Глава 2
Первая моя настоящая победа была в 22 года, когда я пытался устроиться в одну очень известную процветающую радиокомпанию.
С детства мне все твердили, что у меня восхитительный тембр голоса, что язык у меня подвешен, как электровеник, что я могу заболтать любого (а тем более – любую). Вот я и решил попытать свое счастье на радио. Мне было тогда очень важно, чтобы я сам оставался за кадром, чтобы люди восхищались мной, не видя меня.
Я пришел прямо к владелице радиокомпании. Ею была, да и остается по сей день, Екатерина (назовем ее так, чтобы не давать повода возобновить СМИ ту давнюю шумиху по поводу наших скандальных отношений). Екатерина была дочкой известного писателя и общественного деятеля Н. Радиоканал ей достался благодаря влиянию в политических кругах и деньгам папаши. Папенька Екатерины воспитал ее в высоких моральных принципах, какими наделял героинь своих бессмертных романов. Очевидно из-за своих высоких несбыточных идеалов, а еще вернее, из-за своей малосимпатичной внешности, усугубленной вредным характером и редкостным высокомерием, Екатерина к своим 38 годам так ни разу и не побывала замужем.
Это была сухопарая высокомерная дама, одетая подчеркнуто скромно, но глядя на ее строгий деловой костюм, каждый мог оценить немалую стоимость этих одежд, которые сами за себя говорили: «Смотрите, я неизмеримо выше вас и по социальному статусу и по своим высоким моральным качествам. Я дочь самого Н. и горжусь этим».
Перед визитом к Екатерине, я позвонил ей и побеседовал с ней по телефону. Мне показалось, что Екатерина склонна взять меня на работу сразу, на основании одного нашего телефонного разговора. Поэтому, представ перед строгой патронессой, я не ожидал никакого подвоха. Я был готов приступать к работе прямо сейчас.
Тонкие, выщипанные в ниточку брови Екатерины взлетели чуть не до самой линии волос, когда она увидела меня в своем кабинете. Ее голос неуверенно дрогнул, словно она сомневалась в том, что я тот самый человек, с которым она говорила по телефону и назначила аудиенцию на этот час.
Разумеется, моя внешность шокировала гранд даму. Ее интонации заметно похолодели, как будто в кабинете кто-то резко выкрутил регулятор кондиционера. В самых вежливых выражениях Екатерина отказала мне, сославшись на множество причин и поводов.
Был ли я обижен? Да я был взбешен! Как эта высушенная вобла смеет отказывать мне только на основании моей внешности! Ведь меня никто не увидит, кроме сотрудников радиостанции. Мой голос, мой дар общения, мои таланты для нее не значили ничего. Она мечтала видеть рядом с собой только смазливых мальчиков и девочек с идеальной фигуркой.
Изначально я хотел только отомстить за унижение. С присущей мне основательностью, я приступил к сбору и изучению информации о Екатерине.
Очевидно было, что она из ооочень хорошей семьи с оооочень хорошим воспитанием и манерами. Ее жизнь была выверена по минутам и ни разу за прошедшие несколько лет она не отступила от своего распорядка дня. Ни разу не опоздала на работу. Ни разу не перенесла совещание.
Больше всего ее раздражала неаккуратность и непунктуальность сотрудников, за что многие, даже очень талантливые люди, были уволены с работы.
Еще Екатерина явно была помешана на приличиях. Мне удалось узнать, что однажды она выгнала с работы свою секретаршу только за то, что у девушки порвался чулок, а секретарша не заметила дорожку и в таком виде посмела явиться пред ясные очи начальницы. В другой раз Екатерина выгнала с работы звукорежиссера, который шутя хлопнул по попке свою ассистентку. Разумеется, ассистентка вылетела с работы вместе со звукорежиссером, потому что приличная девушка не допустит такого обращения с собой.
У Екатерины были странные и неприятные привычки. Всем было известно, что Екатерина выбирает место для распекания неугодных работников наедине – кабинку лифта, пока едет в офис своей компании на последнем этажи высотного здания. Лифт был старый, иногда ломался. И тогда несчастному, запертому наедине с мегерой, приходилось туго. Были у патронессы и смешные привычки. Например, из всех шести лифтов она всегда пользовалась только одним, ну, разумеется, если он не был сломан. Поломка любимого лифта всегда раздражала Екатерину и делала и без того невыносимый ее нрав еще более ужасным.
Поэтому выбор места действия был для меня очевиден. Очевидно было и что нужно делать.
Заранее я установил таймер отключения на двигатель лифта так, чтобы он остановился тогда, когда Екатерина будет подниматься в свою вотчину.
Когда раскрылись двери ее любимого лифта, Екатерина увидела меня, улыбающегося самой развязной улыбочкой. Екатерина гневно сдвинула брови и уже собиралась что-то сказать мне, но я ее опередил:
- Прошу Вас, мадам. Надеюсь, Вы не питаете к моей неординарной внешности такого отвращения, чтобы побрезговать поездкой в кабинке лифта одновременно со мной.
Екатерина была задета и раздосадована. Она поджала свои тонкие губы и зашла в лифт, всем своим видом выражая презрение к моей скромной персоне.
И как только лифт закрыл двери и двинулся вверх, я, похабно улыбаясь, плюхнул ладонь на ее коленку и повел руку вверх.
Екатерина гневно скинула мою руку, но от неожиданности и возмущения не смогла произнести ни слова. Пока она задыхалась от праведного гнева и изумления, я воспользовался моментом, и вовсю стал гладить ее ноги, поднимаясь все выше. Она пыталась скинуть мои руки, но, когда я коснулся ее трусиков (не сомневайтесь, коснулся самого чувствительного местечка), она вздрогнула и движения ее рук стали не такими уверенными, а ноги ощутимо задрожали. Я завернул ее юбку до талии, впился прямо через колготки и трусики в трепещущее лоно, по которому уже разливалась влага. Одной рукой я держал ее за тощий зад, чтобы она не могла вырваться, а другой тискал и мял ее грудь. Ноги женщины подогнулись, и она безвольно осела на пол лифта.
Как и полагалось по моему сценарию соблазнения, лифт благополучно остановился где-то посередине своего пути. Свет погас. Темнота и отсутствие движения кабинки лифта, очевидно, смели последние барьеры сопротивления Екатерины и она всецело отдалась моим сильным и умелым ласкам.
Когда же лифт снова поехал, остановился на нужном этаже и двери его распахнулись, нас встречала почетная делегация: почти весь офис радиокомпании, обеспокоенный отсутствием пунктуальной патронессы и странными звуками, доносившимися из лифтовой шахты.
Взору шокированных зрителей предстало самое непристойное зрелище. Екатерина лежала в откровенной позе совершенно нагая, если не считать болтающихся на одной ее ноге колготок, трусиков и оставшейся не снятой туфли. Этой ногой со свисающим с нее бельем, Екатерина размахивала, словно белым флагом капитулировавший противник, высоко задрав ногу, стараясь усилить исступленное наслаждение. Она выла в голос от страсти. Когда раскрылись двери, глаза ее выпучились на неожиданных свидетелей ее грехопадения.
Думаете, я остановился, когда раскрылся лифт? Черта с два! Я продолжал двигаться с удвоенной силой и энергией. Екатерина попыталась скинуть меня с себя, но ее сопротивление еще больше разожгло ее страсть, которая теперь была крепко замешана на жгучем, никогда ранее не испытываемом ею стыде. Тело ее забилось и изогнулось в пароксизме страсти и она погрузилась в пучину самого незабываемого в ее жизни оргазма.
Верная секретарша Екатерины разогнала всех любопытствующих от интригующего зрелища в лифте. Когда патронесса немного пришла в себя, я предложил ей все же покинуть лифтовую кабинку (вдруг лифт поедет?). Она была в ужасе от подобной перспективы и с готовностью стала собирать разбросанные вещи, ползком, на карачках пятясь к выходу из лифта.
Я учтиво помог ей подняться, подав ей руку. Она очумело уставилась на меня, но руку приняла с благодарностью. Ее колени все еще дрожали и подгибались. Я сказал ей с самым вежливым видом:
- Мадам, мне кажется, нам надо пройти в Ваш кабинет. У нас есть еще несколько нерешенных проблем.
Она поспешно натянула на себя одежду и последовала за мной. Я же небрежно перекинул свою одежду через руку и гордо шествовал по офису совершенно обнаженный.
Природа, так жестоко обделив меня красотой, не поскупилась на мужскую стать и силу. Я был горд своим жеребцом, который обитал у меня между ног. Мало того, что он был весьма крупный, он обладал одним высоко ценимым некоторыми страстными женщинами свойством: он не опускался сразу после оргазма, а продолжал гордо вздыматься еще некоторое время. Сейчас же я ощущал необычное возбуждение, к которому примешивалась сладость победы, и весь персонал радиоканала мог в деталях разглядеть мой гордо поднятый победный стяг.
Доведя мою даму до ее кабинета, я запер дверь и мы продолжили заниматься развратом во всех мыслимых и немыслимых позах, на всех предметах интерьера ее кабинета. Екатерина совершенно забылась и вела себя не как леди, а как шлюха в спальне своего борделя. Мне кажется, она абсолютно утратила связь с реальностью.
Потом у нас были незабываемые три дня, из которых я мало что запомнил. Сначала мы поехали в какую-то гостиницу. По пути я не завидовал таксисту, потому что, не желая прерываться, я продолжал любовные игры со своей новой любовницей. Потом были рестораны, другие гостиницы и новые любовные забавы.
Но, в конце концов, ей надо было вернуться к своей работе. На работе ее совершенно потеряли. Те, кто не видел непристойной сцены в лифте, недоуменно спрашивали: «А где же Екатерина?» Счастливые зрители либо дико похабно ржали, либо втихаря шушукались, либо густо краснели и молчали.
Екатерина вернулась в свой офис совершенно обновленной, неузнаваемой, помолодевшей. Она сменила свой строгий костюм на элегантное платье, очень шедшее ей, а потом появились и другие наряды: юбочки, блузы, брючки и даже джинсы (в прежние времена Екатерина никогда не позволяла себе такой вольности). Стиль работы у нее тоже поменялся. Она считала себя влюбленной и счастливой. Разумеется, я получил должность ее зама, а по совместителю радиоведущего и вовсю похабничал в ее радиоэфире. Слушательницы, слушали, хихикали и млели от непристойностей, которые я вещал своим бархатным красивым голосом. Я стал самым скандальным и популярным радиоведущим, чьи рейтинги мгновенно взлетели до небес.
Но мне казалось мало соблазнить Екатерину. Я все еще хотел ей отомстить за свое первое унижение.
Первый раз она сняла меня со своей секретарши. Миленькая девушка просто из любопытства решила мне отдаться, чтобы понять, что нашла во мне ее начальница и была застигнута врасплох моим дьявольским умением обращаться с женским телом.
Екатерина попробовала возмутиться моим поведением, но я мило улыбнулся, глядя прямо в ее разъяренные глаза, и сказал:
- Если ты меня гонишь – я пошел. Всего хорошего. Желаю счастья в личной жизни.
Она растеряно захлопала жиденькими ресничками.
- Но… Я не хотела… Я просто….
- Чего ты не хотела, дорогая? И чего ты от меня ожидала? Что я буду верен тебе? Разве мы об этом договаривались? Ты мне надоела. Я нашел девушку помоложе для своих утех.
Глаза Екатерины распахнулись, дыхание прервалось, как от удара поддых, по щекам потекли потоки слез.
- Но ты не можешь… Как же так… После того, что у нас было… После этой сцены в лифте…. Ты просто не можешь меня бросить и уйти.
- Хорошо. Приведи мне аргумент, почему я должен находиться рядом с твоим тощим задом и ублажать твое неумелое тело?
В этот день я впервые получил ценный подарок от богатой женщины. Это была бриллиантовая заколка для галстука. Я до сих пор храню ее в память о своей первой победе. Помимо заколки были и другие подарки, новая машина и просто деньги, которыми она осыпала меня, боясь, как бы я не ушел к другой.
Но она регулярно снимала меня со своих сотрудниц. А я поклялся, что не пропущу ни одной.
Однажды она застала меня со своей уборщицей. Я пялил ее прямо над ведром с грязной водой в кабинете Екатерины. Когда Екатерина вошла и, как всегда, попыталась возмутиться, я предложил ей присоединиться к нам. Неопрятная, толстая, но оказавшаяся ненасытной в сексе уборщица молдаванка средних лет лапала мою Катю своими грязными ручищами. Ей понравилось женское тело. Катя же, сама не своя от стыда, отдавалась и выполняла все, чего бы я ей ни приказал.
Екатерина боялась меня потерять. Боялась до обморочной дурноты. Поэтому она раззвонила о нашем романе повсюду. Во всех изданиях появлялись ее интервью, где она рассказывала о своем новом популярном радиоведущем и признавала, что мы любовники.
Общество было скандализировано нашими отношениями. Знакомые и родственники, деловые партнеры и сотрудники радиостанции наперебой советовали Екатерине бросить меня, но она упрямо и гордо вскидывала голову и говорила всем, что я лучшее, что случалось с ней в ее жизни.