В начале
Приход новых солнечных дней приносил новые заботы. В начале, делах; в бизнесе не все шло гладко. Казалось, я с головой погрузилась в проблемы, и не думая ни о чем, кроме них, постепенно превращаясь в «хорошего парня», или эдакую бизнес «вумен», не замечая, что улыбка давно как покинула прежде счастливое выражение моего лица. Теперь, напряженная мимика каждой мышцы лица, царила на нём, скованность всех движений присутствовала в моём теле.
Трудно передать, как обрадовал меня приезд Татьяны. Ее появление, как пружинка в часовом механизме, привело в движение остановившееся время и заставило вновь мне поверить в себя.
Она приехала, как всегда, в начале лета. Поправилась, но особенная черта, так выделявшая Татьяну – ее жизнерадостность, придавала ей особый шарм. Я не удивилась первому моменту нашей встречи, когда крупного телосложения незнакомец с легкостью закинул ее багаж, появившись в моей прихожей, расцеловал Татьяну, и, надеясь на будущую их встречу, покинул нас.
- Ну, рассказывай, Ириска, как же вы тут живете? Я так соскучилась без вас!
Таня, в этом сезоне стала «блондинкой», вся такая беленькая и энергичная, она вся светилась от счастья.
- Наконец, я на море!
Мы решили отметить ее приезд и отправились на набережную. Толпы туристов прибывших недавно прогуливались вдоль набережной, оказывается в кафе уже нужно заказывать столики, но, все – же, свободные места нашлись и для нас. Перед нами – за соседним столом, расположились трое мужчин.
Наличие головного убора было неподходящим к позднему времени суток, солнцезащитные очки дополняли картину. Обратив свое внимание на них, самую солидную из них персону, которому Татьяна вскоре состроила немыслимую рожицу. Не удивительно, через небольшой интервал зазвучали мелодии из «Бандитского» Санкт Петербурга для прекрасной блондинки. И еще небольшой интервал - они уже были знакомыми.
Следующим вечером я с моей школьной подругой, находилась рядом с Таней, но за другим столом. Татьяна недолюбливала Веронику, возможно, за рациональность ее мышлений и растущее в ней дозирование чувств. Вечер в компании с Вероникой, по мнению Тани, являлся особенно неудачным и абсолютно потерянным. Однако, она с ее новыми знакомыми не забывали уделять нам своеобразное внимание, одаривая; вином и другими блюдами, уже заказанные нами, замечались и приносились обслугой повторно, с точностью выбранного прежде ассортимента.
Как то Татьяна рассказала мне в «двух словах» о ее новых приятелях, вернее, то, что услышала в отношении меня от одного из них, Ивана – «пока «они» находятся здесь, у нее будет шансов встречаться с другими». Ваня был чем - то вроде охраны Татьяниному приятелю. На вид выглядел моложе двоих, энергичный, с быстрой реакцией.
Вечера по ее рассказам, Татьяна пропадала с ними в кафе, а затем в районе снятого ими коттеджа близ набережной. Вскоре, как в подтверждение сказанному, я стала замечать решительные действия предпринятые Иваном, его внезапное появление между мной и назойливыми «искателями счастья».
Часто находясь вблизи от нас, Ваня молниеносно приближался к кругу танцующих, и, схватив «железной» хваткой одного из навязчивых моих партнеров по танцу, он давал понять им и окружающим нас, что он не потерпит чрезмерно настойчивых, или мешающим нам отдыхать. Я терялась в догадках, чем объясняется столь явное его покровительство. Было заметно, что стройная фигура и утонченные черты Вероники, не привлекали его, возможно брюнетки не интересовали Ивана или не были в его «вкусе». Но, кроме опеки, других шагов своего внимания Иван к нам не проявлял. Все это со слов Вероники, объяснялось моей манкостью и хоризмой. Объяснение, странного поведения Вани, со слов Татьяны, выглядело противоестественным, в присутствии новой персоны, появившейся в их кругу. Молодая девушка с довольно крупными чертами лица, которые в достаточной мере не смогли замаскировать и искусственно выкрашенные в белый цвет, вьющиеся волосы, бывшей брюнетки. Её нельзя было назвать изящной, какими бывают молоденькие девушки её возраста, хотя полноты в ней не было. Одетая в светлое плате с большим вырезом на спине, она в основном сидела с ними за столиком. Но, в редких случаях, когда она покидала его, становилось заметным, что высокая платформа открытой обуви, скрадывала недостаток её довольно коротких ног.
С её появлением наблюдалась некоторая нервозность Ивана, и более того, мне показалось, что он пытается выйти на диалог со мной, но скорее всего, присутствие незнакомки ему мешает.
И вот, сегодня, я удивилась, что проводив молодую свою компаньонку, Ваня вернулся к босу один. Вероятно, улучшив момент, когда его шеф был увлечён танцем с Татьяной, Ваня последовал за мной, когда я, преодолев длинную череду ступеней, продолжала свой путь по ровному отрезку дорожки мимо темнеющих стволов по её сторонам, не подозревая, что Ваня догоняет меня.
Когда, в сумерках среди безлюдного парка и редких бликов, от фонарей, неожиданно показалась чья - то фигура, мне стало не по себе. Я сделала резкое движение в сторону и услышала, смех, из темных кустов вышел Иван. Разговорились, оставшись со мной один, без приятелей, он казался мне откровенным. Уже было за полночь, когда находясь на освещенном пространстве безлюдной аллеи, вышла луна отчётливо, осветив его движения и поворот стройного торса.
Иван, развернулся ко мне, все говорило в нем о редких, и, возможно, не свойственных ему минутах открытости.
Звуки музыки, ночного кафе доносились снизу, напоминая нам, что там его ждут. Редкие минуты, мгновения вырванные, чтобы проводить нас - это все, что могло быть между нами, легкое прикосновение его руки и взгляд. Выражающий боль, загнанного зверя, как будто бы, я прикоснулась к его оголенным нервам, своим редким и отрывистым движением невидимого смычка, к натянутым до предела струнам, заставив исполнить их резкие и последние аккорды.
Речь его была странна и довольно проста, он сказал мне, что не питает иллюзий на то, что, такая как, я – серьезная и деловая, потрясающая женщина, обратит внимание на него.
Но, последующее замечание, особенно меня, удивило. «Его слова казались, далеки от реальности».
- Я знаю, - сказал мне Ваня, - за тобой есть влиятельный человек, я не смею рассчитывать ни на что. Понимаю, восхищаюсь тобой, ты живешь, говоря «моим языком» - по понятиям. Общение с тобой, пусть, недолгое – приятно и доставляет удовольствие.
- Интересно - кто он? Какой его возраст, он - моложе?
Единственное, что удалось узнать, крылось в немногословном ответе:
- Да, он моложе, может быть, и эта разница делает тебя еще привлекательней, возможно, ты выглядишь гораздо младше сверстниц, – добавил он тогда к сказанному, по всей видимости, осознав, что высказал лишнее, он остановился, прервав свой диалог, так же внезапно, как и начал. Затем, скрылся из вида..
А, я, постояв некоторое время в растерянности среди редких деревьев, таинственно отбрасывающих свои длинные прозрачные тени, напрасно пыталась осознать смысл, им сказанного. Поднимаясь по слабо освещенным ступенькам этой пустынной, ночной аллеи, все думала о странных словах Вани, пытаясь разгадать новую, и, неожиданную головоломку.
На следующий день Танины приятели в кафе не появлялись, не видели их и в последующие дня два, видимо, они сорвались с места.
В это же время на северном побережье объявили «план перехват», по – всюду, патрулировали дроги, перекрывая посты. Кем был Ваня и его знакомые, мы знали.
Все реже я бывала на пляже. Много времени ,отнимала работа, ее бесконечные разъезды, по самому длинному городу континента, восточного побережья.
Работа с туристами была основным моим делом летом. Времени для отдыха оставалось мало. Но, несмотря дефицит свободного времени, я возвращаюсь к странному разговору с Ваней, задумываясь о нем, не находила реального подтверждения сказанному; не видя «его» присутствия, как и подтверждения событий, говорящих о существовании неизвестного мне покровителя, я чувствовала себя ни с кем не связанной, какими ни - будь обещаниями.
Обычных для данного периода года курортных романов у меня не было, если не принимать во внимание, что на работе у меня начинали складываться отношения с Валерой, который ждал меня в это утро, с Валерой мы встретились, в пансионате, где он, занимался вопросами прибывших туда спортсменов.
В парке у центрального корпуса я увидела одинокую фигуру, Валеры, он сидел на лавочке, солнечные блики, пробивавшиеся сквозь листву и тень от пушистой кроны, делали его схожим с восковым персонажем. Еще несколько минут он продолжал сидеть, не замечая, что я уже здесь. Когда я приблизилась к нему, то заметила, в руках его, был какой – то футляр.
Валера повернул голову и только теперь, увидев меня рядом, посмотрел на меня, выражая всем своим видом радость, или, может быть, в нём таилось нечто, большее, понятное в такую минуту только двоим. Он встал и протянул мне темный футляр. - Это подарок Вам - деловая прекрасная женщина. Я растерялась, не ожидая такого признания. Держа в руке его подарок - «паркер»-3-Ручка для письма с металлическим пером или из драгметалла- , я спросила его:
- Можно, мне поцеловать, Вас, - и добавила, «словно оправдываясь», - в знак благодарности.
Валера в ответ улыбнулся.
Присев на лавочку рядом с ним и, поцеловав его. Мне не приходилось замечать раньше, подобных перемен, обычно он держался отстраненно, сохраняя некоторую невидимую дистанцию с собеседниками, но в данную минуту его лицо изменилось, внутренний свет озарил его. Теплый доверительный взгляд его стал открытым и, возымев притягательную силу, сразу обаял меня.
Тогда же мне захотелось сделать и ему подарок - «отплатить той же монетой»; я пригласила Валеру покататься на лошадях..
Стоял жаркий день, когда мы с Таней заехали к нему в пансионат. Валера ждал нас, у входа, пригласив с собой своего коллегу – Альберта, тренера лет тридцати - крупного и плотного сложения мужчину, резко контрастирующего с Валерой своим тёмным загаром и объёмными формами тела. Валера же, старше с фигурой легкоатлета, и, несмотря на летнее, яркое солнце был неестественно бледным. Мы направлялись на заброшенный аэродром, где у реки находились конюшни.
Наездники из Дагестана выбрали каждому по лошадке, и при этом, расспрашивая о желаемых требованиях, предъявляемых к лошадям.
Не знаю, о чем говорили с Татьяной, ей предоставили крупного, шоколадной масти коня.
Альберту, с подобным окрасом коня но, как оказалось, лошадку с норовом.
Валера не выражал никаких пожеланий, и ему подвели - белого, в серое яблоко.
Только мне понравился гнедой, как потом, я заметила, он отлично шёл по маршруту, но был своенравен, минутами он останавливался и жевал траву. И, тогда мы отставали от конной группы, но, Валерин конь возвращалась к нам и мы оказывалась рядом с ним. Между мною и группой остальных наездников постоянно сохранялась дистанция, я не торопила животное, понимая, что к концу дня лошадь измотана.
Поднявшись на верхнюю точку маршрута, коневод стал фотографировать нас с лошадьми.
Уголек позволил мне погладить себя, ощущение единения с природой и животным захватили меня. На обратном спуске, самом крутом, по маршруту право спускаться первым досталось мне с моим гнедым Угольком, Валера не отставал от нас. В какой - то миг я уронила свои солнцезащитные очки, с легкостью Валера поднял и вернул их мне. Прогулка по лесным тропам расслабляла, мой попутчик становился все ближе, заботы, занимавшие меня раньше, здесь среди леса казались не актуальными. Этот мир был другим, но реальным, он поглощал нас. В лесу, бредя по его тропам, я впервые подумала: «Нравлюсь ли я моему спутнику?» Я сомневалась. Первая встреча с ним произвела сильное впечатление, меняя представление о мужчинах. Как и первый наш с ним деловой разговор, который состоялся сейчас, надо заметить, что Валера, приятно удивлял меня своим тактом. Каждая минута, проведенная с Валерой, прибавляла мне симпатии к нему, привязывая меня все сильнее. Восхищая его тонким умом с первых минут знакомства.
Уже смеркалось, когда мы тепло простились с четвероногими друзьями и коневодами.
Заняв свои места в салоне автомобиля, мы продолжили свой тур выходного дня дальше, на речку.
По горной узкой дороге, мы подъехали вскоре к так называемой яме – речной заводе, что находилась в лесу. Покинув машину, спустились к деревянному мостику, и перешли небольшую речушку. Остановившись на небольшом пространстве поляны вдоль речки, мы разделись, оставшись только в купальниках. После знойного дня здесь было приятно свежо, вечерняя прохлада была упоительна, нам хотелось купаться. Оставив припасы на маленьком импровизированном столике из камней, я прямиком направилась к речной яме, Таня последовала за мной.
Неторопливо ступая по скользким камням постепенно заходя в прохладную реку. Мы окунались в неглубокую заводь, радуясь освежающему удовольствию, сообщая громкими возгласами о своих ощущениях, искушая тех, кто оставался на берегу.
Альберт занимался приготовлением шашлыка. Валера стоя у воды, смотрел на нас, но, так и не разделся. Стемнело, когда шашлык уже был готов. Мы наслаждались его вкусом, сидя с мужчинами у стола и слушали их рассказы о Воркуте и соревнованиях хоккеистов.
За последние месяцы, я окончательно устала от постоянного перенапряжения и, после нескольких кусочков шашлыка и насыщенного виноградном вина, мне захотелось уйти от всех этих разговоров, может быть просто, развлечься. Неожиданно, я предложила:
- Давайте, поиграем» в кис – кис - мяу»!
И, к удивлению все согласились.
Правда, в лесу, прятаться было сложно, но, несмотря на трудности, мы продолжали резвиться. Заменив вскоре прятки, поцелуем по жребию.
- Почему, я, как какая - то колбаса, со мной все целуются». Да, это было правдой». Тем не менее, было всем хорошо, как бывает в кругу веселой компании. Стало быстро темнеть. Водитель с противоположного берега, подавал сигналы, мигая фарами.
Сейчас, мне очень не хотелось возвращаться.
Внезапно, заухала сова.
Ее крики напомнили Тане матери, о её смерти ; - Тогда, - как сказала она, - все так же, ухали совы, - и, лицо в эту минуту, освещенное светом от подаваемого сигнала фар, исказила болезненная гримаса. Оно показалось мне чужим, таким не свойственным ей, это было - выражение ужаса и застывшего страха. Казалось, только одной мне удалось заметить наступившие перемены в подруге.
Ребята пытались шутить и перевести разговоры на темы: опасно ли спать в лесу, бояться ли рыси и шакалов. Но, мне становилось здесь неуютно. Казалось, ее слова предрекали
«Как будто, кто - то воспользовался ею, ее губами, предостерегая об опасности, поджидающей нас, если бы нам пришлось бы остаться в лесу на ночевку. Становилось темно, солнце быстро садилось, отрывистые крики птиц повторялись, напоминая, что нам предоставлен единственный шанс, чтобы отсюда убраться». Действительно, подумала я, что если мы не поспешим и не уйдем сею же секунду то, и аккумулятор машины сядет, погребая нас до наступления рассвета в этой жуткой темноте среди леса с его снующими среди кустов змеями, сыростью и завывающими протяжными звуками подходящих всё ближе шакалов. Мы засобирались обратно. Аккумулятор в машине действительно начинал садиться, о чем напоминал нам водитель, выкрикивая со стороны горной дороги, время нас подгоняло.
В полу - тьме, практически на ощупь, мы быстро перешли мосток, словно, нечистая сила, ожившая из неприятных Татьяниных воспоминаний, выгоняла нас из леса, ухая и издавая протяжные завывания.
К моему удивлению, гости не стали спешить покидать нас. Мне показалось, что происходящее непонятным образом оказало сильнейшее впечатление и на Валеру, выражение лица его стало иным, как будто бы тайна скрывалась в неподвижном и скованном в эту минуту лице, но, несколькими минутами спустя, оно стало прежним. Выехав из леса на автомобильную трассу, считая, что вот и подошел к концу наш «уикенд», когда Валера сидя рядом с шофёром, повернулся назад и спросил:
- Ирис, могли бы Вы, продолжить со мной вечер? – У нас не всегда выпадает возможность – находиться вне стен отеля, и сегодня такой день, дающий возможность нам не спешить обратно. – «Я не ожидала услышать от него подобной просьбы. Только теперь мне стала понятны причины перемен в его поведении, тогда я не понимала всего, что откроется мне позднее», - и предложила первое, что пришло мне.
Провести остаток вечера в ресторане, недалеко от своего дома. Когда мы подъехали к нему, так все и произошло, Валера и Альберт остались возле дома, ожидая нас.
Мы с подругой зашли переодеться. Увидев меня, выходящей из моего подъезда, Валера заулыбался - в мини перед ним я предстала впервые.
- А, я хочу выпить за вашу красоту и за прекрасный вечер. – Этим вечером на берегу моря, мы, с Валерой находясь в кругу друзей, подняли наши бокалы. Его следующая фраза удивила меня, еще несколько минут назад ничто не говорило мне о продолжении нашего с Валерой знакомства. - Ирис, я не могу объяснить словами.
- Я хочу тебя видеть, имею я право спрашивать об этом? - он продолжал, его взгляд выражал сомненье в моем утвердительном ответе, передавая всю разнообразную гамму его чувств.
- Я приеду к вам?
Я кивнула в ответ. Мы условились в десять вечера встретиться на набережной, а пока продолжали наслаждаться моментом, слушая музыку сидя на открытой террасе ночью у моря.
В ресторане мы встречали рассвет, неоновых ламп уже померкли, розоватый оттенок восходящего утра постепенно окрашивал расплывчатые очертания прибрежной полосы.
Все казалось таким далеким, уплывающим от нас. Мелодии ночного кафе не смолкали, Валера заказывал их, не переставая обращаться к музыканту, встречающему с нами начало нового дня.. Красота, пейзажа вдохновляла, легкий ветерок путал мои волосы и мысли, шум прибоя, дополняли мелодии «Стинга»
. «Я была счастлива, и Валера был рядом. Как я хочу вернуться назад, вернуться, чтобы никогда не возвращаться. Мне хотелось бы, чтобы это время было и сейчас, но время быстротечно».
В назначенный час я и Татьяна ждали Валеру за столиком на нашей набережной в том же ресторане, где мы встречались на кануне, но, сейчас - он задерживался.
Альберт приехал раньше и находился сейчас с нами.
Под звуки быстрых латиноамериканских ритмов мы танцевали, казалось, в начале у Альберта с Татьяной было хорошее настроение. Но, поведение подруги испортило впечатление о ней. Альберту было непривычно наблюдать за тем, что ее приглашали другие мужчины, знакомые с ней до него. Тем более, что на какое - то время Татьяна и вовсе оставила нас за столом с Альбертом, пересев за другой столик к незнакомой внезапно появившейся здесь компании. Но, вернувшись, объяснила своё отсутствие, передачей привета от «боса» Ивана.
- Почему, ты ведешь себя так, словно я здесь пустое место.
Он схватил ее за плечо и развернул лицом к себе, она посмотрела на него удивленно; только, что она заигрывала с мужчиной сидящим неподалеку.
- Руки, убери, ты ведешь себя, как мужлан.
- Что ты сказала, кто ты такая?
Не знаю, как развивались бы события дальше, если бы, не появился Валера и, увидев его среди вечерней публики, идущим между столиками от входа, я окликнула:
- Валера,- махая ему рукой.
Улыбка заиграла на лицах, как хорошо же стало в эти минуты.
Это было наше первое свидание. Взгляд его остановился на моём лице, а затем, проследовал дальше. Испытывая некоторое замешательство, я смутилась. Желтое платье, красиво облегающее плечи, казалось, нарочно не слушалось своей хозяйки, как будто повинуясь тайным желаниям моего мужчины, сползало вниз, обнажая плечи.
Минимум слов, воспринимая в эту минуту жесты, мы медленно скользили в танце.
- Какие безобразные мужчины окружают вас,- прервав длинную паузу, произнёс Валера.
- Их формы давно расплылись.
Я посмотрела по сторонам, только сейчас, после его замечания обратив внимание на окружающих вокруг мужчин, или сегодня не видела перед собой других.. - Только, ты, радость моя, ты в такой поре, тебе подходит любой возраст.
- М. мм м. Меrci, mon ami..- 4 - перевод с французского: Спасибо мой друг
Как только, мы оказались у столика, страсти, кипящие здесь, прервав созерцание, накалялись.
- Вы только посмотрите на Татьяну, продолжал возмущенный Альберт.
- Что она себе позволяет.
- Не понял, ты что, кто тебе позволяет повышать на нее голос?
Темпераментный характер Альберта проявлялся все ярче.
- А, что ей надо, она танцует с другими мужчинами, когда, я сижу здесь.
- Ирис, и давно это с Альбертом происходит, он ей хамил?
- Мне очень неловко, на это смотреть и слышать, кем он себя вообразил? Хорошо, что ты успел подойти, так как у меня не было полной уверенности, смоли ли тебя дождаться?
- К чертовой матери, убирайся Альберт! У меня есть принцип, который известен тебе, чтобы больше я не видел тебя, завтра ты купишь себе обратный билет.
- Всё из – за нее?!- не сразу сдавая своих позиций в силу его темперамента, упорствовал он.
- Она женщина, и женщине позволено все.
Альберт быстро поднялся, понимая, что ситуация ему неподвластна, направляясь к выходу.
Не знаю, сколько времени ему потребовалось на сборы но, в последующие дни я его не видела.
Я всегда мечтала о таком мужчине, о джентльмене не на словах, а в поступках, понимая, что последствия отъезда Альберта не останутся незамеченными, скорее воспримутся самоуправством.
Валера открывался мне с другой стороны, раньше я видела его, как человека с не преодолимой дистанцией в общении, теперь она неумолимо сокращалась. Я ощущала его особое обаяние, и безграничное внимание ко мне.
Все во мне было важным для Валеры, мой взгляд, мое настроение и минутные перемены его. Часто я смотрела на него и замечала, как, ему хочется меня развлечь, и как искусно это у него получалось.
Он рассказывал мне о Кубе, играх, которыми развлекали туристов в отелях. Валера любил праздники, и ему нравилось их устраивать. С ним было легко. Вечерами мы гуляли по набережной, посещая различные рестораны, пробуя разные деликатесы, и он кормил меня ими, как ребенка. У моря при свете ночных огней мы пили белый мартини, затем уходили в наш «домик», называя так, наш номер в маленькой гостинице, в которую переехали, чтобы остаться вдвоем. Мне нравился ее «французский» уютный внутренний дворик. Мы возвращались, пили вино на темной террасе гостиницы, и наблюдали за постояльцами, что напротив.
Попытки женщин понравиться ему были неудачны. Однажды, когда я плавала в бассейне, я наблюдала, как она из них попыталась с ним познакомиться. Валера находился в баре напротив, и было заметно, что он ждал меня.
Валера называл меня - женой, его взгляд сопровождал меня везде. Его отношение и поведение со мной, складывалось таким образом, что я ощущала себя - его женщиной.
Он не отпускал меня от себя ни днем, ни ночью.
Я была все время с ним, и только одну фразу я слышала от него.
- Я хочу, чтобы ты была рядом.
Невозможно описать словами, как хорошо и просто с ним было, вечерами мы как обычно, сидели на нашем балкончике. Он любил садиться рядом со мной и кормить меня как ребенка из рук виноградом и, подавать мне бокалы вина. время, летело, как одно мгновенье, мы любили друг друга. Не могу забыть и сейчас - его нежные прикосновения, ласки, подаренные с любовью. Поцелую не прекращались, беря свое начало от губ и заканчиваясь у кончиков ног.
Часы, невыносимых томлений дня сменялись временем ночных наслаждений.
Утром, проснувшись от яркого света, я встала, чтобы опустить жалюзи, проснулся Валера. Мы вышли на балкон. Здесь в эти первые минуты, я услышала неожиданное признание:
- Ирис, я, «втюхался» в тебя, словно мальчишка с первого дня. Я влюбился в тебя сразу, как только тебя увидел. Я мог ждать тебя долгое время, ты даже об этом и, не догадывалась.
- Томясь, желая увидеть твои немного пухлые ножки с тонкими щиколотками, желая когда – ни будь коснуться выразительных губ, постоянно испытывая растущее эротическое возбуждение. Затем, он пристально, словно испытывая, посмотрел на меня, и добавил, в не свойственной ему, жесткой манере, произнес он следующую фразу и достаточно жестко, так словно перед ним была не я.
- Но, то, что я скажу, тебе не понравится. Я, почувствовала, как неприятный холодок пробежал по моему телу, хотя солнце становилось все жарче, раскаляя нагретую террасу все сильней:
- Говори, я хочу знать! - Потребовала я. Нетерпение мое росло, мучая мое воображение и сменяя мое радостное настроение после его признания, на уродливые неприятные мысли и разочарование.
- Нет, ты узнаешь об этом завтра.
Словно, зловещая тень пробежала между нами. Весь день я мучилась в догадках. Что же, он хочет сказать?
Выйдя из своего номера, когда полуденное солнце еще нещадно палило, мы направлялись в сторону моря, и, решив сократить путь, стали переходить железнодорожное полотно. Тогда же Валера и достал небольшой брелок с видом своего города и придерживая меня одной рукой , так, как я еще стояла на тонкой рельсе, пытаясь сохранять равновесие и продолжая прогулку по шпалам.
- Ирис, - сказал он, - выдержав небольшую паузу, продолжил,- Скоро, я уезжаю, но хотел бы, что бы на память у тебя осталось вот это, ты будешь меня вспоминать?
- Так, ты мне это и хотел сказать утром?- сменив, нотку враждебности на лёгкий оттенок кокетки.
- Нет.
Неожиданно для себя, волна разочарования и обиды захлестнула меня, в сердцах я сказала ему, что не хотела бы получать сувениры, и если бы он приехал снова, - это было бы для меня гораздо приятней.
- Сделай так, что бы, я не смогла забывать тебя, - внутренняя волна поднялась у меня внутри и продолжала нести дальше на гребне,- тебе не понравилось?
- Напротив.
Больше он мне ничего не сказал, но если бы я тогда могла знать то, что откроется завтра.
Вечером, мы много гуляли, посещая все новые места на набережной, разные рестораны с разной кухней, сегодня это были какие-то «Багамские» беседки. Но, ничто не отвлекало меня от мучительной загадки и недосказанного. Я очень устала, но, возвращаясь, следуя какими - то дворами по проулкам от моря, где сохранялась некоторая прохлада, к себе – в нашу гостиницу, он остановился, покрывшись холодным мокрым потом, казалось, что в эти минуты Валера задыхался. Я собиралась вызвать скорую помощь, но, он попросил меня не делать этого. Я переволновалась, раньше в моём присутствии такого не случалось, успокоившись мыслью, что скорее всего Валера страдает от приступа астмы.
Мы вернулись в наш номер, и только я упала на кровать, как Валера приблизился, держа в его руке высокий стакан, содержащий сок. Немного утолив жажду, он присел на краю постели и провёл рукой по моей спине сверху вниз, затем, передал мне стакан и после того, как я сделала глубокий глоток, сделал движения вдоль моих плеч, вечерняя процедура похожая на массаж расслабляла. «Интересно, это то, почему, он явно старается меня расслабить, так, что же теперь он задумал?» Не давали покоя его странные перемены и, я не ошиблась, он попросил:
- Я хочу, чтобы ты поехала со мной, в мой отель.
- Зачем? Там будут все «ваши» на заключительном вечере.
Я дёрнула плечами и мотнув головой в сторону, дала ему понять, что абсолютно не питаю удовольствия быть там но, Валера настаивал:
- Я хочу, чтобы ты была со мной.
- Я не понимаю, - заговорила я с ним, замечая громкие нотки, диалог явно переходил на повышенные тона,- зачем там быть мне, что может там без меня случиться?
- Вот, по – этому,- стараясь произносить фразы более мягко, успокаивающе,- и, говорю, что пока ты со мной, - продолжал уговаривать он, - со мной ничего не случится.
Я продолжала упираться, тем более, что настроение у меня было испорчено с утра.
- Ну, хочешь, закрой меня в комнате, если не доверяешь.
- Хорошо, я скоро приеду. Видно было, что перспектива провести остаток вечера без меня, его очень расстроила. Он, прежде терпеливый и доброжелательный заметно изменился. Валера стал нервным и закрытым, мы помолчали некоторое время, но, понимая, что я не собираюсь покидать комнаты, а напротив, скинув платье направляюсь принимать душ,- он ушел один.
Я вышла на балкон, испытывая растущее разочарование – «совсем не понимая, что происходит»- стоя расстроенная и смотря на дворик, напротив, на темную террасу противоположной гостиницы.
Как, оказалось, сегодня выясняли отношения не одни мы:
- Где моя бутылка пива?!- басил из номера гостиницы, что напротив мужчина, который появившись на террасе возле женщины, отдыхающей на шезлонге, вернувшись в глубину номера, он повторил свой вопрос. Но вместо ответа, женщина подняла руку, проведя ею в сторону, отмахнувшись от него словно от одной из многочисленных ос, являющихся на запахи сладкого.
- Уу у уух ухожу, достало всё!- раздосадованный он скрылся за шторами, - «наверное, ушёл».
Каково же было моё удивление, когда минут через несколько дама по - прежнему, сидящая на террасе, достала откуда – то из под шезлонга бутылку, скорее всего ту самую с пивом и, открыв небольшую книжечку, приятно устроилась; читая и допивая пивко.
Усмехнувшись, я перевела взгляд в сторону, и совершенно того не ожидая увидела силуэт, сидящего в глубине слабоосвещенного дворика отеля, мне он показался чем – то знакомым.
Казалось, он смотрел на меня и долго не покидал своего кресла, пока мне не надоело вглядываться в полумрак, захотелось спать, я вернулась в прохладную комнату.
Когда, я открыла глаза, была ночь, Валера уже вернулся и не улыбнулся мне.
- Наверно, ты сердишься?
- Нет, но хотел, чтобы ты была со мной.
Он рассказал, что когда приехал в гостиницу один, то, удивил администратора. Тот спросил его:
- Вы? - Вы, гуляли один? - А ваша жена?
- Она спит. Здесь, в гостинице все было на виду, все знали Валерино отношение ко мне. И сегодня Валера обиделся на меня, как обижаются дети.
- Мне нужно будет ночью поехать в отель, - продолжал он. Я согласилась на этот раз сопроводить его, что его обрадовало, и, успокоившись, он забылся глубоким сном. Я посмотрела на него, грустные сомнения отступили, я видела, что его отношение ко мне оставалось таким же трепетным и волнующим, и я последовала его примеру, уснув. Мы заснули, так и не проснувшись, проспали до позднего утра.
Солнце вставало, становилось все жарче, когда мы снова сидели на балконе и беззаботно болтали.
Но, что – то изнутри меня точило, не давая мне покоя, пока я не вернулась к вчерашнему разговору.
- Скажи, ты хотел мне вчера сказать, что больше не приедешь? – холодно с некоторым оттенком обиды, давая ему понять, что и так ясно, и слыша смешок в голосе, - Я и так, ни на что не надеюсь.
- Нет.
Продолжая свою истерику и одновременно допрос, - ты считаешь меня ветреной женщиной?
- Как ты такое, о себе, могла подумать?- уже не в силах сдержаться, возмутился Валера.
Я продолжала допытываться:
- Ну, что, в конце, концов, у тебя ... «спид», рак?- Сказала я, уже совершенно не отдавая себе отчета о том, что говорю.
- Вот, именно, то, что ты сейчас и сказала!... Рак. - Валера как-то отстранился, я же стала безудержно смеяться. Это был шок. После сказанного, он скрылся в глубине комнаты. Я осталась одна, продолжая нервно смеяться.
Мне показалось, что боги смеются вместе со мной надо мной же. Теперь, когда я встретила его – человека, о котором я столько мечтала, судьба зло посмеялась надо мной.
Валера, вернулся из глубины комнаты, и стоя рядом со мной сейчас, пытался объяснить мне, видя, как сильно его откровение подействовало на меня; я почему – то смеялась а, по лицу сами по себе катились слёзы.
- Ирис, я не хотел ничего говорить, не люблю, когда меня жалеют.
Я ощущала себя в какой – то прострации, всегда, когда подобное происходит с кем - то, все выглядит более естественно. Но, впервые, я испытывала - такое. Когда, казалось бы, невозможное, происходящее, всегда с другими, сегодня касается непосредственно тебя. Мне звонили в продолжение утра, все самые срочные встречи я перенесла на вторую часть дня, Валера тоже остался, обед нам принесли в номер.
За бокалом вина мы разговаривали, продолжая вечные темы: «жизни и смерти», о профессиях; таких как летчик - испытатель, наконец, просто о людях экстремальных профессий, живущих и не знающих о последнем дне. Мне хотелось отвлечь Валеру от грустной реальности, предпринимая свои нелепые попытки его успокоить.
Но до сих пор я ругаю себя за то, что поехала по своим делам в этот день, какое по сути значение имеет ежедневная суета, в погоне за прибылью, по отношение к тем минутам, счастья которых мы у себя отбираем, если бы я могла только знать, знать, что больше его не увижу?
В полдень подъехала машина, на работе меня ждали. Мы сели в неё и заехали в отель к Валере, когда я осталась в номере, он, пообещав, что не надолго, отлучился по вопросам отъезда. Но, я не смогла дождаться его, мои клиенты звонили и просили о встрече,
« почему я не сумела отказать партнерам, расставить приоритеты»? Я отлучилась, передав его сынишке, что скоро подъеду на вокзал. Только вот, совсем чуть - чуть не успела. После короткой беседы с клиентами, я, не дожидаясь своего водителя, не понимая, куда его унесло, поймав попутную машину, торопилась к вокзалу.
Каким-то странным показался вопрос подвозившего меня незнакомца
- Вы доктор?
- Нет, почему вы меня спросили об этом, разве я в халате сижу?
Он не ответил и перевел тему. И, уже подъезжая к вокзалу, зная, что я и так опаздываю, замедлил скорость, - «он, что старается, это нарочно, задержать меня?» - Пронеслось где - то на уровне подсознания,- но, доли секунд, этой задержки хватило, чтобы я опоздала.
Я выбежала на перрон, но поезд уже набирал ход, не знаю, видел ли меня Валера.
Как я, стоя на противоположной стороне, смотрю в след уходящему поезду.
Не знаю, что могло бы произойти, если бы Валера был здесь со мной в последние исчезающие минуты, кем был незнакомец и зачем он задержал меня? Я опоздала, хотя, может быть, это - лучше.
Возможно, в тот день, я показалась ему бесчувственной, но всему виной были странные обстоятельства, и возникающие из неоткуда, помехи, преследующие нас. Странные женщины, одна, которая, вдруг появляется в закрытом для посторонних лиц пансионе, демонстративно пристающая к чужому мужчине, или его слова: - Когда ты со мной то, со мной ничего не случится. Это почему не случится, что моё присутствия сможет снять приступ или ему угрожали?
Или вот, возникший на трассе автомобиль, зачем ему понадобилось задержать меня перед поездом?
Вмешательства, в мою личную жизнь, сопутствующие две недели, вдруг внезапно закончились с отъездом Валеры.
В последующем дни стояли не такие жаркие и не сильно загруженные, монотонными похожим один на другой. К концу дня, появляясь, домой, ловила себя на мыслях, что сейчас мне нужнее находиться с Валерой, меня мучила совесть, совсем не понимавшая, зачем я здесь?
Осенью позвонил Валера, сказал, что все у него хорошо, ревниво выспрашивал и не верил, что я могу быть одна. Он звонил из Москвы, сказав, что неделю не мог со мной созвониться. И не удивительно я никого не ждала и, не всегда возникало желание отвечать на незнакомые номера, я ни на, что не надеялась, погрузившись в себя, испытывая досаду, говоря себя а, что ты ждала, после своего исчезновения в день Валериного отъезда?
Вернее, я ждала его раньше, в августе, как он мне обещал.
В назначенный день, я сидела во дворике «нашего дома» и ждала его после полудня, находясь в кафе у бассейна отеля. Вспоминая, как, несмотря, на все мои уговоры, мы даже совместно с ним выбрали ему плавки, Валера так и не стал плавать в нем, стесняясь своих не ровных ног, считая, что не может раздеться рядом с моим совершенством.
Я ждала его там до позднего вечера, и только после заката, когда с деревьев уже сползли их призрачные тени, растворившись в полной темноте, оставаться дольше здесь, не имело смысла, я покинула дворик отеля, досадуя на него..
Стемнело и, когда я добралась до дома, начался дождь, «ещё и пагода испортилась, видимо, окончательно - всё в природе настроено против», испытывая скверное настроение, занимаясь самобичеванием, я смотрела в окно .
Внезапно разыгралась гроза, налетел порывистый ветер, и дождь застучал крупными каплями, затем повторялось его барабанная дробь, стихая и возобновляясь и растекаясь по стеклам.
Над морем сверкали молнии, море становилось черным и, на горизонте поднимался смерч.