Семейные хроники. Затишье перед бурей. 1940 г.
В семье Парфентия Линника воспитывалось пятеро детей. Двое старших получили начальное образовании, двое из троих младших – учились в ВУЗах . Странно как-то,- скажете вы. Что такого могло произойти в период между старшими и младшими, что так повлияло на мировоззрение семьи простого крестьянина и шахтёра. Да, имело место быть такое событие, следствием которого дети простолюдинов получили реальную (не на словах, а на деле) возможность учиться в университетах. И тут как не крути, не изворачивайся, не витийствуй в благородном негодовании, не плюй с пренебрежением на постаменты истуканов пролетарских вождей, не гноби поделом большевиков и попусту, не вешай на Ульянова непотребщину и напраслину, а событие это есть не что иное, как октябрьская революция. Не будь оной - уделом всех были бы лишь навыки в письме и счёте.
По приезду в г. Шахты осенью 1933г., Петра и Ивана устроили в школу. Петра, учившегося в пятом классе, записали в школу – десятилетку, которая находилась километрах в двух от дома, в административном центре района, сплошь состоящего из шахтёрских неблагоустроенных посёлков, за исключением конечно, нового посёлка Шахтинской ГРЭС, благоустройство которого было по тем временам просто фантастическим.
Школа №30 размещалась в замечательном двухэтажном здании, построенном в 1912 году русским промышленником Николаем Парамоновым. А теперь маленький сюрприз для гурманов истории. Школу эту построил уважаемый Николай Елпидифорович ( а как его не уважать после такого?) в подарок, вы не поверите, своей жене! Не фитнес-салон, отнюдь, не домик в Майами в недосягаемости от шального русского духа, а школу, в подарок! И ведь, наверное, знал, что обрадует жену этим несказанно. И, знать, любил он ненаглядную свою по-настоящему, ибо по сей день, более ста лет спустя, подарок этот несокрушимый радует глаз всякому, являясь архитектурным и историческим памятником города. А главное, в нём по-прежнему учатся детишки, и носит школа эта имя Николая Парамонова. Добрые дела бессмертят.
Школа №30 считалась ведущей школой Артёмовского района г. Шахты. В школе учились дети местной интеллигенции, руководства района и окрестных шахт. Ох, и нелегко пришлось Петру поначалу в новой школе, сыну простого крестьянина, проучившемуся пять лет в украинской сельской школе. Да и требования были на порядок выше, чем в черниговской школе. Ведь в этой школе готовили будущих студентов ВУЗов, а чтобы стать шахтёром, хватало и школ–семилеток, которые были разбросаны по шахтёрским посёлкам. Пётр, говоривший по-украински, сразу же почувствовал пренебрежительное отношение к себе как со стороны одноклассников, так и со стороны преподавателей. Неудивительно, что его заведомо записали в аутсайдеры. Пётр понял, что только хорошей учёбой он сможет поставить себя, по крайней мере, наравне со всеми.
Каких трудов ему стоило научиться говорить и писать по-русски без ошибок, избегать в речи украинских слов, которые порой так похожи на русские, избавиться от украинского акцента. Мать Петра, Елизавета Семёновна, рассказывала, что Пётр помногу занимался и требовал тишины во время занятий. Вот Михаил, его старший брат, учился легко, сразу схватывал материал, домашние задания выполнял быстро и хорошо.
Не принижая способностей Михаила, надо признать, что Пётр в учёбе своей совершил подвиг. Ведь Михаил учился на Украине, а Петру пришлось на ходу перестраиваться на русский язык, на другие учебные программы. Учёбой Пётр боролся за свой авторитет, доказывал себе и другим то, что он не аутсайдер.
В апреле 1937 года, когда Пётр учился в девятом предвыпускном классе, в школе решили организовать литературный вечер памяти Маяковского, посвящённый седьмой годовщине смерти пролетарского поэта. Владимир Маяковский, как известно, свёл счёты с жизнью в возрасте тридцать шесть лет 14 апреля 1930 года. Петру поручили выступить с докладом о творчестве поэта.
Пётр готовился к докладу тщательно, прочитал главные произведения поэта, ознакомился и сделал выписки из имеющейся в районной библиотеке дополнительной литературы. Творческая работа увлекла Петра и расширила его кругозор, доклад получился ярким и содержательным, литературный вечер прошёл на высоте. С тех пор он, преданный поклонник творчества Маяковского, долгие годы помнил множество его стихов. Доклад не остался незамеченным. По-видимому, кто-то из преподавателей рекомендовал опубликовать его в городской газете «Красный шахтёр». В номере газеты за 14 апреля 1937 года появилась статья «Поэт-революционер».
К выпускному десятому классу Пётр стал одним из лучших учеников «сильного» по составу класса. А, когда в начале выпускного учебного года руководитель назвал фамилии претендентов на золотую медаль, то в их числе не оказалось его, Петра Линника. Это задело его за живое, и в душе он решил «утереть нос» и кандидатам на медали, и классному руководителю, и всему классу.
Цель поставлена, год самоотверженной работы на её достижение. В июне 1938 года Пётр на отлично сдаёт выпускные экзамены, его награждают золотой медалью за отличное окончание средней школы. Золотая медаль, довольно редкая по тем временам оценка выпускника. Она давала право быть принятым в институт без вступительных экзаменов. Так Пётр уже с раннего возраста умел концентрировать усилия на достижение поставленных целей, добиваясь своего, но это уже была черта характера – целеустремлённость и внутренняя самодисциплина. И впредь, энергичный и целеустремлённый, за что бы он не принимался, тому отдавал все силы и настойчиво добивался цели.
После блестящего окончания средней школы Пётр решил поступить на химико-технологический факультет Новочеркасского индустриального (впоследствии политехнического) института. Как выпускника с золотой медалью, его принимают в институт без экзаменов. Почему он выбрал специальность химика? Увлекался химией в школе? Сказать, что химия была модной среди молодёжи? В Шахтах не было химических предприятий. Но ведь именно эта довольно редкая по тем временам и, казалось бы, не популярная специальность определила судьбу Петра в период войны. Несмотря на то, что через неделю после начала войны Пётр добровольцем уходит в армию, его отзывают и, как студента – химика, направляют на учёбу в Военную академию химзащиты. Хочешь - не хочешь, Родине виднее. Судьба, божий промысел? Но об этом позже.
С первого сентября 1938 года Петр Линник студент ВУЗа. Новочеркасск – столица низложенного большевиками донского казачества, расположен километрах в сорока от Шахт. В ясную погоду, если забраться на старый террикон, то можно рассмотреть горящие золотом на солнце купола потрясающего Вознесенского кафедрального собора в Новочеркасске. Пётр устраивается в общежитие и часто, при каждой возможности, приезжает домой на Степную.
К тому времени, старший брат его, Михаил закончил Обиточенский сельхозтехникум и после двухлетней работы ветфельдшером в госплемсовхозе им. Карла Либкнехта поступил на ветеринарный факультет Одесского сельхозинститута. Но под Новочеркасском в Персиановке, как раз на полпути в г. Шахты находился Ветеринарно-зоотехнический институт им. 1-ой Конной армии. Новочеркасск конечно не Одесса, кто спорит, но зато рядом дом, родители, братья. В 1940 году Михаил перевёлся из Одесского сельхозинститута в Новочеркасский ветеринарно-зоотехнический.
Летние каникулы 1940 года братья проводят дома и, немного отдохнув, вместе с младшим Иваном работают в совхозе «Артёмовец», расположенном километрах в четырёх от дома, за посёлком ГРЭС. Работали в поле, на жаре, Петру особенно тяжело давались эти трудовые каникулы. Но помогать надо было, ибо отец Парфентий Захарович тянул на свои заработки двух студентов. Елизавета Семёновна не работала, хватало ей забот в домашнем хозяйстве, от Ивана тоже пока толка было мало. Да и личные потребности студентов возросли. Надо было быть прилично одетым.
Пётр всегда любил хорошо одеваться, всегда был опрятен и аккуратен. Старался всегда носить светлую рубашку и галстук. Будучи студентом, одевался модно, насколько позволяли ему возможности. Об этом рассказывала Елизавета Семёновна, считавшая Петра привередливым в одежде. Одеждой и обувью он дорожил и бережно к ним относился. Как-то, почти двадцать лет спустя, Юрий, сын Петра, будучи студентом энергетического техникума, приобрёл модный в 60-х годах светлый пиджак. Елизавета Семёновна, полюбовавшись на обнову внука, предложила примерить пиджак Петра. Сшили пиджак по заказу как раз перед началом войны, и поносить его Пётр не успел, война не дала. Для Юрия понятие «довоенный» было столь отдалённым, что он весьма скептически отнёсся к предложению бабушки. Тем не менее, она покопалась в шкафу и достала пиджак Петра, который провисел там без дела почти четверть века. Юрий надел его и подошёл к зеркалу. Пиджак оказался великолепным, прекрасно сшитый из мягкой, но держащей форму шерстяной ткани цвета светлой охры, в мелкую 2-х миллиметровую чёрную клеточку. Чуть приталенный, он сидел, как сшитый по заказу. Юрий с удовольствием носил пиджак отца до призыва на военную службу в 1967 году.
Закончились последнее мирное лето 1940 года, быть может, самое счастливое лето всей семьи. Прижились на новом месте, поутихла ностальгическая тоска по родным местам и дому в Черниговке. Появились хорошие знакомые и друзья, сроднились с соседями. Наладилось приусадебное хозяйство, начал плодоносить молодой сад, земля сторицей платила за старания и труд. Парфентий Захарович втянулся в нелёгкую шахтёрскую долю, был на хорошем счету, зарабатывал не много, но хватало содержать семью с двумя студентами. Хорошим подспорьем был урожай с приусадебного участка и выращивание птицы и скотины.
Первое лето они проводили вместе с младшими сыновьями. «Все вместе и душа на месте» - гласит русская пословица. Конечно, с ними не было старших детей Галины и Василия, но у них на Украине в Черниговке были свои семьи – «отрезанные ломти». Старшая дочь Галина, скучая по родителям и младшим братьям, навещала их часто, насколько позволяли её домашние дела. Василий навещал редко, на нём держалось большое хозяйство.
И вообще, жизнь осязаемо улучшалась. В магазинах становилось больше товаров, в городе появился общественный транспорт, улучшалось медицинское обслуживание. Казалось бы, можно с уверенностью и оптимизмом смотреть в завтрашний день, после мытарств начала тридцатых годов, но со страниц газет ощутимо веяло холодом зреющей большой войны. Малые войны фатальной чередой уже следовали одна за другой - война в Испании, Халхин-Гол, финская война. Униженная Версалем Германия, поражённая коричневой чумой фашизма, жаждала реванша. В сентябре 1939 г. заполыхала Европа, огненный вал катил к западным границам страны. Оставалось менее года до того трагического часа, когда жизнь всей страны и каждого расколется на «довоенную» и «военную».
Закончилось последнее предвоенное мирное лето. Михаил и Пётр уехали на учёбу в Новочеркасск. Они приезжали по воскресеньям, потому казалось, что они дома и скучать по ним не приходилось. Младший Иван, закончив пять классов, решил начать самостоятельную жизнь и с ноября работал заправщиком на нефтебазе, расположенной неподалёку.
На пороге танковыми траками громыхал грозный 1941 год.