(старый носок, пустой кошелек, обгоревшая спичка.)
Пустой кошелек хрюкнул и закрыл пасть. И в сегодняшнем мусоре его любимой денежки не было.
- Любовь к деньгам! Какая пошлость… - Старый носок передернулся от сентиментальных всхлипываний, дырки от возмущения зашевелились, петли поползли все дальше, дальше, дальше… - Если уж твоя Денежка по-шла по рукам, то и хрюкать не по ком. Каждое утро сюда сваливают столь-ко всякой дряни – богатейший выбор! Хранить верность, скулить по прошлому. Так жить нельзя!
Морщинки на Носке свидетельствовали не только о возрасте, но и о мудрости.
- Надо быть гибче, свободнее от предрассудков… Денежка!!! Мало их у тебя перебывало?
- Были… - признался Пустой Кошелек. – Приходили и уходили.… Та была особенная. Зеленая, красивая, нежная. Упругая.… А запах! Не вонючий, не затасканный.
- Этакая краля и ты?! Ей место в приличном портмоне, а не в кошельке из старой дохлой свиньи. Нужно реально смотреть на вещи. Ты-то ее и обнять крепко не мог, не то, что удержать навечно.
- Мог, мог! Ей нравилось, она любила…
- Прожектер! Кирза! Верить женщинам?! Неискренние, фальшивые, лег-комысленные, продажные.
- Фи! Как здесь ужасно! Ни одного джентльмена! – вмешалась в разговор Обгоревшая Спичка. – Разве можно так отзываться о женщинах?.. В присутствии Дамы?!
- Простите, мэм! Я вас не заметил. Вы новенькая? – Старый Носок шаркнул потертой пяткой, изображая потомственную галантность.
- Меня только что привезли. Жуткий транспорт. Ужасно укачалась, думала головка отвалится.
- Мадам! Смею вас заверить, головка у вас хоть куда! Смуглая, гордая, утонченная.
- Ох! Это все от горя. Усохла, почернела… Столько выпало на мою жизнь…
- Страдания не испортили вашу фигуру. Сколько здесь брошенных, скрюченных, согнутых, сломанных.
- Ну, уж нет! Женщина всегда должна оставаться женщиной. Даже сгорая от любви!
- Мадам! Полностью разделяю ваш оптимизм. Некоторые мужчины, попадая сюда, распускают нюни, хлюпают, хрюкают. Жизнь, мол, прошла зря. Любимая, единственная покинула. Я выкинут на свалку, никому не нужен… Нет, мы с вами из другого теста.
- Я не из теста. Я из березы. Кажется, карельской.
- О! Это видно! Грация, порода, ум… Кто посмел обидеть вас, заставил страдать? Где он?
- Погиб…
- Как романтично!
- Я всегда его любила. С тех пор, как себя помню. Я была хорошо упакована, лежала в красивом твердом коробке. Мы все ждали своей очереди, мечтая о жарком поцелуе… Каждой из нас хотелось поскорее испытать это мгновение. О, мужское коварство! Зная, что мы влюблены в него, этот изверг играл нашими чувствами. Заставлял ждать, мучиться, ссориться. Чем меньше нас оставалось, тем сильнее хотелось прикоснуться к нему. Иногда мы даже колотили друг друга. Хотелось выпрыгнуть из этого мрака, хотелось познать свободу, любовь, хотелось пылать от счастья. Потом я осталась одна. Про меня забыли. Вокруг пустота, одиночество… А я все ждала. И когда наступил этот миг! Всю страсть, нерастраченную энергию, огонь сердца, жар души я вложила в этот поцелуй. Что, было потом – не помню… Потеряла рассудок, сознание… Очнулась от тряски в этом несносном транспорте.
- Ваши несчастья позади, мэм. Вы с честью выдержали удары судьбы. И остались очаровательной, грациозной, одухотворенной, восхитительной, соблазнительной!
Мудрый Старый Носок. Уж он-то знал, как необходимы комплименты женской обугленной душе. Когда-то он был Новым, Эластичным, Блестящим… Женская ножка гордилась им, выставляла напоказ, любила. Он ее боготворил – теплая, гладкая, нежная. Оберегал от колючек, заноз, от жары и холода. Нет, прочь воспоминания.
- Женщины, женщины! Что они с нами делают.
Ночью поднялся ветер. Обгоревшая Спичка, накрепко запутавшись в петлях Старого Носка, обрела покой и счастье.
А верному Пустому Кошельку снилось, что его Денежку тоже выкинули на помойку.
Надежда, как известно, умирает последней. Везде. Даже на свалке.