Василий Васильевич Кузнецов был простым деревенским жителем. В сущности, он был неплохим и работящим парнем двадцати семи лет от роду, в меру смекалистым и рукодельным, в меру пьющим, в меру работающим на своем древнем тракторе, в меру его чинящим и латающим по мере необходимости, да и все остальное в своей жизни делающим в меру.
Его украшали василькового цвета озорные и хитрые глаза, а рядовую среднеславянскую внешность не портил золотой зуб, поставленный им взамен выбитого в армии. Что до своей татуировки на правой кисти - «ПЦП», так он ею и вовсе гордился. Пехота – Царица Полей.
Привычка подбирать и тащить домой все, что попадется под руку и, возможно, когда-нибудь, пригодится в хозяйстве, досталась ему от его отца – деревенского кузнеца, а тому - от деда, промышлявшего тем же ремеслом и достигшего в нем немалых успехов.
По этой причине старый семейный сарай, бывший складом и мастерской одновременно, был битком забит всем, что могло пригодиться, иногда пригождалось или не пригождалось никогда.
А вот когда в хозяйстве появилась Железяка и откуда она взялась, никто уже и не помнил.
Васька с малолетства знал эту Штуку. Она была ему знакома до мельчайших деталей, будь то ее затейливая, ни на что не похожая форма, или странные, похожие на кнопки, заклепки на ее торце. Штука не внушала никаких сомнений в своей реальной весомости и прочности, на ней правили гвозди, кололи орехи, пользовали как подгрузок к бредню, когда Васька с отцом ходили порыбачить. В общем, делали что хотели с этим странноватым предметом, назначения которого никто не знал, да и особо не интересовался.
Штука была интересная, не ржавела, оставаясь как будто вороненой, поцарапать ее не удавалось, что с ней не твори. Отец пробовал перековать на что-то дельное, и Васька тоже пытался. В горн совали…она ничего, даже вроде как и не нагревалась.
Топором рубил Васька сам – никакого успеха. Отметин на Железяке не прибавилось, зато прибавились у Васьки следы отцовского ремня за посеченный и запорченный топор.
Отец так и говорил – «сплав в ней особый» - но этим все и заканчивалась. Применить ее к чему-то более дельному, кроме как использовать по хозяйству как подручную Железяку, никому еще не удавалось.
Работая механиком в деревенском гараже, Васька привык, что всего, и инструмента, и крепежа, да и всего остального, потребного в бесконечном ремонте наличного ассортимента деревенского транспорта не хватает или попросту нет. Поэтому такая удобная и ухватистая Штука в хозяйстве казалось ему верхом совершенства…еще бы, не маленькая и не большая, в меру тяжелая и бесконечно прочная железная Штука. Одно слово - Железяка.
Васька держал было ее в своем чемодане с нехитрым набором ключей, пассатижей и отверток, но пользовал редко. Не было нужды. Потом выложил в сарай и не трогал какое-то время, потом опять правил на ней гвозди, и опять забросил надолго. Собственно и не думал он о ней. Что о ней думать?
И одно только обстоятельство делало Железяку по настоящему единственной в своем роде – и Васька знал об этом с детства – она прятала деньги – пятачки и гривенники буквально испарялись, если их положить на выпуклую сторону этого железного бруска.
Обнаружилось это, когда малолеткой Васька таскался с этой штукой по всей деревне и совал ее в карман, заботливо придерживая рукой тяжелую болванку.
Поняв, что рубль мелочью, заботливо копимый на мелкие пацанячьи радости испарился в неизвестном направлении, Васька поставил опыт.
Штука буквально впитывала монеты. Стоило положить пятак – он исчезал как будто в недрах этой штуковины, а обратная сторона становилась чуть теплой на ощупь. Бумажные деньги Штуку не интересовали, а вот, например, старое серебряное колечко исчезло на ура, заставив Штуку разогреться с обратной стороны чуть сильнее, чем пятачки, коих Васька засадил в нее целых пять.
Извлечь проглоченное Железякой не удавалось никоим образом.
Получив нагоняй от матери за потыренную мелочь, а потом получив повторно за ненужное никому, но памятное «бабкино» кольцо, пропавшее в неизвестном направлении, Васька опыты со штукой прекратил, поняв, что никто ему все равно не верит, а дать мелочи, чтобы потерять ее безвозвратно, никто из семейных не возжелал. Да и не принято в деревне было расставаться с деньгами просто так.
На том его исследование Железяки прекратилось на добрых пятнадцать с хвостиком лет.
Летним субботним утром, часов около одиннадцати, переделав уже кучу дел по хозяйству, Вася уже думал было о предстоящих вечерних развлечениях. В деревенском клубе кино и дискотека - прикидывал он - будут и дачницы, среди которых выделял он особо одну, стесняясь однако, подойти и познакомится уже пол лета.
Но планы его были нарушены.
По кривой и грязноватой улице его родной деревни Жуковки брел совершенно незнакомый и диковинный в местном антураже мужчина. Лет пятидесяти, однако бодр, свеж и подтянут. Тонкие усики на смуглом узком лице делали его похожим на южанина, как решил про себя Васька, хотя итальянцев, французов и греков с болгарами в их местах отродясь никто не видел.
Картину дополнял бежевый и явно недешевый костюм-тройка, ярко изумрудного с переливами цвета шейный платок и отсутствие ботинок…штанины незнакомца были подвернуты почти по колено….вот в таком виде, босиком, он и вышагивал вдоль Васькиного забора, чему-то беззаботно, но как-то зло улыбаясь.
- Любезный! – на стародавний манер обратился к нему Итальянец, как назвал его Васька про себя, - вы не могли бы подсказать мне, где в вашей местности я мог бы получить некую техническую помощь? Моя колесница…ммм…не едет. Буду весьма признателен и премного благодарен. Недвусмысленный жест пальцами, показал аборигену, что благодарность будет не только устной.
Слегка обалдев от слова «колесница», Василий отрекомендовался механиком, сообщив при этом, что «все будет зависеть от колесницы».
Прикинув возможности сравнительно легкого заработка, Василий натянул рубаху и завернул к сараю за инструментом. Ухватив потертый чемоданчик-балетку, набитый всем дежурным скарбом, Вася зачем-то оглядев внутренности сарая в поисках неизвестно чего и, повинуясь неведомому порыву, взял с собой и Железяку.
Мать копалась на огороде, псина млела на солнцепеке, ни чьего согласия для отлучки из дома Ваське не требовалось.
Десятиминутный поход к «колеснице» прошел в почти полном Васькином молчании. А попытки заговорить со стороны незнакомца были сильно подпорчены тем, что он, почему-то все время пытался говорить какими-то старыми и почти забытыми Васькой словами, а то и вовсе забывал слова, хотя по-русски он изъяснялся правильно и без акцента.
Дойдя до места, Вася был разочарован. Ремонт не требовался, просто ни один нормальный «Мерседес» не способен форсировать размытые недавними дождями так называемые дороги среднезахолустной части России-Матушки. Сверкающая намытыми боками машина крепко сидела на брюхе в знакомой до боли деревенской луже размером с приличный огород.
Вокруг начинали собираться немногочисленные зрители. Завидев соседа, Вася чинно поздоровался с ним и с важным видом сообщил, что спасать ситуацию будет он. Не то чтобы не готов был делиться предполагаемым барышом, скорее от осознания некоей деликатности поставленной задачи. Себя то он считал вполне мастеровым человеком, а подошедший сосед был всего-навсего местным пастушком и уже с утра успел употребить четвертину.
Единственную помощь в виде здорового дрына он принял с благосклонным видом, понимая, что кроме как этим самым дрыном машину из размытой колеи не достать.
Отправив Итальянца за руль, что тот и исполнил покорно, не замарав костюма, Вася повздыхав, скорее для вида, разулся и полез в грязь.
Пощупав что-то там неведомое и скрытое липкой и вязкой грязищей под машиной, Вася принял единственно верное техническое решение и начал шуровать дубиной в надежде приподнять колеса и подложить под них заблаговременно поломанные ветки с ближайшего куста.
Итальянец все так же вежливо улыбаясь, крутил головой в попытках рассмотреть происходящее и все время спрашивал, не пора ли заводить и ехать.
Чумазый уже почти по пояс, Вася начинал злиться…его могучий рычаг, упираясь в колею, проваливался и не давал ожидаемого эффекта. Отмахиваясь от устно помогающего и подающего ценные советы невпопад соседа, Василий начал уже было прикидывать, что колым придется делить с завгаром, то есть идти за трактором.
После получаса безуспешных колупаний в грязи Василь решил устроить перекур и вылез из лужи. Машинально открыл стоящий на пригорке чемодан с инструментами…Железяка была на месте и в полной боевой готовности.
Черная, тяжелая штуковина в полторы ладони шириной и две ладони длинной внезапно представилась ему идеальным упором для его рычага. А слегка вогнутая сторона обещала, что рычаг не будет соскальзывать в сторону. И он явственно представил себе опорную плиту для пехотного миномета, которую натаскался в армии до посинения.
Слова «эврика» Вася не знал, но почуял предстоящую победу над Черноземьем и его ландшафтными особенностями.
Картинно крутя Железяку в руках и тыкая в ее вогнутую сторону концом лесинки, Вася не заметил, что сидящий за рулем Итальянец, вполне неподдельно уставился на Железяку в его руках и чрезвычайно заинтересованно начал следить за процессом.
Покряхтев, Вася опять занырнул по локоть в грязную жижу, пристраивая Железяку где-то там, в глубине, по ему одному ведомым ориентирам и вдруг поймал чрезвычайно заинтересованный взгляд Итальянца, который змеей извернувшись, вылез из окна и пожирал глазами Васю и его манипуляции.
- Вы думаете, любезный, ЭТА ВЕЩЬ тут поможет? – Даже не будучи гением, Васька уловил, что ЭТУ ВЕЩЬ незнакомец обозначил с чрезвычайным уважением и интересом. Вида он не подал, продолжая сноровисто копаться в грязи с видом хирурга, проводящего сложнейшую операцию. Неглупый от природы, он, встретив впервые за всю свою жизнь человека, знакомого с Его Железякой, внутренне смутился и решил отмолчаться.
- Так что, любезный? ЭТО поможет?
- Так будем стараться – бросил в ответ Васька, переживая за результат и еще больше переживая, чтобы не выдать незнакомцу свое пусть и невеликое, но тайное знание.
Покрякивая он уложил таки Железяку на неведомую глубину и, сориентировав ее там не иначе как по звездам, Васька взялся за дубину, согласившись на участие соседа с охапкой веток в руках, что тоже залез в лужу и принял позу полной готовности эти ветки совать под колесо сразу по поступлении команды.
Найдя точку опоры, Васька орудовал рычагом, все больше убеждаясь в правильности выбранной стратегии. Еще немного и его слегка поддатый соратник уже засовывал наломанную сирень под колесо.
Итальянец все это время бешено вращал глазами и нетерпеливо вопрошал «педалировать ли газом», «ехать», «трогаться», в общем, тоже участвовал.
Переместив Железяку по неведомым глубинам под правую сторону машины и повторив операцию, Васька с пастушком выбрались из лужи и перевели дух.
Сидевший все это время за рулем незнакомец, был лишен возможности лицезреть в подробностях ход спасательной операции и поэтому чрезвычайно возбужденно жестикулировал из своего окна и засыпал Ваську вопросами на тему можно или нельзя.
Переждав для верности пару минут, Василий скомандовал:
- Подавай назад помалу.
«Помалу» очень даже удалось. Не прошло и минуты, как лакированная туша выбралась из вязкой, как цемент, грязи и стояла на подступах к луже, как будто там и не бывала.
Улыбающийся широко Итальянец уже натягивал носки и обувался.
Васька с пастушком стояли чуть поодаль, пытаясь тщетно оттереть уже начавшую подсыхать грязь. Солнце, уже вошедшее в зенит, припекало и заставляло щуриться при взгляде на него.
Широко раскрытый бумажник Итальянца красноречиво говорил о неизбежной скорой и щедрой расплате.
Одна, две, три, четыре, пять считал Васька бумажные тысячи про себя. Пастушок облизывал пересохшие губы и мысленно предвкушал веселый полдник. И только вопрос незнакомца вывел обоих из легкого изнеможения:
- Вы полагаете, любезный, этого будет достаточно? Равнодушно протягивая пять тысячных бумажек, он, казалось бы и не предполагал, что пытается вручить Ваське его месячную колхозную зарплату.
Перехватив алчный взгляд своего подручного, Васька немедленно согласился:
- Очень даже достаточно.
И, казалось бы, ничего не предвещало ничего более интересного, если бы не принявший почти официальный и крайне деловой вид незнакомец, вдруг, без перехода, не ошарашил Ваську вопросом:
- Подарите мне ЭТУ ВЕЩЬ. На память.
Машинально протянув соседу одну купюру и наказав приобрести пузыря и для него, Вася призадумался, почувствовав некую тревогу, холодок, пробежавший между лопаток. Что-то смутно ему не нравилось.
Посмотрев на Итальянца, а потом на лужу, в недрах которой все еще скрывался предмет, а потом опять на незнакомца, Васька ощутил зуд, которого не знал до сего дня.
- Какую вещь? – прикинулся он дурачком.
- ТУ…Итальянец замялся. Вещь, конечно же, была, но как бы ее и не было. Скрытая в недрах лужи, она, как подводная лодка, ничем не обнаруживала своего присутствия. А раздеваться и лезть в грязную жижу незнакомцу явно не хотелось. А Васька как будто и не собирался доставать ее оттуда. Стоял и щурился на солнышке, довольный и внезапно разбогатевший.
- ТУ ВЕЩЬ…которую вы, любезный, так успешно применили пять минут назад…поколебавшись, добавил – железную ВЕЩЬ.
Пастушок, моргавший в это время своими пьяненькими глазами, проморгал и самое интересное. Потому как сообщил невпопад - прощевайте – и по тихой грусти потянулся в сторону сельпо.
Чему Васька был несказанно рад, предчувствуя что-то такое, что никак не позволяет посвящать в происходящее прочую деревенскую общественность.
Посмотрев внимательно на небо, пошарив глазами по окружающим окрестностям, которые не менялись пожалуй уж лет как сто, то есть гораздо дольше Васькиной жизни и не давали решительно никакой поддержки, он собрался и выдохнул :
- Инструмент подарить не могу. Редкий он, очень в хозяйстве потребен самому.
-ИНСТРУМЕНТ?! - голос Итальянца взвился до небес – Вы используете ЭТО как ИНСТРУМЕНТ?! И как же вы называете сей инструмент? Незнакомец смягчился, явно сделав над собой усилие.
Вася был в тупике. Немногословный, но вполне соображалистый от природы, он кожей чувствовал неладное. А что? Что не сказать, получается, все едино – если не инструмент Железяка, то чтобы и не подарить ее…за четыре тысячи то, уже приятно согревающие карман. А если инструмент – то какой? Хлыщ заморский тоже явно не простак.
Вот только дарить ее, да и вообще расставаться с Железякой ему отчетливо не хотелось. Что-то в ней было. Из детства что ли?
Помявшись для вида, вспомнив снова армейские будни, он заявил:
- Опорная плита.
- Чудесно, любезный! Чудесно! А, быть может, мы с вами можем поменяться? Я готов оплатить вам приобретение любой модели опорной плиты, а эту привести во владение на долгую счастливую память об этом досадном приключении.
«Привести во владение». Вася уже вполне сообразил, что готов и сам «привести во владение» свою семейную ценность…Смышленый и хитромудрый Василий уже скумекал, что если Итальянец готов Железяку «привести во владение» ценой покупки «любой модели опорной плиты», то сколько же пятачков и серебряных колечек должно лежать в этой штуке? И с каких незапамятных времен они там лежат?
Более философские вопросы в его голову пока не приходили, но смутно шевелились в его русой голове. А кто их, пятачки, еще клал кроме него и как все-таки НАЗЫВАЕТСЯ эта штука?
- Коней на переправе не меняем.
Итальянец был явно сбит с толку, потому как его лепет, что, мол, не про коней и переправы ведет он тут беседы, был и ему самому неприятен. Бегающие желваки и как-то сплющившийся рот, и без того тонкогубый, показали Васе всю его нетерпеливость в вопросе.
Васька никогда в жизни не был выжигой. Но сейчас, когда многие вопросы, которыми он подспудно мучился всю сознательную жизнь, вдруг начали разрешаться в таком ураганном темпе, промелькнувшая было мысль, а чего бы не нажиться на дурной голове, стала приобретать зловещие масштабы.
И что вдруг понадобилась Железяка этому заезжему?
Чего он так в нее вцепился?
Ведь почти готов купить за любые деньги ВЕЩЬ, названия которой Ваське было неведомо, назначение неизвестно, а факт владения, его, Васькиного, был налицо без всякого «приведения».
Крестьянская закваска не давала пропасть. Очертя голову он принялся торговаться.
- Так ведь за миллион не возьмете поди, плиту опорную.
- Отчего же не возьму, возьму, очень даже возьму, говорите любезный, где ваши плиты опорные продаются.
- Шутите – Васька и впрямь почти поверил своим словам, осекся и продолжил – ну в смысле не за миллион, ну может, там дешевле разыщем, постараемся, ну я не знаю где пока…его мычание заставило залиться лицо легким румянцем.
- Не шучу, любезный. Ни на йоту не шучу. Итак, миллион?
Слово «йота» Ваську не вдохновило, а миллион испугало. Гаденькая мыслишка начала прорастать сквозь весь дикий лес Васькиных чувств и подозрений. Не жадный, но расчетливый он начал прикидывать, не продешевит ли он с миллионом, да и вообще, может такая штука ему будет самому нужнее?
Ситуация заходила в тупик.
А Итальянец не унимался, заглядывал Ваське то в левый глаз, то в правый, размахивал руками, демонстрируя внушительного вида часы и даже предлагая их задатком.
«Джек-пот» как явление был Ваське неведом, но хитрый пейзан уже все понял. Пока он не узнает, что за Железяка валяется вооот там…в центре неведомых пучин чернозема под слоем жирной грязи, хорошего торга ему не видать.
Выслушивая увещевания Итальянца, Вася бочком двинулся к луже. Тянуть время было ему не свойственно. Так пусть уж предмет торга хотя бы будет у него в руках, авось дело пойдет.
Благо не обувался, Васька смело шагнул в грязищу. Пошарив по земным недрам, он почти мгновенно нашел то, что искал.
Железяка, извлеченная на божий свет, теперь показалась ему особенно привлекательной. Увесистый кусок металла, казалось, даже не испачкался. Грязь и вода как то разом, быстренько стекли с его поверхности, не оставив и разводов.
Черная такая штука. Гладкая будто полированная, но не бликующая, хотя должна бы блестеть на ярком летнем солнце.
Итальянец был просто заворожен. Не отрывая глаз от Железяки, он чесал ладонь о ладонь, будто ловя сам себя за руки, чтобы не вырвать ЭТУ ВЕЩЬ из Васькиных рук и не броситься бегом прочь.
Что в нем напомнило Ваське кота, когда он, перетаптываясь, готовится броситься на мышь. Усики?
- Так что же, любезный? Все-таки миллион? – не унимался кот в костюме, с усами и изумрудно зеленом шейном платке. Уже и в сапогах, те есть туфлях какого-то диковинного шоколадного оттенка.
Но Вася уже все решил. Деловито сунув Железяку в чемодан и нарочито проверив замки, он вдруг пустился во все тяжкие.
- Не отдам я инструмент. Редкий он. В хозяйстве нужнее по всему, чем вам на память.
- Как знаете, любезный Василий Васильевич, как знаете. Вполне так беззаботно сообщил Итальянец – если передумаете, прошу сообщить в любое удобное время. И протянул визитку.
После чего откланялся и, усевшись за руль, крутанулся так, что пыль еще минут пять висела на дорогой, покрывая Ваську и все следы недавнего происшествия.
На визитке, вполне заурядном прямоугольнике картона, значилось – «Полномочный Представитель Арганской Федерации, советник дипломатии, Крантураппс Аполлинарий Фаддеевич», в качестве адреса, по которому предлагалось обращаться следовало довольно сложное для Васькиного восприятия – г. Москва, ул. Остоженка дом 27, стр.17, литера В.
«Полный крантураппс, - подумал Вася - откуда он знает, как меня зовут, не знакомились вроде?»
С этой мыслью и переполненный идей, он пошагал домой.
Главной мыслью было только одно. Сначала Железяку надо спрятать, а потом уже будет видно, по всему, размышлял Васька, вечер пройдет нестандартно.
Неторопливо шагая в сторону родного дома, он углубился в думы. Крайне удивленный, всем, что с ним совершилось…не давала покоя заляпанная грязью одежда, чемодан с находящейся там неведомой ценностью и визитная карточка, которую он продолжал мусолить в руке.
-Крантураппс, Крантураппс, - почти нараспев повторял он неведомую фамилию. Не встречав до этого иностранцев никогда, он был уверен, что незнакомец - настоящий иностранец. Хотя и по-русски говорил лучше многих Васькиных знакомцев и земляков. Арганская Федерация была и вовсе неведомым государством. А Москва, Москва представлялась ему чем-то возвышенным…в свои годы он был там всего каких-то два часа, проездом на поезде…да и то, с поезда он не сходил, так как потерял дембельскую, с ломаной тульей фуражку, а выходить без головного убора по старой памяти постеснялся.
Всего-то пятьсот кэмэ, а Столица уже была далека от Васьки, как Луна.
Первым делом, зайдя во двор и закрыв за собой калитку, Василий решил, не отмываясь и не переодеваясь спрятать Железяку. Зачем? Да и он бы на этот вопрос не ответил бы…так…память предков.
Спрятать Железяку.
Вася подумал, что разумнее было бы ее спрятать в куче всего железного, занимавшего добрых полсарая.
Оглядев кучу лома, состоявшего из неописумого количества разнокалиберных железок, труб, велосипедных деталей, всякого рода шестерен и иного, по большому счету, металлического и технического хлама, он внезапно понял, что, если БУДУТ ИСКАТЬ, то именно тут.
Следовало придумать что-то поумнее.
Покружив с Железякой наперевес по сараю, дому, двору и огороду, где все так же маячила мать с тяпкой в руках, он не на шутку задумался.
Куда ж тебя деть?
Споткнувшись о разомлевшего на солнцепеке Бугая - крупного пса дворянской породы, Вася просиял.
Сомнений в охранных способностях пса у него не было. В самом расцвете, Бугай был надежной гарантией от доступа посторонних во двор. Уж во всяком случае, лай и рычание, вкупе с заботливо воспитанным в нем недоверием к чужым, да и размер собаки, обещали заблаговременную тревогу в случае посягательства на территориальную неприкосновенность двора.
А косточки свои Бугай прятал изысканно. Он закапывал их под собственной будкой. Там Вася и уготовил тайное место для Железяки.
Сделав подкоп, Вася еще раз убедился, что Бугай вторжения в его закрома не прощает. Пес рвался на цепи и порыкивал, недвусмысленно намекая, что даже хозяйское посягательство не одобряет.
Пристроив Железяку и присовокупив сверху здоровый, совершенно обглоданный, но от этого не менее милый собачьему сердцу мосел, Вася засыпал все землей и трухой, потоптался, уминая и пряча следы вмешательства.
И только после этого вдруг решил извлечь Железяку обратно и еще раз осмотреть.
Ничем особо новым Железяка, опять таки, Ваську не поразила. Она была знакома до боли.
В который уж раз Вася держал ее в руках. Ничего необычного, если бы…
Давнишняя история с пятачками и совсем свежие обстоятельства бередили его живой ум.
Вася подумал подумал и решился.
Отнес ее домой.
Спустя какое то время, уже отмытый и даже перекусивший на скорую руку, сидел он за столом, уставившись на такой знакомый и такой непонятный предмет.
Массивная черная пластина, четко очерченная своими аж двадцатьючетыремя гранями. Плавно меняющая свою толщину от полпальца до двух пальцев – Вася давно привык пользоваться глазомером и данными от природы измерительными инструментами.
Чуть вогнутая с одной и явственно выпуклая с другой стороны Железяка.
Странные, глухие заклепки по одному боку, отчетливо было видно, что они не являются частью всего предмета, но ни нажать, ни отковырять их, ни по одной, ни все четыре разом не удавалось.
Идеальная симметрия.
И отверстие. Идеальное одинокое круглое отверстие, ровно чтобы большой палец проходил. Никак в симметрию не попадающее, сделанное неведомым мастером идеально, но словно бы наугад.
Васька уже давно знал, что если положить Железяку выпуклой стороной в правую руку и просунуть большой палец в эту одинокую дыру, то четыре заклепки оказывались как раз под остальными пальцами.
Нажимай – не хочу.
Не нажимались.
Зато как удобно эта штуковина лежала в руке. Хоть гвозди забивай – не вертится и не вырывается.
Вздохнув печально, Васька потянулся за мелочью. Утратившая для него за столько прошедших лет свою денежную ценность, она должна была подтвердить, что Железяка не утратила своих волшебных качеств.
Не утратила.
Уложенные хоть по одной, хоть стопкой, хоть в шахматном порядке монетки исправно исчезали в недрах безымянной вещи. Испарялись на глазах.
Как и было до этого, так и сегодня, вогнутая сторона становилась чуть теплее. Более ничего не происходило.
Мысль о том, что Железяка и не Железяка вовсе не давала Ваське покоя. Не сильно образованный, но тяготеющий к механизмам и любознательный, он начал думать, что бессмысленная металлическая болванка не так проста.
Копилка? Но как тогда извлечь накопленное?
Иной механизм? Но какой? И почему не производит никакого шума? Таких механизмов Вася не знал, в его мире машин, тракторов, комбайнов и прочих сноповязалок, ничего подобного не было.
Устройство, устроенное неизвестно кем, неизвестно для чего, неизвестно как называемое.
Железяка.
Неожиданно востребованная «Полномочным Представителем Арганской Федерации, советником дипломатии, Крантураппсом Аполлинарием Фаддеевичем», обитающем по адресу «г. Москва, ул. Остоженка дом 27, стр.17, литера В».
Вася снова взялся за чтение визитной карточки.
Миллион, от вольного спрошенный Васькой, и не менее щедро ему предложенный, не давал ему вернуться в привычное состояние житейской расслабленности простого деревенского жителя.
Его терзали смутные сомнения.
Время перевалило за обед, а он все сидел и пялился на знакомый с детства и такой невозможный черный кусок «особого сплава».
День уже клонился к вечеру, когда Василь, устав крутить в руках попеременно, то Железяку, то визитку знакомого незнакомца, вышел во двор и, озираясь по сторонам, закопал причину своего беспокойства в заранее намеченное место.
Возня за забором вернула Ваську из мира грез и тяжких раздумий. Сосед-пастушок, выписывая замысловатую траекторию и периодически отталкиваясь от забора и прочих деталей пейзажа, безуспешно пытался попасть в калитку.
- Ваааася! Сосед! Я…ик…принес тебе пузырь! – по голосу Васька немедленно определил, что пастушок уже не управлял ни голосом, ни телом.
- Ну принес, так уже спасибо, что донес! - Вася не любил совсем уж пьяных. Открыв калитку и поймав впорхнувшего в нее с дуновением ветра соседа, он принял принесенную тем тару.
Мычащий и мятущийся сосед предложил было продолжить, но Вася был не настроен.
Решился он вдруг прогуляться. Не то чтобы вспоминалась ему та дачница, на которую он положил глаз еще по весне, да и ночная жизнь средней полосы его что-то тоже сегодня не манила. Так, думы одолели.
Помялся Вася, постоял, перманентно задавая принудительное вертикальное положение человеколюбивому и сопливому телу пастушка, да и вышел с ним за калитку.
На завалинку он привычно, одним движением, плюхнул себя и соратника в нелегкой борьбе с житейскими реалиями деревенского быта.
Не привыкать. Сколько уж раз добротная лавка терпела бренные тела деревенских пьянчуг.
Нет, Вася к ним не относился. Просто на этом краю деревни, в поросшем лопухами проулке, уходящим одним концом в овраг, исправная завалинка была из трех домов только эта.
Монументально надежная, давным давно из полубревен заботливо сделанная отцом, остальные то окрестные забулдыги поразломали да извели на дрова.
Сосед, суетившийся было поначалу, начал сникать. Минут через пять он и вовсе начал недвусмысленно клониться в сторону в надежде обрести покой, сон и горизонтальное положение в пространстве.
Воспользовавшись моментом, Вася ловко перехватил его и спустя десять шагов сдал обмякшее тело на руки всему пастушьему семейству в соседний двор.
Заученную благодарность Вася выслушал вполуха, пробормотал ответную дежурную фразу про «не бросать же на улице» и в задумчивости побрел в сторону.
Где-то там, на другом краю деревни кипела жизнь. Скорее по наитию, чем по желанию, он поплелся к людям.
В кармане булькала бутылка. Вася двигался навстречу к приключениям без всякого желания принимать в них хоть малейшее участие. Так, просто решил развеяться и прогуляться, как решил он, посовещавшись с внутренним голосом.
Деревня его была невелика. Уже через каких-то десять минут Вася лицезрел обычную субботнюю картину.
Малолетки кучковались по углам, те, кто постарше, стремились в клуб, откуда доносилась невнятное бормотание деревенского диджея и нестройный хор не совсем трезвых голосов, требовавших наперебой то одно, то другое, а то и все сразу.
Привычно здороваясь с каждым первым, Вася решил высмотреть свою дачницу.
Прошерстив глазами всю наличную публику и спросив у кого-то есть ли какие неместные в наличии, он понял, что сегодня не судьба.
Пошатавшись вокруг старого здания клуба, что представлял из себя самую что ни на есть незатейливую, но большую по меркам Жуковки избу, Вася, все так же меланхолично размышлявший обо всем сразу, решил все-таки развеяться старым проверенным способом.
Извлеченная из кармана поллитровка немедленно привлекла внимание заинтересованной общественности.
Двое деревенских знакомцев немедленно выразили желание поднять настроение и себе, и скучающему Ваське.
Три человека, три яблока, бывшие в наличии у соискателей халявной выпивки и три круга, что половинка совершила в ближайшем темном углу.
Ваське стало теплее, но продолжения он так и не возжелал.
Раскланявшись, он все также бесцельно бродил туда-сюда вокруг центрального деревенского пятачка.
Делать было совершенно нечего. И ничего не хотелось.
Прошатавшись таким образом с полчаса, отнекиваясь от поступавших приглашений «на троих» и прочих заманчивых и популярных в данной местности способов прогнать тугу-печаль, Вася понял, что по прежнему не имеет ни малейшей мысли о дальнейшем развитии событий.
«Не судьба», - снова подумал Васька и повернул домой.
На улице было темно, редкие деревенские обитатели, что попадались по дороге, спешили в противоположную сторону, на манившие три фонаря возле деревенского клуба и людской гомон.
И все было бы хорошо, если бы не появившиеся над деревней целых три, как потом узнал Вася, «нэлэо», впрочем, сам он таких слов не знал – соседи после просветили.
Собственно ничего крамольного Вася лично не видел, просто в ночном небе вспыхивали ярко белые прожектора, исходившие откуда-то сверху из каких-то похожих на грозовые, низко висящих плотных облаков.
Хаотическое мелькание огней, прожектора эти будто искали чего-то или кого-то, случайно выхватывая отдельные дома или отдельных людей.
Все деревенские обитатели, кто не спал в этот час, рассматривали эту в высшей степени странную картину. Страха не было, так, нормальное деревенское любопытство. Ни звуков, ни гула моторов, ничего не было слышно, только яркие прожектора вспыхивали то там, то здесь.
Ропот, прошедший было по толпе зевак, стих сам собой. Зрелище было не рядовое, но ничего тревожного, как казалось, в себе не несущее.
Завидев дальние сполохи, медленно приближающиеся к Васькиному родному концу деревни, он подумал было о приближающейся грозе. Но грома не было.
Дойдя уже почти до дома Вася оглянулся.
Именно в этот момент небесный прожектор осветил его фигуру, вырвав ее из темноты и погрузив в плотный, ослепительно белый, и почему-то, с запахом парного молока, светящийся столб.
Оторопев на мгновение, Васька рванул в овраг, уже на полпути ласточкой ныряя в огромные лопухи.
Маневр вполне удался, но сердце колотилось как безумное.
И почему он вдруг решил, что его кто-то ищет?
Небесный прожектор, равнодушно повисев в воздухе, выделяя четко очерченное пятно, где еще мгновение назад стоял Васька, потух спустя секунд десять. Как будто выключили свет.
И чего это он, в самом деле, думал Васька, лежа в лопухах. Прожектор, будь он нацелен на Васю, нашел бы его мгновенно, а тут подумал и потух.
Понаблюдав за всполохами еще минут пятнадцать, надежно укрытый патриархальными лопухами от любой атаки с воздуха, он решил вылезать.
Отряхиваясь и озираясь, Васька зашагал к дому.
Хмель, итак, не сильно влиявший на него в таких гомеопатических дозах, вообще испарился.
«Делаааа», - подумал Вася. И только спустя мгновение его озарило – «Железяку ищут».
Мысль была тревожная. С другой стороны – объект чужих происков был надежно спрятан.
И все-таки.
«Кто же они, искатели Железяк? С такими то возможностями, могли бы и получше искать» утешил он себя.
Скрипнув калиткой он зашел во двор. Бугай возлежал аккурат над местом, где Васька припрятал неведомую драгоценность. Судя по его благодушному виду, его никто и ничто не тревожило. Рыкнув для порядка, пес, повертевшись на месте, вернулся в исходную позицию и продолжил дремать. Дома все было в полном порядке.
Прикинув все дальнейшие возможности, Вася тоже решил просто ложиться. Утро - вечера мудренее.
Снилась ему какая-то чертовщина.
Крантураппс грозно шевелил усами, и, направляя на Ваську неведомой силы прожектор, воспрошал тугим басом – «где продаются опорные плиты?».
В ответ Вася ворочался с боку на бок и мысленно отвечал, как партизан, твердо и односложно – «ничего не знаю, ничего не видел».
Так прошла вся ночь.
А утром воскресения, Вася проснулся помятый, злой и с недосыпом. А мысли были и того хуже.
«Уже ищут. Найдут – отберут. Будут отбирать - колом не отобьюсь».
По всему выходило – или с Железякой пришло время расставаться или наступил момент узнать, что Она такое.
«В Москву, авось в Столице безобразничать не выйдет».
Нет, Вася не струсил, просто вести войну он решил по науке, а поэтому другого себе уже и не представлял. Только наступать.
Не любил он тайн и загадок. Ему больше нравились ответы и факты.
Стало быть – в Москву. Крантураппса искать.
День подходил к обеду, а Вася уже закрыл все вопросы с начальством и собирался в дорогу.
Недели, что он выпросил за свой счет, должно было хватить на все.
Он уже не сомневался, что его ждут события, которые ему до этого и не мечтались.
«Или пан - или миллионер». Вася твердо решил без весомого результата не возвращаться.
Раздерганная и ветхая, попутка, поскрипывая и постанывая на ухабах, тем не менее, бодро везла его на станцию. Предстояла ночь на проходящем поезде.
Визитка «полномочного представителя чего-то там» была вложена в паспорт, а Железяка закутанная в небогатый скарб, тихо лежала себе на дне старой потасканной сумки с непонятной зашифрованной надписью «…льт…пл…нер...м». Ночь в поезде прошла без приключений, чему он был вполне рад, выспавшись вдоволь под традиционное железнодорожное ту-тух.
Столица Васю встречала как всех. С распростертыми объятиями больших улиц, улыбающимися витринами и фасадами, не веря ни в какие бы то ни было провинциальные слезы и сопли.
Прикинув все за и против, Вася определил сумку с барахлом и лежащей там Железякой в камеру хранения. Квитанцию на имущество он заботливо и с долей опаски, прячась от глаз прохожих, запрятал в носок.
Налегке, шагая плотным и размашистым шагом, он отправился навстречу Большому Городу.
Расспросив первого же таксиста, где находится улица Остоженка, он принял решение ехать на метро. А что? Все развлечение, если ни разу в него не спускался.
Вася от природы ориентировался хорошо. А тут и вовсе - кругом все написано.
Метро его вдохновило простотой использования и вычурным убранством. «Пожалуй, даже слишком красиво».
Недолгая дорога утомить его не успела. Поразило только количество народа, куда то спешащего и излишне, не по-деревенски целеустремленного.
И вот Остоженка. Старая Москва показалась ему очень даже задушевной. И хоть дома были высоки, движение хаотично, а изобилие надписей навязчиво отвлекало от поисков вывески с нужным адресом, в целом, Остоженка напомнила ему родную деревню. И здесь тоже, всякий на свой лад, старался пролезть вперед и отметиться в чужых глазах хоть чем, кто затейливым фасадом, а кто нарядной вывеской или милым взгляду задушевным палисадником.
Во дворах же Васю и вовсе увлекло несоответствие имеющегося написанному.
Поиски сложного адреса «дом 27, стр.17, литера В» грозили затянуться. Каждый встреченный и опрошенный показывал ровно в противоположную сторону от предыдущего показчика, Вася кружил вокруг трех дворов и начинал злиться. «Кто так строит???».
Покрутившись еще с полчаса, он решил передохнуть. Малюсенький дворик – две лавки и три куста - подошел как нельзя лучше. Расположившись, он решил перевести дух и выждать появления более-менее надежного проводника, коим ему непременно казалась какая-нибудь местная старушенция и обязательно с самой невразумительной шавкой на поводке.
Поджидая таковую, он рассматривал местные достопримечательности, как-то цветы на окнах и заплеванную урну неподалеку.
Проводника все никак не наблюдалось.
Насквозь через арку, ведущую куда-то в глубины столичной жизни, виднелся симпатичный особнячок, расплывающийся в мареве нагретого асфальта. Домишко будто качался туда-сюда.
И пока Вася наблюдал всю эту метафизическую тихую жизнь старого московского двора, совершенно он не заметил, как прохожий, зашедший будто специально, со спины, остановился и внимательно рассматривал Васькин мощный затылок.
Особо нервным Вася не был. Но, почуяв присутствие, обернулся.
На него ласково, даже по-отечески, смотрел его недавний знакомый. Искомый Крантураппс. На ловца и зверь бежит, - подумал было Вася. Но сам себя осек, неприятно так, с холодком передумал,- это смотря, кто здесь ловец.
Крантураппс был приветлив и элегантен. Создавалось впечатление, что его внешний вид и манеры были отшлифованы долгой дипломатической карьерой или жизнью при дворе некоего монарха.
«Чистый граф» прикинул мысленно Василий – серо-голубой костюм сидел на подошедшем незнакомце как мундир на картошке. Словно вторая кожа.
Улыбка Крантураппса просто излучала саму любезность и предусмотрительность.
- Здравствуйте, милейший Василий Васильевич! Неужели к нам с визитом?
Невольно поддавшись на обаяние знакомого незнакомца, Вася тоже как-то нараспев сообщил - и Вам здравствовать, а затем, помыслив мгновение, добавил - к Вам.
- Прошу, прошу!
И приглашающим жестом, как-то вдруг ловко оказавшись уже перед привставшим Васей, указал в арку. На тот самый домик-пряник, что Вася уже наметил для себя ранее, как возможно искомый адрес.
«Удачно получилось».
Пройдя через арку, Вася рассмотрел особнячок вблизи. Явно старой постройки, но добротный и ухоженный домик с мезонином был окружен кованным заборчиком с вензелями и пиками высотой ну никак не выше чем по пояс.
Стены из потемневшего и пропыленного кирпича были крепки как скала. Небольшие окошки были чисто вымыты, липы и клены, окружавшие особняк, были заботливо побелены по стволам, а их аккуратные, но вполне густые кроны давали отличную тень.
«Хорошо живет, граф итальянский».
- Вот, посмотрите, как чудесно расположились, - словно прочитал его мысли Крантураппс.
Аккуратная калитка замка не имела, а прочная дубовая дверь, явно старой школы, оказалось, и не была заперта.
За дверью открывалась удивительно просторная и светлая гостиная. Не оставлявшая при этом никаких сомнений, что ее интерьеры и мебель, а также внушительного вида камин, отделанный полированным камнем, названия которого Вася не знал, были старыми. Старинными, с налетом благородной простоты и добротности, какую не встретишь и в богатых новостроях.
Крантураппс был в своей стихии.
Предложив располагаться в огромном кресле, обитом винного цвета бархатом и «чай-кофе-коньяк-виски-ликер» на выбор. Сам же устроился в кресле напротив.
Василий мужественно отказался. Был немного смущен обстановкой и ситуацией. Неясная внутренняя тревога бередила его душу.
Нет, он не чувствовал себя в ловушке.
Но уж как-то просто и легко все сложилось…и адрес нашелся сам собой, почти без усилий, да и хозяин оказался прям под рукой. А уж прием в особняке и вовсе оказался выше всех ожиданий.
Что-то было во всем этом…неуловимое и загадочное. А загадок Вася не любил.
Ему все время казалось, что вокруг особняка он уже ходил кругом и не раз. Но ведь не видел.
Из размышлений его вывел вопрос хозяина.
- Итак, любезный Василий Васильевич…ведь вы, несомненно, посетили нас исключительно по вопросу…хммм…приведения в мое владение…Вашей…хммм…опорной плиты?
Как-то позабыв про «опорную плиту», Вася опешил – Чего-о? В смысле…ммм…приведения во владение…не сказать, чтобы прям вот так.
Вася мялся и не знал с чего начать.
Но говорливый Крантураппс, явно поднаторевший в вопросах «приведения во владение» уже вовсю ковал железо. Васькину Железяку –
- То есть Вы, любезный, не определились с ценой? Может быть, мне следовало бы предложить Вам больше? – и неожиданно подмигнул Ваське по-свойски.
Смятение души. Вася был в нокауте. «Больше??? Что же за штука то у него завалялась???».
Пауза грозила затянуться, но Крантураппс явно этим не смущался.
- Желаете переназначить цену, любезный?
Простой крестьянский ум Васьки кипел и намеревался взбунтоваться. Лицо зарделось, а во рту пересохло.
Переговоры замерли на полузвуке. Крантураппс события не форсировал, но как коршун над добычей, сверлил Ваську глазами, без угрозы и нажима, но как-то по-особенному глубоко и проникновенно.
Сглотнув, как рыба, пересохшим ртом, Вася, нашелся-таки и выдавил из себя –
- Поторговаться? Поторговаться можно… - но развития мысль не имела и пауза повисла вновь.
Расчет и любопытство никак не входили в союз с ростками неуверенной жадности и неясных подозрений.
«Что? Что? Что?». Биение пульса повторяло бесконечные вопросы в Васькиной русой голове.
Паузу Вася решил разбавить. Невинным движением он достал из кармана паспорт, повертел его в руках, как бы размышляя о собственной неоконченной реплике, открыл, закрыл, убрал обратно. Успев попутно подглядеть крупно напечатанное на визитке «Аполлинарий Фаддеевич».
- А-а… Апполинарий Фаддеевич, а что бы Вы сказали? - попытка жалкая и лицом, к которому он обращался, явно не засчитанная.
- А Вы?
Вася уже начал жалеть о том, что все это затеял…даже поездка в Москву уже представлялась чудовищной ошибкой. Но яркие, в прямом смысле, события - ночное происшествие над родной деревней – тут же встали перед глазами. Деваться было некуда…или разговоры, или бежать. Вася собрался, потаращил глаза, будто усиленно соображая, и снова сделал то, что не сделал бы быть может никогда в своей жизни.
- Видно нужна она вам до зареза. Может скажете, что это вообще за хреновина, коль «опорная плита» вам не нравится?
- Откровенность за откровенность, любезный Друг, Вы правы – это не опорная плита, - ответ Апполинарий выдал сразу, будто знал, что Вася в отчаянии, - но, боюсь, назначение этого предмета, даже если я Вам его сообщу как есть, без преувеличений и прекрас, Вам останется непонятным. Просто продайте. Заверяю Вас, никто и никогда лучшей цены не даст…миллион долларов, американских, разумеется.
Парень крепкий и нервами не страдающий, Вася был почти уничтожен. Он и сам понял, что даже осел еще глубже в и без того глубокое кресло. И даже шею втянул, будто ожидая удара, даже не физического – оснований Апполинарий вроде не давал. Удара Судьбы что ли? Сердце заколотилось, голова переполнилась непонятно чем и, как в мультфильме, из ушей только чудом не повалил пар.
«Миллион разумеется американских долларов» Вася немедленно пересчитал на знакомые единицы и понял, что со своим жалким блеянием «поторговаться» торговлю он подчистую проиграл.
Крантураппса ему не остановить, а ресурсов его ему не переплюнуть. Фантазии не хватило.
Кольцо сжималось, но страсть как не хотелось сплоховать…и дело уже было не в деньгах.
- А-а…а Вы уж как-нибудь попробуйте…про это…про назначение.
- Ну чтож, извольте, любезный, - Крантураппс опять словно был готов к такому повороту и выдал ответ без запинки, с улыбкой, - может все-таки «чая-кофе-что-нибудь», для беседы? Не бойтесь, любезный, я Вас не отравлю, - пошутил он снисходительно. Вася этого не боявшийся, вдруг понял, насколько все серьезно, даже несмотря на установившийся игривый тон.
- Чайку…можно
- Да. Чайку. Сейчас угощу Вас чаем, которого Вы, без всякого сомнения, здесь не найдете…Без яда, смею Вас заверить, - зачем-то опять пошутил собеседник, - такой напиток можно найти только у Нас.
Вася не успел даже напрячься. Он уже попривык к манере Итальянского Графа выделять слова «Вы», «Вам» и «Вас»…но «Нас» его подстегнуло на определенную дерзость.
- У Вас?...
Без запинки.
Ответ был без малейшего напряжения и задержки.
- Да. Ибо, любезный, страну, которую я представляю, мою далекую Родину, Арган, всегда славили ее сорта чая, - ответил и запутал Васю еще больше.
География ему любимым предметом в школе не приходилась, а по белу свету Вася еще поездить не успел.
- Магрит! – Вася даже не сразу догадался, что Арганец кого-то зовет.
Голос откуда-то сзади заставил Ваську обернуться.
- Ме Тае зентар, кубанар
Такой девушки Вася не видел никогда.
Просто писаная красавица. Лет двадцати, стройная, высокая, с отличной фигурой, подчеркнутой обтягивающим комбинезоном серо-стального цвета, будто из тонкой тонкой шерсти, не совсем вязавшимся с обстановкой. Ее совсем не портила прозрачная бледность, будто она прожила всю жизнь в подземелье. Даже стрижка, иссиня черный ежик, «короткая до неприличия», как подумал про себя Вася, была ей к лицу.
Она вошла через боковую дверь почти мгновенно, будто подслушивала под дверью. Хотя Вася был готов поручиться, что такая девушка подслушивать просто не могла. Она словно светилась воспитанием. Еще не успев ее рассмотреть через плечо, что было изначально не вежливо, Вася поразился ее благородным чертам лица и походке королевы.
- Магрит! Зентар кам тау, до вали капранс…Говори на местном наречии, неприлично смущать гостя, Магрит. Подай нам чая, будь добра, угостим гостя Нашим, Арганским чаем, ке ластар.
«А ее зовут Магрит», - догадался Вася.
Посмотрев на гостя, Магрит чинно кивнула и вдруг, как показалось Ваське на мгновение, чуть улыбнулась ему уголками рта…И вышла, оставив за собой будто шлейф блесток в его глазах. К общей ситуации для Васи добавился новый раздражитель, хотя ему уже нестерпимо хотелось, чтобы она поскорее вошла обратно.
- Моя дочь, Магрит, - сообщил Крантураппс и опять зачем-то заговорщицки подмигнул гостю и без того смущенному и сбитому с толка…он чуть было не забыл, зачем сюда пришел…«чай пить».
Не прошло и минуты, как загадочная дочь не менее загадочного хозяина уже вошла обратно с изящным подносом в руках.
На нем стоял чайник полированного металла и такие же чашки. Вполне все обычно, чашки, ложки, сахарница…если бы не цвет металла. Будто из полированного серебра, но явно отдающего в какой-то неопределенный фиолетовый оттенок.
Но больше всего Васю поразило и не скорость подачи чая, и не диковинный сервиз. Магрит уже успела переодеться и предстала перед гостем во вполне обычном, даже легкомысленном летнем сарафане.
«Дела!», - подумал Вася. «А так она еще красивее».
-Пробуйте, любезный Василий Васильевич! Угощайтесь, - Крантураппс уже успел ловко пододвинуть к нему чашку.
Вполне обычный чай, действительно очень вкусный и ароматный, заваренный не крепко и не слабо. И распространивший вокруг самый необычный аромат…чайный, но наполненный запахами каких-то трав, свежайшей росы какого-то дикого неизвестного мира.
Чайная церемония не затянулась, да и Магрит, к Васькиному сожалению, в гостиной не задержалась. Хозяин же, дав гостю возможность выразить свое удовольствие и бросив несколько хвалебных реплик «Настоящему Арганскому Чаю», снова перешел к делу.
- Итак…к предмету нашей беседы
- Вернемся…Вася ждал продолжения про назначение неведомого предмета…деньги и все связанное с приятной перспективой их получения как-то тихо ушло на второй план…червячок же любопытства, напротив, вырос и окреп, все увереннее заявляя о своем существовании.
- Сей предмет, любезный Василий Васильевич, на самом деле принадлежит Нам и был давно, очень давно случайно потерян…на…в Вашей местности…- Крантураппс как-то уж очень явно запнулся, что не скрылось от ловящего каждое слово Васи
- То есть, хотите купить свое же? – Вася приготовился к худшему, внутреннее напрягшись и ожидая предъявления неоспоримых прав и конца всяческого торга. Не из-за денег…подумал, что если не купят, то придется так отдать. Не получив даже ответов на свои затаенные вопросы.
- Не купить, а уж если так пошло…компенсировать Вам, любезный, все расходы с его отысканием, сохранением и заботой о его…неприменении.
Этого Вася ну никак не ожидал.
Теперь оказывалось, что самое главное в этой штуке было ее «неприменение по назначению».
Васькин ум забастовал и запросил пощады.
Неужели такое было возможно? То, что Вася ничего, как выясняется, об этой железной штуковине не знал, было вполне объяснимо, не считать же знанием то, что никакому, даже самому грубому и разрушительному, воздействию она не поддается, а монетки и колечки прячет неизвестно куда и неизвестно как их оттуда достать.
Вася начал догадываться, что Железяка была еще более непростой вещью, чем он даже себе мог представить.
Внутри Васькиной головы развернулось настоящее сражение. И вопреки всему он решился, впрочем, как всегда, на самую, что ни на есть лобовую атаку.
- В любом случае, у меня ее нет.
- В любом случае? – Крантураппс, казалось был удивлен – Это как же? – но тут же неуловимо сыграв интонацией, переменил тон на умиротворяющий - как же так, нет?
- Не взял с собой, - Вася мысленно сам себя погладил по головке – «Умничка, парень! А так бы, глядишь, и отобрали бы».
Интерес Крантураппса становился все более очевидным. И все отчетливее Вася хотел знать, что же за штуковину пригрели его предки в хозяйстве…любопытство не порок, как он усвоил из детства.
Но уж очень хотелось, а любопытство, как известно, сгубило кошку.
- Может, все-таки расскажете, что такого вы в ней нашли? – Вася и сам себе показался нестерпимо и на грани резким.
- Видимо…- Крантураппс подбирал слова, - видимо…вы будете на этом настаивать, любезный друг
- Буду, - буркнул Василий в ответ и аж поежился и от собственной смелости
- Что ж, любезный, имеете право…буду стараться не сообщать Вам лишнего, постараюсь доходчиво, - Крантураппс явно тянул время, но Ваську это уже не волновало. Он почему-то решил, что от сообщенного ему будет зависеть все. И вдруг решил, что обязательно сумеет отличить ложь от правды, если собеседник ему соврет.
Наивный.
- Не волнуйтесь, любезный Василий Васильевич, я веду только честные переговоры, - Арганский Представитель сообщил это торжественным голосом, положив зачем-то правую руку на сердце.
Ваську передернуло. «Да читает он мысли что ли?!»
«Читаю» отозвалось в его голове.
- Но не пользуюсь этим во вред и со злыми целями, - Крантураппс сообщил это буднично, поразив Васю до глубины души.
- То есть вы знаете, где она сейчас?
- И даже знаю номер квитанции, что Вы спрятали в носок. – Ваське не оставалось ничего, как слегка порозоветь. Но как он не пытался, самому вспомнить номер квитанции на сохранение багажа, ему было не посильно.
- Видите, все абсолютно честно.
- Да уж, честнее некуда, - Вася был раздосадован и ошеломлен, - ну так рассказывайте. Иначе делов не будет, - отомстил он Крантураппсу за…
«И зачем я это так?»,- Васька внутреннее содрогнулся, вспомнив, что собеседник видит его мысли, как свои.
«Ничего, любезный друг, все в порядке» отозвалось у него в голове, - и вслух, - Все хорошо, любезный друг…Просто ЭТУ ВЕЩЬ НЕВОЗМОЖНО ПРИВЕСТИ ВО ВЛАДЕНИЕ никаким иным способом, кроме добровольного согласия.
Вася в нетерпении ожидал подробностей. И они поступили.
Долго, ох долго длилось их чаепитие…Но услышанное Васькой было предельно коротким.
Только одно слово крутилось в его русой голове.
«Арган».
Крантураппс был Арганцем. Не по должности и не по национальности. По месту рождения.
Арган, в свою очередь, не был ни страной, ни краем, ни островом…ничем находящимся на третьей планете от Солнца.
Арган был, как выразился Крантураппс, «тем, что вы, земляне, называете федерацией, то есть союзом нескольких государств». Разница была лишь в том, что в масштабах родной планеты Вася знал как минимум одну федерацию.
А тут федерация трех планет.
Находившихся так далеко, что о них решительно ничего на Земле и известно то не было.
Крантураппс говорил много. Начав издалека, он вверг Васю в водоворот незнакомых слов и фактов, которые еще и пытался разъяснять, успешно, надо сказать.
И развязка уже была близка. Тема Железяки вырисовывалась все отчетливей.
«… и вот, любезный друг, мы ЭТУ ВЕЩЬ потеряли…»
Последняя фраза вывела Ваську из задумчивой внимательности и даже какого-то оцепенения.
- То есть, вы хотите сказать, что…искали? А эти…которые над Жуковкой ночью летали…ваши? Тоже ищут?
- Эти другие. Да. Но, как и Мы, они не могут ее физически обнаружить. Ровно до того момента, как физически не увидят.
- Это почему же? – вырвалось у Васьки, но, одернув себя, он вернулся, упорно клоня свою линию – и что же это такое?
- ЭТО – универсальный поглотитель. Любое излучение любых детекторов будет им поглощено, а посему найти его…ммм…дистанционно совершенно невозможно. Устройство придумано в незапамятные даже для Нас времена…ВЕЩЬ, способная при определенных условиях поглощать любую материю в любых количествах и форме, накапливать ее и возвращать обратно по необходимости.
- Копилка?! – слово сорвалось и вылетело как тот воробей
-Копилка?! – Крантураппс отозвался как эхо – ну…в некотором смысле да…
Разговор становился все интересней. Постепенно Васькино любопытство насыщалось, а корысть и остальные мысли и мыслишки куда-то улетучивались.
… универсальный поглотитель очень специальная вещь. Вам, Землянам, использовать ее в полной мере, вероятно, не удастся еще лет двести. У вас недостаточно развита эта технология…быть может, только пока не развита, но как нам известно, многие цивилизации в эту область науки и не вторгались…- голос Крантураппса звучал приглушенно и доверительно. По Васькиным ощущениям, ему вполне можно было доверять.
- А как же вы ее…его…используете? Неужели монетки собираете? – Вася съязвил, сам того не желая. Характер что ли показать задумал?
- Ну…монетки…как я понимаю, про монетки Вы, любезный Василий Васильевич, спросили не зря…
- Само собой. И как их теперь оттуда доставать? – Вася вошел во вкус беседы, ему нравилась доверительность и откровенность собеседника, пусть он даже сообщал ему совершеннейшую фантастику…в которую так хотелось верить.
- Монетки? Монетки никак…материю поглотитель может отдать только в виде энергии. А на поглощение определенных субстанций…металлов, поглотитель кто-то видимо настроил раньше…
- А поэтому и греется с обратной стороны?
- Да.
В вопросах высокой физики Вася тоже был не силен, но понимал, как дрова горят в печи, давая тепло, свет и огонь…чем не переход материи в энергию…и все-таки…вопрос крутился на языке и таки вырвался наружу –
- Но если этот…поглотитель может собирать всего много и очень долго…сколько же там…энергии? И добавил, неожиданно для самого себя –
- и вы хотите ВСЮ купить? – смутившись, он опять слегка порозовел.
- Вопрос цены для Нас значения в Вашем смысле не имеет – Крантураппс будто подвел черту, давая понять, что «купить» или «привести во владение» любым другим способом уже и не обсуждается -- Мы не можем просто завладеть поглотителем. В самой его идее скрыт принцип эмпатического управления…
- ?
- …Поглотитель настраивается на определенные ментальные волны разумного существа, которое его держит в руках…ну или в других конечностях. Крантураппс улыбнулся, зачем-то демонстрируя Васе свои ладони – отобрать его можно, а вот использовать в таком случае, будет невозможно. Уж если так получилось, что в Ваших руках он работает, следовательно, в моих, если не будет соблюдена процедура добровольной передачи, он работать не будет.
Вася задумался. Несколько секунд спустя понял, что молчать с Крантураппсом бессмысленно, тому все равно все известно, выдавил –
- А те…другие?
-Ах те…ну что ж…если угодно. Видите ли, любезный, те другие…возможно также готовы привести Поглотитель во владение…но для чего Он нужен Им?…Прискорбно об этом говорить, но в их Мире, впрочем как и в Вашем, такого рода вещь может стать оружием. Страшнее которого просто невозможно иметь во всей Вселенной…Крантураппс сообщил это с непередаваемой горечью и болью. Вася был поражен, как чужие эмоции передались и ему.
- Страшнее атомной бомбы?
- Оооо…отличное сравнение…но атомная бомба просто хлопушка по сравнению с этим…видите ли, Поглотитель способен потушить звезду средней величины…
Вася был сражен. Потушить звезду. Сказка про крокодила, который проглотил Солнце, была самой страшной страшилкой его детства. Украсть Звезду. Его познаний в военной стратегии для Генштаба конечно не хватало, но он понял, ЧТО держал и держит в своих руках. «Игрушка не по годам».
«Да, Эта Игрушка, Вам не по годам» отозвалось в его голове.
- И все-таки…как я могу быть уверен, что и вы тоже…не захотите…ммм…потушить Звезду где-нибудь не в том месте?
- Любезный Василий Васильевич, не хотел бы уверять Вас в обратном чересчур долго и тяжеловесно…наша звезда – Арганар – исчезнет в течении ближайших ста ваших лет. Будет Вам известно, звезды не тухнут, они взрываются, сметая все…Поглотитель наш единственный шанс предотвратить гибель целого Мира…Моего Мира…Аргана.
Космологические аспекты судеб звезд Васе были знакомы очень смутно. Он просто чувствовал, что Крантураппс искренен как никто в целом мире, его, Васькином.
- Но если вы потушите свою звезду…?
- …вы прозорливы, мой друг. Да. Единственный шанс спасти Мой Мир – поглотить Арганар до того, как он взорвется. Впоследствии будет необходимо…
Вася был ошеломлен. Никогда еще у него не было случая за какой-то час времени получить столько новой и притом невероятной информации. Голова его шла кругом…но был один момент, за который он мысленно уцепился и решился его развивать.
- А как вы его нашли, если это невозможно? И почему не сделали себе другой такой же? - Вопрос был поставлен ребром и со всей возможной скоростью, без обдумывания, в надежде на то, что его собеседник к нему готов не будет. Он не ошибся.
- Другой сделать уже нельзя. А мы искали не столько Поглотитель…мы искали Вас, его хранителя. Крантураппс будто признавался в чем-то стыдном и недостойном, так пронзительно он вздохнул. – Ведь вы такой же Арганец, как я и Маргит. Будет Вам известно.
Новость была поистине удивительной и Вася опять порадовался что крепко сидит в глубоком уютном кресле.
Он, Вася Кузнецов, - инопланетянин. Ни больше, ни меньше.
- Еще чайку? – голос Крантураппса вывел его из замешательства
- ….аааа….да. На большее Васьки не хватило и он опять погрузился в поток мыслей, «Дожил, свят-свят» - В каком смысле?
- В прямом, Василий Васильевич. В самом прямом. Видите ли, арганцы и земляне настолько близки с точки зрения генетики и физиологии, что являются двоюродными братьями…
-….и сестрами
-….и сестрами, если угодно. Более десяти тысяч земных лет назад Арган даже имел официальное посольство на Земле, что позволяло общаться и сотрудничать на куда более глубоком уровне, чем визиты в гости. Крантураппс казалось, сообщает Ваське параграф из школьного учебника, настолько буднично он все это сообщил. Не повышая и не понижая голоса и даже не делая заговорщицких жестов, как это его жуликоватое подмигивание. Просто факт.
«….спустя много сотен лет, уцелевшие колонисты были разбросаны по всей планете и поневоле вынуждены были смешаться с местным населением, не сохранив языка, связи с Арганом и, самое главное - Знаний…»
Вася очнулся от поглотивших его мыслей.
- У меня есть только одно условие, - сам, поразившись себе, Вася уже принял решение.
«Это приемлемо» - будто радио внутри головы заработало, - «тем более у Вас есть целая неделя»
Вася никогда не мечтал стать героем Космоса. Эта мечта казалась ему чем-то несбыточно-возвышенным. Он никогда особо этим даже не интересовался, будучи представителем того поколения, при котором Космос и все, что с ним связано, перестало быть таинственным и заманчивым делом на грани беспримерного героизма.
Истинное дитя своего времени, Вася был к этому равнодушен, как только может быть равнодушен двоечник-хулиган к званию академика. Не со зла, а по природе своей.
Уже далеки были те звезды и планеты, новые миры, которые он успел увидеть вблизи, будто это были какие-то достопримечательности в районном центре. Уже позади был полет через бесконечную черноту Космоса, настолько же скоротечный, насколько было скорым, если не сказать, скоропалительным, Васькино заявление, что «в силу своей неуверенности он хотел бы участвовать лично».
Его переполняло умиротворение и Знание, которого не было ни у кого на всей Земле. Стоя на пороге родного дома, он всматривался в темное прозрачное небо, полное звезд, среди которых неведомо где далеко была Одна, зажженная его руками.
24.02.2014