Невысокого хрупкого мальчика лет четырнадцати привел в школу его отец - стройный, высокий, новый хирург участковой больницы Иван Петрович Нестеров, убеленный сединой. Директор школы сразу по документам увидела, что отчество у мальчика другое и напрямую спросила у хирурга об этом. Иван Петрович смутился: «Понимаете, жена приболела. Но я и сам могу предупредить, что ребенок иногда неадекватен. Нервы. Вы с ним как-то поделикатней. Я сам его воспитываю с раннего детства. Диагноз неутешительный… Но пока всё хорошо. Хотя учится весьма слабо. Жена и слышать не хочет о другой какой-то школе… А я всё-таки отчим…». Хирург поставил на стол туго набитый кулёк: «Заранее благодарен… Ребенок в приёмной… Я ухожу, сами понимаете - операции…»
Когда за ним закрылась дверь, Ольга Ефимовна привычным жестом сунула кулёк в шкаф и вызвала секретаря: «В класс к Сидоренко… Вот документы. Оформи, как положено…» Потом внимательно посмотрела на мальчика, следом за секретаршей вошедшего в директорский кабинет: «Так ты у нас – копия маленького Пушкина!» Рыжеватый щупленький ученик улыбнулся: «Меня все так называют…»
Так Вадик стал обучаться в новой школе с прикрепившимся ему прозвищем «Пушкин»…
Учительница русского языка схватилась за голову сразу, когда увидела тетрадь с диктантом: «Боже праведный, такого еще не было!» В тетради ученика седьмого класса нельзя было прочитать ни одного грамотно написанного слова…
Учительница математики швырнула тетрадь Вадика на стол завуча с такой силой, что та вздрогнула: она никогда не видела спокойную математичку в таком состоянии. Учитель физкультуры упал на маты от смеха, когда присмотрелся к усилиям мальчишки залезть по канату. Биологичка вздохнула: «Вот еще один подвид…»
На первом же педсовете забили тревогу буквально все… С ужасом для себя директор не знала, что и придумать для собственных оправданий…
Через полгода хирург перестал настаивать на обучении усыновленного ребенка. Высокий, вытянувшийся всего за полгода, мальчик ходил с красавицей мамой, которая учила детей игре на аккордеоне… Школа искусств, в которой работала мама, была рядом с новой квартирой, что, наконец-то, дали хирургу.
Вадик отрешенно слушал объяснения матери своим ученикам и вяло плелся за ней следом, когда она вела сына кормить домой… Одевали Вадика всегда дорого и модно.
Когда одноклассники Вадима успешно учились в институтах, он увлекся велосипедом. Каждое утро Вадим выводил свою технику из гаража и уезжал кататься. Маршруты вначале были небольшими. А потом его стали встречать далеко за поселком, где по трассе он носился с бешеной скоростью, иногда перегоняя машины… Именно с той поры отец заметил за Вадимом какую-то странную агрессивность по отношению к матери. Он хотел вмешаться, но красивая мама Вадика - Лидия Андреевна остановила взглядом. «Не надо…Вдруг он станет тебя ненавидеть…» - так сказала она уже ночью...
В пятничный вечер Ивана Петровича срочно вызвали на операцию. Привезли молоденькую девушку, сбитую машиной. Операция длилась долго. Когда он вышел из операционной, было раннее утро… Выпив в кабинете чашку кофе, заботливо приготовленный дежурной медсестрой, он заснул тут же в мягком кресле…
Его разбудил взволнованный голос всё той же медсестры: «Простите, Иван Петрович, поздно вечером, когда Вы оперировали, звонила ваша жена. Она просила о помощи. Мы вызвали милицию… там беда. Вам нужно быть дома».
Видавший многое на своём жизненном пути хирург, был потрясён домашнею картиной. На бледно-голубом диване лежала зверски убитая любимая женщина - его темноглазая Лидочка… Пеньюар был разорван, многочисленные ножевые раны на шее и теле и изрезанные кисти рук говорили о том, что она сопротивлялась… С головы её был снят скальп… Кровавые, чудесные, вьющиеся волосы раздувал ветерок из открытой форточки. Иван Петрович опустился на колени…
Соседи в тот вечер слышали истошные крики, в милиции без конца звонил телефон, но когда прибыли милиционеры, дверь уже была нараспашку, и обеспокоенные соседи наперебой рассказывали, что взволнованный чем-то Вадик выскочил из квартиры, схватил велосипед и с сумкой через плечо укатил в сторону трассы. На нем был теплый свитер и новая коричневая кожаная куртка. Как бы разговаривая сам с собой, он выкрикивал одно и то же: «Денег , видите ли, для меня у неё нет… Ему есть… А мне нет… он на машине, я на велике… Я Вам покажу ещё!!»
Иван Петрович плохо помнит всю неделю, когда шли похороны и искали Вадика, боясь, что он натворит еще бед, когда круг улик замкнулся на нем. На кладбище хирург потерял сознание… А потом месяц была дрожь в руках, и он не мог оперировать…
На сороковой день, когда шли поминки Лидии Андреевны, он взял со стола её портрет и навзрыд заплакал: «Лидочка, прости… Я не сумел спасти тебя… Ты была для меня Богиней… Всю жизнь…»
Вадика задержали через три месяца. Он спокойно всё это время жил в небольшом горном поселке, что за сорок километров от дома, на квартире у какой-то старой женщины, пока у него были деньги, которые он отобрал у любящей матери. Его задержали два милиционера, когда старушка обратилась к ним за помощью, потому что «квартирант» перестал платить, а требовал хорошо кормить его…
Объявленный в розыск оказал отчаянное сопротивление, с ним едва справились… В ярости сломал наручники, подтверждая невероятную силу.
Сейчас похожий на Пушкина человек находится на лечении в психиатрической больнице. Забирать его оттуда никто не собирается… Свою маму, лелеющую сыночка двадцать пять лет, он ни разу не вспомнил… Иван Петрович редко теперь бывает дома. Слишком часто он остается в больнице и засыпает прямо в кресле, прижимая к себе портрет любимой Лидочки, которая приходит к нему во снах каждую ночь…
25.03.14