Людмиле Георгиевне Ивановой
Веселый, суматошный день рождения Люси Ивановой, заканчивался. Гости, вволю наугощавшись, напевшись и наплясавшись, уже разошлись. Осталась только подруга Надя Гусарова, чтобы помочь убрать со стола и вымыть посуду.
Чтобы было веселее работать, Люся включила телевизор. Шел какой-то боевик, действие которого разворачивалось на борту шикарного океанского лайнера. Посматривая одним глазком на экран, женщины быстро навели порядок.
Но вот была домыта последняя тарелка, выпит прощальный чай с остатками праздничного торта, и виновница торжества проводила до калитки свою верную подругу, с которой двадцать лет проработала бок о бок на Маловишерском стекольном заводе.
Вернувшись и закрыв на замок наружную дверь, она вошла в дом… и остолбенела. За уже убранным столом сидел ангел Михаил!
Люся сразу его узнала, хотя вот уже несколько лет после его первого визита она про него даже не вспоминала, как будто не было ни самого ангела, ни подаренных им шести желаний. Михаил, в том же белоснежном костюме и кремовой рубашке, выглядел также ослепительно, как и три года назад.
– Добрый вечер, Людмила Георгиевна! – просиял неотразимой ангельской улыбкой нежданный гость, – Вот залетел к вам, чтобы поздравить с днем рождения!
– Ох, Миша, – опустилась на стул Люся, – опять ты меня до смерти напугал! Ты уж прости, что я к тебе на «Ты» – все-таки я постарше буду.
Первый испуг быстро прошел, и Люся, разгоряченная этим веселым вечером, даже не заметила, что перешла с небесным посланником на короткие отношения.
– Извините великодушно, – Михаил сокрушенно покачал головой, – но нам, ангелам, трудно выбрать незаметный способ материализации в вашем мире. По инструкции мы не должны, без особых полномочий, бродить по улицам, и в то же время нельзя появляться и в присутствии клиентов.
– Так что же, я опять ваша клиентка? – усмехнулась Люся.
– К моему удовольствию должен сообщить, что, таки да! – как-то по одесски произнес ангел и, в знак подтверждения, нарочито театрально уронил голову на грудь.
– Но прежде чем я сообщу вам причину моего появления, – Михаил немного помялся и смущенно попросил: – если можно, налейте мне вашей амброзии и, может быть, еще остался и пирожок? Я все еще помню их незабываемый вкус!
Для такого гостя ничего не жалко, и Люся щедро налила до краев бокал своей знаменитой самогонки и выбрала из оставшихся пирожков три самых румяных и аппетитных.
Взяв в одну руку бокал, а в другую пирожок, ангел встал: – Уважаемая Людмила! От имени и по поручению высших сил, – он поднял глаза кверху, – и от себя лично поздравляю вас с днем рождения и присвоением почетного пожизненного звания «Праведница». Сообщаю, что решением небесного совета, принявшего во внимание ваш отказ три года назад от вполне заслуженной награды в виде дополнительной жизни в богатстве и роскоши, вы на сей раз, в качестве компенсации, награждаетесь ежегодным двухнедельным отпуском, с пребыванием в том самом беззаботном мире, в котором вы не пожелали жить постоянно.
Произнеся эту тираду, ангел Михаил залихватски выпил самогонку и в один присест проглотил пирожок.
– Хорош-шо! – крякнул он, – ну, а за сим, разрешите откланяться.
– Постой, постой, – остановила его Люся, – какой такой отпуск!? Мне нельзя уезжать. На мне дом, да кот с поросенком. Кто их кормить будет?
– Ох, Георгиевна, – хмыкнул Михаил, – какая же ты привередливая! Тебе и то, и се, а ты все кочевряжишься. Ты, главное, не стесняйся по жизни получать подарки, заслужила. Ведь все уже наверху продумано – пока ты будешь наслаждаться жизнью на курортах, или где ты там захочешь, здесь, в этом мире, пройдет лишь несколько секунд. Поэтому твоя живность и не заметит, что их хозяйка две недели предавалась разгулу.
Кстати, все грехи за время отпуска тебе заранее прощаются. Так что можешь гулять на всю катушку. Должны же и праведники иногда погрешить, иначе вы и не человеки будете, а ангелы! А что же нам настоящим ангелам тогда делать?
С этими словами он начал было таять, но вдруг опять проявился во всей красе.
– Чуть не забыл, – Михаил щелкнул пальцем и в его руке появился слегка светящийся лист бумаги. – Это анкета, которую, Георгиевна, тебе надо заполнить. Согласно тому, что ты в ней напишешь, и пройдет твой отпуск. Можешь даже любой себе возраст заказать…
Кстати, насчет возраста. Я, любезная Люсенька, появился на свет за шесть тысяч лет до того, как всевышний решил лично посетить вашу Землю в образе Христа, – Михаил улыбнулся и растворился в пространстве, на этот раз окончательно…
Присев к столу, Люся внимательно изучила анкету. Сверху мерцала золотом надпись: РАЙСКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ (БЕЗ БАУНТИ)
Ниже располагались шесть пунктов и одиннадцать подпунктов.
1. Пол отдыхающего…
2. Желаемый возраст отдыхающего…
3. Место отдыха:
Горный курорт……
Морское побережье…
Океанский лайнер (круиз)…
Город-казино (Лас-Вегас, Монако, Ницца) …
4. Время отдыха (век, год, время года)…
5. Вид отдыха:
Спокойный…
Активный……
Приключения…
6. Эмоциональные интимные переживания:
Дружеские отношения…
Флирт……………………
Секс………………………
Любовь……………………
Подпись отдыхающего………………
После некоторого раздумья она, почему-то вздохнув, взяла ручку и, пробормотав: – Райское, так райское…, нам все равно, любить иль наслаждаться, – принялась заполнять анкету.
Пол – женский; желаемый возраст – 18 лет; место отдыха – океанский лайнер (круиз); время отдыха – 20-й век, лето; вид отдыха – активный...
Над последним пунктом Люся задумалась.
– Ну, дружеских отношений у меня и здесь хватает, – вслух решила она и поставила галочки сразу напротив трех пунктов: флирт, секс и любовь.
Хихикнув, она отложила, было, анкету, но краем глаза заметила, что на бланке возникла пульсирующая красным светом надпись: «Подпись обязательна».
– Надо же, бюрократы везде, даже на небесах, – удивилась Люся и, пододвинув анкету поближе, аккуратно в ней расписалась.
И в тот же момент небесный бланк с мелодичным звоном растаял…
Посидев еще немного у стола, Люся встала и, пробормотав: – Привидится же такое, – отправилась в спальню.
Как только ее голова коснулась подушки, откуда-то издалека, но явственно, донесся мерный звон старинных часов. На двенадцатом ударе вдруг все вокруг закружилось, сливаясь в одну невообразимую сферу, и она осознала себя внутри какого-то светящегося кокона. Нельзя сказать, что ощущения, которые она испытала, были неприятными, но все же, когда эта круговерть закончилась, и мир снова приобрел твердые очертания, Люся с облегчением вздохнула и огляделась.
Ее прекрасное молодое тело, прикрытое лишь двумя узкими полосками разноцветной ткани и распахнутым легким купальным халатом, уютно устроилось в кресле, стоящем на прогулочной палубе шикарного белоснежного лайнера. Сквозь солнцезащитные очки она увидела множество празднично одетых и полураздетых людей, окружающих ее. Многие расположились, так же как она, в креслах-шезлонгах, стоящих вокруг просторного бассейна с бирюзовой водой, в которой радостно плескались уже успевшие как следует поджариться на солнце, другие, не спеша, прогуливались вдоль. Из репродукторов звучала какая-то приятная латиноамериканская мелодия. До самого горизонта простиралась сверкающая синева океана.
Люся прикрыла глаза и попыталась привести в порядок свои мысли и чувства, пришедшие в полное смятение после столь радикальной перемены обстановки. Постепенно информация о прошлой будничной жизни начала вытесняться куда-то на окраины сознания, а взамен появились сведения об окружающем мире и ее положении в нем.
Итак, она – Люси Иванова, чья семья после октябрьской революции осела во Франции, а затем перебралась в США, где ее уже там родившийся отец сделал миллионное состояние в Голливуде, как сценарист и продюсер фильмов о России и злоключениях белой эмиграции в Европе. Он то и отправил Люси в этот круиз, после окончания ею престижного колледжа и достижения совершеннолетия. Сейчас их лайнер пересекал Атлантику, чтобы в последствии посетить Францию, Испанию, Италию и Грецию.
В голове начала складываться картинка вчерашнего дня – отплытие из Нью-Йорка, размещение вместе с верной горничной, чернокожей красоткой Рэнди, в шикарной трехкомнатной каюте, вечерний посвященный началу круиза банкет с икрой, шампанским и великолепным фейерверком на фоне бескрайнего звездного неба. Вспомнились и танцы, на верхней палубе под огромной полной луной, и, сразу же возникшие многочисленные поклонники, трое из которых оказались наиболее настойчивы в своих притязаниях.
Люся приоткрыла глаза и незаметно огляделась. Вон они, все трое – Гриффин, Мартин и Алекс. Расположились порознь невдалеке и исподтишка пожирают ее глазами. Она еще вчера, после танцев, когда они, не желая уступать друг другу эту ночь, пытались напроситься к ней на «чашечку кофе», решительно пресекла их поползновения и потребовала, чтобы даже завтрашним днем они ее не беспокоили. В ее планы пока не входило круглосуточное общение с кем бы то ни было.
Ее лучезарное настроение омрачало лишь присутствие Гриффина, этого сынка какого-то американского миллионера, нагловатого парня, с циничным раздевающим взглядом. Он ей сразу не понравился. Как и следующие везде за ним два вечно ухмыляющихся амбала, его телохранители, симпатии не вызывали. От них, как и от их хозяина, явно веяло какой-то смутной угрозой. Да и не смутной, а вполне реальной. Прошедшей ночью, после того, как Мартин и Алекс, извинившись, ушли, уводя с собой упирающегося, крепко выпившего, Гриффина, тот через полчаса вернулся и еще долго ломился в ее дверь.Когда его забирали вызванные Рэнди сотрудники безопасности корабля, он выкрикивал какие-то угрозы. Люси разобрала только одну фразу: – Ты, сучка, еще узнаешь кто такой Гриффин Снайк*…
-----------------------------------
* Snake (англ) – змея.
Мартин и Алекс – другое дело. Оба были хороши.
Мартин – статный светловолосый ирландец с голубыми глазами, был музыкантом и во время танца, когда приходила его очередь, ласково прижимая ее к себе, что-то напевал ей на ушко, обещая в честь нее сочинить хит всех времен.
Но все же больше по душе ей пришелся черноволосый изящный француз Алекс. Его синющие глаза, сверкающие на загорелом лице, обжигали ее и заставляли учащенно биться сердце. Он оказался художником, и сейчас, прячась в толпе праздных людей, стараясь быть незаметным, что-то рисовал в своем этюднике, то и дело, поглядывая в сторону Люси.
– Наверное, готовит мне сюрприз – мой портрет, – догадалась Люся, и на сердце стало тепло.
И тут же она наткнулась на холодный взгляд Гриффина. Наклонившись вперед, он в упор смотрел на нее, всей своей позой напоминая изготовившуюся к броску кобру. Сдвинутые на лоб черные очки еще больше усиливали сходство с этой ядовитой тварью. В глубине души промелькнуло нехорошее предчувствие, но праздничная атмосфера, царившая вокруг, захватила ее, и все тревоги улетучились без следа.
День прокатился, как один сияющий миг, а вечером грянул бал.
В огромном ресторанном зале сверкала иллюминация, и играл знаменитый джазовый оркестр Поля Моруа. За просторным круглым столом, украшенным букетом из орхидей, расположились Люся с Алексом и Мартин со знойной умопомрачительной брюнеткой. Он зря времени не терял. Когда, еще днем, Люся выбрала момент и решительно заявила симпатичному ирландцу о том, что ее сердце принадлежит другому, он вздохнул: – Ну, что же, значит не судьба! Но, все равно, знай – я всегда к твоим услугам…
Он галантно поцеловал ей руку и, печально качая головой, удалился. Как видно, долго печалиться было не в его характере, и уже вечером он любовался закатом в компании с красавицей Шарлотой, фотомоделью из Парижа.
Закатом любовались не только Мартин со своей новой пассией. Невдалеке, за величественно заходящим за линию горизонта светилом, в нежных объятиях Алекса следила и счастливая Люся. Ведь все сложилось как нельзя лучше.
Сразу после обеда в ее каюту зашел художник, и, признавшись в любви, вручил ей уже законченный портрет, где он, дав волю своим фантазиям, изобразил ее сидящей в компании дракона среди каких-то таинственных книг.
Она притворяться не стала и ответила ему взаимностью.
Когда, после первых любовных ласк, она спросила Алекса, почему он решил изобразить ее вместе с драконом и книгами, он очень серьезно ответил: – Ты знаешь, когда я общаюсь с тобой, я вижу не только прекрасную, но и мудрую не по годам деву, окруженную ореолом тайны. Поэтому и возник образ дракона, в кельтских преданиях символ знаний…
Сейчас, сидя в наполненном музыкой и звоном праздничным звоном бокалов зале, она блаженствовала. Какая-то часть ее сознания, как бы со стороны, радостно следила за прекрасной молодой красавицей, являющейся странным образом одновременно и ею – Люсей Ивановой из бесконечно далекой новгородской деревни Красненка. В то же время она вполне отчетливо ощущала и аромат цветов, и ласковое щекотание языка нежнейших пузырьков шампанского, и тонкий вкус омаров в сочетании с белужьей икрой, и, конечно же, будоражащие ее прикосновения Алекса.
После очередного медленного танца, они решили полюбоваться океаном и, покинув сверкающий и грохочущий зал, окунулись в тишину бархатной ночи.
Пройдя на верхнюю палубу, они, взявшись за руки, застыли пораженные величием мироздания. Над ними сверкал необъятный темно-синий купол неба, подсвеченный, уже поднявшейся довольно высоко над горизонтом, огромной луной. В ее колдовском свете переливался серебром кильватерный след корабля.
Алекс нежно привлек ее к себе, и их губы слились в страстном поцелуе…
Очарование вечера самым грубым образом прервал наглый голос: – Не желает ли мисс Люси продолжить любовные игры с более достойным ее красоты партнером?
Это был Гриффин. За ним маячили его гориллы.
– Это вы-то достойный партнер, – с презрением хмыкнула Люся, – она была вне себя от гнева. – Мальчишка! У тебя еще молоко на губах не обсохло. Да ты без своих телохранителей шагу не можешь сделать! Они, наверное, и в постели твое тело сторожат! А, может, они и в любви за тебя стараются?
– Заткнись, стерва, – сорвавшись от злости на фальцет, выкрикнул Гриффин.
Откашлявшись, он хрипло продолжил: – вот когда ты утром уползешь от меня, ты по-другому запоешь. Ну-ка ребята переломайте кости этому лягушатнику, чтобы он больше не вставал на пути Гриффина Снайка. А я займусь этой злючкой.
Ухмыляясь, его головорезы с готовностью двинулись на Алекса, заслонившего собою Люсю.
– Если хорошо этого французика отделаете, в награду разрешу вам позабавиться с черненькой служанкой моей будущей наложницы, – бросил им в вдогонку дополнительную кость Снайк и, двигаясь за ними, похотливо добавил: – устроим сегодня большую трахательную ночь…
Но Алекс оказался не из робкого десятка, и, к тому же, великолепно владеющим техникой рукопашного боя. Не дожидаясь, когда его противники сблизятся, он нырнул между ними и, сделав кульбит, оказался рядом с Гриффином. Оглушительная затрещина отбросила подонка к борту корабля.
– Это тебе за стерву, змееныш, – буркнул Алекс и развернулся навстречу, летящим на него, уже без улыбок, незадачливым защитникам скулящего под бортом Снайка.
Плавным, почти танцевальным, шагом, он скользнул в сторону и круговым движением ноги, с разворотом, нанес страшный удар пяткой в ухо первому нападавшему. Охнув, тот улетел к хозяину. Оставшийся на ногах охранник резко затормозил и изобразил, что-то похожее на боевую стойку карате. Алекс, закрепляя успех, двинулся на него. Потеряв весь свой воинственный пыл, тот попятился и, неловко споткнувшись, опрокинулся навзничь.
И в этот момент прозвучали выстрелы. Стрелял Гриффин. Он, сидя на палубе и облокотившись на борт, держал двумя трясущимися руками пистолет и, что-то крича, непрерывно нажимал на спусковой крючок, целясь в стоящего к нему спиной Алекса.
Люся в ужасе увидела, как ее возлюбленный схватился за левый бок и начал оседать на палубу.
В этот момент на Гриффина вихрем налетел, выскочивший откуда-то Мартин, и ударом ноги выбил пистолет. Вторым ударом он отправил подлеца в глубокий нокаут. Через мгновенье палуба оказалась заполненной сотрудниками безопасности и зеваками. Почти сразу появился и врач.
– Слава богу, ничего страшного, – заявил он после осмотра раненного. Повезло парню. Наверно в рубашке родился. Пуля прошла на вылет. Кости и внутренние органы не задеты…
Как потом выяснилось, когда Люси с Алексом выходили из зала, Мартин заметил, как Снайк со своими парнями ринулся за ними. Уже зная вздорный характер Гриффина, Мартин понял, что Люси и Алексу грозит опасность, и решил вмешаться. Но, пока он усаживал Шарлоту после танца за столик, попутно объясняя, что должен срочно отлучиться, прошло время, и сейчас ирландец сокрушался, что не успел к началу разборки.
– Ты и так мне жизнь спас, – лежа в Люсиной спальне и держа возлюбленную за руку, вздохнул Алекс, – Снайк, конечно плохой стрелок, да и руки у него дрожали от злости или страха, уж не знаю, но с такого расстояния он рано или поздно попал бы еще…
Так или иначе, на этом неприятности закончились, и дальнейшее путешествие для двух пар было наполнено только любовью и приятными впечатлениями.
***
На следующее утро после дня рождения Люся проснулась, как никогда, поздно. Она спала бы еще, но Чак, ее кот, начал бесцеремонно точить о ее кровать свои когти, требуя еды.
Люся сладко потянулась, чувствуя сладкую истому во всем теле и, улыбнувшись от переполнявших ее чувств, начала вспоминать все события вчерашнего вечера.
Как ни странно, но на этот раз она помнила все. И визит Михаила, и его анкету с пожеланиями на отпуск, и свое удивительное двухнедельное приключение.
Только после того, как она мысленно еще раз насладилась каждым днем, и, конечно же, каждой ночью этого сказочного подарка небес, Люся вспомнила о насущных делах и, по-молодому резво, вскочила с постели. И, тут же, воспоминания и ощущения двухнедельного волшебного отпуска начали стремительно таять, и уже через пару минут Люся забыла обо всем. Лишь где-то в самых потаенных уголках сознания теплился костерок пережитых эмоций, согревая ее душу смутным ощущением счастья…
На этом я заканчиваю рассказ о Людмиле Георгиевне Ивановой. Ей предстоит, как утверждал ангел Миша, каждый год во время своих отпусков переживать увлекательные приключения в параллельных мирах, но эта скромная женщина просила меня больше не раскрывать секреты ее личной жизни.