Наш учитель английского, американец, приехал в СССР в 1936 году вместе с отцом, членом компартии США.
Отец желал участвовать в индустриализации страны. Он отвергал власть капитала, считал, что хозяином должен быть человек труда: хотел служить коммунистическим идеалам.
Русские сотрудники про себя относились к американцу, как к городскому сумасшедшему. Но сознавали и существенную разницу - он не побирался, а хорошо работал и щедро делился инженерным опытом, и в помощи никому не отказывал. Был добрым, безобидным человеком.
Мало того, он оказался страстным актером
-любителем, участвовал в художественной самодеятельности. В Америку не вернулся,
вышел на пенсию, но актерство не бросил и
даже умер на сцене во время представления.
Сын закончил пединститут и преподавал английский, который в то время был никому
не нужен: жили за железным занавесом.
Учебники английского к английской жизни никакого отношения не имели - рассказывали
о старшей сестре-комсомолке, папе-коммунисте,
о колхозах и о демонстрациях в мае и ноябре. Правда, все-таки были вкрапления текстов из английской классики, например, из Диккенса.
Наш учитель не утруждал себя попытками
хоть чему-то научить всех. Он выбирал из
класса несколько человек и занимался только
с ними. Остальным ставил тройки, даже не
спрашивая. Все были довольны. "Троечники"
на английском делали письменные уроки на
завтра, не мешая нашим занятиям.
Я входила в число избранных.
Он так и не смог избавиться от чудовищного американского акцента. Более грубо произносил "r"; там где требовалось произносить больше "э", чем "а", произносил больше "а", чем "э"...
В институте каждый семестр "сдавали знаки" - перевод беллетристики (по газете "Moscow News") и технического текста (по американским журналам). Мне быстрее других удавалось справиться с этой работой благодаря школьному багажу знаний.
На пятом курсе я легко читала технические статьи по специальности просто так, не переводя в уме на русский.
Был ли он хорошим учителем? Или я способной ученицей? Или сыграли роль практически индивидуальные занятия? Или все вместе?