Мимоза.
Приближение Восьмого марта неожиданно наплыло на меня воспоминанием юности. Этот непередаваемый запах мимозы висел в воздухе. Почему так запахи влияют на наши воспоминания.
Запах мимозы всегда так неожидан и необычен. Его трудно спутать, с каким-либо другим. К сожалению, даже на широте Киева мимоза не выживает.
Мало кто знает, мимоза никакого отношения к настоящей мимозе не имеет. Это один из видов акации. А назвали мимозой из-за того, что её сложные перистые листики, очень похожи на листики настоящей мимозы недотроги.
И если настоящая мимоза, это кустарники, то эта мимоза - акация - невысокие деревца, иногда в несколько стволов с гладкой серебристо-фисташковой корой. Часто со скрученными стволами, даже ещё не цветя, она обращает на себя внимание, какой-то нежностью, прозрачностью.
А когда мимоза зацветает, и если перед вами небольшая рощица, попадаешь в какую-то фантастику. Несравненный запах окутывает, проникая незаметно в сознание. Остановишься и смотришь на распушённое лимонного цвета облако, которое присело на кроны деревьев.
Не было ни одного приезжего, который не замер бы перед этим чудом.
Смотрю на туго набитые мешки с высохшей мимозой, цветки которой приобрели ржавый цвет, и стало грустно и печально. Странно, но всё убитое не бывает красивым.
Вы можете мне возразить, розы в срезке прекрасны, но вы при этом забываете, они ещё живые. Растения не умирают так быстро, как организмы животных. Но увядшие розы разве вызывают эстетическое чувство.
Увидев туго упакованные мешки с мимозой, неожиданно вспомнил свою юность, мне было восемнадцать лет.
Весна в Батуми обворожительна, но и необыкновенна. Начиная с океана кистей пахучей глицинии, магнолий и дурманящего запаха зацветших мандаринов.
Поехал в свой любимый Ботанический Сад, который основал знаменитый Краснов, брат того Краснова, с которым воевала Красная Армия и красновцы стали нарицательным всего лютого, ненавистного. Это они шли в полный рост, выпившие, под барабанную дробь, на красноармейцев, в своей невероятной психологической атаке.
Замечательный ботаник собрал уникальную коллекцию растений со всего мира, интродуцируя многие виды по всему черноморскому побережью. Начиная от чая и кончая эвкалиптами, которые высушили жуткие малярийные болота колхидской низменности.
Я стоял под сенью эвкалиптовой рощи Австралийского отдела, которая плавно переходила в рощу мимозы в самом её цвету. Воздух был настолько густ и дурманящ, накатывая, как прибой, под порывами ветра, вызывая чувство восторга и нежности.
Подошёл и сел в развилке мимозы, два ствола почти горизонтально земле образовали, что-то подобие лавки, вертикально потом, поднимаясь вверх.
Как ни странно в эту пору, мало приезжих, они приезжают массово, когда можно покупаться на море, а сейчас, оно ещё холодное. Внизу по склону, через асфальтированную пешеходную дорогу, высокие драцены и юкки новозеландского отдела, выделялись на фоне лазурного Чёрного моря.
Любил я эту пору, без толчеи многочисленных групп туристов и отдыхающих.
Неожиданно появилась пара женских силуэтов, идущие в мою сторону, но они ещё меня не видели. Выйдя на открытое пространство, они вскрикнули, увидев меня. Одна из них была преклонных лет с подкрашенными седыми волосами, очень ухоженная и элегантная.
Вторая была моей ровесницей, с изумительной фигурой, при этом стройной, с длинными прямыми чёрными некрашеными волосами. Аккуратная чёлка, большие миндалевидные глаза, некрашеные розовые, красиво очерченные губы.
Передо мной была молодая богиня, статуэтка в развивающемся расклешенном сарафанчике, с мелкими голубыми цветочками на белом фоне. Легкие босоножки-танкетки обрамляли её лепные ступни. Ошеломлённый такой красотой приподнялся, замерев в восторге. А в их глазах была растерянность и настороженность.
-Здравствуйте, проходите, присаживайтесь - рукой указывая на стволы.
Пожилая услышав правильную русскую речь, улыбнувшись, сказала.
-Спасибо за приглашение, оно, как ни кстати вовремя. Я немного устала.
-Вы местный да?!
-Это по мне так заметно?
Вновь улыбнувшись, ответила.
-Вы так радушно на правах хозяина пригласили нас присесть, что у меня нет никакого сомнения, что вы местный.
Я улыбнулся.
-Да, я Батумец, меня зовут Серёжей, – представился я.
Пожилая, опершись на руку молоденькой красавицы, присела на ствол мимозы.
-Очень приятно молодой человек, а меня зовут Викторией Игоревной, а мою внучку Анной.
Она внимательно посмотрела на меня.
-Вам здесь нравится да?! Приятно меня удивили, редко встретишь молодого человека одного в Ботаническом саду. Вы, наверное, любитель растительного мира.
-Вы мне дали точное определение, я и вправду любитель - от слова любовь. С детских лет влюблён в растительный мир субтропиков. Согласитесь, чудесная пора и красота. Я очень люблю Ботанический сад и довольно хорошо его знаю.
-О, он так прекрасен в любое время года, вы не представляете какая тут красота осенью, да и зимой тоже.
Я говорил, и не мог оторвать глаз от Анны, моё сердце грохотало, как ненормальное. Губы пересохли, мне трудно было говорить, с трудом заставляя себя посмотреть на Викторию Игоревну. В голове лихорадочно занозила мысль, я должен поближе познакомиться с Анной.
Усердствуя в своём красноречии, я рассказал о Краснове, об основателе этого замечательного Ботанического сада, об эвкалиптах и мимозе, которая не мимоза. Вокруг одурманивающий запах, весенняя любовная трель щеглов, перекликалась с моим неподвластным мне охмурением Анны. Они обе восторженно слушали меня.
-Сережа, а вы бы не могли бы нам показать свой Сад, вы его видите иначе и интереснее чем экскурсоводы, если вы, конечно, этого хотите. Вы очень увлечённый человек.
Виктория Игоревна сказав, вопросительно смотрела на меня. Не показывая своей радости в душе, я просто ликовал. Они мне сами предложили, о чём я не мог и мечтать. Как прекрасна Анна, столь совершенную красоту, пожалуй, я еще не видел и самое радостное, про себя отметил, глаза Анны распахнулись, и она с восторгом слушала меня.
-Виктория Игоревна, Анна, с радостью вам покажу Ботанический Сад, и если вы захотите, то покажу вам город. У меня сейчас отпуск, так что я свободен, тем более, вы благодарные и внимательные слушатели.
Анна чуть порозовела, а Виктория Игоревна улыбнулась, скрывая своё понимание моего очарования Анной. Я рассказывал, вплетая в свои рассказы мифологию древней Греции, да и просто житейские зарисовки, обычаи и традиции местной культуры.
-Виктория Игоревна, Анна, знаете, время уже более чем полуденное, давайте перекусим, я знаю тут местечко, где нам приготовят еду, ну просто пальчики оближешь. Не отказывайтесь, я вас приглашаю, вы мне очень симпатичны.
Чувствуя, как мои щеки разгорелись.
-Серёжа, это, наверное неудобно. Давайте мы с Анной тоже финансово поучаствуем. Нет, нет, я вас пригласил и мне это не будет обременительно.
На территории Сада в окружении ореховых деревьев и мандаринов находился дом, в котором проживала семья аджарцев, работавших по саду, и заодно у них тут была точка общепита, больше похожая на таверну.
Дядя Заури встретил нас приветливо, мы с ним были знакомы, я довольно часто у него обедал.
-Дядя Заури, три харчо, яичницу и салат.
Мы сидели у окна, любуясь огромной магнолией с большими бело-кремовыми цветками. Жена Заури принесла горячий лаваш, который они пекли сами, и огромную миску салата с тёмными, как кровь, ломтями помидоров, молодой белоснежной редиской и звенящими от сочности огурцами, сверху посыпанной нарубленной зеленью кинзы, укропа, петрушки и тонко пахнущего лука порея нарезанного тонкими кольцами. Всё это сдобренного подсолнечным маслом и виноградным домашним уксусом.
У нас у троих разгорелись глаза, и чуть ли не в прямом смысле потекли слюнки. Свежий воздух, запах моря, благоуханье Сада отозвалось в нас урчанием желудков. Анна восхищенно произнесла.
-Боже, как аппетитно и красиво.
Дядя Заури уже нёс три глиняных горшочка с дымящимся харчо из духмяной баранины. Мы ещё не приступили к харчо, как дядя Заури принёс литровую бутылку с красным вином Мукузани.
-Это от меня вам, вы первые посетители и хочу поднять этот бокал за этого замечательного молодого человека.
-Серго, генацвали, этот тост за твою любовь к этому Саду, к этому растительному красивейшему безумию, за твои знания и твою помощь нам.
Анна удивлённо и вопросительно посмотрела на меня.
-Знаете, я здесь живу и работаю, я крестьянин, всю жизнь на земле. Но этот юноша меня поразил своим отношением и любовью, искренней любовью к Саду. Он знаете - уважаемые женщины, а я это видел своими глазами, разговаривает с растениями, прижмётся к стволу, обхватит руками и здоровается и, что-то им говорит.
-За тебя Серго, - он выпил свой бокал до дна. Не буду вам мешать, приятного аппетита.
Всё это было произнесено искреннее, но по-грузински с аффектацией, артистично и с непередаваемым акцентом. Но мне было приятна его оценка, зная его профессионализм. Виктория Игоревна обратилась ко мне.
-Серёжа, откуда он вас знает?
-В позапрошлом году выпал редкий для нас снег и так обильно, многие деревья под тяжестью снега ломались. Я и приехал сюда, помогая местным служителям, бамбуковыми палками сбивал снег с ветвей. Так вот и познакомились.
Я разлил вина, поднимая свой бокал.
-Согласитесь, жизнь странная штука, ещё несколько часов тому назад вы не знали меня, а я вас, случай, точнее тяга к прекрасному столкнула нас там, у цветущей мимозы. А теперь мы сидим за столом и нам так хорошо от общения друг с другом.
-Вы уедете к себе домой, - смешно только что подумал, я даже не знаю, откуда вы, из какого города - а нам так хорошо. Такая близость не возникает и годами.
-Мне хочется выпить за вас, чтобы там, у себя дома, хотя бы изредка вы вспоминали бы нашу встречу и ваши сердца наполнялись бы счастьем воспоминаний об этом замечательном дне. Счастья вам и любви.
Мы выпили, харчо оказалось таким свежим и вкусным, а мы проголодавшимися, и когда дядя Заури принёс огромную сковороду с яичницей из двенадцати яиц, посыпанной мелко-рубленым укропом, нам это не показалось лишним.
-Серёжа, как вы правы, я взрослая, много повидавшая женщина ошеломлена, на меня нахлынуло такое море чувств. Вы не представляете, как я благодарна провидению, оно толкнула нас на встречу друг другу.
-А ты, что думаешь, Аннушка.
Анна всё это время почти молчала, но я чувствовал её нарастающее напряжение и изучающий взгляд. Анна встрепенулась, краснея, но не отводя своих изумительных глаз, смотря прямо мне в душу.
-Серёжа, я в восторге, и это какое-то волшебство, мне ещё никогда так не было хорошо, как сейчас, спасибо тебе за эту встречу. Всё пронизано такой искренностью и красотой, я ошеломлена, такое со мной впервые.
***
Грязный снег, подтаивая, тёк в сторону бордюров, а я, остановившись, смотрел на пожухлую мимозу кучками лежащую на импровизированных столиках. Столько лет прошло, а я вспомнил до мельчайших подробностей этот удивительный день моего знакомства с Анной и её бабушкой.
Они пробыли в Батуми ещё одну неделю. Жизнь разбросала нас в разные стороны. Анна училась в ГИТЕСЕ, мечтала стать актрисой, а у меня была масса всяких прожектов на будущее, но та неделя, которая нам выпала осталась в моей памяти невероятно красивой сказкой.
Я до сих пор помню её жаркие губы и слёзы, мы оба знали, мы никогда не будем вместе, и поэтому наши чувства были сродни взрыву.
Была ли это любовь? Да, безусловно, чувства были невероятно сильны и проникновенны, но нас просто разметало в разные стороны.
Анна стояла на перроне, не выдержав, крикнула - бабуля прости, и бросилась мне на шею.
-Серёжа, Серёженька, я тебя буду любить всегда, ты слышишь. Я буду всегда тебя помнить. Ты дал мне такой мир, неведомый мне, и главное ты во мне открыл меня, о которой я и не подозревала.
Она жарко меня, целуя, не стесняясь бабушки, шептала мне в ухо.
-Мой любимый, мой, мой. Помни меня и нашу любовь.
Виктория Игоревна меня обняла, троекратно поцеловав.
-Будь счастлив Серёжа, и тихо прошептала мне в ухо - спасибо тебе за Аннушку, а то я думала, что она самовлюбленная холодная эгоистка.
***
Вокруг сновали мужики, выбирая мимозу, а я застыл и жарким весенним днём, во мне набатом грохотало имя.
Анна, Анна, Аннушка.
18 декабря 2010