– Нет, – отложив очередной прочитанный журнал, вздохнул Сашка и расслабленно облокотился на спинку дивана, где сидел. – Не хотят они пока такое печатать, хоть в стихотворной форме, хоть в другой... Боятся гнева государя.
– Ничего, будут вынуждены принять, – успокаивал его Алексей, прохаживаясь по гостиной взад и вперёд. – Исторически только можно подтвердить наши идеи. Вот, поговорим с Михаилом Михайловичем, он, может, примет и нас в дело, которое начал.
– Подождём, проверим, как оно будет, – соглашался Сашка и нахмурился с уже появившейся у него головной болью. – Не маячь, молю... Сядь!
– Васильевна! – с грохотом распахнув двери, встал на пороге Дмитрий.
Обернувшиеся к нему друзья застыли от испуга.
– Что Васильевна? – удивился Сашка.
– Отчество, – подошёл Дмитрий и бросил свою шляпу на стол. – Татьяна Васильевна Юсупова... Покровительница...
– Что?! – удивился Алексей.
– Я видел их троих там... Ну, если это они. По крайней мере ту, что тогда к тебе в дом прибегала, точно узнал! – рассказывал довольный Дмитрий, оказавшийся в объятиях счастливого от новостей Алексея, который сразу принялся кружиться вместе с ним.
– Ай, как ребёнок! Оставь! – отскочил от него тот и засмеялся, поправляя свой камзол. – Сегодня у Юсуповой опять вечер, и мы приглашены!
– Ура! Сашка, ты слышишь?! – восклицал от радости Алексей, встряхнув того за плечи. – Ура!
– Да, – довольный за друга промямлил тот и в сожалении опустил взгляд. – Опять в театр не пойдём.
– Да зачем он мне нужен, коли её там нет?! – всплеснул руками Алексей, пылая отрадой всей душой.
– Да, да, – кивал Сашка, сожалея всем видом про театр.
– Понравилось в театры ходить? – хихикнул Дмитрий.
– Нет, так, – махнул тот рукой и поднялся. – Что ж, поеду переодеться, коли вечер предстоит.
И вечер не заставил себя долго ждать, хотя друзья и были к нему быстро готовы. Собравшись вновь в доме Алексея, они дружно отужинали и ринулись скорее к подъехавшему для них экипажу...
– Оплачьте, милые, мой жребий в тишине; Страшитесь возбудить слезами подозренье; В наш век, вы знаете, и слёзы преступленье: О брате сожалеть не смеет ныне брат. *** – заслышали вскоре друзья отрывок читаемого, когда дворецкий уже провожал к гостиной Татьяны Васильевны Юсуповой.
Остановивший чтение пожилой мужчина и немногие гости тут же оглянулись и были рады видеть прибывших, после чего продолжилось чтение. Татьяна Васильевна восседала, как царица среди подданных, обмахиваясь веером и наслаждаясь поэтическими творениями.
Влившись в их общество, друзья слушали вместе, только Сашка замечал некую взволнованность у Дмитрия с Алексеем. Он понимал, что Алексею не терпится увидеть милую и снова пообщаться с ней, но чем взволнован оглядывающий всех Дмитрий — оставалось пока загадкой, что сильнее и сильнее требовала себя разгадать...
– Нет, нет, господа, – уловив развернувшуюся тему разговора гостей сказал Дмитрий. – Иван Андреевич, неужели вы думаете так?! Да, Батеньков на днях был допрошен, и, кстати, убедить пытался всех, что он и есть главный!
– Так ему не поверили?! Вы думаете, кого-то оправдают, отпустят? А его сочинения не подделка? Может, его оклеветали? – повалился ряд вопросов.
– Время покажет, – пожал плечами Дмитрий, замечая, что Алексей время от времени оглядывается на дверь.
– А я боюсь за Александра Сергеевича Пушкина, – вымолвила Татьяна Васильевна. – Ах, так хотелось бы его назад, к нам.
– Он вернётся, непременно, – улыбнулся оптимистичный Дмитрий и хлопнул в ладоши. – Алексей Николаевич? – заставил он друга рядом вздрогнуть. – Вы бы не спели то, что пели нам с Александром несколько дней назад?
– Прекрасно! – схватил один из гостей гитару, что пряталась в углу у дивана, и протянул её Алексею.
– Что ж, – не пытался выкрутиться тот, хотя петь и играть совершенно в данный момент не хотел.
Размявшись пальцами по струнам и немного настроив инструмент, он принялся играть песню страдающей души и сердечного переживания. Он играл, с чувством пел. Его слушали все гости, зачарованная и сразу влюбившаяся в песню Татьяна Васильевна, а через приоткрывшуюся дверь стали подслушивать и подсматривать Милана с подругами...
– Ах, и поёт красиво, – еле слышно вымолвила Милана, когда Алексей допел и отставил гитару.
Услышавшие её слова подруги тут же закрыли дверь и строго взглянули.
– А не люб ли он стал? – недовольно спросила Ольга. – Смотри, Ванька в гневе будет!
– Нет, нет, – убежала Милана, сдерживая радостный смех и не замечая, что за ней подруги не бегут.
Они встали в сторону, пропустив вышедшего из гостиной Алексея. Он на мгновение задержал свой взгляд на них, стоящих, словно вкопанные, и заметил убегающую к лестнице Милану. Он бросился следом, и, когда она, стоя на несколько ступеней выше, повернулась, остановился.
Алексей затаил даже дыхание... Милана стояла перед ним, вся нежная, робкая. А в скромном сарафане, как она любила наряжаться, с толстой косой, что свисала через плечо, выглядела, будто русская красавица из сказки...
«Словно и не было этих лет разлуки. Она так же прекрасна. Такой для меня и останется», – промелькнуло в мыслях Алексея.
– Я нашёл вас, – нежно улыбнулся он.
Милана тоже улыбалась, но вымолвить хоть слово не могла от переполняющего восторга видеть его здесь.
– Вы, – дышал учащённо он, успокаиваясь от всплеска счастливой встречи. – Вы снова убегаете от меня?
– Нет, – покачала головой она и завязала платок на голове потуже. – Я убегала от подруг.
– Я рад, – вновь улыбался счастливый Алексей и протянул руку. – Не согласитесь ли прогуляться?
– Нет! – воскликнула строго Ирина, видя, что Милана собралась подать руку, и та её отдёрнула.
– К Ивану ехать надо! – сообразила вдруг и вставшая рядом Ольга. – Помни про клинья!
– Какие? – вымолвила Милана, предчувствуя несогласие своих подруг к стремлению её души.
– Которые подбивают, – подмигнула показательно Ольга.
– Я могу ехать с вами к Ивану. Нам надо с ним многое обговорить. И в полку его дожидаются, а это плохо, – предложил с надеждой на успех Алексей, на что осмелевшая Ирина хотела что-то высказать, но подошедшая к ним Татьяна Васильевна возмущённо спросила:
– Что здесь за шум?!... Алексей Николаевич, вы проветрились?
– Я?! – удивлённо оглянулся он, и вспомнив, что вышел по причине проветриться, подтвердил. – О да, я уже возвращался в гостиную.
Не заставляя Татьяну Васильевну ждать, Алексею пришлось вернуться с нею, как бы он ни хотел не отпускать Миланы. И пока дверь за ним не закрылась, ни он, ни Милана, старались не потерять друг друга из вида...
– Это немыслимо, нет, нет, нет, – качала головой Ирина. – Мы все немедленно уезжаем к Ивану.
Поняв окончательно стремление подруг противиться её желанию, Милана развернулась и убежала к себе, и как к ней ни стучали подруги, не открывала...
– Пойми же, – говорила Ольга, стоя за дверью. – Поиграет и бросит, как перчатки.
– Не верь ты красивым глазам да ласковым речам, – молила Ирина, но Милана заливалась слезами и молчала. – Уберечь тебя хотим...
– Пойду к Варваре, – вздохнула Ольга. – Милану не докричишься пока. А может, и не надо нам мешать?
– Нет, не отступайся, – качала головой Ирина. – Что этот барин, что его друзья...
Но Ольга больше ничего не сказала и ушла. Оставшись одна, Ирина вновь постучала в дверь к Милане, но ничего в ответ не получила. По её щеке тоже покатилась слеза.
– Вы плачете? – слыша её всхлипы, остановился рядом Дмитрий.
– Кто это?! – в испуге оглянулась она.
– Я вышел из гостиной, слышу плач, – признался он. – А стоите здесь вы... Вас обидели?
– Вы со мной на вы, – забыв про слёзы, уставилась на него удивлённая Ирина. – Не пристало барину...
– Простите, иначе не могу. Я пытался, но не могу.
– С крепостными так не разговаривают, – отвернулась она.
– Крепостным не пристало к господам спиной поворачиваться, – нежно вымолвил он, на что та с виноватым видом повернулась:
– Не губите, барин.
– Что вы, – улыбнулся Дмитрий на подобное. – Вы тоже человек, как и я или ваш барин.
– Ступайте, барин, нечего вам с девкой время терять, – огрызнулась вдруг Ирина.
– Не дерзите, – покачал головой Дмитрий. – Не от зла я подошёл, а с благими побуждениями. Вы плакали.
Гордо встряхнув головой, Ирина ушла. Зажав плотнее губы, Дмитрий простоял ещё немного в недовольстве от беседы и вернулся в гостиную, где гости уже начинали прощаться с Татьяной Васильевной...
– Алексей Николаевич, – обратилась она к Алексею, когда тот подошёл поцеловать ей руку. – Вы бы не задержались ещё?
– С удовольствием, княгиня. Чем могу быть полезен? – поклонился он.
– Дмитрий Васильевич, разрешите? – оглянулась она и на Дмитрия, и тот, оставляя их наедине, лишь улыбнулся:
– Я обожду.
Вновь покинув гостиную, Дмитрий встал перед вернувшимся дворецким, который любезно проводил в библиотеку, куда следом за ними вошёл и Сашка.
– Заговорился я с Иваном Андреевичем! – махнул рукой Сашка на дверь. – Ещё у его повозки долго беседовали. Истинно, человек!
– Господам чаю? – в воцарившемся мгновении молчания спросил дворецкий.
– Да, любезный, – ответил Дмитрий, сев в удобство кресла, как и Сашка кивнул тоже согласием.
– А где Лёшка? – сел перед Дмитрием тот, когда дворецкий их покинул. – Мы задерживаемся, вижу.
– Да, у него беседа с княгиней, – улыбнулся тот. – Я рад, что ты нашёл общий язык с Иваном Андреевичем. Любит пороки пощипать, – хихикнул Дмитрий.
– С какой лёгкостью он может всех их на место поставить! Этот Крылов – наш человек! Не зря его ставят в пример наши товарищи, – восклицал Сашка, но друг ему тут же зашептал:
– Шшш, спокойнее, научись же сдержанности, иначе и наше дело не в ту степь ляжет.
– Знаешь, Иван Андреевич назвал мне одно имя, и я вспомнил о нём из слов Рылеева. Это Пётр Андреевич Вяземский, близкий друг Пушкина. Он-то как раз и обсуждал с императором Александром вопросы будущей конституции. Может, следует нам с ним переговорить?
– Сначала я переговорю с Михаилом Михайловичем Сперанским, объясню нашу сторону, – тихо сказал Дмитрий. – Надо только, чтобы ты с Лёшкой ждали у него завтра, когда вернусь...
И, продолжая свои тихие беседы за чаем, что им подали, друзья ждали возвращения Алексея... Совсем не беспокоясь о времени и забыв обо всём на свете, кроме как о милой сердцу, Алексей внимательно слушал рассказ Татьяны Васильевны. Её ровный голос выражал полное спокойствие и было понятно, что одержит победу в своих намерениях...
– И после этого Милана осмелилась, нашла в себе волю, прибежала ко мне просить о помощи. Конечно же, советовала ей это актриса Семёнова по моей наводке и поддержке моего супруга. Да я и так предложила помощь, когда Милана с таким успехом выступила тогда на вечере, – продолжала говорить Татьяна Васильевна, и Алексей даже не собирался останавливать, с интересом слушая и с пониманием кивая...
– Как не помочь такой девушке?! Ведь каков талант, а подруги её тоже очень способные! Вот просить осмелюсь, Алексей Николаевич, о вольной для них или же позволить мне их выкупить за тем, чтобы освободить.
– И куда они пойдут с вольной? – ответил вопросом Алексей. – И как же батюшка их? Им его не жаль оставлять?
– Князь, – улыбнулась в понимании Татьяна Васильевна. – Я бы помогла им выйти в люди, найти своё призвание.
– Я не сомневаюсь в этом. Однако, например, ни один дворянин не поведёт безродную к алтарю или... на достойную должность без рода и племени, без средств... не возьмут. Я не говорю уже о том, что нет у меня для них земли и дома, которые бы они могли себе оставить и развивать своё хозяйство, – пояснял далее Алексей. – Живут же они в моём имении, при своём батюшке, то есть моём управляющем.
– О средствах не стоит беспокоиться, – покачала головой Татьяна Васильевна. – Всегда есть люди, готовые помочь, не так ли, князь?
– Так, – согласился он. – И я обещал дать вольную, и дам, но это будет только тогда, когда увижу, что их будущее может быть благим для них.
– Благодарю вас, Алексей Николаевич, так можно ли им при мне пока оставаться?
– Как вам угодно, княгиня, мне сейчас всё равно не до них.
– У вас проблемы? – почувствовала княгиня в голосе собеседника некую тревогу, что подтвердилось в его взгляде.
– Пока Высший суд не вынес окончательного приговора, пока моё прошение по делу Зориных не рассмотрено, пока не буду уверен в том, что можно дальше спокойно действовать, сказать что-то определённое я не смею.
– Неужели решение суда повлияет и на вас? – заволновалась Татьяна Васильевна.
– К сожалению, я был приставлен к тому же допросу, как и остальные, – признался Алексей. – С лёгкой руки Дмитрия нас с Александром пока отпустили, но решения окончательного не вынесли. За нами смотрят.
– Боже Святый, – перекрестилась Татьяна Васильевна, и он опустил взгляд.
– Татьяна Васильевна, – несмело молвил он. – Вы бы не разрешили поговорить с Миланой?
– Князь, – добродушно заулыбалась та. – Время-то уже позднее, спит уж, наверное.
– Да, – вспомнив вдруг о времени, Алексей поднялся. – Простите мне, забылся. Разрешите прибыть завтра, княгиня?
– Разумеется.
Почтенно поклонившись и поцеловав ей руку, Алексей ушёл. Вместе с дождавшимися его друзьями он вскоре снова сидел в экипаже, возвращающим их домой. Проезжая по освещённым фонарями улицам, Алексей молчал, как и его уставшие друзья...
Молчала и вышедшая, наконец-то, из гостиной Татьяна Васильевна. Душа её радовалась за приятный вечер и удачно состоявшийся разговор, но улыбка, которая стала появляться на лице, вдруг исчезла. Слыша странное потрескивание в коридоре, Татьяна Васильевна остановилась.
– Кто здесь?
Никто не отвечал, но послышавшиеся несколько шагов где-то в конце коридора, где было совсем темно, заставили Татьяну Васильевну насторожиться. Вышедший из соседней комнаты дворецкий тоже оглянулся, услышав и шаги, и отдалённый скрип закрывшейся двери...
– Кто там, проверь, Василий, – шепнула Татьяна Васильевна.
Тот послушно кивнул и последовал в темноту коридора. Вскоре вернувшись, Василий оглянулся и, указывая на выход, прошептал:
– У дома дежурят два жандарма...
– Вот как?! Уже и дома небезопасно, – удивилась вполголоса Татьяна Васильевна. – Рано утром готовь два экипажа. В одном из них повезёшь Милану к брату, другой мне.
– Слушаюсь, барыня, – поклонился тот услужливо и прибавил. – Я, пожалуй, покараулю у дверей, мало ли что.
Благодаря за отзывчивость, Татьяна Васильевна его перекрестила и отправилась к себе. Она уже знала, что спать этой ночью не будет, тем более, окна спальни выходили как раз к переднему двору. Стоя у окна, она не пряталась, и дежурившие жандармы прекрасно видели её интерес к ним.
Прогуливающиеся они ещё несколько часов чего-то ждали и время от времени поглядывали на её окно. После этого они развернулись в разные стороны и отправились прочь. Ожидая, что, может, ещё кто появится, Татьяна Васильевна продолжала наблюдать, но тёмная ночь не принесла больше никаких тревог.
Завидев уже появляющиеся в небе цвета рассвета, Татьяна Васильевна отошла к секретеру и принялась писать письмо. Пока она его писала, дворецкий успел позаботиться о том, чтобы готовые к поездке экипажи стояли перед входом.
Оглянувшись на окно, княгиня радостно улыбнулась и услышала стук в свою дверь.
– Войдите!
– Барыня, всё готово, – вошёл с объявлением Василий.
– Молодец, голубчик, – улыбалась она. – А теперь, передай-ка Милане и её подругам быстро собираться. Письмо, которое я сейчас допишу, князю Алексею Николаевичу Нагимову, когда он придёт. Если его сегодня не будет, пускай Кондратий отвезёт ему лично.
– Да, барыня, – послушно поклонился он...
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/26/625
*** - из «Андрей Шенье» А.С. Пушкина (1825 год)