***
Ненавистная мелодия будильника нарушила приятное течение сна. Григорий силился поймать ускользавшие интересные и важные события. Его ждало разочарование. Некоторое время лежал, зажмурившись, вспоминал, что же снилось. Нет, этот гад не даст продлить сладкие мгновения. Григорий привычно шарил в поисках мобильника, но рука наткнулась на стену. Какого лешего? Кто мог ночью развернуть огромную кровать вместе с ним самим? По звуку определил местонахождение своего врага. Тот надрывался, лёжа на стуле. Стул рядом с диваном. Григорий мотнул головой и нажал кнопку. Некоторое время соображал, где находится. Обычно, подаренные тёщей тяжёлые плотные шторы не пускали утро в спальню, но сейчас вместо них висело какое-то полупрозрачное недоразумение, можно рассмотреть обстановку. А надо ли? Разумнее лечь, доспать и проснуться заново. Пытливый ум научного работника дал команду продолжить исследования. Григорий руку готов дать на отсечение – вчера он совершенно трезвый лёг спасть у себя дома. Здесь изголовьем к стене стояло супружеское ложе итальянского производства – гордость жены. Но теперь вместо него - разложенный диван, именно такой, на каком безуспешно настаивал сам Григорий. Прикроватные тумбочки отсутствуют, замещённые стулом. Ковра на стене нет. Он никому не нравился, просто висел. Где-то ему надо висеть, раз Инкина тётя подарила. Тётю жена уважала, обидеть не могла. Так. Обои не те. То есть те! Старые ещё! Они были при заезде в полученную Григорием квартиру. Ну, знаете, забыть, что с тех пор ремонт проводился четыре раза, он не мог даже в страшном сне. «Хорошо, комната моя». Григорий, поднявшись с дивана, выглянул в окно и убедился, что вид из окна привычный. «Квартира тоже моя, а мебель чужая. Чувствую себя Женей Новосельцевым, - смешал Григорий две роли артиста Мягкова. - Пойти у Инки спросить, что она обо всём этом думает». С кухни доносилось пение. Супруга не имела такой привычки. Ага, сейчас зайду, а там Барбара Брыльска! Захотелось надеть халат. Обычно это действие провоцировала жена, не терпевшая на кухне раздетых мужиков, но сейчас её замечаний не требовалось. Вернулся в спальню, халата не нашёл. Ну да, здесь же всё по-другому. Полез в шкаф, тот самый, купленный по записи на отложенные деньги. Вот и дверца перекошена, много он выслушал «ласковых» слов об этой дверце. Нашлись старые треники. Надевая их, Григорий выдвинул гипотезу, что попал в прошлое: «Надо в зеркало посмотреть, может я молодой?» Вторая попытка попасть на кухню оказалась успешной. Инки там не было. Вместо неё у плиты стояла незнакомая женщина. Обернувшись, она ласково сказала:
- Всё никак не проснёшься? Скорей, скорей, на работу опоздаешь.
Проснуться очень хотелось, как это сделать не ясно. Григорий заскочил в ванную и стоял, разглядывая своё отражение. Оно вчерашнее. Гипотеза с прошлым отпадает: «Будем рассуждать. Женщина здесь живёт – бесспорно. Халатик поверх ночнушки, небрежно схваченные резинкой волосы… говорит, словно сто лет меня знает». В ответ на эти мысли незнакомка приоткрыла дверь:
- Кофе варю.
Увидев лицо женщины в зеркале, он узнал её:
- Марина?
- Гриша, - озабоченно откликнулась она, - ты здоров?
Ответа на этот вопрос Григорий не знал, но кивнул, не хотелось беспокоить Марину. Она исчезла за дверью. Плеснул в лицо водой и стал внимательно изучать содержимое стаканчиков. Три зубных щётки: «Которая моя? С кем она живёт, и как я здесь очутился?» Заглянул в шкафчик, нашлась упакованная щётка, предпочёл взять эту. Инка приучила к гигиене – пользоваться чужими принадлежностями почти преступление, а может и не почти.
- Милы-ый, кофе наливаю! – раздался с кухни певучий голос.
Григорий закончил умываться, ладонями смёл с лица воду, потряс руками над раковиной, – не знал, какое взять полотенце. На кухне осмотрелся. Мебель другая, это уже не удивляет, но есть знакомые вещи. На отдельной полке стоит дедов самовар. Это единственная победа над Инкиным высоким вкусом, она самовар ненавидела и много раз порывалась отвезти на дачу, а там бы его точно украли и сдали в металлолом. Ну и мешанина! Взял чашку и бутерброд: «Итак, я сплю, и снится мне Маринка, моя первая любовь…»
- Не обожгись, - уже родной нежный Маринкин голосок.
Поздно, обжёгся. «Разве во сне обжигаются? – удивился Григорий, трогая языком губу. - Всё. Сейчас голова лопнет. Доедаю, иду на работу, а вечером разберёмся кто здесь где!»
Дорога успокоила – всё как обычно. Знакомые дома, деревья, машины. По-привычке думал о задачах на день. Статью надо ещё разок просмотреть – и в печать, Семёныча пнуть, затянул с результатами исследований, отчёт давно пора сдавать. Молодому тему диплома утвердить… Вот родной корпус. Кивнул охраннику, поднялся на второй этаж, слева знакомая дверь, на ней табличка «Заведующий лабораторией». Ба! Ключа нет! Плащ-то чужой. И костюмчик затрапезный какой-то, но уж что нашлось в заветном шкафу. Костюм ладно, галстук, ботинки – ерунда, хорошо, что по размеру, а ключи жалко. От дома здесь, в кармане плаща, ими и закрывал, а как быть с кабинетом? Придётся идти к охране, у них должны быть запасные.
- Гриша, ты ко мне? – обычным своим неслышным шагом подкрался Костя Зотов. Оттёр Григория от двери, ловко достал из кармана связку ключей и, безошибочно отделив нужный, вставил в замочную скважину. - Заходи, как раз хотел тебя вызвать.
Дела… Григорий точно помнил, он сам собирался вызвать Костика и дать ему задание, не совсем по профилю, но уж очень просили. Ещё думал вчера - придётся втолковывать задачу битый час, Константин не любит, когда не по профилю. Два завлаба зашли в кабинет. С первых шагов Григорий увидел, кабинет хоть и его, да не совсем. Мебель другая, узнал тёмно-синие кресла, которые выбивал полгода назад для переговорной. Стоят здесь, а в переговорной что? Пойти посмотреть для интереса?
- Садись, - уютно расположившись, сказал Костик.
Григорий подошёл к синему креслу, но был остановлен величественным жестом. Ладно, не гордые, можем и постоять. За окном всё по-прежнему. В отдалении выросший на полигоне самосевом лес уже освобождался от выцветшего одеяния. У деревьев под окнами ветки голые, скоро здесь будут рассаживаться яркогрудые снегири и элегантные сороки. Несчётное число раз всматривался в этот пейзаж.
- Возьми! - Костик бросил вдоль длинного стола с переговорными креслами лист бумаги, тот заскользил по гладкой столешнице.
Григорий взял, посмотрел. То самое задание, которое передал вчера директор института – не совсем по профилю.
- Я, честно говоря, не вникал, - Зотов вещал бодро и весело, - разберёшься, я тебя знаю. Василь Василич очень просил. Иди-иди, надо работать.
Григорий покинул кабинет. Куда идти? Вздохнув, направился в ту группу, где работал до назначения завлабом восемь лет назад. Не сделав и двух десятков шагов, он замер как вкопанный. Навстречу шла жена, не та Маринка, что дома утром была, а настоящая – Инна Юрьевна. Она вышла из кабинета начальника отдела и шествовала по коридору в своей обычной, величественной манере. Ошарашенный вид завлаба в отставке привлёк её внимание:
- Григорий Сергеевич, что-то хотите сказать?
- Да! Инна, я тут… как вообще дела?
- ???
- Виталик сдал, не знаешь? – не понимая как строить разговор, спросил первое, что пришло в голову. Виталик их сын. Он стараниями тестя учится в Англии, вчера должен был сдавать какой-то тест.
- Вы так хорошо осведомлены! Не думала, что моя личная жизнь интересна сотрудникам отдела. - Инка смотрела изучающее. - Сдал, смс сбросил мне сегодня.
- Мне не сбросил, - механически пробормотал Григорий, он всегда считал, что Виталик любит его больше, чем мать, но… Это не день, пытка какая-то!
- Идите, Григорий Сергеевич, работайте. - Инна продолжила путь, но её остановила выскочившая из кабинета секретарша:
- Инна Юрьевна! Директор звонил. В десять собирает начальников всех отделов. Он хотел бы Вас видеть раньше.
- Я уже иду, Юля.
Так, начальница отдела. Да. Пять лет назад решался вопрос о назначении начальника отдела, Василь Василич предлагал Инке, но тогда муж, как завлаб, оказался бы у неё в прямом подчинении. Она предпочла уйти в СКБ другого института, правда тоже с повышением. Ага. Он теперь не завлаб, она никуда не ушла. Занятно. Григорий заглянул в кабинет начальника. Была - не была:
- Юля, - спросил он, жующую яблочко секретаршу, - как зовут мужа Инны Юрьевны?
Девушка чуть не подавилась:
- Борис Леонидович…
- А сын, соответственно, Виталий Борисович?
- Да-а.
Всё ясно. Григорий отправился на своё давнее рабочее место. Трудовую дисциплину никто не отменял. Подойдя к двери группы, он взялся за ручку и постоял немного. Так. Ничего не говорить, не спрашивать, оценивать обстановку визуально. Условия задачи понятны. Он не завлаб, Костика здесь нет. А есть ли вообще кто-нибудь знакомый?
- Григорий Сергеевич, мы Вас потеряли, - раздался за спиной голос Нины Петровны.
- Здравствуйте, - Григорий отступил в сторону, открывая перед женщиной дверь, но она тихонько прикрыла её.
- Можно здесь переговорить с Вами?
- Да, конечно.
Они отошли в сторонку, сели на диван. Диван знакомый и фикус тот же. Земля сухая.
- Сейчас полью – в ответ на его мысли сказала Нина Петровна, - Григорий Сергеевич, надеюсь, у Вас нет претензий по моей работе?
- Что такое? Нина Петровна, не волнуйтесь, прошу Вас!
- Константин Геннадьевич не говорил Вам как начальнику группы, что мне пора на пенсию?
- Что значит на пенсию? – Григорий ценил Нину Петровну, как исполнительного, аккуратного работника, ему бы и в голову не пришло её увольнять. - Только благодаря Вам группа без косяков работает!
- Спасибо.
- Идём работать, не беспокойтесь!
- Сейчас, фикус полью, - Нина Петровна взяла с подоконника кувшин.
Григорий зашёл в группу. Итак, условия проясняются. Начальник группы. В комнате осмотрелся. Семёныч за столом Костика, значит место Григория по-прежнему у окна. Здесь Нина Петровна – вот её сумка, а там – молодой, странно, нет его обычного рюкзачка.
- Здравствуйте, Григорий Сергеевич, - девичий голосок. К столу молодого пробиралась незнакомая сотрудница, - не знаете, Константин Геннадьевич утвердил тему диплома?
Так. Значит не студент, а студентка, ну это в Костином стиле. Он пожал плечами и прошёл к своему бывшему столу – будто только что отсюда уходил. Бросив взгляд на Семёныча, не удержался:
- Как отчёт?
- Вчера же с Вами доделали! до ночи сидели! – возмутился начальник группы, хотя нет, это Григорий начальник группы.
- Хорошо, хорошо. Сами знаете, надо было неделю назад сдать.
- И Вы знаете, неделю назад сервер завис! – Семёныч ещё немного поворчал, но потом подошёл и доверительно спросил: - Как там Нина Петровна? Костик её увольняет?
- Кто ж ему позволит!
- Сергеич, она всю жизнь одна, ей пенсия, что смерть! Да и как без Петровны, за каждым проверит, если неточности есть, обязательно найдёт!
Вот это новость! Григорий точно помнил, как в прошлом году Нина Петровна просила установить ей сокращённый рабочий день, младший внук шёл в первый класс, она должна забирать его из школы и заниматься уроками. Ладно, принялся изучать бумаги на своём столе, что тут у них? Быстро разобрался в текущих делах и приступил к непрофильному заданию: «Надо сегодня как можно больше сделать, а то вдруг завтра опять окажусь у себя, с Костиком столько возни будет!» Работа шла своим чередом, будто прошлое вернулось. Хорошо, спокойно. Что не говори, по душе обычная научная работа, без административного кошмара!
Раздался звонок Скайпа. Это на соседнем столе единственный в группе подключённый к интернету компьютер. Григорий рефлекторно подскочил, выбрал кнопку «ответить» - привычка, Виталик почти каждый день звонит. Вместо сына на экране возникла физиономия молодого:
- Здрасте, - растерянно сказал прежний дипломник, - Мне бы…
- Извините, это меня! – Рядом смущённая студентка.
Ах, да. Григорий вспомнил, что Виталик здесь не его сын и огорчённый вернулся на своё место. Невольно подслушал:
- Представь! Руководитель мой пропал! – делился с сокурсницей молодой, - Сегодня должен был тему диплома утверждать и на работу не пришёл. Засада!
- Заболел что ли? - сочувственно спросила девушка.
- Вроде того. Звоним домой, жена ревёт, говорит, увезли в больницу дяденьку: буйствует, себя не помнит, родных не узнаёт!
- Ну ладно, я тебе из дома перезвоню. – Девушка отключилась, заметив, что начальник прислушивается к разговору.
- А кто его руководитель? – не удержался от вопроса Григорий.
Студентка пожала плечами:
- Он в Черноголовке на дипломе, я там не бывала. Назначили какого-то кандидата наук, а с ним несчастье…
Кому-то хуже, чем ему. Григорий вернулся к работе, стараясь не думать о несуразностях своего положения. Надо довести непрофильную задачу до решения хотя бы вчерне, а там и Костик разберётся. К несчастью, рабочий день закончился. Попрощался с уходящими сотрудниками, выслушал отповедь Семёныча, на тему: нечего сидеть, вчера задержались, сегодня – жена из дома выгонит. Задался вопросом, дома ли Марина? Быть может, утреннее наваждение не вернётся. Быстро собрал портфель и вышел из корпуса вместе с Семёнычем.
- О! Гляди, Инка наша опять с Василь Василичем щебечет, - кивнул в сторону стоянки спутник. Действительно, жена, заинтересованно улыбаясь, слушала директора. Тот, завершив очередную тираду, поцеловал ей руку и засеменил к автомобилю, Инка села в свою машину. То есть в свою – свою, даже госномер тот же. Остановить бы и напроситься в попутчики, интересно, где она живёт с этим Борисом, как его, Львовичем или Леопольдовичем…
Марина дома. Она что-то делала на кухне. Георгий переоделся в те же треники. Халат так и не нашёлся. Помыл руки - Инкины университеты, и сел на кухне. Наблюдая за Мариной, он вспомнил школу, выпускной, их нелепую ссору. Она тогда почти сразу уехала в Ленинград, интересно, здесь он Питер или нет? «Отстань», - сказал самому себе. Так, уехала поступать в Питерский университет, поссорившись с родителями, те не хотели её отпускать. И вот, когда он в конце августа решился позвонить, мать Маринкина холодно просила больше их не беспокоить, так как Марина здесь не живёт, и они её знать не желают. С тех самых пор он не видел свою первую настоящую любовь, а может и последнюю настоящую-то.
- Ты сегодня сам не свой, совсем меня не слушаешь, - мягкий голос вернул к действительности или к чему там, трудно сказать.
- Слушаю. Ты университет закончила?
Маринка повернулась и пристально посмотрела на мужа:
- Гриша, что с тобой? Мы в одной группе учились, какой университет? Кто меня в физтех за собой потащил? Я чуть не рехнулась там!
- А где ты работаешь? – табу на разговоры в лаборатории сыграло злую шутку, дома он уже не мог молчать. Марина села, подпёрла щёку кулачком и жалостливо глядела на Григория:
- Сейчас я в отпуске, а так с тобой работаю, только в другой группе, на третьем этаже. Что ещё ты позабыл?
- Дети у нас есть? – спросил он и тут же пожалел об этом, из глаз женщины брызнули слёзы. Вспомнилась Нина Петровна, которая в его прежней жизни имеет семью, детей, внуков, а здесь одна.
- Гришенька, не пугай меня, ты никогда так не шутил…
- Прости, я с этим отчётом совсем свихнулся! Вчера до ночи, сегодня Семёныч, спасибо, вытолкал.
Марина вытерла слёзы, пошмыгала носом и принялась накрывать на стол.
- Да! - сказала она, - Алина звонила, ты ещё не пришёл. Разница во времени, она всё забывает. Ей скоро рожать. Я уговаривала домой приехать. Никак не соглашается! Как там, в военном городке с малышом одной. Саша то на ученьях, то ещё где… человек подневольный.
- Везде люди живут, - механически ответил Григорий, вспомнив Виталика.
- Всегда ты так говоришь. Дочь выходила за курсанта, надо было запрещать, а мы… эх, любовь! У нас любовь, у девочки тоже хотелось, чтобы любовь…
- Вот и хорошо, без любви-то как? – Григорий поднялся, подошёл к жене и обнял, она уткнулась в его плечо. Он гладил Маринкины волосы и думал о том, что знает, как без любви, но ей не скажет.
После ужина смотрели фотоальбомы. Их собственная свадьба, родители и его и её – значит, не ссорились. Маленькая девчушка Алинка, вот она школьница, а вот и её свадьба. Красавец-лейтенант держит на руках, она хохочет, точно так же, как её мама когда-то. Марина стала стелить постель, Григорий пошёл на кухню выпить тёплого молока – Инка приучила, англичане, кажется, пьют перед сном тёплое молоко. Ну, да ладно – привычка, она и есть привычка. Умылся, почистил зубы новой щёткой и сел на кухне, сложив руки на столе. Вспомнил утро, как проснулся и не понимал где, потом Костика, Нину Петровну, незнакомую студентку, Инну Юрьевну, наконец. Что-то его ждёт завтра? Где он проснётся? И где бы он хотел проснуться?
Спустя полчаса жена зашла на кухню и увидела, как Григорий спит, уткнув голову в сложенные на столе руки.
- Вообще-то люди спят в кроватях, дорогой! – сказала она, тряся его плечо.
***
Глаза открывать не хотелось. Будильник не звонит, хотя по ощущениям утро совсем не раннее. Странно, на каждый день поставлен – в семь часов, будь он не ладен, трезвонит даже по выходным, если забыл отключить накануне. Батарея села? Недавно заряжал. Так это я где заряжал-то? Тут, кто их знает. Ощущение, что он опять не дома, крепло. Не открывая глаз, потрогал пространство вокруг себя: диван не разложен и без постели. Резко сел. Точно – солнце пробивается сквозь криво сдвинутые шторы. Диван у стены, как вчера. Сам Григорий в брюках и рубашке на сбившемся покрывале, частично укрытый пледом. Ковра тёткиного на стене нет. Шкаф всё тот же старенький – по записи, завешанные барахлом стулья, на столе катастрофический беспорядок. «Что здесь за супруга у меня?» Прислушался… тихо. Может, уехала? Обвёл затравленным взглядом комнату. Разве можно так над людьми издеваться?! Комната выглядела холостяцкой. Лёг, закрыл глаза: «Не буду просыпаться. Что хотите, делайте, но мне надо домой!» Организм, однако, требовал подъёма. Ладно, леший с вами, день как-нибудь протяну.
Квартира оказалась однокомнатной. Вид из окна обычный, ракурс немного другой. Так это соседская! Кое-как умывшись – настроения никакого, побрёл на кухню. Крохотная! Старенький холодильник урчит, табуретки ненадёжного вида, стол в углу. На столе початая бутылка водки, два стаканчика, немытые тарелки, нарезанный хлеб. Ага, пил не один, совсем немного, значит не пьяница – утешает. Григорий убрал со стола, смахнул ладонью крошки. Посуду не стал мыть, просто сложил в раковину – из вредности. Соорудил бесхитростный завтрак, что нашлось. «Надо разбираться кто я. Где - понятно. Документы поискать какие-нибудь, фото». По пути в комнату, услышал шум на лестничной клетке, посмотрел в глазок. Из соседней квартиры выходила Инка! Его Инка – в своём лёгком пальтишке, шляпке, даже цвет помады знакомый. Григорий потянулся к замку, но нет, следом за ней вышел мужик. Лица не разглядел, Инка загородила. Теперь отошла в сторону, шарфик поправляет, а мужик в его, Григория, плаще стоит спиной, запирая дверь. Борис?
- С Виталиком вчера по скайпу говорила, он хочет в выходные во Францию съездить, - сказала Инка.
- Моника, поди, тащит, - уныло откликнулся сосед. Голос знакомый… мужчина, закончив возиться с замками, повернулся. Так это Костик! Не может быть! Инка Костяна всю жизнь презирала. Григорий еле сдержался, чтобы не выскочить на площадку с криком: «С ума сошли, совсем?! Чего творите?» Но вообще-то в таком расхристанном виде лучше на глаза жене не показываться. Постояв немного у двери, Григорий взял себя в руки: «Надо на работу идти, опаздываю непозволительно». Однако это благое намерение заглушил телефонный звонок. Звук из весящей на вешалке куртки. Порывшись в карманах, Григорий нашёл мобильный. Нет, не свой, какой-то простенький. Высветилось: «Вас Вас». Странно.
- Гриша! – знакомый надтреснутый голос Василь Василича. - Отгул отменяется. Меня срочно вызвали в Москву, надо ехать.
- Я причём?
- Гриша, дорогой, ну не хочу я с Максимом. Он то гонит, то тормозит – дрова так не возят! И Москву ты лучше знаешь!
- Не-е, я выпил, - протянул Григорий, чувствуя наслаждение от того, что может запросто отказать Василь Василичу. Некоторое время трубка молчала, потом треснутый голос согласился:
- Ладно, в конце концов, я тебя сам вчера отпустил, но больше не пей! Завтра, как штык!
- Постараюсь.
Григорий бросил мобильник на подзеркальный столик, ещё раз внимательно изучил своё отражение. Да-а, как говорил ослик Иа: «Душераздирающее зрелище…». Вид неухоженный. Григорий пригладил всклокоченные волосы. Одно радует, это всего лишь на день. А если нет? Если заклинит? Он прошёл в комнату, уселся на диван и принялся размышлять: «С чего всё началось? Проснулся вчера в какой-то другой реальности. Чужая жена, чужое место работы – чужая жизнь. Как будто бы я это я, но судьба сложилась иначе. Однако для окружающих всё шло своим чередом, и этот день продолжал предыдущее течение жизни. Меня воспринимали, как того-самого мужа, как привычного сотрудника. Значит, сломалось что-то только для меня одного. Почему? Поищем причину в предыдущих событиях. Что происходило позавчера?»
Позавчера... Утро обычное, на работе тоже всё буднично… Да! Григорий вспомнил разговор со студентом. Вызвал к себе в кабинет молодого и Семёныча обсудить тему. И вообще, хотелось ближе познакомиться с дипломником. Прежде чем брать его после окончания института на постоянную работу, надо убедиться, что человек неплохой – неконфликтный и прочее. Понятно, опыта нет, когда он ещё будет, но Семёныч хвалит практиканта – мышление нестандартное, без стереотипов, ум подвижный, вместе с тем не чурается рутинной работы. Да, характеристика для молодого ученого лестная, думал нынче таких не выращивают. Хобби, как выяснилось, у парня – околонаучная фантастика. Особенно увлекают его параллельные миры, то есть люди и земля дублируются, а история в каждом случае своя. Короче - бред!
- Григорий Сергеевич! Напрасно Вы отвергаете такую возможность, я принесу одну книгу, там обоснованно доказана высокая вероятность существования параллельных миров! – горячился молодой.
- Я сам тебе десять книг напишу и обосную, чего хочешь, - откликнулся завлаб.
- Особенно, если деньги выделят на исследования – хмыкнул Семёныч.
- Мы, знаешь, привыкли верить собственным глазам, реальным фактам. Увидел, потрогал, обосновал, - вещал Григорий. Студент спорил:
- Может, есть свидетели? Савелий Семёнович, - обратился он к своему руководителю, - Вы бывали в других мирах?
- Так я тебе и сказал при начальстве, - рассмеялся Семёныч.
Так-так. Григорий вернулся в сегодняшний день. Из вышеизложенного следует: он участвует в научном эксперименте в качестве подопытного кролика. Или главного, более того, единственного исследователя? Остановился на втором варианте. «Хорошо. Что мы имеем? Какие средства? Никаких. Даже записи вести смысла нет. Они останутся здесь, я очнусь где-нибудь ещё. Хотя… сюда, скорей всего, вернётся этот Григорий, будем считать его вторым, а вчерашнего первым». Появилось непреодолимое желание черкнуть Григорию второму пару «ласковых» слов. Разве можно так опускаться? Поискал лист бумаги и ручку. В ящике стола, нашёлся карандаш. Вот и шкатулка с документами, записные книжки. Надо, пожалуй, всё изучить, а потом уж делать выводы. Раскопал и альбом со старыми фотографиями. Школа, смеющаяся Маринка рядом с Григорием, поездка в колхоз на первом курсе. А вот и армейские, веселые черно-белые солдатики подставляют друг другу рожки. Опять Маринка - приехала на присягу. Когда же они поссорились? Судя по отметкам в паспорте, вернее их отсутствии – ни жены, ни детей. Свидетельства о расторжении брака не нашлось. Что ж, так и прожил бобылём? Кого бы расспросить? Изучая телефонные номера в записной книжке, Григорий наткнулся на запись, сделанную своим ещё не устоявшимся почерком. Маринкин! Взять и позвонить! «Как поживаешь? А ведь могло быть всё иначе, вчера я в этом убедился». Скорее всего, самой Марины здесь нет, как же зовут её маму? А вот приписка: Алла Ник. Никитична или Николаевна? Вроде Николаевна, ладно, подумают, номером ошибся, только и всего.
- Будьте добры, Аллу Николаевну, - сказал Григорий женскому голосу, быстро откликнувшемуся на его звонок.
- Слушаю, кто это?
- Гриша Семёнов, если помните, мы с Мариной в одном классе учились.
- Как не помнить, - буркнула Алла Николаевна.
- Я, чего звоню… - Григорий задумался, как бы обосновать свои расспросы. - У меня проблемы. Головой сильно ударился и теперь амнезия.
- В аварию попал? – встревожилась собеседница.
- Так, ничего страшного, но теперь, как у Леонова в «Джентльменах удачи», тут помню, тут не помню.
- Бедняга! Вот не везёт тебе!
- Врачи советуют говорить с теми, кто меня знает, может по каким-то ассоциациям память и восстановится.
- Так ты с Маринкой хотел поговорить? Она уехала к дочке. Той рожать скоро.
- К Алинке?
- А говоришь, не помнишь.
- Про дочь помню, а вот, как мы с Мариной поссорились, забыл.
- Я, честно говоря, тоже забыла бы с большим удовольствием! – Голос Аллы Николаевны напомнил давнее «знать не желаем». - Она, когда с твоей присяги приехала, две недели ревела! Уж не знали, как успокоить!
- Чем же я так её огорчил?
- Тебя надо спросить! Из института вылетел и кидался на всех хуже собаки.
- Маринка-то причём?
- В том то и дело, что не причём, а ты приревновал её к этому Игорю! Орал, как ненормальный, чуть руку на неё не поднял.
- Не может быть! – возмутился Григорий.
- Может, не может, а с тех пор она о тебе и слышать не желала. А ты ни на одну встречу в школу не пришёл. Стыдно, поди, было? Ничегошеньки я про тебя не знаю и помочь не смогу в твоей амнезии.
- Спасибо, Алла Николаевна. - Григорию стало неловко за этот разговор, но он всё-таки спросил: - Как Марина живёт?
- Нормально живёт, - вздохнула Маринкина мама, - в аварии не попадает, всё помнит. Муж у неё хороший, питерский. В университете познакомились. Давай, дружочек, у меня дела. Извини, если что не так сказала.
- Вы меня простите, - откликнулся Григорий и добавил в уже гудящую трубку: - за беспокойство.
«Да, Гриша, хорош ты гусь! – подумал он, - стоит ли вообще разбираться в твоей жизни?» Заниматься всё же надо чем-то. Принялся за уборку, так, поверхностно. Рассовывал вещи, какие в шкаф, какие в комод. Пусть поищет! Протёр пыль – нашлась антистатическая салфетка, надо же! Запустил самонаводящийся пылесос. У них был такой, даже два - подарили на серебряную свадьбу. Один Инка продала соседу. Ну, вот и пригодился. Сходил в магазин за пельменями, благо в кармане куртки обнаружился бумажник. Пообедал. Тоска. Уж лучше бы на работу пойти. На какую? Василь Василича возить, до первого столба? К стыду своему, Григорий машину водить не умел. Зачем? До работы двадцать минут пешком – милое дело прогуляться. Садик Виталькин рядом, в школу сын пошёл ближайшую, да и секции – кружки все под боком – преимущество маленького городка. Инка, конечно, упёрлась: и права получила, и машину купила. На самом деле, ей родители помогли, но не признаются. Теперь они на автомобиле тожественно отправляются на дачу, хотя на автобусе всего две остановки или сорок минут пешком. А этот, Григорий второй, судя по фотографиям, права получил в армии. И, судя по копии трудовой, сразу устроился водителем. Привязанность к одному месту работы в крови. «Чего ж ты брат, в институте не восстановился? Заочно, хотя бы закончил! Эх, недотёпа!» Звонят в дверь. Кто бы это мог быть? Едва Григорий щёлкнул замком, в прихожую, как к себе домой ввалился Костик и, кивнув, спросил:
- Идём?
- Куда?
- Забыл что ли? – изумился сосед, - мы вчера вечером договорились! Ладно, не шути, отгул взял, значит помнишь!
- Так это я с тобой вчера выпивал?
- Ну да, я принёс бутылочку обмыть новую прихожую, так мы совсем чуть-чуть. - Костик начинал беспокоиться. - Или ты продолжил, когда я ушёл?
- А чего надо? – Григорий не стал развивать тему выпивки.
- Ты обещал на своей Ниве нашу старую прихожую на дачу отвезти, то есть на прицепе. Слушай, Гриня, мы ж договорились. Скоро должны новую привезти, грузчики ждать не будут, надо пространство освободить.
«Гриня» резануло ухо. Выстраивалась свойственная Костику тактика. Пришёл с бутылкой, это чтоб Василь Василич Григория на работу не дёрнул, подпоил, уговорил и всё тип-топ. Только просчитался на этот раз Костян.
- Извини, не могу, - твёрдо сказал Григорий, - машина не на ходу.
- Как не на ходу? Без ножа режешь, чего ж вчера не сказал?
- Не знал, сегодня обнаружил.
- А починить?
- Долгая история. Детали нужной в магазине нет, заказали только, завтра из Москвы привезут, - Григорий упивался растерянным видом Костика, осознавшего, что с ним не шутят.
- Инка убьёт…
- Такси закажи.
- Точно, сейчас грузовое такси закажу. Эх, денег сдерут! Вытащить хоть поможешь, она громоздкая.
- Это можно, - Григорий вспомнил, как таскал прихожую, когда она была ещё новая, - не такая уж она и громоздкая.
Весь оставшийся день Григорий занимался со своей прихожей. Они с Костиком загрузили её в Газель, поехали на дачу. Там ожидали их приезда Инкины родители - распорядиться, куда что ставить. Теща накормила своими фирменными расстегаями, благодарила за помощь. Здешний зять раздражал стариков куда больше, чем Григорий своих. Нельзя сказать, что им были довольны, но так откровенно не тыркали. Жаль даже стало Костяна. Вернувшись домой, Григорий едва успел принять душ, как в дверь снова затрезвонили. Нарисовался сосед допивать водку, принёс тёщиных огурчиков. Пить Григорий отказался - нельзя, завтра рулить. Это отговорка, не хотелось с Костиком квасить, наговоришь ещё всякого разного. С трудом можно представить, как сосед отреагирует на сообщение о параллельных мирах и общей жене. Костян пригубил, погрыз огурчиков, повздыхал.
- Гриша, я тут вчера лишнее сказал, про Инку, её родителей… На даче сегодня испугался, вдруг ты им проболтаешься. Так на них смотрел… - струхнул соседушка не на шутку.
- Как это я смотрел?
- Не знаю, будто давно знаком.
- А. Не дрейфь, я твоих речей не помню.
- Серьёзно?
- Более чем.
- Значит, обещаешь молчать?
Давать обещания за Григория второго бессмысленно. Предложил:
- Давай завтра поговорим! Придёшь, тут есть ещё чуток. Посидим и решим твою проблему.
В стену постучали.
- Инка зовёт! - подскочил Костик, - надо помочь ей с прихожей. Ладно, по рукам. До завтра!
Сосед ушёл. Григорий перемыл посуду, посмотрел телевизор. Полная ерунда по всем каналам! Здесь-то хоть могли что-нибудь непараллельное показать! Включил компьютер, надо ж, пароль! У вчерашнего Григория можно было б подобрать, у этого кто знает, что на уме. С третей попытки подошёл Маринкин день рождения. Примитив! Хотя, кому тут взламывать - нечего и мудрить. Окунувшись во всемирную паутину, Григорий увяз основательно. Отступили тревоги, забылись переживания. Интернет, он и в Африке интернет.
***
- Милы-ый, просыпайся, - тёплый Маринкин голос манил, увлекал куда-то, - Пора вставать, машина ждёт.
«Какая машина? Я опять шофёр!» Григорий окончательно проснулся. Маринкины ноготки покалывали ухо:
- Вставай, соня, сам же хотел на зорьке… - пела она.
Григорий сел. Темнота, ничегошеньки не видно.
- Сколько времени?
- Пора, пора. Митя ждёт, а Саша уже на озере.
- Какое озеро, ночь на дворе. - Григорий заснул вчера поздно, впечатление, будто минуты не спал.
- Не поверю, что забыл, две недели собирались. Давай-ка поднимайся. Одежда вот. Завтракать не будешь, я всё в рюкзак сложила – термос, бутерброды, огурцы-помидоры, ну, сам увидишь. Потом рыбы наловите, уху сварите, «ординарец» твой – большой специалист!
Григорий не стал противоречить, оделся. Его беспокоило, не придётся ли вести машину. Спросил, выйдя в прихожую:
- За рулём кто?
- Митя, кто ещё? Не шуми, дети спят. - Марина кивнула на прикрытую дверь в другую комнату.
Через пять минут Григорий был вытолкан на улицу. За это короткое время понял, что квартира у него, то есть у Григория третьего, трёхкомнатная, в другом доме. Свежий холодный воздух привёл в чувство. Рядом с крыльцом, освещая фарами асфальт, стоял УАЗ.
- Здравия желаю, товарищ генерал! - звонко крикнул выскочивший из кабины солдатик.
- Тихо, людей разбудишь!
- Виноват. Садитесь, с ветерком домчимся. Все уж на месте. Саша, извините, товарищ старший лейтенант звонил.
- Хорошо, - ответил Григорий, чтоб не молчать. Он устроился на пассажирском сидении, тихо радуясь тому, что у генерала есть водитель. Оказалось, не только дом, но и город не тот. Куда занесла военная судьба Григория-генерала? Спрашивать ничего не хотелось, так, смотрел на незнакомые приметы, выхваченные из темноты светом фар. До места добрались быстро. Небо уже светлело. Заглушив двигатель, Митя побежал с генеральским рюкзачком к большому тенту. Рядом потрескивал костерок. Григория, похоже, заждались:
- Наконец-то! – громогласно объявил незнакомый рыбак, поспешив навстречу. Даже без военной формы в нём угадывался далеко продвинувшийся служака, - уж не чаяли дождаться.
Обменялись рукопожатиями с ним и остальными. Григорий не заметил ни одного знакомого лица. Все примерно одного возраста, кроме Мити и Саши, как выяснилось вскоре, зятя. Молодёжь и примкнувшие к ним два заядлых рыбака, погрузившись в надувные лодки, отчалили. Четверо, включая Григория, расположились под тентом в удобных раскладных креслах вокруг столика.
- Зря ты, Сергеич, парней не взял! – обратился к Григорию Вадим (так его все называли) и обвёл рукой пространство. - Если б меня батя в четырнадцать лет привёз в такое место, на всю жизнь впечатлений!
- Надо было взять, - поспешил согласиться Григорий, по опыту зная, так проще закруглить тему.
- Будто ты не понимаешь, Вадик, Гришкина Маринка детей только под дулом пистолета с нами отпустит, - посмеиваясь, сказал Николай.
- Тут Коля прав. - Вадим сочувственно похлопал Григория по плечу. - Умная женщина твоя жена, математике-физике обучает оболтусов, в институты готовит, но что касается ребят, не обижайся, клуша клушей! Разве так мужиков воспитывают?
- Не приставай к человеку, - вступил в разговор молчаливый Никита. - Самого жена только девчонками радует, вот и завидуешь. Не маши, не маши! Гриш, Алинка твоя как?
- Рожать скоро, - автоматически откликнулся Григорий, сразу пожалел об этом, но обошлось.
- Ага! – Вадим обрадовался смене темы. - Зятёк твой молчит, как партизан. Уж мы и так и эдак: «Когда папашей станешь?» Не признаётся.
- Приметы у них, - объяснил Николай.
- Ничего, мы без примет рожали. - Вадим приготовился к долгим воспоминаниям. - Первая дочура, ещё на Дальнем Востоке служили, запросилась наружу раньше на две недели…
- Знаем, знаем, ты жену в коляску своего ИЖа и в райцентр.
- Смешно тебе, а я сам чуть не родил. Едем, дорога – смерть фашистским оккупантам, Сонька только охает: «мамочки, мамочки мои…», а тут переезд закрыт!
- Смилуйся, Вадик, мы эту историю триста раз слышали, лучше уж вспомни, как вы с Сергеичем чуть к духам в плен не попали!
- Пусть вам Сергеич и рассказывает, - обиделся Вадим.
- Удочки где? – поднимаясь, спросил Григорий, - половить бы чего.
- А пойдём, - поддержал его Никита, - пусть эти два петуха цепляются.
День обещал быть солнечным. Тихо, даже не холодно, хотя в выданном Маринкой объемном свитере и каком-то особом рыбацком костюме замёрзнуть трудно. Озеро большое, со всех сторон окружено лесом, в центре заросший островок, около него приклеились к воде лодки. Благодать.
- Погода сказочная, - не выдержал Григорий, когда они с товарищем сели с удочками на мостках.
- Редкая, - согласился тот, изучая поплавок.
Они молчали. Григорий давно так не отдыхал. Так давно, что не мог вспомнить, бывало ли такое когда-нибудь. Обычно все выходные на даче. Праздники там же в компании родных и близких. Отпуск, если выходило совместить с Инкиным, могли поехать в круиз, куда жену тянуло с непреодолимой силой. А вот так, с мужиками на рыбалке, довелось впервые за сознательную жизнь.
Митя действительно отлично готовил уху. Несмотря на то, что ему все старались помочь, уха удалась на славу. Пропущенные на свежем воздухе стаканчики при хорошей закуске совершенно не повредили здоровью, а лишь стимулировали обычные мужские разговоры обо всём на свете. Григорий удивил товарищей необычными в их компании суждениями и новыми байками, когда он дал волю красноречию, позабыв, где находится. Сашка оказался отличным парнем, была бы у Григория дочь, не задумываясь, отдал за такого. Ближе к вечеру разговор зашёл об Афганистане, где Григорий третий служил в одном полку с Вадимом. Тот рассказал-таки замечательную историю, как они чудесным образом избежали плена. История смешная и трагичная, изредка бывает такое на войне. Григорий отдал должное своему тёзке: «Да, брат, довелось тебе повоевать…»
- Григорий Сергеевич, - обратился к тестю Саша, - а если б Вы после армии не пошли в училище, кем бы стали?
- Шофёром, - мгновенно ответил Григорий, - а если б из института не вылетел, учёным.
- Учёным, Сергеич, - встрял Вадим, - я тебе вот что скажу, если б ты был учёным, у нас бы эти… ракеты не падали! Но ты и генерал хороший.
- Не спорю, - поддержал друга Николай, - может, он и не космосом занимался бы. Чем бы ты занимался, Гриша, скажи нам! Мы во внимании.
- Параллельными мирами, - погрустнев, ответил Григорий. - Саша, как бы ты отнёсся к тому, что твой тесть не генерал, а учёный.
- Если жена Алинка, мне без разницы.
- Достойный ответ, - хлопнул Сашу по спине Вадим, и, приставив ладонь козырьком ко лбу, продолжил, - однако мы понимаем, был бы ты сейчас со своей Алинкой…
- За Уралом, - закончил мысль товарища Григорий, - и там люди живут. Я вам скажу, Алинка за Сашкой поехала бы куда угодно! Вот говорит ей мать, трудно в военном городке одной с малышом, приезжай к нам рожать! А она – нет. Нет и точка, вот какая дочь у меня!
- Что скажешь, мои девчонки не такие? Твоя в Германии родилась, а мои? Одна на Дальнем Востоке, а другая… нет, не дёргай меня, - это Вадим Николаю, пытавшемуся остановить спор, - Чего он хвастает!
- Товарищи старшие по званию, - миролюбиво обратился Саша, - дома заждались.
- Молодёжь в корень зрит, - подал голос Никита, - команда: по домам!
Впервые за эту неделю Григорий жалел, что день кончается.
***
Долгожданный наигрыш мобильного возвестил о начале следующего утра. Григорий резко поднялся и, увидев знакомую обстановку, едва не воскликнул: «Наконец-то! – и ковру на стене, - родной ты мой!» Всё на месте: обои, шторы, тапки - они сами запрыгнули на ступни, едва спустил ноги. Поднялся с кровати, халат на своём крючке, Инки только не видно, прислушался. Ощущение, что жены нет, крепло. Вышел в коридор. Прихожая! Другая прихожая. Григорий постоял с минуту, уговорил себя – если позавчера они с Костиком таскали прихожую ТАМ, то вполне вероятно, что Григорий-водитель занимался ей здесь. Та Инка нашла по интернету приличную недорогую мебель и этой под силу. Пойти спросить? Всё ещё надеясь обрести жену, Григорий прошёл на кухню. Пусто. Всё как всегда, но Инки нет, а на дверце холодильника магнитик держит лист одиннадцатого формата. Твёрдым, знакомым почерком выведено: «Я у родителей. Вернусь при одном условии: Ты соглашаешься лечь в клинику Аркадия Петровича. Инна». Она ночью ушла? Хотя, почему ночью, у неё три дня было. Неизвестно, как тут себя двойники вели. Аркадий Петрович - давний друг тестя. В его клинику состоятельные люди обращались при депрессивных состояниях и прочей плохо поддающейся лечению ерунде. Григория наверняка брали по знакомству, оплатить даже несколько дней пребывания там проблематично. Чего двойники тут вытворяли?
Заварил мюсли, выпил растворимого какао. Даже соскучился по Инкиной кулинарии. Надо на работе объявиться, посмотреть что там и как, а потом уж в клинику, если супруге угодно. Всё на привычных местах, какое счастье! Можно собираться на работу, не напрягая мозг. Родной подъезд, двор, улица, всё как надо! По дороге мечталось о рыбалке. Хорошо бы собраться старой компанией, выехать на природу... Надышаться, наговориться, спеть – гитара совсем заброшена, лет пятнадцать в руки не брал! Вот и проходная институтская.
- Здравствуйте, Григорий Сергеевич! Какими судьбами? - Голос охранника вернул размечтавшегося Григория к действительности.
- Здравствуёте Иван Иванович, а что такое?
- Пропуск не заказан, Вы к кому?
- Как это не заказан, а мой не годится? – Тревога холодком проползла по спине. Что могло случиться за три дня? Уволили?
- Свой-то Вы давненько сдали. Я могу пропустить, поскольку знаю Вас с незапамятных времён, но надо в журнале отметить. К Инне Юрьевне? Или к самому Василию Васильевичу?
Григорий еле удержался от продолжения расспросов. Выходит, рано он обрадовался? Добыв из кармана пиджака пропуск, он внимательно изучал его. У супруги такой же. Поблагодарив Ивана Ивановича, Григорий сказал, что сначала созвонится, а уж если решит пройти, то пропуск ему закажут. Получается, пять лет назад не Инка ушла из родного института, а он сам. Она здесь руководит отделом, а он замдиректора СКБ. Отойдя в сторону, набрал на мобильном жену. Она отозвалась сразу, будто ждала звонка:
- Решился? – без приветствий и прочего спросила она.
- Привет, Инна.
- Привет, решил?
- Да, но хотел на работу заглянуть.
- Это ещё зачем, я им уже сказала, что ты на больничном.
Не терпелось-таки разобраться с этим четвёртым дублем. Григорий напряг память, что у Инки в СКБ намечалось? Вроде, китайцы должны приехать – оборудование для них сделали, а вывоз из страны оформлен не верно.
- Инна, ты же в курсе, я тебе говорил, надо с китайцами разобраться, Михаил Тимофеевич обещал похлопотать. Кто кроме меня ему растолкует, что оборудование невоенного назначения.
- Вспомнил? – недоверчиво спросила жена, - а вчера чего козлил? Я чуть сквозь землю не провалилась!
- Прости, переутомился. Вояки эти докопались…
- Предупреждала я тебя, не связывайся с иностранцами! Три миллиона – было из-за чего огород городить.
- Без заказов сидели, тут за соломинку уцепишься.
- Ладно! – Инкин голос заметно потеплел. - Скажу Аркадию Петровичу, что к вечеру будешь у него. Решай со своими китайцами.
«Не сО моими, а со твоими! - рассерженно буркнул Григорий, услышав гудки. - Сама эту кашу заварила, а теперь: Говорила тебе, не связывайся… Хотя, тут всё наоборот – она у меня, я у неё. Какие всё-таки люди стереотипные! Меняй их, местами переставляй, во что-нибудь да вляпаются». У жены на работе Григорий бывал. На торжествах с начальством знакомился. Страшиться нечего, кто есть кто разберётся, или сообразит, если тут что-нибудь не так.
День удался! Михаила Тимофеевича Григорий убедил, тот обещал помочь с разрешением на вывоз в Китай готовой продукции. Гостями сам начальник отдела кадров занимался – в лес водили, в бане мыли, в ресторане накормили. Радость у китайцев едва из ушей не выплёскивалась. В текущих делах тоже разобрался, даже какие-то служебные изучил, счета на оплату отдал. Можно и в СКБ работать. Но, если честно, Григорий скучал по родимой науке. Вечером дома никого. Позвонил тесть, через полчаса заедет, отвезёт в клинику. Виталик связался по скайпу, рассказал про Монику, про намеченную поездку во Францию. Ощущение, что он дома опять брало вверх, но нет, не поддаваться. «Это не мой дом! Это не мои Виталик, Инка и даже Моника», - уговаривал себя Григорий, всё больше пугаясь перспективы вечно плутать по параллельным мирам, так нигде и не бросив якорь. Испытанный метод борьбы с чужой действительностью – сон принял Григория в свои объятья.
***
- Григорий Сергеевич… Григорий Сергеевич, просыпайтесь… Почему он не реагирует? Аркадий Петрович, честное слово, всё точно по назначениям сделали вчера, - со слезами в голосе говорила невидимая девушка. Григорий слышал, но глаз открывать не хотел, тихо лежал, даже не думал ни о чём.
- Давно будишь? – спросил баритон.
- Минут двадцать.
- Дай взгляну... Так он не спит, вот проказник! Григорий, что ж Вы сестричку нашу пугаете? Скорей-скорей, открывайте глаза! Посмотрите, какая Милочка у нас симпатичная, и чуть не плачет!
Григорий подчинился. Девушка и правда миленькая, носиком шмыгает, на доктора поглядывает. Интересно это тот самый Аркадий Петрович? Видел фотографии у тестя, но там они оба молодые.
- Иди, Милочка, мы поговорим, - Аркадий Петрович подвинул стул ближе, Григорий поднялся и сел на край своего ложа. Бегло осмотрелся. Палата небольшая, одноместная. Чисто, уютно даже, но казёнщина она казёнщина и есть. Решётка на окне грубовата, зато крепкая.
- Ну-с, как самочувствие? – с довольным видом начал допрос владелец крутой клиники.
- Спасибо, лучше. - Григорию казалось странным, что сама знаменитость занимается им. Хотя, если предположить, что случай интересный и наукой неизученный. Да, нескоро отпустят…
- Очень, очень рад! Позволите задать несколько вопросов?
- Предполагаю, выбора у меня нет, - выдохнул пациент. - Диссертацию ещё никто не пишет?
- Ха-ха-ха! Замечательно шутите! – от души рассмеялся Аркадий Петрович. Метода такая, наверное, смехотерапия.
- Так сколько у вас детей? – неожиданно поменял тему доктор.
Нетрудно догадаться, что ответа Григорий не знал. Попробовал мозгами раскинуть. Если он в клинике Аркадия Петровича, скорее всего, жена у него – Инка. У Марины ни связей, ни денег. Тогда сын единственный - Виталик. Но не исключена вероятность более запутанного сюжета для очередного Григория. Пятого, если не сбился. У знаменитого доктора наверняка есть друзья, помимо Инкиного папаши.
- О чём так глубоко задумались, Григорий Сергеевич? Один или два, или три?
- Не больше трёх, – пытался шутить Григорий. - Ко мне придёт кто-нибудь?
На этот раз доктор даже не улыбнулся:
- Соскучились, или в чём-то нуждаетесь?
- Поговорить, - без особой надежды сказал Григорий.
- Мы разговариваем.
- Прогуляться. Я заперт?
- Сразу заперт! Мы за Вас отвечаем. Должны понимать, умный ведь человек, - не слишком веря своим словам, диктовал доктор. – Придёт... супруга Ваша. Как супругу зовут?
- Засада! – Григорию вдруг стало весело. - Какая разница, что говорить. Завтра его здесь не будет, пусть расхлебывает тот, кто очутится в этой палате после него. - Инна её зовут, а Вы будто не знаете?
- Знаем-знаем, не волнуйтесь. Скоро придёт Инна Юрьевна, с ней и погуляете. А у меня, извините, другие пациенты. - Аркадий Петрович поднялся, аккуратно вернул стул на место и бочком покинул палату.
После ухода доктора настроение пропало. Что если все горе-Григории по палатам сидят? Так и тыркаться из одной клиники в другую или, того хуже, в обычную психушку переноситься, не у каждого связи есть. И до конца жизни играть в угадайку – сколько детей, да как жену зовут, а ещё кем работал, пока был нормальным человеком? Кто напортачил? Сам Григорий уверен, что работал чисто, никого не подвёл. Это шофёр, скорее всего, или генерал. На генерала не хотелось думать. Обвинил шофёра, так, бездоказательно. Свою жизнь загубил и чужую заодно. Может, кто-нибудь есть помимо известных персонажей, вот сейчас, например. Уверенности, что угадал с Инкой, никакой. Мог доктор и подыграть. Григорий встал, походил по комнате, сделал несколько гимнастических упражнений, привёл себя в порядок, съел завтрак, доставленный в палату пышной дамой в бирюзовом костюмчике. Симпатично. Поглядим, что дальше будет. Ещё раз всё взвесив, Григорий принял окончательное решение: не гадать, не подстраиваться, говорить о себе. Ну, сколько их, миров этих? Не во всех же он родился, ведь где-то его родители и не встретились – уже меньше. По одному дню в каждом. Рано или поздно попадёт и домой. Словно в ответ на его мысли отворилась дверь. На пороге стояла Инка, испуганно глядела на него. Григорий раскинул руки и шагнул навстречу:
- Инна! Я скучал!
Жена выронила сумки и бросилась к нему. Они обнялись. В палату просочился Аркадий Петрович:
- Ну что, Инночка, тот Федот или не тот?
- Мой, забираю, - ответила она и шепнула на ухо мужу: - Все эти дни чужой был, потусторонний. Наконец-то вернулся.
- Домой, как же я хочу домой, - почти простонал Григорий, прижимая к себе жену. Ни сомнений, ни уверенности он не чувствовал. Просто соскучился.
Прошло чуть меньше года, родилась дочка. Угадайте, как назвали? Правильно - Алина.
2013 г.