязываюсь, но меня никто не хочет и никто не любит, только ты и немножко Лиззи.
- А как же твоя чернокудрая любовь?
- У-у-у! Может, лучше еще цыпленка?
- Ох, Сол, ну что ж ты такая бука? Вот, держи, - Эшли положила ему еще кусочек грудки и полила соусом из авокадо. - Ну, разве все так плохо?
- Не знаю. Я его люблю, - Рейли прожег цыпленка взором. - Цыпленка этого вот.
- А он что? - Эшли явно была намерена выпытать из него правду, а она умела вцепляться, как репей.
- Цыпленок-то? Думает...
- Ну, этот цыпленок мне всегда казался достаточно здравомыслящим и уравновешенным. Так что не спеши резать... его, хм.
- А я терпеливо жду, пока он остынет.
- Думаю, остывшим он будет еще вкуснее, - подытожила Эшли. Бредовая вышла беседа, честно говоря. Рейли не знал, что она поняла, а что знала и так. И зачем ей это вообще надо?
- Рейли, тебя Лиз ищет!!!
- И сейчас она меня линчует, - пробормотал Солтис, запихивая в себя последний кусочек мяса, чмокнул Эшли в мягкую щеку и вымелся из студии под смешки команды.
- Вермонт, ты прекра... Так, стоп, почему ты похожа на меня, как мое отражение, только с грудью?
- Ты еще посопи и скажи: "Лиз, я твой отец", - хмыкнула женщина. - Идем, Дарт Рейли, соус с губы утри. Надеюсь, сытый желудок не станет помехой твоему мозгу?
- Нет, что ты, - Рейли облизнулся. - Ну, идем. Только ты это... рубашку расстегни. Чтоб нас не путали.
- Если я расстегну рубашку, Рейли, запись этого выпуска станет твоим звездным часом, - Лиз одернула пиджак, тот обрисовал крупную и упругую грудь, на которую даже Солтис невольно засмотрелся. - Или не станет.
- Лиз, расстегни верхнюю пуговицу, ну одну-у-у-у.
- Ты собираешься читерить с моей помощью? Я разочарована, Рейли!
- Я приглашу тебя на свою программу в ответ, обещаю. Сними пиджак.
- Рейли, я не актриса и не звезда, что мне делать на "Взгляде" или в "Чашке"?
- Как что? Беседовать с актерами, пить чай.
- Это взятка?
- Наглая. Сними пиджак, расстегни блузку.
- Это не вписывается в мой имидж, умник, - женщина ухмыльнулась и втолкнула его в студию. - Гримера мистеру Рейли, и начинаем. Все остальные готовы?
- Да, мэм!
Рейли быстро привели в относительный порядок, по крайней мере, выглядеть после килограмма грима он стал не таким депрессивным. Шоу Элизабет Вермонт состояло из классических трех туров и финального тура для победителей. Ну и еще возможности супер-тура для финалиста. И призы на нем разыгрывались самые настоящие и вполне ценные. Рейли предстояло выходить во втором туре. Он наблюдал, как Лиз развлекается с гостями, которые рассказывают о себе, и репетировал речь. В студию проскользнул Лассингер, молча сунул Солтису свой сотовый под ухо.
- Удачи, Рейли, - тепло раскатился голос Амира, - Сделай их там, окей?
- Обязательно... Хочешь утюг?
- М-м-м, нет, хочу блендер, а то жрать шпинат не в виде пюре я больше не могу.
- Хорошо, будет тебе блендер.
- И... приезжай, Сол. Пожалуйста.
- Хорошо, вот только прихвачу блендер.
- Буду ждать.
Лассингер отобрал у него телефон, так же молча удалился, как призрак Рождества. Рейли потопал играть, поминутно косясь на стенд с призами. Внутри все пело, Рейли улыбался от уха до уха, лучась счастьем на всю студию сквозь грим. Кто бы сомневался в результате?
- Мистер Рейли, сыграете со мной в супер-игру? - призывно улыбнулась Элизабет.
- Мне надо подумать. Что я выиграл?
- Пока только то, что выберете. Ваш призовой фонд - две тысячи четыреста тридцать очков. Ого! Внушительно.
- Я хочу... Блендер, миксер, соковыжималку, утюг, господи, что ж я умный-то такой, фен, зубную щетку и вас.
- На меня призовых очков уже не хватает, увы. Ну, так что? Если вы проиграете супер-игру, сможете забрать... м-м-м... два подарка из выбранных вами. Если выиграете - получите в придачу ко всем этим еще и подарочный сертификат на пять тысяч долларов.
- Я сыграю, - решил Рейли.
- Отлично! Поприветствуйте нашего финалиста, Солтиса Рейли! - возликовала Элизабет.
Рейли разослал с десяток воздушных поцелуев и сосредоточился на слове. Задание было не сложное. "Место службы самого известного старого служаки Соединенных Штатов". Что-то такое вертелось в голове, на самой грани.
"Позо-ор", - мрачно подумалось Рейли. - "Ну ладно, хоть блендер заберу... И щетку".
- Рейли, вы спите?
- Я выхожу в космос, подключаюсь к спутнику и осматриваю планету.
- И что вы там видите?
- Йеллоустоун я там вижу, - в мозгах сработала лампочка.
- Да-а-а-а! Совершенно верно, мистер Рейли! И мы приветствуем нашего супер-финалиста!
Рейли раскланялся и пылко расцеловал табло.
- Хотите что-нибудь сказать, Солтис?
- Я счастлив, это все, что я могу сказать. Я самый счастливый человек на свете.
- Ну, что же, с вами было шоу "Поле чудес" и я, Элизабет Вермонт, увидимся с вами через три дня!
- Лиз, это что, серьезно все выиграно?
- А ты думал - понарошку? Забирай, это все твое, - женщина ухмыльнулась. - И сертификат на пять тысяч - тоже твой.
- Так, где у нас там разыгрывают путевки на Мальдивы? А тележку я не выиграл, нет?
- Нет, увы, тележка должна остаться в собственности студии, как и я, - Лиз рассмеялась.
- Ну, теперь-то ты расстегнешь блузку?
- Пожалуй... нет, - она послала ему воздушный поцелуй и умчалась куда-то.
Рейли вздохнул и поволок весь выигрыш в машину. Проклял свою жадность триста раз, пока доволок, не потеряв половину по дороге. Загрузил все в салон, недоверчиво посмеиваясь: надо же, а он не верил, что на этих шоу что-то реально можно выиграть... Хм, ну, пять тысяч лишними не будут никогда, а все остальное пригодится им с Амиром в хозяйстве. Им? ИМ? ДА! А теперь к Амиру. Неделю придется жить у него, а потом у них будет свой собственный дом. Большой, светлый и красивый. Прямо как в американской мечте. Он фыркнул и прибавил газу.
Амир открыл дверь, и его глаза, и без того крупные и выразительные, расширились при виде коробок, выстроенных в башенку, у двери, и довольного, как слон, Рейли.
- Что это?
- Ну, я же в шоу участвовал. Вот... Блендер. Соковыжималка. Миксер... Э-э-э, не понял, что, но пускай будет... фен, утюг, электрическая... Э-э-э, снова фен? И сертификат на пять тысяч.
- Так Лассингер не придумал? Оу... Здорово, и ты выиграл, судя по этой горе стаффа. Ну, и что ты стоишь? Складывай мне на колени, отвезу в чулан.
- Финальное слово было "Йеллоустон", - Рейли водрузил на колени Амиру пару коробок.
- А задание? - тот развернул кресло и покатил куда-то вглубь квартиры. - Кстати, совсем не обязательно было спать на лестнице.
- Место службы самого известного старого служаки Соединенных Штатов. Ну, была ночь, у меня нет ключей, а будить тебя я не хотел.
- Я не спал. Знаешь, - Амир остановился, не глядя на Рейли, - я никогда не боялся одиночества, лет с пяти, когда начал понимать, что у меня нет никого, даже при наличии биологических родителей. Нет никого, за чью спину я мог бы спрятаться от старших хулиганов, и кого я мог бы попросить о помощи. Но сейчас я не могу... без тебя...
Рейли наклонился, чмокнул его в макушку.
- Приручил и радуешься?
- Ага-а-а-а, - Рейли его еще и на руки сгреб.
- Учти, ты в ответе за тех, кого приручил, - свел брови Амир, но поцеловать его наклонился первым.
- А у меня для тебя сюрприз есть.
- Ох, только не говори, что собрался в Антарктиду!
- Не совсем, я купил нам кое-что.
- Это кое-что не влезло в твой микроавтобус?
- Это кое-что будет готово только через неделю.
- Садист, - буркнул Верен. - Меня замучает любопытство до этого срока.
Рейли унес его на постель:
- Ничего, зато теперь не надо тебя в бассейн записывать.
- Ты купил надувной? - Амир тихо охнул, замер на пару минут.
- Нет, кое-что получше, - Рейли прижался щекой к его плечу. - Я купил тебе бассейн с маленьким домом.
Амир даже дышать перестал. Рейли поднял голову и всмотрелся в его лицо. На нем огромными буквами был написан ШОК. Приятный, но от этого не менее нервирующий.
- Д..дом? Правда?
А до Солтиса только сейчас начало доходить: для Амира его квартирка, крохотная, но уютная, была его крепостью. Он вторгся в нее, в зону комфорта актера, причем, в момент, когда тот гарантированно не мог защититься. И то, что Амир к нему привык и приручился, многое говорило. А это недоверие, перемешанное с надеждой? Да, господи, Рейли, не будь таким тупым болваном: ты предложил ему не просто дом, а территорию безопасности, место, где ему может быть комфортно! От ответа Амира сейчас, пожалуй, зависело куда больше, чем прежде.
- Да. Там пять комнат, два этажа, комнаты большие, светлые. Дом за высокой изгородью, можно еще посеять плющ, чтобы было совсем красиво. Там есть бассейн и яма для барбекю, хотя не представляю, как его вообще делают.
Амир молчал долго, лежал, не шевелясь, только чуть хмурился, глядя в потолок. Когда Рейли уже совсем решил, что все пропало, и он откажется, сказал:
- Я умею жарить барбекю.
***
- Здравствуйте, с вами шоу «За чашкой чая», и я, Солтис Рейли. У нас в гостях сегодня самый удивительный актер десятилетия, герой в номинации «Секс-символ года» по результатам опроса журнала «Пипл», номинант на Оскар за исполнение главной мужской роли первого плана, Амир Далин Верен.
Амир глубоко вздохнул несколько раз, загоняя внутрь неуместные чувства, что смущение, что гордость. И вышел под свет софитов, чуть опираясь на трость.
- Добрый вечер, присаживайтесь, угощайтесь чаем. Поскольку формат шоу у нас другой, нежели «Взгляд с потолка», то я не капал туда яд с языка.
- Добрый вечер, Сол. Жаль, а я запасся противоядием, говорят, оно - универсальный антидот и взятка для светлой стороны, - Амир вытащил из кармана припрятанную пачку любимых шоколадных крекеров своего визави. Сол придвинул ему пустую вазочку, разлил чай.
- Ну что же, первый и традиционный вопрос. Каково чувствовать себя звездой такой величины?
- Звездой? Не знаю. Но я могу сказать вам, каково чувствовать себя таким ярким торшером. Это... офигенно.
- Ребята, вы круты, но у нас техника полетела, мы не пишемся! Рейли, не жри печенье в три горла, это не повод!
- Ничего, я привез целый ящик, - Амир урвал последний крекер из-под самых пальцев Рейли, показал ему язык.
- Да поымейте фофефт! Я фытыре фафа нифево не ел, у меня фыфтая фапивь! Я ефть хофу как бефеный фомяк!
- Ли, принеси мистеру Рейли нормального чаю и еще печенья, - попросил Амир помощника. Тот убежал.
- Запись!
Рейли напоминал удава, проглотившего слона, однако мужественно повернулся в камеру:
- Добрый фефер, форофыфе фрители. С фами я, Фофтыф Рейли, у наф ф гофтях...
- А, не отбой, ложная тревога!
- Я ефо фыфас придуфу!
Амир давился смехом, прикрываясь чашкой, и пытался изображать спокойствие. Ему плохо удавалось. Наконец, Солтису принесли чай, пару сандвичей и еще пачку крекеров.
- Перерыв на полчаса, окей? Нельзя морить голодом ведущего, а то он в самом деле накапает яду в чай.
- Как скажешь, - покладисто согласился Стивен. - Рейли, у нас проблема, ты зря переоделся, костюм сливается с креслом.
- Я ХОЧУ-У-У В О-О-О-ТПУСК!
- В Африку? - невинно заметил Амир, касаясь спрятанного под рубашку обручального кольца, висящего у него на шее, на прочном шнурке рядом с привезенным из Национального Парка Йосемити медвежьим когтем.
- Да хоть в Арктику. О, кстати, пингвины, касатки, моржи, тюлени... айсберги... И весь мир - для тебя!