О смущении
Мы все ощущаем смущение в ситуациях осознания своей неудачи и ограничения нашей свободы. Смущение связанно с утратой самообладания, потерей внутреннего равновесия.
Е.П.Ильин в книге "Эмоции и Чувства" пишет:
" Смущение (состояние застенчивости) определяют как замешательство, ощущение неловкости. У маленьких детей смущение возникает без видимой причины, при обращении к ним незнакомых людей. Дети отворачиваются, прячутся в юбке матери. При этом некоторые из них украдкой посматривают на смутившего их человека. Характерным для смущения считается наличие легкой улыбки, пробегающей по лицу человека. В обыденной речи говорят «человек сконфузился». У взрослых смущение может вызываться как неудачей в каком-нибудь деле, так и удачей.
Смущение стало предметом систематических исследований сравнительно недавно. Например, показано, что самая большая степень смущения наблюдается в том случае, если человек терпит неудачу в группе. При неуспехе в одиночной ситуации смущение бывает выражено слабо вследствие предполагаемого отсутствия других (Modigliani, 1971). Хотя смущение является эмоцией общения, связи между застенчивостью и общительностью либо не существует, либо она очень слабая (Crozier, 1986). Правда, В. Крозьер отмечает, что у таких людей есть проблемы в общении с незнакомыми людьми, что делает вышеприведенный вывод этого автора сомнительным.
Переживание смущения часто протекает на фоне, с одной стороны, интереса к людям, а с другой стороны, страха перед социальным взаимодействием. Поэтому Э. Шостром называет стеснительность странной эмоцией, которая обозначает одновременно тенденцию к созданию контакта и избеганию его. В результате она мешает человеку, ограничивая его свободу.
Причины смущения. П. Пилконис и П. Зимбардо (Pilkonis, Zimbardo, 1979) опросили молодых людей о причинах, вызывающих застенчивость, неловкость.
Типы смущения. Из того факта, что исследователи смущения выявили разные его проявления, К. Изард выделяет два типа смущения - социальное и личностное. Первое связано с обеспокоенностью человека тем, какое впечатление он производит на людей, насколько он сможет соответствовать их ожиданиям. При втором типе основной проблемой является субъективное чувство дискомфорта, само переживание смущения. Мне представляется такое деление несколько искусственным: ведь первое не исключает второе.
Легкость возникновения смущения характеризует эмоциональное свойство личности, называемое застенчивостью.
Смятение
Тревога может выражаться в смятении, в панической растерянности. Вспомним, в каком смятении оказалась Татьяна при появлении Онегина на балу в ее доме:
И утренней луны бледней
И трепетней гонимой лани,
Она темнеющих очей
Не подымает: пышет бурно
В ней страстный жар; ей душно, дурно;
Она - приветствий двух друзей
Не слышит, слезы из очей
Хотят уж капать; уж готова
Бедняжка в обморок упасть;
Но воля и рассудка власть
Превозмогли. Она два слова
Сквозь зубы молвила тишком" (1,с. 192-195).
Застенчивость
Иногда человек испытывает эмоциональный дискомфорт, который проявляется в робости, неуверенности, напряжении, выражении тревоги или страха. При этом застенчивый человек почти всегда стыдливо-робкий в обращении и поведении с другими.
Е.П.Ильин в книге "Эмоции и Чувства" пишет:
"Как отмечает Ф. Зимбардо (1991), застенчивость - понятие расплывчатое: чем больше мы в него вглядываемся, тем больше видов застенчивости обнаруживаем. Он отмечает, что первое письменное употребление данного слова отмечено в написанном около 1000 года н. э. англосаксонском стихотворении в значении «легкий испуг». В Оксфордском словаре застенчивость определяется как состояние стеснения в присутствии других людей. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова застенчивость характеризуется склонностью человека к робкому или стыдливому поведению в общении, в поведении. По данным В. Джонса и Б. Карпентера Oones> Carpenter, 1986), застенчивые люди описывают себя как неуклюжих, боящихся злых языков, не умеющих настаивать на своем, говорят, что они обречены на одиночество.
Застенчивость - распространенное явление. По данным Ф. Зимбардо, 80 % опрошенных им американцев ответили, что в некоторый период своей жизни они были застенчивыми. Примерно четверть опрошенных отнесли себя к хронически застенчивым. По данным В. Н. Куницыной (1995), значительная часть взрослого населения нашей страны попадают в категорию застенчивых (30 % женщин и 23 % мужчин). У школьников распространенность застенчивости колеблется от 25 до 35 %.
По данным Ф. Зимбардо, степень застенчивости различается у представителей разных культур. У японцев и на Тайване, например, она выше. У них же гораздо больше застенчивых мужчин, чем женщин. В Израиле, Мексике, Индии, наоборот, более застенчивы женщины, а в США эти различия отсутствуют [Грузинские романтики. - М.: Советский писатель, 1978. - С. 65].
Генезис застенчивости. О врожденности застенчивости в конце XIX века писал лондонский врач Г. Кэмпбелл (Campbell, 1896). Однако и в наше время Р. Кэттелл (Cattell, 1946) рассматривает застенчивость как биологически обусловленную черту, связанную с возбудимостью нервной системы. Он утверждает, что застенчивые люди обладают высокой возбудимостью нервной системы и чувствительностью и вследствие этого особенно уязвимы для социального стресса. Дж. Чик (1984) также полагает, что около 40 % людей застенчивы от природы. У робких людей имеется определенная биологическая предрасположенность симпатической нервной системы, которая заключается в излишней чувствительности к конфликтам и угрозе.
Д. Дэниеле и Р. Пломин (Daniels, Plomin, 1985) считают, что застенчивость определяется как наследственностью, так и условиями воспитания. Они сравнивали приемных детей в возрасте от года до двух лет с их родными родителями и приемными родителями, а также детей этого же возраста в обычных семьях с их родителями. В обычных семьях застенчивость ребенка оказалась в прямой связи с низкой общительностью и интровертированностью матери. То же наблюдалось и в семьях с приемными детьми, только в меньшей степени. Эта разница говорит в пользу социального фактора. Но, с другой стороны, у приемных детей обнаружилась тесная связь их застенчивости с интровертированностью их родных матерей, что свидетельствует о роли наследственности.
В работах психоаналитической ориентации застенчивость связывается с отклонениями в развитии личности, когда нарушается гармония Ид, Эго и Суперэго. Д. Каплан (Kaplan, 1972), например, расценивает застенчивости как результат ориентации Эго на самое себя (проявление нарциссизма). Он полагает, что глубоко застенчивые люди склонны к фантазиям, доставляющим им большое удовольствие (т. е. к ярким и продолжительным мечтаниям - «снам наяву»). Но, как справедливо отмечает Ф. Зимбардо, все рассуждения психоаналитиков касаются патологической застенчивости. Поэтому вряд ли они могут объяснить возникновение нормальной застенчивости.
Трудности изучения генеза застенчивости связаны с тем, что эта особенность личности близка к боязливости, а смущение - к страху. Поэтому некоторые авторы стараются не пользоваться термином «застенчивость», а говорят о феномене поведенческого торможения (Kagan, Reznick, Snidmann, 1984). Показано, что этот феномен устойчиво проявляется на протяжении многих лет детства - с 21 месяца до пяти с половиной лет.
Особенности личности застенчивых. У застенчивых людей часто встречается самосознание, центрированное на производимом впечатлении и на социальных оценках. П. Пилконис и Ф. Зимбардо (Pilkonis, Zimbardo, 1979) нашли, что застенчивые обладают меньшей экстравертированностью, меньшим контролем над своим поведением в ситуациях социального взаимодействия и более озабочены взаимоотношениями с окружающими, чем не застенчивые люди. У мужчин застенчивость, по данным этих авторов, коррелирует с нейротизмом. У женщин эта связь была только у тех застенчивых, которые склонны к «самокопанию». И. С. Кон (1989) полагает, что застенчивость обусловлена интроверсией, пониженным самоуважением и неудачным опытом межличностных контактов. Но стоит подумать, не являются ли интроверсия и пониженное самоуважение сами следствием застенчивости?
По данным Нгуен Ки Тыонга (2000), у субъектов с выраженной застенчивостью значительно чаще встречаются типологические особенности проявления свойств нервной системы, присущие трусливым: слабая нервная система (в 66 % случаев), подвижность торможения (в 77 % случаев) и преобладание торможения по «внешнему» балансу. Поэтому нет ничего удивительного, что, по данным Нгуен Ки Тыонга, застенчивость больше всего была выражена у лиц, склонных к демократическому стилю руководства: чаще всего этот стиль присущ лицам с типологическими особенностями проявления свойств нервной системы, указанными выше.
Н. В. Шингаева (1998) выявила целый комплекс личностных особенностей застенчивых подростков. Различия между застенчивыми и «свободными в общении» выявились по параметрам (р<0,01) экстраверсии-интроверсии, общительности, уравновешенности, личностностной тревожности, сенситивности к отвержению, целеустремленности, решительности; по параметрам (р<0,05) депрессивности, реактивной агрессивности, эмоциональной лабильности, реактивной тревожности, тенденции к присоединению, инициативности-самостоятельности, настойчивости, выдержке. Это позволило описать их психологический портрет.
Застенчивые часто погружены в себя, не общительны. Им легче общаться с младшими по возрасту, чем со старшими и более компетентными людьми. Они склонны к стрессовому реагированию на обычные жизненные ситуации по пассивно-оборонительному типу. Мучительно переживают ситуации, когда оказываются в центре внимания группы людей или когда их оценивают. Характеризуются беспокойством и мнительностью. В состоянии высокой тревоги не могут сконцентрировать внимание. Нерешительны, недостаточно настойчивы в достижении цели, им трудно принимать решение. Испытывают трудности в общении, особенно с лицами противоположного пола.
Вопреки распространенному мнению о низкой самооценке себя как личности у застенчивых, Л. Н. Галигузова (2000) этого не выявила: застенчивые дети по самооценке не отличались от незастенчивых.
Особенности общения застенчивых. Общение застенчивого человека подробно описано В. Н. Куницыной и Е. Н. Бойцовой (1983).
В группе людей застенчивый человек обычно держится обособленно, редко вступает в общий разговор, еще реже начинает разговор сам. При беседе ведет себя неловко, пытается уйти из центра внимания, меньше и тише говорит. Такой человек всегда больше слушает, чем говорит сам, не решается задавать лишние вопросы, спорить, свое мнение обычно высказывает робко и нерешительно.
Застенчивого трудно вызвать на разговор, часто он не может выдавить из себя ни слова, его ответы обычно односложны. Застенчивый человек часто не может подобрать для разговора нужные слова, нередко заикается, а то и вовсе замолкает; для него характерна боязнь предпринять что-либо на людях. При всеобщем внимании к нему - теряется, не знает, что ответить, как реагировать на реплику или шутку; застенчивому общение нередко бывает в тягость. Таким людям сложно принимать решения.
Затруднения в общении, испытываемые застенчивым человеком, часто приводят к тому, что он замыкается в себе, и это, в свою очередь, нередко ведет к одиночеству, невозможности создать семью. Напряжение, испытываемое застенчивым при общении с людьми, может привести к развитию неврозов.
Негативные последствия застенчивости. Крайняя застенчивость, по данным П. Пилкониса и Ф. Зимбардо, имеет негативные последствия.
Во-первых, застенчивость способствует социальной изоляции и тем самым полностью или частично лишает человека радости общения и социальной (эмоциональной) поддержки.
Во-вторых, человек оказывается уязвимым в стрессовых ситуациях вследствие неразвитости навыков социального взаимодействия.
В-третьих, не имея опыта искреннего и откровенного общения, застенчивые люди склонны думать о себе как об ущербных индивидах, не подозревая о том, что другие люди также могут испытывать смущение. Вследствие подобной неосведомленности у них складывается неправильное представление о своем социальном поведении.
В-четвертых, застенчивость не дает возможность другим людям положительно оценить достоинства застенчивого. Дело в том, что смущение застенчивого человека не всегда распознается сторонними наблюдателями, особенно когда застенчивый стремится компенсировать свою стеснительность развязностью, напористостью, шумным поведением (особенно это характерно для лиц мужского пола). Иногда смущение расценивается как замкнутость, отчужденность, высокомерие, зазнайство, а застенчивость подростков взрослые часто принимают за скрытность. Правда, застенчивость и, в частности, - стыдливость может восприниматься другими и как положительное качество человека, например как привлекательная скромность.
В-пятых, застенчивость удерживает человека от того, чтобы выражать свое мнение и отстаивать свои права.
В-шестых, застенчивость, как правило, сопровождается негативными переживаниями одиночества, тревожности и депрессии, она усугубляет чрезмерную сосредоточенность на себе и своем поведении, т. е. является душевным недугом, калечащим человека.
Возрастные особенности застенчивости. Различают возрастную застенчивость, которая возникает в период активного усвоения ребенком социального опыта. Застенчивость особенно резко проявляется в юности. П. Пилконис и Ф. Зимбардо среди учащихся 4-6-х классов школ и колледжей нашли 42 % застенчивых, причем различий между мальчиками и девочками по частоте ее проявления не было. Но уже в 7-8-х классах их количество возросло до 54 %, причем за счет девочек.
Детская застенчивость - преходящее явление, исчезающее вместе с появлением опыта контактов, что было доказано в ряде психолого-педагогических экспериментов.
Т. М. Сорокина (1977) учила в течение двух месяцев (50 непродолжительных встреч с интервалами в один-два дня) робких, застенчивых детей второго года жизни «деловому общению» в присутствии посторонних взрослых. На первом этапе она вступала с детьми в эмоциональный контакт - брала их на руки, ласкала, улыбалась, а когда ребенок смелел - прижимала к себе, сажала на колени. На втором этапе она с ребенком на коленях показывала ему заводные игрушки и добивалась того, что он начинал сопереживать ей, а потом и сам активно делился с нею своими переживаниями от ярких и красочных впечатлений. В конце концов ребенок преодолевал свою робость и научался обращаться к взрослому уже главным образом по «деловым» вопросам и не ограничивался тем, что льнул к нему. Менялись в лучшую сторону и эмоциональные характеристики его поведения: чаще появлялись положительные эмоции и реже - отрицательные, практически исчезали конфликтные эмоции.
В то же время данные Л. Н. Галигузовой (2000) дают основание говорить о сензитивном периоде застенчивости. В лонгитюдном исследовании ею выявлено, что застенчивость слабее всего проявлялась у четырехлетних детей, резко возрастала на пятом году жизни, несколько снижалась к шести и значительно сокращалась к семи годам. Существенно и то, что после четырех лет расширяется сфера проявления застенчивости: если в четыре года ребенок проявлял застенчивость только в одной форме общения, то после четырех лет он начинал вести себя застенчиво и при других формах.
Галигузовой выявлены четыре основные причины застенчивого поведения дошкольников.
Первая и наиболее распространенная - отношение ребенка к оценке взрослым его деятельности. У застенчивых детей имеется обостренное ожидание и восприятие оценки. Интересен тот факт, что с возрастом формируется парадоксальное отношение к похвале взрослого: его одобрение вызывает не только радость, но и смущение.
Вторая причина - собственное отношение ребенка к своим конкретным действиям независимо от оценок взрослого. Ребенок ведет себя застенчиво, если ожидает неуспех в деятельности. Он робко смотрит на взрослого, не решаясь попросить помощи. Смущение, сочетающееся с гордостью, может появиться и при успешном решении задачи.
Третья причина - общая самооценка ребенка, которая отражается в его неуверенности в положительном отношении к нему взрослого, в одновременном желании и боязни привлечь к себе его внимание, выделиться из группы сверстников, оказаться в центре внимания.
Четвертая причина - отражает потребность застенчивых детей оградить внутреннее пространство своей личности от постороннего вмешательства при наличии в то же время желания общаться со взрослым.
Особую специфику приобретает застенчивость у 15-17-летних юношей и девушек в период общения их друг с другом. Б. Заззо (Zazzo, 1966) выявила, что в ответ на вопрос «В общении с кем вы чувствуете себя наиболее уверенно?» указали на сверстников противоположного пола только 8 % опрощенных (для сравнения: ответ, что чувствуют себя наиболее уверенно со сверстниками своего пола дали 30 % опрошенных). Интересно, что при общении с чужими взрослыми уровень застенчивости у них почти такой же, как и при общении со сверстниками противоположного пола (чувствуют себя уверенно только 10 % опрошенных).
Беззастенчивые - это чрезмерно свободные в общении, общительные до навязчивости, бесцеремонные люди. Их еще называют бесстыдными. Среди студентов и школьников, по данным В. Н. Куницыной, их 13%. Это экстравертированные, эмоционально возбудимые, смелые, склонные к риску и авантюризму люди. Они высоко конфликтны, авторитарны, обладают низким самоконтролем. Беззастенчивость чаще встречается среди мужчин, чем среди женщин. Характерно, что среди представителей ряда обследованных Куницыной профессий (учителя, бухгалтеры, экономисты, директора предприятий, таксисты) беззастенчивые оказались только среди таксистов.
Куницына выделяет пять типов (групп) беззастенчивых.
Первая группа - высокотемпераментные люди, импульсивные, отсутствует контроль над словами.
Вторая группа - плохо воспитанные люди, а также ориентированные на самоутверждение. Они могут прервать разговор, не извинившись, у них нет чувства меры и такта, экстравагантны.
Третья группа - возбудимые психопаты, истероидные личности, эгоцентричные, бесцеремонные и навязчивые до хамства.
Четвертая группа - люди морально ущербные, карьеристы, беззастенчивые в самом худшем смысле слова. Самовлюбленные и наглые, хотя внешне вежливые. Подхалимы по отношению к старшим и грубы с младшими.
Пятая группа - неадекватно адаптированные застенчивые; это те, кто, пытаясь преодолеть свою застенчивость, впадает в другую крайность" ( 1,с. 382-387).
Застенчивость
Материал http://www.psychologos.ru/articles/view/zastenchivost/-1
Застенчивость - болезненная щепетильность относительно впечатления на других, озабоченность обнаружения недостатка, страх публичных выступлений, конфуз при знакомстве, ужас перед авторитетами. Будучи стеснительными и скованными, застенчивые люди большую часть своей жизни избегают ситуаций, несущих им угрозу оказаться в центре внимания.
Как так получается, что в наше время радикально изменилось отношение общества к застенчивости? Почему раньше осуждали «выскочек», а сейчас быть застенчивым не модно?
Принципы морали исторически вырабатывались по отношению к сильным мира сего. Вся идея скромности подразумевала скованность со стороны подчиненных и неимущих по отношению к богатым хозяевам. Эти стереотипы остаются популярны и сегодня. Какой президент любит возле себя выскочку? Какой авторитарный босс ищет в качестве своего главного помощника Нарцисса?
И вместе с тем, вся система ценностей меняется. Мы живем в век катаклизмов, быстрых и стремительных изменений, особенно в области технологий. Каждый месяц и даже чаще происходит тотальная революция в электронике, а что в современном мире не повязано на компьютерах? Мир бизнеса и продаж настолько агрессивен, что только немногие преуспевают в нем. Подавляющее же большинство даже тех, кто рискует ступить на эту стезю, подвержены непрекращающемуся стрессу и риску банкротства.
Вот откуда такая резко подскочившая необходимость в людях мобильных, которые смогут не только выживать, но смогут легко ориентироваться в быстротечной динамике современного мира бизнеса и науки. Застенчивые в таком мире выжить не смогут, и будут отброшены штормом перемен на скалы неудач, о которые брызгами будут стекать на дно бурного и холодного океана жестокой жизни.
Последствия стеснительности:
·мешает заводить новые знакомства и друзей;
·не позволяет создавать ситуации нового опыта в социальном плане;
·подпитывает и усиливает страх перед авторитетами и представителями противоположного пола;
·из-за гипертрофированной зацикленности на своих чувствах и поведении, застенчивые люди не позволяют адекватно вести себя и ясно мыслить;
·в конечном счете, все выше перечисленное и многое другое, что можно добавить, создает стрессовое состояние и неминуемо ведет к депрессии.
Поэтому возникает такая острая необходимость и дефицит в сфере образования, коучинга, практической и клинической психологии – как воспитывать открытых, мобильных, спонтанных и умеющих быстро ориентироваться и приспосабливаться к современному ритму и динамике людей, которые наверняка преуспеют.
В то же самое время застенчивым людям уготовлена более скромная участь подчиненных и, как правило, безликих исполнителей, обрекших себя на, мягко говоря, нелегкое пожизненное заточение в железобетонные саркофаги стыда. Там они снова и снова будут переживать ужасы приступов учащенного сердцебиения, удушья, усиленного потения, переходящего в подобие душа кипящей воды.
Я хочу оговориться – все это звучит, как несправедливое обобщение, а любое обобщение – это заведомая ложь! Это такое же обобщение, как то, что пьющие кока-колу, курящие, обжоры, алкоголики и наркоманы, жители больших мегаполисов, живущие в перманентном стрессе, умирают больными и раньше. Ведь всегда есть исключения – это стоит помнить! Но всего лишь некоторые исключения, а в остальном – это закономерность ложных обобщений! И поэтому, от только что выраженного мною относительно застенчивых людей я отказываться не буду.
Это не значит, что застенчивые люди хоть чем-то хуже выскочек! Совсем может быть даже наоборот! Они не менее талантливы и не ограничены в своих гражданских правах. Но, скорее всего, они не поторопятся эти права отстаивать, да и вообще не приложат никаких усилий, чтобы выказать свое отношение к чему бы то ни было, таким образом, ограничивая самих себя в правах на жизнь.
С застенчивыми людьми легче уживаться и договариваться. Даже если они не согласны, о своих возражениях они в лучшем случае заявят телепатически. Но известно, что лишь немногие смогли натренировать свои экстрасенсорные таланты. Для остальной части трудящихся эти способности остались в сфере эзотерики.
Причины застенчивости
Клинические исследователи личности убеждены, что застенчивость передается по наследству, точно так же, как умственные способности или рост человека. Они утверждают, что застенчивые люди рождены с более возбудимой нервной системой, что вынуждает их в большей степени избегать угроз и конфликтов, и что это не поддается изменениям. По этой «оптимистической» теории, рожденные застенчивыми, обречены на всю жизнь.
Бихевиористы звучат менее обреченно, особенно после фатализма теоретиков личности, согласно которому застенчивые люди появляются на свет только для того, чтобы стать неудачниками. Бихевиористы, сфокусированные на поведении как совокупности реакции организма на стимулы внешней среды считают, что застенчивые люди всего лишь не овладели навыками эффективного общения. По их мнению, мы усваиваем действия, которые вознаграждаются, а от тех, которые наказываются и порицаются, воздерживаемся. Если застенчивость — следствие усвоения определенных правил общения с другими людьми, то от нее можно и отучиться, точно так же, как от любой привычки или фобии. Обучение азам общения замкнутых людей может принести плоды, если укреплять их уверенность в своих силах.
Психоаналитики все могут объяснить, но не доказывают ничего. Они видят в застенчивости всего лишь внешний симптом внутреннего бессознательного вытесненного конфликта. В этих терминах застенчивость расценивается как симптом и представляет собой реакцию на неудовлетворенные первичные потребности подсознания. Среди этих потребностей – Эдипова страсть ребенка, настаивающего на безграничной любви матери, пренебрегая всеми конкурентами, и в первую очередь отцом.
Социологи и детские психологи доказывают, что застенчивость нужно понимать в аспекте социальных установок среды, в которой мы росли.
Социопсихологи утверждают, что застенчивость начинается с навешивания ярлыка: «Я застенчив потому, что считаю себя таковым и потому, что таким меня считают другие».
Экспрессивные терапевты считают, что решение проблем скрыто в самовыражении и самораскрытии пациентов, и потому прорабатывают застенчивость с помощью выразительных креативных средств, таких как игры, танец, музыка, пение, драма, рисунок, лепка.
Гештальт-терапевты рекомендуют вместо того, чтобы с застенчивостью бороться, - усиливать ее, экспериментировать и входить с ней в «любовный контакт». По их определению, застенчивость – есть процесс самопрерывания и сопротивления спонтанности. А сопротивление – это энергия, которой глупо сопротивляться. Лучше ею пользоваться во благо себе и всего человечества.
Подобно тому, как невозможно дать застенчивости одного исчерпывающего определения, так невозможно дать один ответ на вопрос «Почему мы застенчивы?»
В гендерном различии застенчивость проявляется по-разному. До сих пор в странах бывшего тоталитаризма, застенчивость у девочек приветствуется, а у мальчиков порицается. Еще сильней эта тенденция проявляется в мусульманских странах.
Если верить в то, что девушки должны быть скромными, сохраняя свою девственность вплоть до брака, а юношам все дозволено, тогда понятно, почему застенчивость у мальчиков порицается и интерпретируется как негативное явление, в то время как у девочек это подчас считается достоинством.
Убеждения и мифы, усиливающие застенчивость:
На фоне уже имеющейся застенчивости следующие внушения ее усиливают:
·Девушка должна стремиться к тому, чтобы стать хорошей домохозяйкой.
·Юноша обязан получить хорошую специальность, чтобы стать кормильцем семьи.
·Девушка должна соглашаться со своим мужем и подчиняться его воле.
·Юноша должен быть агрессивным. Бить даму это непристойно, но если она перейдет границы дозволенного, можно дать ей разок-другой по физиономии.
·Девушка должна быть прилежной и аккуратной.
·Юноша должен уметь выпивать, иначе, что это за мужик?
·Выпей, это помогает расслабиться!
Процент взрослого населения в России, начиная с 12 лет и даже раньше, постоянно употребляющего алкогольные напитки, ужасает. К алкоголю легко привыкнуть и трудно от него отучиться. Причин много. Алкоголь приподнимает настроение, приносит удовольствие и помогает вентилировать эмоции, которые накапливаются годами и не выражаются. А в России, особенно в глубинке социальная среда и воспитание не способствуют эмоциональной открытости.
В стрессовом состоянии, в котором пребывает большая часть населения России, важно «выпускать эмоциональный пар», что алкогольные напитки позволяют делать легко и относительно дешево. Клиническая психология пока еще не практикуется в массах, и лишь избранные могут себе позволить такую роскошь. Хуже того, подавляющая масса тех, кто себя величает психотерапевтами и психоаналитиками, к этим наукам отношение имеют параллельное. Так что картина не из самых оптимистических, и алкоголизм благодаря этому побеждает.
Застенчивые люди с помощью алкоголя пытаются преодолеть ощущение аутсайдеров в обществе и причаститься к социальной группе. Они боятся стать отвергнутыми, и, чтобы расслабиться, топят свою застенчивость алкогольными напитками.
Подростки, приспосабливаясь к социальному давлению сверстников, стремятся слиться с группой своей возрастной принадлежности, и боятся быть замеченными, необычными, индивидуальными. Алкоголь способствует освобождению от страхов, разрушая социальные барьеры. Трезвый алкоголик чувствует себя как в клетке. Алкоголь дарит ему отдых от самого себя, освобождает от внутреннего цензора. Поэтому желание выпить столь неодолимо.
В мире, где человек не может проявиться, раскрыть себя, освободиться от серости будней, алкоголизм не является социальным орудием. Это средство существования. Ф. Зимбардо.
Застенчивость и секс
Подавляющее большинство застенчивых людей боятся людей противоположного пола! Когда даже косвенно затрагивается тема секса, застенчивость получает очередную энергетическую подпитку. И это понятно: сексуальное взаимодействие парадоксально. Нет точных установок для того, как себя вести. Оба партнера выставлены напоказ обнаженными без привычной внешней защиты; элементарные необходимые навыки обычно отсутствуют, т. к. не было возможности для практики. Благодаря этому у большинства людей представление о сексе складывалось по дешевым романам, комиксам, голливудским фильмам, порнографическим открыткам, мыльным операм и журналу «Плейбой».
Застенчивые люди больше всего боятся межличностных контактов, которые подразумевают сексуальную близость. Женщины часто задают себе вопрос: «Будет ли ему хорошо со мной? Нравлюсь ли я ему?» Для мужчины главный вопрос: «Будет ли у меня эрекция? Достаточно ли велик мой член?». Негативный ответ порождает все новые и новые страхи. Высокий уровень требовательности обычно ведет к неудачам.
Стремление к удовлетворению разрушает спонтанную радость. Когда наша сексуальная природа удовлетворена серией подходящих физических движений, а не всеохватывающими чувствами и реакциями, мы проигрываем.
Некоторые случаи выявляют еще одну сторону проблемы, которая есть у застенчивых людей при сексуальном контакте. Некоторые из них, как мужчины, так и женщины, остаются девственными. Обычно это для них глубокая тайна и признак несостоятельности. В их домах, как правило, секс был запретной темой. Они никогда не видели свою мать и отца обнаженными. Они не были свидетелями того, как их родители обсуждали свои сексуальные отношения. Таких мальчиков может беспокоить семяизвержение, и они не мастурбируют до 20 и больше лет.
Вот некоторые примеры того, как изменилась жизнь застенчивых участников, прошедших мои тренинги, на которых они раскрепощались.
Маргарита.
Первое, что приходит на ум – «раскрепощение». Не могу сказать, что у меня были какие-то особые проблемы. Я вполне преуспевала. Но пришла я сюда зажатая, застенчивая. Мне стало легко, как-то свободней и комфортней. И ко мне потянулись люди. На работу прихожу – все сразу ко мне обращаются, кто с чем. Чувствую, что их во мне что-то привлекает. И вообще, я с удовольствием проживаю каждый день!
Лина.
Мне было тяжело – какие-то никому не нужные придумки, на которых я воздвигала целые башни фантазий, и все из-за постоянного страха общаться с мужчинами. После нескольких семинаров моя жизнь полностью изменилась. Я здесь встретила мужчину. Сложен как Аполлон – да раньше я на таких боялась смотреть! Во время упражнения для раскрепощения я сама подошла к нему и сказала, что он мне нравится…
Страшно! Я выбрала самое рискованное место около окна, специально встала лицом к свету. Кажется, у меня тогда макияж поплыл. В общем, я устроила себе зону максимального дискомфорта и позвала его. Он подошел. Пока мы пили кофе, я ему призналась в том, что он мне нравится. И убежала. Я дошла до своего края. Чуть не умерла сначала, а потом вдруг почувствовала внутри пустоту, свободу и легкость необыкновенную. Я убежала с чувством выполненной задачи, как победительница.
Каково было мое удивление, когда в следующем перерыве он сам подошел ко мне! Мы поговорили о каких-то пустяках. Я решила, что меня будут завоевывать, но этого не произошло, и мы просто поболтали. Он оказался еще стеснительней меня, но попросил у меня номер моего мобильника. Он ведь тоже пришел раскрепощаться. Мы стали общаться. С тех пор вот уже восемь месяцев, как мы общаемся.
Наши отношения не похожи на то, что было в моей жизни до того. Они открытые, доверительные, мне всегда интересно с этим человеком. И я все жду, когда же это закончится, но оно продолжается…
Честно говоря, я в восторге от этого! И это результат моих заслуг!
(Они летом 2005 поженились. Прим. М. Х.).
Ильдар.
Меня «трясло» практически весь семинар, я потел, мне было трудно общаться с людьми, хотелось, как обычно в таких ситуациях, провалиться сквозь землю, сбежать. Выходила наружу жуткая агрессия. Но я шел на тренинг, понимая, что я обязан победить эту чертову стеснительность, и это помогло мне остаться, пока, наконец, какая-то сила не вытолкнула меня из этого состояния. Было ощущение взрыва внутри, и после этого – пустота, которая принесла мне спокойствие. Я стал менее агрессивным, более общительным. Благодаря тому, что я открылся, начал делиться своими чувствами, моя жизнь стала богаче, у меня появилось больше друзей. А месяц назад я познакомился с обаятельной девушкой – сам к ней подошел на свадьбе моего двоюродного брата, и мы уже решили пожениться. (Они уже больше года встречаются, но пока пожениться он так и не решается – все оттягивает. Прим. М. Х.).
Говорит Маша.
Первый мой тренинг «СПОНТАННОСТЬ» был в ноябре прошлого года. Так что я занимаюсь уже год. Но только сейчас смогла разобраться в своих мыслях. Точнее, научилась осознавать свои мысленные потоки и контролировать зацикленность. Раньше какая-то мысль придет в голову и крутится, и крутится, крутится. Уставала безумно.
Раз в год я напивалась, и таким образом оттесняла свою излишнюю застенчивость, от которой была постоянная усталость. Долгое время думала, что я алкоголичка. Что-то произошло во время тренинга. Возможно, ненавязчивое общение с большим количеством участников тренинга в парах и малых подгруппах, что не так страшно, как перед большим количеством людей. Перед большой аудиторией я так и не выступила ни разу, хоть такая возможность и была – для меня это страшней смерти. В результате я уже не беспокоюсь все время о том, что скажут, что подумают обо мне. Я навела некоторый порядок в мыслях, и такое спокойствие настало! Моя постоянная тревожность ушла, и я перестала напиваться.
У меня от этого разгладилось лицо, прошли зажимы в позвоночнике и мышечные спазмы. Сам собой ушел лишний вес, походка стала легче. Короче, я помолодела как минимум лет на десять. Во всяком случае, так считают все мои друзья.
В бизнесе, как и в остальных сферах моей жизни, наступил период ясности, прозрачности. Сейчас вижу такие возможности развития моего дела, какие раньше даже в голову не приходили.
Думаю снова выйти замуж. Раньше всегда выбирала мужчин крепких, уверенных. Но это только для того, чтобы скрыть свои слабые стороны и прятаться у них за спиной, сгорая от застенчивости. Сейчас мне это уже не нужно. Сейчас я хочу нормальных теплых отношений, хочу любви и взаимности.
Максим.
У меня было убеждение, что о чувствах вообще говорить не следует. Я не мог признаться в любви, не мог даже самому близкому человеку сказать: «Я тебя люблю». И чем ближе человек, тем мне трудней. Труднее всего было сказать это маме.
Сейчас стал говорить о любви с детьми, у них удивительные реакции. Особенно младшая дочка – она так уцепилась за это, так расцветает… Я смог открыть свои чувства, и понял, что думать о любви и понимать что-то о любви, мало – надо этим делиться со всеми: с мамой, с детьми, с продавщицей в магазине, с друзьями-мужиками… Я понял, что любовь не различается по половому признаку – любить можно всех. Это здорово!
Мы с моей подругой были на грани разрыва, потому что я был как истукан, как закупоренная банка консервов. Но теперь я открыто говорю ей о том, что мне нравится или не нравится. И теперь я готов жениться. Я вижу, что наши взаимоотношения – это интересный творческий процесс, который может длиться всю жизнь.
Сейчас я зарабатываю раз в десять больше на своей недвижимости, потому что наконец открыл свой рот.
Саша.
Не могу сказать, что внешне моя жизнь как-то кардинально изменилась. Все результаты тренингов у меня внутри. Но постепенно меняется мое внутреннее состояние, и сейчас оно какое-то немного детское – я учусь спонтанно пребывать в этом мире.
Теперь все стало изменчивым, интересным. Такое впечатление, что я освободился от большого груза, и это приносит удовольствие, иногда настоящий экстаз! Правда, я то и дело соскальзываю в привычную для меня тупую зацикленность. Поэтому продолжаю учиться.
На прощание хочется привести для поддержки всем застенчивым известную цитату: «Лучше ужасный конец, чем ужасы без конца».
Стыд
В.В.Лопатин, Л.Е. Лопатина в книге "Толковый словарь русского языка" (М.:Эксмо, 2009, с.760) записано: " Стыд - 1. Чувство сильного смущения от сознания предосудительного".
Стыд — это внутреннее чувство собственной «недостаточности"; стыд имеет мало общего с моральными устоями, он больше относится к вопросу личных пристрастий.
Стыд
Если человек испытывает сильное смущение от сознания предосудительности поступка, ощущает что он "плохой сам по себе" то он испытывает чувство стыда.
Е.П.Ильин в книге "Эмоции и Чувства" пишет:
"Одним из проявлений смущения является стыд. О нем писал еще Аристотель в «Риторике» (гл. VI, параграф 1): стыд - это такое неприятное чувство, которое ведет к дурной славе. Он отметил важный момент в понимании природы стыда: никто не стыдится младенцев и животных, и что стыд, ощущаемый нами в присутствии других людей, соразмеряется с тем уважением, которое мы имеем к их мнению. Известно, что римляне и римлянки не стыдились своих рабов. Спиноза понимал стыд как печаль, сопровождаемую представлением о своем действии, которое подлежит осуждению со стороны других. Но и Аристотель, и Спиноза, как отмечает К. Д. Ушинский (1974), не отличали стыд от раскаяния, а между тем, считает он, различия между ними весьма существенные. По этому поводу он пишет: «Раскаиваться мы можем и тогда, когда уверены, что никто не узнает о нашем поступке, и не имея в виду мнения других людей; стыд же при таком условии невозможен. Еще яснее выражается различие между раскаянием и стыдом в той борьбе между этими двумя душевными состояниями, которую мы нередко можем заметить и в себе, и в других. Весьма обыкновенно то явление, что чувство стыда побуждает человека скрывать свой поступок, а чувство раскаяния побуждает открыть его» (с. 409).
К. Изард (2000) пишет, что стыд - это осознание собственной неумелости, непригодности или неадекватности в некой ситуации или при исполнении некоего задания, сопровождаемое негативным переживанием - огорчением, беспокойством или тревогой. Это определение стыда мне представляется неправильным. Осознание собственной неумелости - это лишь повод для возникновения эмоции стыда, а не сам стыд, а основное негативное переживание при стыде - не огорчение и не беспокойство, а смущение. Не забив гол из трудного положения, футболист не испытывает стыда, но огорчается. Стыд у него может появиться в том случае, если он не попадет в пустые ворота с близкого расстояния, что сумел бы сделать и новичок в футболе. Точно так же, вопреки утверждению Изарда, не всякий проигрыш ведет к неловкости, к стыду.
Стыд - это сильное смущение от сознания совершения предосудительного поступка или попадания в унизительную ситуацию, в результате чего человек чувствует себя опозоренным, обесчещенным. Стыд - это унизительное переживание или, как пишет С. Томкинс (Tomkins, 1963), внутреннее мучение, болезнь души.
Феноменология стыда. При стыде все сознание человека сфокусировано на этом чувстве или положении (ситуации), в котором он оказался. Ему кажется, что все то, что он скрывал от посторонних глаз, неожиданно оказалось выставленным на всеобщее обозрение, и он оказался нагим, беззащитным, беспомощным. Человеку кажется, что он стал объектом презрения и насмешек. От этого человек, как писал Ч. Дарвин, теряет присутствие духа, говорит нелепые вещи, заикается, страшно гримасничает, становится неуклюжим. Неожиданную потерю самоконтроля при стыде отмечает и Э. Эриксон (Erikson, 1950). Поэтому стыд может вызывать отчаяние или гнев, которые иногда сопровождаются слезами.
Внешним выражением стыда может быть опускание головы и век (иногда глаза совсем закрыты, а иногда «бегают из стороны в сторону» или часто мигают; поэтому Аристотель приводит греческую пословицу «стыд живет в глазах»), отведение взгляда (а если человек этого не делает, то в народе говорят «бесстыжие глаза»), отворачивание лица в сторону. Человек испытывает стремление сжаться, сделаться маленьким, незаметным, «провалиться сквозь землю».
Типичным выражением стыда Ч. Дарвин считал покраснение лица, однако многие люди, испытывая стыд, не краснеют. Очевидно, имеет значение индивидуальная вегетативная реакция, преобладание симпатического или парасимпатического реагирования. Кроме того, показано, что у детей и подростков покраснение наблюдается чаще, чем у взрослых. Очевидно, это связано с тем, что с возрастом человек научается контролировать экспрессию своих эмоций.
Помимо покраснения лица переживание стыда сопровождается и другими вегетативными изменениями. Люди, пережившие его, отмечают, что у них наблюдались учащение пульса («колотящееся сердце»), перебои дыхания, специфические ощущения в животе (Zimbardoetal., 1974).
Порог эмоции стыда обусловлен тем, насколько чувствителен человек к отношению к себе и к мнению о нем со стороны окружающих его людей. Стыд может иметь следующие причины.
1. Осознание допущенной ошибки при встрече с незнакомым человеком: многим приходилось переживать ситуацию, когда увидев на улице человека, мы признаем в нем знакомого и здороваемся с ним, но потом неожиданно понимаем, что обознались.
2. Критика, презрение, насмешка со стороны других или себя самого; вспомним, через какое самоунижение прошла пушкинская Татьяна в «Евгении Онегине»:
Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас...
3. Осознание того, что высказанное или совершенное неуместны, неправильны или неприличны в данной ситуации.
Учитель истории, прежде чем выставить нарушителя дисциплины из класса, имел обыкновение делать замысловатый жест рукой, указующий на дверь. Этот жест очень нравился одному ученику, сидевшему напротив учителя на первой парте. Однажды, когда учитель назвал фамилию очередного нарушителя с намерением выставить его за дверь, ученик повернулся к этому нарушителю и, опередив учителя, проделал его знаменитый жест. Возникла долгая пауза, после которой ученик сообразил, что он передразнил учителя и готов был сгореть от стыда.
4. Чрезмерная или неуместная похвала, о чем писал еще Ч. Дарвин. Правда, здесь нужно учитывать, что стыд вызовет лишь та похвала, которая воспринимается самим субъектом как незаслуженная. В противном случае похвала вызовет лишь смущение, сочетающееся с радостью, но не стыд.
Один школьник, поленившись прочитать литературное произведение, по которому нужно было написать домашнее сочинение, решил отделаться «малой кровью» и своими словами изложил то, что было написано по поводу этой книги в учебнике по литературе. Учительнице его сочинение почему-то понравилось, и на следующем уроке она стала хвалить его, сказав при этом: «Сразу видно, что ты, пожалуй, единственный в классе, который до конца прочитал это произведение». Эта реплика очень смутила ученика, которому стало стыдно перед товарищами, знавшими, как он писал сочинение, и он стал доказывать учительнице, что не читал книгу, а сочинение писал на основе учебника. К сожалению, его выступление было не столь убедительным, как написанное им сочинение, и учительница осталась при своем мнении.
5. Раскрытый обман.
6. Грязные, аморальные мысли.
7. Переживание за дорогого и любимого человека, попавшего в неловкую для него ситуацию или совершившего проступок. Родители, например, могут испытывать стыд за поступок своего ребенка.
Однажды, принимая гостей, родители выставили к чаю коробку шоколадных конфет. Одна из гостей открыла коробку и взяла конфету. Поднеся ее ко рту, она вдруг заметила, что конфета надкушена. Тогда она положила эту конфету обратно и взяла другую. Та тоже оказалась надкушенной, как и третья и все последующие. Гостья с обидой в голосе спросила родителей - зачем же они угощают надкусанными конфетами. Родители, ничего не подозревавшие о том, что их сын уже попробовал все конфеты, но так, чтобы этого не заметили, естественно, были очень смущены. Им было стыдно не только за свою оплошность, но и за поведение своего сына.
8. Несостоятельность человека в той или иной ситуации, невыполненные обещания и обязательства.
9. Негативное представление о какой-то своей особенности (полноте, длинном носе,
оттопыренных ушах), привлекшей внимание других; при этом негативное представление об одной черте легко генерализуется до представления о своей личности в целом.
С точки зрения X. Льюис (Lewis, 1971), универсальной предпосылкой стыда является невозможность соответствовать своему идеальному «Я». Переживание стыда, отмечает она, возможно лишь на фоне эмоциональной связи с другим человеком, причем с таким, чье мнение и чьи чувства имеют особую ценность.
Природа стыда. Является ли стыд самостоятельной эмоциональной единицей или же он представляет модификацию другой базовой эмоции или эмоционального состояния - страха, тревоги, печали? Если рассматривать его как социальную эмоцию, то более правомочна вторая точка зрения, если же признать стыд биологической эмоцией, то верной должна быть первая точка зрения. Но тогда стыд должен быть и у животных, чему нет никаких прямых доказательств, хотя Ч. Дарвин полагал, что животные способны к проявлению смущения и стыда и приводил примеры стыдливого и смущенного поведения собак.
К. Д. Ушинский настаивал на врожденной природе стыда и по этому поводу писал: «Отличив чувство стыда от чувства раскаяния и чувства совести... мы уже легко поймем, в чем состоит ошибка тех мыслителей, которые, замечая, как различны предметы стыда у различных людей и различных народов, считают самый стыд за какое-то искусственное произведение человеческой жизни: не признают его за самостоятельное, прирожденное человеку чувство, полагая, что чувство стыда образуется оттого, что человека стыдят тем, что признано постыдным в том или другом кругу людей, а не потому, что человеку врождено стыдиться. Это мнение, повторяющееся очень часто, ссылается обыкновенно на те несомненные явления, что то же самое, чего стыдятся одни, нисколько не кажется постыдным для других, и даже одни часто хвалятся тем, чего другие стыдятся. Это явление действительно не подлежит сомнению. Иной стыдится бездеятельности, другой стыдится труда и хвалится тем, что он ничего не делает. Один стыдится разврата, другой хвастает им, один стыдится женственности в характере, другой самодовольно выставляет ее напоказ. Это явление разнообразия и часто противоположности предметов стыда выразится еще яснее, когда мы будем изучать различие и часто противоположность представлений, вызывающих это чувство у различных народов, и особенно у народов, стоящих на различной степени образования. Трудно себе представить, что можно, например, стыдиться надеть платье, а между тем есть именно дикари, которые, не стыдясь своей наготы, стыдятся платья, и есть другие, которые почитают за величайший стыд открыть свое лицо и оставляют открытым все тело или, считая за позор невиннейшие действия в глазах европейца, считают в то же время невинными действиями такие, от которых краснеет самый беззастенчивый европеец...
Все эти факты, - продолжает Ушинский, - доказывая, что люди стыдятся не одного и того же, доказывают в то же время, что все люди чего-нибудь да стыдятся: всякий же стыдится того, что признается постыдным в кругу людей, мнение которых он уважает. Следовательно, предметы стыда даются человеку историей и воспитанием, но самое чувство стыда дано ему природою.
Словом, от чувства стыда так же нельзя отделаться, как нельзя отделаться от чувства страха. Самые понятия о предмете стыда могут быть страшно извращены, но стыд останется. И представления, возбуждающие гнев и страх, также часто бывают различны и даже противоположны, но от этого и гнев, и страх не перестают считаться чувствами, общими всем людям и даже животным» (1950, т. 10 - с. 409-410).
Однако биологическая роль стыда в этом случае не вполне понятна. Легче обосновать, что стыд является трансформированной в результате социализации биологической эмоцией страха (тревоги) за свое «Я». С этой точки зрения стыд можно рассматривать как боязнь потерять самоуважение и уважение других (К. Д. Ушинский писал о «чувстве какой-то тревоги в нервах»). Не случайно клиническое понятие тревожности часто включает в себя застенчивость, а презрение со стороны другого или самого себя так легко вызывает переживание стыда (как указывает К. Изард, последнее особенно характерно для японцев по сравнению с другими нациями - американцами, немцами, французами, шведами и др., что еще раз демонстрирует роль социальных факторов в проявлении этой эмоции). В соответствии с такой трактовкой можно понять определение стыда А. Модильяни: стыд - это утрата ситуационного самоуважения.
Появление стыда в онтогенезе. С. Томкинс считает, что стыд может переживаться уже младенцами в возрасте четырех-пяти месяцев, т. е. с того момента, когда они научаются отличать чужие лица от материнского. Вначале ребенок радуется любому появляющемуся перед ним лицу. Когда же он начинает распознавать незнакомые лица, эта радость прерывается, так как он узнает, что вместо матери он видит чужое лицо и что, следовательно, он напрасно стал радоваться. По Томкинсу, это и является поводом для возникновения стыда. Если ребенок часто переживал такие неприятные ощущения, он постепенно понимает, что встреча с незнакомцем всегда вызывает стыд. Гипотеза довольно смелая, но мало правдоподобная. Вряд ли в таком раннем возрасте ребенок может переживать стыд. Да и позже ребенок может бояться незнакомого лица или смущаться при обращении к нему незнакомого человека (маленький ребенок прячется за юбку матери), но с какой стати ему стыдиться? Он еще недостаточно социализирован и не знает «что такое хорошо, а что такое плохо». Это он еще должен узнать, усвоить установки, даваемые ему взрослыми. Взять хотя бы такой факт в познании друг друга мальчиками и девочками как исследование половых органов у представителей противоположного пола: четырех-пятилетние дети охотно демонстрируют их друг другу, не испытывая при этом никакого стыда. Да и поведение взрослых нудистов тоже свидетельствует, что порог стыда устанавливается конкретным сообществом людей, т. е. социальными нормами поведения. По Томкинсу же, получается, что стыд чуть ли не генетически обусловлен.
Очевидно, переживание стыда не может появиться раньше, чем начнет формироваться образ «я». Этой точки зрения придерживается Хелен Льюис. В одном из исследований (Lewisetal., 1989) было установлено, что признаки появления образа «я» наблюдаются у детей лишь в возрасте 15-18 месяцев. Приблизительно этому же возрасту (22 месяца) соответствует и появление первых признаков поведенческого паттерна неловкости и стыда, и то не у всех наблюдавшихся детей, а только у четверти из них. Отсюда X. Льюис и др. делают вывод, что переживание стыда базируется на чем-то вроде знания о самом себе. Вообще же вопрос об онтогенезе стыда остается белым пятном.
Роль стыда. К. Изард отмечает, что приспособительная роль стыда не так очевидна, как в отношении некоторых других эмоций. На первый взгляд эта эмоция имеет для человека только отрицательное значение. Однако такая оценка, по мнению автора, не совсем точна. Он предполагает, что стыд может выполнять некоторые жизненно важные функции. Стыд делает человека восприимчивым к эмоциям и оценкам окружающих. Он убеждает членов коллектива, что данный человек восприимчив к критике. Стыд способствует развитию и поддержанию конформности по отношению к групповым нормам. Он также способствует общительности, действуя как ограничитель эгоцентризма и эгоизма и, таким образом, поощряет стремление к созданию положительных отношений с другими людьми.
Изард предполагает, что стыд играет важную роль в половой жизни. Не сильно выраженная застенчивость женщин вызывает сексуальное возбуждение мужчин и, возможно, уменьшает их агрессию в отношении женщин. Эмоция стыда заставляет искать уединения для сексуальных отношений, что способствует укреплению социального порядка и гармонии.
Фиксация внимания на себе во время стыда усиливает самокритику, заставляет осознавать свои внутренние противоречия, что способствует формированию более адекватного образа «я». Человек начинает лучше понимать, как он выглядит в глазах других.
Мне представляется, что стыд также играет роль «внутреннего» наказания и именно поэтому так велико его значение в мотивационном процессе. Избегание стыда может быть мощным мотиватором поведения. Угроза стыда, позора заставляла в прежние времена идти на дуэль, а в настоящее время дает людям силы во время войны пренебрегать болью и идти на смерть. Во избежание стыда от своей никчемности человек начинает развивать свои физические и нравственные качества, приобретать знания, овладевать умениями и профессией. Наконец, во избежание стыда человек культурно развивается, соблюдает правила приличия и гигиены и т. д.
В то же время не следует злоупотреблять стыдом в процессе воспитания ребенка. Если ребенка часто стыдят или наказывают за проявление стыда, у него развивается недоверие и боязнь людей. Чрезмерные усилия ребенка, направленные на избегание стыда, могут привести к отгораживанию его от всех эмоций, что сделает его жестким и ограниченным. Последующие переживания стыда будут у него исключительно интенсивными и психотравмирующими.
Преодоление стыда. Для борьбы со стыдом используются защитные механизмы отрицания, подавления и самоутверждения (Льюис, 1971).
Отрицание выступает в роли оборонительного сооружения на пути стыда: человек отрицает существование или значимость источника стыда. Человек может отрицать и само наличие у него стыда. Однако при этом он должен убедить себя в этом.
Подавление как механизм защиты состоит в том, что люди стараются не думать о смущающих ситуациях, о ситуациях, связанных с переживанием стыда" (1,с. 195-201).
В энциклопедии Брокгауз и Ефрон записано:
"Стыд -
1). Описательная психология в анализе Стыда не пошла далее определения слова. Едва ли не самое точное определение принадлежит Спинозе, который в III-й части своей этики (опред. 31) говорит: "Стыд есть неудовольствие, сопровождаемое идеей какого-либо нашего действия, которое другие, как нам представляется, порицают. Объяснение ..... должно обратить внимание на различие, существующее между стыдом и стыдливостью. Стыд есть неудовольствие, следующее за поступком, которого нам стыдно; стыдливость же есть страх или боязнь стыда, препятствующая человеку допустить что-либо постыдное. Стыдливости обыкновенно противополагается бесстыдство, которое на самом деле не составляет аффекта; но названия более показывают их словоупотребление, чем природу".
2) Больший интерес по отношению к исследованию Стыда представляет эволюционная, генетическая психология, получившая значительный толчок в исследованиях Ч. Дарвина. Дарвин стал рассматривать вопрос о том, как выражается С. в организме человека (ср. Ч. Дарвин, "О выражении ощущений", СПб., 1872, гл. XIII, стр. 261—294). Далее, Дарвин ясно поставил вопросы: а) о происхождении чувства Стыда и b) о его постепенном развитии (ср. Дарвин, "Происхождение человека"). Интерес представляет не столько самое решение вопроса, сколько его постановка. Следует ли чувство Стыда считать прирожденным, или же оно образовалось путем воспитания и унаследованных приобретенных привычек? Некоторые последователи Дарвина решают этот вопрос в последнем смысле, но они упускают из виду тот факт, что Стыд вовсе не служит общественной пользе (а Дарвин нравственности человека приписывает общественный характер). "Когда является Стыд, еще не может быть речи о злоупотреблениях, а когда является злоупотребление, тогда уже нечего говорить о Стыде". Если чувство Стыда считать прирожденным, то в нем можно видеть один из признаков человека, отличающих его от животного. Писатели, утверждающие приобретенный характер Стыда, естественно ищут аналогии Стыда в царстве животных. Если этого не делал Дарвин, то менее осторожные его последователи утверждали, что чувство Стыд можно встретить у некоторых животных (ср. Alix, "L;esprit de nos b;tes", П., 1890, стр. 399 и сл.; Роменс, "Ум животных", СПб., 1888; Менье, "Животные, способные к усовершенствованию", СПб., 1887; Houzeau, "Etudes sur les facult;s mentales des animaux", т. I, Монс, 1872, стр. 286 и сл.), например, орангутангов, собак, слонов и т. д. До сих пор, однако, от психологии животных нельзя ожидать больших результатов, ибо приводимые факты неточны, а толкование их настолько произвольно, что напоминает рассказы о собаках Джерома Джерома в его этюдах о романе.
3) Еще, может быть, важнее исследования в области истории развития Стыда у человека, нормального и ненормального, в различные возрасты (ср. работы Прейера и Перре о душе ребенка) и в зависимости от пола. В психологической литературе можно найти дельные замечания по этому предмету, но наиболее богатый материал по этому вопросу доставляет психиатрия, трактующая о нравственном помешательстве (moral insanity); в особенности важна та область психиатрической литературы, которая касается эротомании и извращений полового чувства (ср. Тарновский, "Извращение полового чувства"; Moreau, "Des aberrations du sens g;nesiane"; Kraft-Ebing, "Psychopathia sexualis", Штуттгарт, 1890), ввиду близкой связи, в которой находится чувство Стыда с половой сферой.
4) Ежели история индивидуального развития Стыда в человеке может служить любопытной темой исследования, то в еще большей степени интересны те изменения, которым подвергались представления о Стыде в различные времена у различных народов. В общем, по-видимому, можно считать доказанным факт постепенного совершенствования идеи Стыда и постепенного углубления самой стыдливости. Факты поразительного бесстыдства диких народов и народов, стоящих на низкой ступени развития, передаются как антропологами, так и многими путешественниками, хотя и здесь встречаются исключения, подобно тому, как и у народов, стоящих на высокой степени развития, бывают эпохи глубокого нравственного упадка (ср. Friedl;nder, "Sittengeschichte Roms"; Wiedemeister, "Der Caesarenwahnsinn"; Светоний; Lecky, "History of European morals"; Jacoby, "Etudes sur la s;lection"). По отношению к чувству стыдливости историкам литературы следовало бы сделать то же, что Лапрад и Бизе сделали по отношению к чувству природы: материал чрезвычайно богатый, и нет недостатка в подготовительных работах в так наз. народной психологии, V;lkerpsychologie (ср. L. Schmid, "Die Ethik der Alten Griechen"; Lazarus, "Die Ethik des Judenthums; Fouill;e, "La psychologie du peuple fran;ais" ит. д.). Как поразительны, напр., рассуждения Аристотеля о Стыде в его "Этике" (к Никомаху), и как они отличны от воззрений христианства, несомненно способствовавшего углублению понятия Стыда (ср. Josef M;ller, "Die Keuschheitsideen in ihrer geschichtlichen Entwicklung und practischen Bedeutung", Майнц, 1897 — неудовлетворительная книга; Сутерланд, "Происхождение и развитие нравственного инстинкта", СПб., 1900).
5) Большое значение имеет чувство Стыда и в исследованиях социологического характера. С точки зрения общественной привлекают внимание главным образом два явления — брак с его различными формами (моногамии, полигамии, полиандрии и др.) и результатами и преступление. Подобно тому, как в области психической уклонения от нормы доставляют наиболее богатый материал исследования, так и в области общественной исследование преступлений и преступников, в которых притуплено чувство Стыда, может быть для социолога интересно не только в теоретическом отношении. За школою Ломброзо нужно в этой области признать несомненную заслугу, несмотря на ее скороспелые теории и увлечения (ср. ЛиноФерриани, "Письмапреступников"; Соrrе, "Les criminels", П., 1889; Havelock Ellis, "The criminal", Л., 1890). К этой же области социологических исследований следует отнести и те указания по отношению к чувству Стыда, которые могут дать педагоги, имея в виду, с одной стороны, влияние школы (в большинстве случаев дурное), с другой — практическое указание средств к сохранению и развитию стыдливости во время школьного возраста. Наконец, серьезного внимания заслуживает отношение государства к проституции (ср. Проституция, а также А. Оеttingen, "Moralstatistik", Эрланген, 1882) и к домам терпимости как учреждению, в котором христианское государство официально признает искорененным чувство Стыда у одних существ ради поддержания бесстыдства в других. Затруднительность положения современного государства по отношению к проявлениям бесстыдства заметна и в других вопросах (припомним, например, бурю, поднятую в Германии по поводу закона Гейнце).
6) Чувство Стыда может быть предметом исследования и в области этики; в этом отношении Влад. Соловьев впервые указал ("Оправдание добра", гл. I) на то, что чувство Стыда не есть только отличительный признак, выделяющий человека из прочего животного мира, но что здесь сам человек выделяет себя из всей материальной природы. Стыдясь своих природных влечений и функций собственного организма, человек тем самым показывает, что он — не только природное существо, а нечто высшее. Чувством Стыда определяется этическое отношение к материальной природе. Человек стыдится ее в себе или, точнее, стыдится своего подчинения ей и тем самым признает относительно ее свою внутреннюю самостоятельность и высшее достоинство, в силу чего он должен обладать, а не быть обладаемым ею.
7) Наконец, чувство Стыда может быть предметом исследования с точки зрения эстетической. Литература по отношению к рассматриваемому вопросу может служить показателем не только историческим, но и эстетическим, т. е. можно исследовать вопрос о том, как и в каких типических фигурах воплотили великие мастера слова чувство Стыда. И не только литература, но и другие искусства (напр. живопись и скульптура) могут быть введены в круг исследования (ср. напр. I. В. Delestre, ";tudes des passions appliqu;es aux beaux arts...", Пар., 1853).
Э. Радлов.
Стыд
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Стыд — отрицательно окрашенное чувство, объектом которого является какой-либо поступок или качество субъекта. Стыд связан с ощущением социальной неприемлемости того, за что стыдно.
Для возникновения чувства стыда нужны реальные или предполагаемые свидетели того, за что стыдно — те, перед кем стыдно. В отсутствие свидетелей чувство стыда не возникает, но может возникать чувство вины.
Согласно Платону, стыд есть «страх дурной молвы», подобное определение стыда встречается и у Аристотеля.
Спиноза в III-й части своей «Этики» (опред. 31) говорит:
« "Стыд есть неудовольствие, сопровождаемое идеей какого-либо нашего действия, которое другие, как нам представляется, порицают. Объяснение... должно обратить внимание на различие, существующее между стыдом и стыдливостью. Стыд есть неудовольствие, следующее за поступком, которого нам стыдно; стыдливость же есть страх или боязнь стыда, препятствующая человеку допустить что-либо постыдное. Стыдливости обыкновенно противополагается бесстыдство, которое на самом деле не составляет аффекта; но названия более показывают их словоупотребление, чем природу".
Согласно Оксфордскому словарю английского языка, стыд — это «болезненная эмоция, возникающая как следствие осознания чего-то бесчестного, нелепого или неприличного в собственном поведении или обстоятельствах жизни (или того же в поведении или жизни других, чьи честь или позор человек рассматривает как свои собственные) или же в результате попадания в ситуацию, оскорбляющую собственную скромность или приличие индивида.»
С точки зрения биологии и психологии
К. Э. Изард, приведя ряд характеристик чувства стыда, данных разными исследователями, обобщает их в таком описании:
Стыд сопровождается острым и болезненным переживанием осознания собственного «Я» и отдельных черт собственного «Я». Человек кажется себе маленьким, беспомощным, скованным, эмоционально расстроенным, глупым, никуда не годным и т. д. Стыд сопровождается временной неспособностью мыслить логично и эффективно, а нередко и ощущением неудачи, поражения. Пристыженный человек не в состоянии выразить словами свои переживания. Позже он обязательно найдет нужные слова и будет вновь и вновь представлять себе, что он мог бы сказать в тот момент, когда стыд лишил его дара речи. Как правило, переживание стыда сопровождается острым чувством неудачи, провала, полного фиаско. Это чувство вызывает уже сама неспособность мыслить и самовыражаться в свойственном нам стиле. Стыд порождает особого рода отчужденность. Человек очень одинок, когда сгорает в пламени стыда, не в силах спрятаться от пронзительного взора собственной совести. Он действительно отчужден от окружающего, хотя бы в том смысле, что не в состоянии так же, как прежде, запросто обратиться к другому человеку, перекинуться с ним ничего не значащими фразами.
Интерес в исследовании стыда представляет эволюционная биология, получившая значительный толчок в исследованиях Ч. Дарвина, который стал рассматривать вопрос о том, как выражается стыд в организме человека. Далее, Дарвин ясно поставил вопросы:
о происхождении чувства стыда и о его постепенном развитии.
Интерес представляет не столько самое решение вопроса, сколько его постановка. Следует ли чувство стыда считать прирождённым, или же оно образовалось путём воспитания и унаследованных приобретенных привычек?
Ещё, может быть, важнее исследования в области истории развития стыда у человека, нормального и ненормального, в различные возрасты и в зависимости от пола. В психологической литературе можно найти дельные замечания по этому предмету, но наиболее богатый материал по этому вопросу доставляет психиатрия, трактующая о нравственном помешательстве; в особенности важна та область психиатрической литературы, которая касается эротомании и извращений полового чувства, ввиду близкой связи, в которой находится чувство стыда с половой сферой.
Ежели история индивидуального развития стыда в человеке может служить любопытной темой исследования, то в ещё большей степени интересны те изменения, которым подвергались представления о стыде в различные времена у различных народов. В общем, по-видимому, можно считать доказанным факт постепенного совершенствования идеи стыда и постепенного углубления самой стыдливости. Факты поразительного бесстыдства диких народов и народов, стоящих на низкой ступени развития, передаются как антропологами, так и многими путешественниками, хотя и здесь встречаются исключения, подобно тому, как и у народов, стоящих на высокой степени развития, бывают эпохи глубокого нравственного упадка. По отношению к чувству стыдливости историкам литературы следовало бы сделать то же, что Лапрад и Бизе сделали по отношению к чувству природы: материал чрезвычайно богатый, и нет недостатка в подготовительных работах в так называемой народной психологии, V;lkerpsychologie. Как поразительны, например, рассуждения Аристотеля о стыде в его «Этике» (к Никомаху), и как они отличны от воззрений христианства, несомненно способствовавшего углублению понятия стыда.
К числу наиболее известных, получивших широкое распространение и общественную признательность относятся работы такой области научного знания как психоанализ, включая различные его направления. Речь, прежде всего, идет о работах, авторами которых явились З. Фрейд, А. Адлер, К. Хорни, Э. Фромм и многих других. В рамках психоанализа стыд рассматривается как результат действия «…высшей инстанции в структуре душевной жизни… выполняет роль внутреннего цензора», действующего бессознательно и регулирующего поведение индивида в целом и представляющего собой моральные нормы и установки, формирующиеся в раннем детстве и сопровождающие человека в течение всей жизни.
С точки зрения социологии
Большое значение имеет чувство стыда и в исследованиях социологического характера. С точки зрения общественной привлекают внимание главным образом два явления — брак с его различными формами (моногамии, полигамии, полиандрии и др.) и результатами и преступление. Подобно тому, как в области психической уклонения от нормы доставляют наиболее богатый материал исследования, так и в области общественной исследование преступлений и преступников, в которых притуплено чувство стыда, может быть для социолога интересно не только в теоретическом отношении. За школой Ломброзо нужно в этой области признать несомненную заслугу, несмотря на её скороспелые теории и увлечения. К этой же области социологических исследований следует отнести и те указания по отношению к чувству стыда, которые могут дать педагоги, имея в виду, с одной стороны, влияние школы (в большинстве случаев дурное), с другой — практическое указание средств к сохранению и развитию стыдливости во время школьного возраста. Наконец, серьёзного внимания заслуживает отношение государства к проституции и к домам терпимости как учреждению, в котором христианское государство официально признаёт искоренённым чувство стыда у одних существ ради поддержания бесстыдства в других. Затруднительность положения современного государства по отношению к проявлениям бесстыдства заметна и в других вопросах (припомним, например, бурю, поднятую в Германии по поводу закона Гейнце).
С точки зрения этики
Чувство стыда может быть предметом исследования и в области этики; в этом отношении Владимир Соловьёв впервые указал на то, что чувство стыда не есть только отличительный признак, выделяющий человека из прочего животного мира, но что здесь сам человек выделяет себя из всей материальной природы. Стыдясь своих природных влечений и функций собственного организма, человек тем самым показывает, что он — не только природное существо, а нечто высшее. Чувством стыда определяется этическое отношение к материальной природе. Человек стыдится её в себе или, точнее, стыдится своего подчинения ей и тем самым признаёт относительно её свою внутреннюю самостоятельность и высшее достоинство, в силу чего он должен обладать, а не быть обладаемым ею [нейтральность?].
С точки зрения эстетики
Наконец, чувство стыда может быть предметом исследования с точки зрения эстетической. Литература по отношению к рассматриваемому вопросу может служить показателем не только историческим, но и эстетическим, то есть можно исследовать вопрос о том, как и в каких типических фигурах воплотили великие мастера слова чувство стыда. И не только литература, но и другие искусства (например живопись и скульптура) могут быть введены в круг исследования".
Стыд
Материал http://www.psychologos.ru/articles/view/styd
Стыд, стыдное, то что стыдно - качество или поведение человека, осуждаемое окружающими с моральной точки зрения. Потеря чести, бесчестие, позор. То, на что убедительно кидается моральное обвинение: "Фи, какой стыд!" "Стыд, срам, позор!" "Безобразие какое, стыд-то какой!"
Что стыдно?
В разных группах и культурах стыдными могут признаваться разные вещи. У детей бывает стыдно быть рыжим или толстым, в школе может быть стыдно как не выучить уроки, так и быть отличником...
Кто может стыдить?
Стыдить, осуждать с моральной точки зрения может, имеющий моральную силу. Это может быть как авторитетный человек, представитель референтной группы, так и случайный, недалекий человек, сильно кидающий моральные обвинения.
Смысл стыда
Обозначать нечто как стыдное, стыдить - способ управления поведением человека через негативное подкрепление. Используется как в воспитании, так и в разнообразных манипуляциях.
Стыд и чувство стыда
В настоящее время стыд чаще понимается как переживание человека при совершении недостойного поступка, как чувство стыда: боль и страх, потеря активности, ощущение стесненности и понижение самооценки.
Близкие понятия
Вина - то, что налагается на человека вследствие нанесения им ущерба, нарушения законов или договоренностей.
Совесть - готовность вести себя по-человечески, порядочно, ответственно, в соответствии с нравственными нормами. Поправлять свое поведение в нравственном направлении
В.М.Лейбин в книге "Словарь-справочник по психоанализу" ( 2010 г) пишет:
"ВИНА – состояние, в котором оказывается человек, нарушивший нравственные или правовые нормы, регулирующие поведение людей в обществе.
В психоанализе речь идет прежде всего о чувстве вины. На возникновение этого чувства психоаналитики смотрят иначе, чем многие представители академической психологии, этики и права. Последние считают, что виновным является тот человек, кто нарушил установленные в обществе предписания, совершил проступок или преступление. Психоаналитики исходят из того, что чувство вины может возникнуть у человека как вследствие осуществления им преступного или противомо-рального деяния, так и вследствие имеющегося у него соответствующего намерения. Клинический психоанализ имеет дело с невротическим чувством вины, возникающим на почве внутрипсихических конфликтов, разыгрывающихся в душе человека.
З. Фрейд уделял значительное внимание рассмотрению вопроса о происхождении чувства вины и сознания вины. В работе «Некоторые типы характеров из психоаналитической практики» (1916) он показал, что чувство вины у человека может существовать до свершения им проступка. Оно не возникает из проступка. Напротив, сам проступок совершается потому, что человек до этого испытывал чувство вины. Основываясь на клинической практике и анализе художественных произведений, З. Фрейд пришел к выводу, что таких людей можно назвать «преступниками вследствие сознания вины».
Говоря о происхождении первоначального бессознательного ощущения чувства вины, З. Фрейд исходил из представления, согласно которому источником возникновения этого чувства является эдипов комплекс (эротическое влечение мальчика к матери и враждебное чувство к отцу). Чувство вины – это реакция на два преступных замысла: убить отца и иметь кровосмесительную связь с матерью. В основе данного чувства лежат исторические события, имевшие место в далеком прошлом, в первобытной орде, о чем З. Фрейд писал в работе «Тотем и табу» (1913). Согласно его гипотезе, убийство первобытного отца сыновьями породило у них последующее раскаяние и привело к возникновению сознания вины. Это, по словам З. Фрейда, «творческое сознание вины» существует и у современного человека. Оно действует как покаяние в совершенных преступлениях и как мера предосторожности против новых преступных деяний. У невротиков же сознание вины покоится не на фактических поступках, а на психической реальности, на тех мыслях, чувствах и фантазиях, которые овладевают человеком и воспринимаются им как нечто запретное, постыдное, социально неприемлемое.
В трудах позднего периода З. Фрейд развил свои представления о чувстве вины. В работе «Недовольство культурой» (1930) он назвал сознанием вины то напряжение, которое возникает в психике человека между Сверх-Я и Я. В качестве двух источников чувства вины им рассматриваются страх перед авторитетом и позднейший страх перед Сверх-Я (требованиями совести). Страх перед авторитетом заставляет человека отказываться от удовлетворения своих влечений, в результате чего у него не остается чувства вины. Отказ от влечений, обусловленных страхом перед Сверх-Я, не устраняет чувства вины, так как от совести невозможно скрыть запретные желания. С психоаналитической точки зрения, человек оказывается как бы обреченным на «напряженное сознание виновности».
З. Фрейд не отказался от ранее выдвинутой им гипотезы о происхождении чувства вины. Напротив, исходя из того, что человеческое чувство вины было приобретено вместе с убийством праотца сыновьями, он пришел к следующему заключению. Склонность к агрессии против отца повторяется в последующих поколениях. Чувство вины усиливается при подавлении агрессии и перенесении ее в Сверх-Я. Не имеет значения, произошло ли убийство на самом деле или от него воздержались. «Роковая неизбежность» чувства вины обнаруживается в обоих случаях, поскольку, как полагал З. Фрейд, это чувство является выражением амбивалентного (двойственного) конфликта в человеке, обусловленного «вечной борьбой между Эросом и инстинктом разрушительности или смерти».
Изучение неврозов способствует пониманию отношений между чувством вины и сознанием вины. С точки зрения З. Фрейда, при неврозе навязчивых состояний чувство вины навязывается сознанию и играет значительную роль в жизни больного. В случае иных неврозов оно остается неосознанным, находит свое выражение в бессознательной потребности в наказании. Чаще всего чувство вины ощущается в качестве некой тревоги, так как оно является разновидностью страха. В процессе анализа одни пациенты принимают интерпретации, касающиеся их чувств вины, в то время как другие полностью отвергают их, чувствуя себя не виновными, а больными. Нередко чувство вины может проявляться в виде сопротивления выздоровлению.
Представления З. Фрейда о чувстве вины, страхе и тревоге получили свою дальнейшую разработку у ряда психоаналитиков. Так, для К. Хорни (1885–1952) тревожность стала динамическим центром неврозов, а главным источником невротической тревожности – имеющиеся у человека враждебные побуждения различного рода. Согласно ее позиции, нашедшей отражение в работе «Новые пути в психоанализе» (1939), нельзя ни утверждать, что неспособность соответствовать строгим моральным стандартам Сверх-Я «порождает подлинные чувства вины», ни заключать из наличия чувства вины, что «их источником является подлинная вина». Если З. Фрейд считал бессознательные чувства вины препятствием к излечению тяжелых неврозов, что нашло отражение в его концепции негативной терапевтической реакции, то К. Хорни полагала, что в процессе анализа следует обратить внимание на природу невротических самообвинений, мешающих невротику понять реальные недостатки, и тех уловок, которые препятствуют излечению пациента, полагающего, что сами терзания совести делают его лучше других.
С точки зрения представителей экзистенциального психоанализа, включая Л. Бинсвангера (1881–1966) и М. Босса (р. 1904), страх и тревога внутренне присущи человеку, а осознание им своей виновности необходимо для его «нового рождения». Согласно Р. Лэйнгу (1927–1989), страх, тревога и виновность человека порождают различные формы психологического давления на него. По убеждению В. Франкла (р. 1905), страдание, вина и смерть – трагическое триединство человеческого существования, а право становиться виновным и преодолевать вину – привилегия человека.
Э. Фромм (1900–1980) исходил из того, что понимание виновности человека предполагает рассмотрение не только индивидуальной, но и национальной вины. При этом следует иметь в виду, что вина у всех разная, поскольку одни совершали явные преступления при молчаливом попустительстве других. Тем не менее, как считал он, пока люди не отважатся на признание своей национальной вины, они останутся в шорах стереотипного мышления, под воздействием которого «резко осуждаются преступления врагов при полной слепоте в оценке преступлений своего народа».
В теории и практике современного психоанализа проблемам вины, страха и тревоги придается важное значение и уделяется пристальное внимание".
А.Я. Анцупов , А.И Шипилов в книге " Словарь конфликтолога" ( 2009 г.) записано:
"ВИНА (в праве) – необходимое условие привлечения к ответственности. Существуют две формы В.: умысел и неосторожность. В уголовном праве преступление, совершенное умышленно, как правило, наказывается более строго. Отсутствие В. исключает уголовную ответственность. В гражданском праве форма В., как правило, не влияет на размер имущественной ответственности. В исключительных случаях допускается ответственность при отсутствии В. (напр., за вред, причиненный источником повышенной опасности)".
Жмуров В.А. Большая энциклопедия по психиатрии, 2-е изд., 2012 г.
Вина - 1. проступок, провинность, преступление; 2. чувство личной ответственности за указанные в п.1 отклонения в поведении; 3. причина, источник (чего-либо нежелательного, неблагоприятного); 4. субъективно тягостное чувство неспокойной совести с потребностью в раскаянии, наказании со стороны других людей и самонаказании, возникающее при осознании индивидом того, что он нарушил какую-то серьёзную норму морали или права - в отличие от чувства стыда, при котором нормы морали и права не усвоены в должной степени и индивид не боится своего собственного суда, он боится лишь осуждения со стороны других людей в случае, если они узнают о его неблагововидном поведении; 5. в психопатологии - болезненное чувство вины, феноменологически аналогичное или идентичное упомянутому в п. 4, возникающее, как принято считать, исключительно при меланхолической депрессии и которое является или а) аутохтонным, совершенно необоснованным, то есть связанным с надуманными, воображаемыми проступками, или б) обыденными ошибками и промахами, возведёнными пациентом в степень тяжёлого, непростительного прегрешения. Так, пациент обвиняет и не может простить себя за то, что однажды в детстве он украл у кого-то в гостях конфету и тайком её съел. При других формах депрессии чувство вины, предположительно, выражено лишь в той степени, в какой представлен тоскливый компонент депрессии. Чувство вины может возникать и у людей, переживающих ситуацию горя, в том числе и болезненную реакцию горя, но в этом случае оно, чувство вины, бывает представлено обычно на втором-третьем плане и возникает большей частью потому, что задним числом едва ли всякому человеку представляется, что он имел реальную возможность предотвратить несчастье, но по своей беспечности или занятостью делами упустил благоприятный для этого момент либо, полагаясь на «везение», не пожелал ею воспользоваться.
Л. Хьел, Д.Зиглер. Глоссарий к "Теории личности".
Вина (Guilt). Осознание человеком того, что он отклонился от важных ролей, с помощью которых он сохраняет отношения с другими.
Оксфордский толковый словарь по психологии/Под ред. А.Ребера,2002 г.
ВИНА Эмоциональное состояние, вызываемое осознанием человеком того, что он нарушил моральные нормы. Большинство авторов определяет эмоциональное состояние как вину только тогда, когда индивид придерживается инериоризированных моральных норм общества; таким образом, это различается с простым страхом наказания со стороны внешних источников – вина, по сути, самонаказание. Следует различать со стыдом, при котором знание о проступках других является важной частью понятия.
Вина
Материал http://www.psychologos.ru/articles/view/vina
"Вина - то, что налагается на человека вследствие нанесения им ущерба, нарушения законов или договоренностей. Виновный - тот, кто должен возместить нанесенный ущерб.
В современном словоупотреблении слово "вина" понимается в первую очередь как чувство вины, как эмоциональное переживание, хотя изначально и многие столетия подряд это слово понималось вовсе не как чувство, а как объективный долг, обязанность материально возместить ущерб.
Смотри, например, вира. Аналогично, по-белорусски "віна" означает "долг". Фраза "ён мне грошай вінен" переводится как "он должен мне денег". Поскольку белорусский язык более архаичен, чем русский, здесь мы видим более раннее значение слова "вина".
Если человек понимал, что он виноват, это значило только то, что он признавал ответственность за свой проступок и необходимость возместить ущерб.
Выбил глаз - виноват, возмести нанесенный ущерб деньгами или скотиной, а виноватое выражение лица и согбенные плечи, как признаки чувств и переживания, не требовались и мало кого интересовали.
Понимание своей вины и чувство вины
Понимание своей вины и чувство вины - разные вещи. "Я виноват" может быть и мыслью, и чувством. Понимание своей вины как некое объективное обстоятельство ближе мужчинам, переживание вины (чувство вины) - женщинам.
Признание вины
Виноватым себя человек считает за то, что было сделано им намеренно. Если я это сделать не хотел - ответственность признать могу, но виноватым обычно человек себя не считает: "Я не нарочно, я хотел как лучше" - я не виноват.
Готовность признать свою вину - показатель ответственности. Чувство вины - естественно и в целом социально полезно, а склонность к переживанию чувства вины - показатель невротизма личности.
Ответственность и вина
В обыденном языке понятие ответственности довольно сильно смешивается с понятием вины. У этих понятий есть важное отличие.
"Кто виноват" и "Что делать"?
Как правило, вместо поиска виноватого мудрее и эффективнее думать о том, что делать. Поиск виноватого, как правило, труден и малоэфективен: виноватые прячутся, врут и оправдываются, и даже если удастся виноватого найти и наказать, это вовсе не значит, что ситуация исправлена.
Нашли того, кто разбил чашку - но от этого чашка не склеилась. Вопрос о наказаниях лучше решать не с точки зрения справедливости, а из педагогических и других житейских соображений.
Искать виноватого - как правило, неконструктивно. Более конструктивного - спрашивать себя "Что теперь делать?" и искать решение на будущее. Вопрос "что делать" направлен не на Прошлое, а на Будущее, и обычно быстрее решает собственно проблему".
Е.П.Ильин в книге "Эмоции и Чувства" пишет:
"Вина как отражение совести
Вина является сложным психологическим феноменом, тесно связанным с таким моральным качеством, как совесть.
Совести посвятили многие страницы философы, поскольку она является категорией этики. В ней она характеризуется как способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнение и производить оценку совершаемых поступков. Таким образом, совесть в этике выступает как выражение нравственного самосознания личности, как внутренний судья, о котором А. С. Пушкин писал:
...Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незваный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают?1
Пушкин А. С. Поли. собр. соч. В 10 т. - М.; Л., 1949. - Т. 5. - С. 345.
Р. Джонсон и др. (Johnsonetal., 1968) определяют совесть как устойчивость к першению, llo О. Мауреру (Mowrer, 1961), совесть представляет собой, с одной стороны, способность устоять перед искушением, а с другой - способность к раскаянию. С точки зрения Б. Маэра (Maher, 1966), совесть представляет комплекс способностей, в числе которых - устойчивость к искушению, способность к повиновению и способность испьиывать вину.
Мне представляется, что эмоциональная сторона совести у Б. Маэра представлена недостаточно. Наличие у человека совести в случае, когда он не поддается искушению, должно вызвать у него и другие эмоциональные переживания - удовлетворение от поступка, радость, гордость за себя.
А. Г. Ковалев (1970) рассматривает совесть как эмоционально-оценочное отношение личности к собственным поступкам. «Это отношение, - пишет он, - возникает вследствие глубокого усвоения и принятия норм нравственности, как результат превращения объективных требований общества к поведению личности в личную потребность субъекта в определенном образе жизни. ...Переживание совести вначале связано с конкретной ситуацией проступка, ассоциируются с представлением о наказании; отсюда оно выступает в форме страха и стыда перед близкими... Такой уровень развития совести свойствен, например, младшему школьнику. Зрелым проявлением совести является такое переживание, которое побуждает к нравственно-справедливому поведению. В случае отклонения от принятых принципов поведения имеет место переживание стыда прежде всего перед самим собой, толкающее к самоосуждению и самоисправлению. На высшем уровне развития совесть позволяет предупредить возможность отклонения от нравственных норм в будущем» (с. 158-159).
К. К. Платонов (1984) по поводу совести пишет, что это «понятие морального сознания, убежденность в том, что есть добро и зло, сознание и чувство ответственности (выделено мною. - Е. И.) человека за свое поведение» (с. 134). Думается, что смысл данного высказывания не изменился бы и даже, наоборот, стал бы более точным, если бы К. К. Платонов не использовал слово «чувство», а написал бы «сознание ответственности». Отсюда совесть - это ответственное отношение к своему поведению, к полученному и выполняемому поручению. Если это отношение есть, то, как говорят, «совесть спокойна», если нет, то человек испытывает угрызения совести. Таким образом, совесть - моральный цензор, нравственное качество, являющееся основой для возникновения эмоциональных переживаний вины или гордости за свое поведение.
О наличии у человека совести судят по вине и поэтому воспитание совестливости состоит не только в разъяснении нравственных принципов и их интериоризации ребенком, но и в;пробуждении эмоции вины. Однако излишняя совестливость способствует формированию ригидной, мучимой эмоцией вины личности.
Д. Ангер (Unger, 1962) рассматривает вину как двухкомпонентную эмоцию. Первый компонент - вербально-оценочная реакция человека («Я не должен был делать этого!»), или раскаяние. В ее основе лежит негативное отношение к себе, самообвинение, связанное с осознанием либо совершенного проступка, либо нарушения собственных моральных принципов. Признание своей провинности («неправильного» поступка), неправоты или предательства своих убеждений порождает второй компонент - вегетативно-висцеральную реакцию с целой гаммой мучительных и довольно стойких переживаний, преследующих человека: угрызения совести, сожаление о совершенном, неловкость (стыд) перед тем, кого обидел, страх потерять дорогого человека и печаль по этому поводу. Правда, возможно и раскаяние без эмоциональной реакции, чисто формальное, внешнее, неискреннее, вошедшее в привычку или как рассудочный вывод. Так, дети часто раскаиваются, но не исправляются.
3. Фрейд (Freud, 1959) рассматривал вину как нравственную разновидность тревоги, как «тревогу совести». Этой же точки зрения придерживается и другой психоаналитик - Г. Мандлер (Mandler, 1975), утверждающий, что вина и тревога - это разные названия одного и того же явления. Вина, по этому автору, - это тревога относительно реального или воображаемого промаха. Переживание этой разновидности тревоги запускает особый защитный механизм, с помощью которого человек пытается загладить или нейтрализовать ущерб, нанесенный его ошибочными действиями.
Некоторые западные психологи отмечают тесную связь вины со страхом (Switzer, 1968; Sarason, 1966), а О. Маурер (Mowrer, 1961) вообще отождествляет вину со страхом перед наказанием. Такая позиция авторов объясняется тем, что они придерживаются представлений о генезисе вины с позиции теории научения, где наказание (порицание) является основным фактором.
Мне представляется, что авторы, придающие большое значение внешнему наказанию и отождествляющие вину и страх, допускают ошибку. Страх перед наказанием имеется и у преступников, но все ли они испытывают вину за содеянное? Дело не во внешнем наказании и не в страхе, а в том, что переживание вины, угрызение совести само по себе является наказанием для человека. Поэтому более правильным я считаю мнение тех ученых, которые считают вину самостоятельным феноменом, помогающим снижать тревогу и избегать серьезных психических расстройств (Rosenhan, London, 1970).
В пользу последней точки зрения говорит и то, что многие авторы (McKennan, 1938; Miller, Swanson, 1956, и др.) показали, что для эффективного научения вине более подходят не методы физического, наказания, а психологические, ориентированные на «любовь» (при использовании их родителями, находящимися в психологическом контакте с ребенком). Именно боязнь потерять любовь родителей чаще всего приводит к раскаянию, угрызению совести, тревоге, т. е. к переживанию вины (McKennan, 1938). Переживание вины повышает готовность человека идти на уступки (Freedman, Wellington, Bless, 1967). Однако этого не наблюдается в том случае, если уступка предполагает непосредственное взаимодействие с обиженным человеком. С другой стороны, как отмечает Б. Маэр (Maher, 1966), переживание вины может заставить человека желать наказания. Действительно, в некоторых религиях осознание вины перед богом приводит к физическому самоистязанию.
Различия между виной и стыдом. К. Изард отмечает, что неверный поступок может вызвать и стыд, но в том случае, когда поступок осознается неверным не вообще, а только в связи с осознанием своего поражения, своей несостоятельности, неуместности этого поступка. Человек чаще всего испытывает стыд, потому что ему не удалось скрыть свой проступок.
Причиной для переживания стыда могут стать поступки, не вступающие в противоречие с моральными, этическими и религиозными нормами.
Д. Осьюбел (Ausubel, 1955) такую разновидность стыда назвал «неморальным стыдом». «Моральный стыд», по этому автору, возникает при осуждении проступка другими людьми с позиции нравственности. При этом вовсе не обязательно самому придерживаться такого же мнения о своем поступке. Осьюбел считает, что в основе стыда лежит осуждение, идущее извне, причем оно может быть как реальным, так и воображаемым.
В противоположность стыду, вина не зависит от реального или предполагаемого отношения окружающих к проступку. Переживание вины вызывается самоосуждением, сопровождается раскаянием и снижением самооценки. По мнению Осьюбела, вина является разновидностью «морального стыда». Таким образом, получается, что стыд является родовым феноменом, и вина - видовым, т. е. ниже рангом в классификации.
Г. Льюс (Lewis, 1971) видит следующее различие между стыдом и виной: эмоция стыда играет существенную роль в развитии депрессивных заболеваний, а эмоция вины вызывает обсессивно-компульсивный невроз и паранойю. Однако некоторые авторы не согласны с этой точкой зрения.
Разделяя переживание стыда и вины, К. Изард пишет, что стыд временно затуманивает рассудок, а вина, напротив, стимулирует мыслительные процессы, связанные, как правило, с осознанием провинности и с перебором возможностей для исправления ситуации. Получается, что сначала возникает вина (неизвестно почему), а потом осознается причина вины - проступок. И это не единственная неясность в описании Изардом данного чувства. Так, он называет вину то эмоцией, то чувством, говорит о ситуации вины, хотя логичнее было бы говорить о ситуации проступка.
Детерминация вины. Очевидно, что переживание вины связано с формированием у человека нравственных норм поведения (совести), с развитием его как личности, хотя некоторые авторы считают, что это формирование имеет под собой биологическую (генетическую) основу (Eibl-Eibesfeldt, 1971, Mowrer, 1960). Д. Осьюбел выдвинул три предпосылки развития эмоции вины:
1) принятие общих моральных ценностей;
2) их интернализация;
3) способность к самокритике, развитая настолько, чтобы воспринимать противоречия между интернализированными ценностями и реальным поведением.
Он предполагает существование общекультурных механизмов усвоения вины, что связано с одинаковыми взаимоотношениями между родителями и ребенком, необходимостью лишь минимума навыков социализации ребенка, имеющихся в каждой культуре, и определенной последовательностью этапов когнитивного и социального развития. Предпосылкой воспитания совести и чувства вины является желание родителей и всего общества воспитать у подрастающего поколения чувство ответственности.
Причиной для переживания вины могут служить как совершенные, так и несовершенные действия (бездействие), когда в данной ситуации они были бы уместны и необходимы.
Е. Фейрес (Phares, 1976) выявил, что интерналы в своих неудачах винят себя и испытывают более сильный стыд и вину, чем экстерналы. Это связано с тем, что, по Дж. Роттеру (Rotter, 1966), интерналами, т. е. с людьми внутренним локусом контроля, являются те, которые полагают, что сами управляют своей судьбой, а экстерналами, т. е. людьми с внешним локусом контроля, являются те, которые полагают, что все происходящее с ними от них почти не зависит.
Иногда чувство вины бывает необоснованным и преувеличенным, нанося человеку вред: вызывает хроническую усталость, фригидность, может даже привести к
самоубийству. М. Льюс (Lewis, 1992) считает, что самый простой способ избавиться от чувства вины - смириться с ним и дать ему постепенно угаснуть" (1,с. 201-209).
В энциклопедии Брокгауз и Ефрон записано:
Вина, юридическое понятие
Вина (culpa, Schuld, culpabilit;) — составляет необходимое условие ответственности, как гражданской, так и уголовной, за недозволенные деяния. Она заключается во внутреннем отношении дееспособного субъекта к совершаемому им деянию. В. образует так называемый внутренний состав деяния, за которое субъект, или виновник, подлежит ответственности. Как внутренний психологический элемент деяния, вина противополагается самому действию, вызвавшему известное изменение во внешнем мире, имевшему известные последствия, — элементу внешнему, физическому. Констатируя в каком-либо случае наличность вины, мы констатируем, вместе с тем, что данное деяние есть не только произведение рук человека, но и продукт его внутреннего мира, его воли, сознания и т. д. Суждение о человеке по деяниям его основано на предположении об определенном, внутреннем отношении его к совершаемым им деяниям.
По различию понятия ответственности различается и понятие вины. Самому широкому понятию ответственности — нравственной — соответствует и самое широкое понятие вины — нравственной; более узким является понятие юридической вины. Последняя, в свою очередь, может быть виной уголовной или гражданской.
Так как этика определяет обязанности человека не только к другим, но и к самому себе, и нормирует не только действия человека, но и душевные движения, то всякое отступление от нравственности даже в одних побуждениях, в одних помыслах, обосновывает собой наличность нравственной вины. Вина юридическая всегда предполагает, наоборот, какое-либо действие, нарушающее право или правовую норму. Мотивы, побуждения, вызвавшие действие, не обусловливают собой ответственности, а могут лишь влиять на определение размера ее — и то если речь идет об ответственности уголовной. Сравнительно ближе к нравственной вине стоит Вина уголовная. Последняя часто даже смешивалась в доктрине с первой, подобно тому как и сама область безнравственного смешивалась с областью преступного. Представителями этого взгляда служили главным образом последователи гегельянской школы, признававшей безусловную свободу воли и усматривавшей как в преступном, так и в безнравственном деянии отрицание абсолютной свободы, которая осуществляется в праве и морали (K;stlin, Berner). В современной доктрине преступное отличают от безнравственного, хотя и нельзя точно определить границу между тем и другим (Таганцев, "Лекции" I, стр. 32 и сл.). Элементами вины в смысле уголовном являются, прежде всего, воля и сознание. Всякое деяние постольку лишь может быть вменено в вину (imputatio juris, в отличие от вменения фактического, т. е. констатирования причинности — imputatio facti), поскольку оно есть продукт воли деятеля. Для представителей теории свободы воли, индетерминистов, воля деятеля представляется причиной деяния, а вместе с тем и причиной последствия от деяния (Causa causae est causa causati). Но и для приверженцев теории несвободы воли, детерминистов, особенно для представителей теории закономерности человеческих действий, воля есть также главный элемент виновности. Не может быть ответственности за действия, которых деятель не хотел, к которым не направлена была его воля. Одной воли, однако, недостаточно для наличности вины; сами действия могут соответствовать воле субъекта, но результат действия может оказаться вовсе не соответствующим ей не только потому, что этого результата субъект не хотел, а потому, что он его не сознавал или не знал о возможности его наступления. Особенно важным является момент сознания относительно тех преступных деяний, состав которых выполняется лишь наступлением известных последствий (наприм. убийства). Для наличности сознания необходимо предвидение последствий или представление о них. Наконец, третьим необходимым элементом вины в новейшее время (Биндинг) признают сознание законопротивности деяния (Normwidrigkeit). В доктрине уголовного права понятие вины и значение элементов, входящих в него, чрезвычайно спорно и до настоящего времени служит предметом контроверс; в разрешении вопросов, касающихся вины, громадную роль играют учения о воле сознательной и бессознательной (Hartmann, Binding), о психологических моментах "представления" и "сознания" и т. д. (см. Вменяемость, а также Умысел, Неосторожность). В системе уголовного права учение о вине почти никем из криминалистов особо не выделяется из учения о вменении и о видах виновности — умысле и неосторожности.
В истории уголовного права Вина не всегда служила необходимым условием ответственности. В эпоху господства частной мести, когда карательная деятельность государства ограничивалась регулированием проявления мести со стороны потерпевшего, внутренний момент вины не имел никакого значения: обиженный мстил за нанесенный ему деянием виновного вред независимо от того, желал ли или не желал виновник нанести этот вред. Такое же безразличное отношение к внутреннему моменту деяния господствует и в следующей стадии — при развитии системы композиций (compositio), определенного вознаграждения в пользу потерпевшего, или так называемой виры (или вергельда — см. эти сл.). Только постепенно и, главным образом, под влиянием канонического права, момент Вины приобретает все большее значение; в настоящее время ни одно уголовное законодательство не упускает его из виду. Законодательных определений понятия Вины не существует, но целый ряд постановлений об умысле, неосторожности, случае, ошибке и т. д. достаточно выясняет отношение законодательств к внутреннему составу преступления. Исключение относительно Вины как необходимого условия уголовной ответственности сделано лишь для полицейских нарушений (contraventions, Uebertretungen), т. е. деяний, заключающих в себе не нарушения какого-либо права, а только неисполнение предписаний, ограждающих безопасность или фискальный интерес. Для ответственности за нарушения обыкновенно довольствуются наличностью одного факта нарушения, безразлично, произошло ли оно по вине привлекаемого к ответственности или при таких обстоятельствах, которые в других случаях вполне исключали бы Вину. Так, например, наличность неоплаченного таможенной пошлиной товара влечет за собой карательные последствия для собственника его, хотя бы в действительности он не был виновен в том, что товар остался неоплаченным.
Уголовная Вина имеет степени. Обнаружившаяся в преступном деянии злая воля, или Вина, может быть более или менее интенсивной, вызывать различную степень ответственности даже при тождественности самого деяния и его вредных последствий. На этом свойстве уголовной Вины основано деление ее на виды, главным образом — на умысел и неосторожность. Признаками этих видов служат различные степени как воли, так и сознания. Точно установленных начал для этого различения ни наука, ни положительное право еще не выработали (см. Воля, Неосторожность, Умысел). Наряду с указанными видами виновности, различаемыми в качественном отношении, уголовное право знает и другие степени Вины и во всяком случае признает Вину способной видоизменяться и в количественном отношении. Поэтому возможно говорить о большей и меньшей Вины. Размер Вины зависит от обстоятельств, при которых данное преступное деяние совершилось и которые по существу своему или не могли не оказать известного влияния на волю или сознание преступника, или сами по себе обнаруживают большую или меньшую степень интенсивности злой воли. Обстоятельствами, влияющими на определение размера Вины, могут быть поэтому как факты, предшествовавшие совершению преступления, так и факты, одновременные с ним и следовавшие за ним, и не только факты внешние, физические, но и внутренние, психические (например крайняя нужда, провокация, возмещение происшедшего от преступления вреда, особенности средств и способов совершения преступления, предумышленность, легкомыслие, запальчивость, раздражение и т. д.). О классификации этих обстоятельств и признаках их в доктрине и положительном праве — см. Обстоятельства, увеличивающие и уменьшающие Вину.
Совершенно отсутствует Вина у субъектов невменяемых (см. Вменяемость и Невменяемость), а также при наличности случая, т. е. когда или само деяние не есть результат решимости и воли субъекта, а случайное, внешними явлениями природы вызванное действие его или когда последовавший от деяния результат является случайным отступлением от обыкновенного, могущего быть предусмотренным ходом вещей (см. Случай). Возможно, наконец, отсутствие Вины, обусловливаемое обстоятельствами, исключающими преступность деяния (необходимая оборона, согласие потерпевшего на причинение ему вреда и т. п.), или обстоятельствами, исключающими Вину (например принуждение — физическое, vis absoluta, и психическое, vis compulsiva; состояние крайней необходимости и т. п.). Обстоятельствам первого рода французские юристы присваивают наименование excuses l;gales, обстоятельствам второго рода — faits justificatifs. От понятия об уголовной Вны отличается понятие о Вине гражданской. Гражданская ответственность шире уголовной; первую поэтому могут обусловливать такие внутренние явления, которые недостаточны для уголовной ответственности. На различии Вины гражданской и уголовной часто основывали различие гражданского и уголовного правонарушения или неправды (Bekker, Fichte, Trendelenburg, отчасти гегельянцы Berner, K;stlin, H;lschner; см. об этом, главным образом, Merkel, "Kriminalistische Ahhandlungen", I, Лейпц., 1867 г.; Binding, "Die Normen und ihre Uebertretung", I, 2 изд., Лейпц., 1890; Таганцев, "Лекции по русскому уголовному праву", I, стр. 51—64). Для наличности гражданской Вины не требуется обыкновенно сознания противозаконности совершаемого, не требуется и предвидения и сознания последствий деяния, а достаточно сознание совершаемого и воля совершить именно то, что совершено (см. Culpa).
Г. С.
Литература:
1.Ильин Е.П., Эмоции и Чувства, СПб.: Питер,2008.