Что-то зачастили люди в наш лес. То целое стадо прибежит, то по одному шастают. Лес Аокигахара – не место для людей. Допустим, проложили вы через наш лес дорогу, огородили её, так ходите по ней! Хочется вам великую Фудзияму увидеть – пожалуйста, все уже смирились. Но зачем в лес забредать? Потом бегают, кричат, зовут на помощь. А для чего спрашивается припёрлись? Чего тут искали?
Вот что искали, то и нашли.
Ещё одна идёт, рыдает, с тропинки ушла, через верёвки перебралась и прямо к моему дому направляется. Молодец! Встала своей огромной ножищей на мою норку.
– А ну, брысь отсюда!
Вздрогнула, завертела головой.
– Кто здесь? – чуть не наступила на меня.
– Я это – Соня лесная. Взгляд опусти.
Смотрит вниз. Наконец-то заметила. Усаживается на землю, глядит как на приведение.
– С норки моей зад свой убери, вход перекрываешь, – говорю ей.
Передвинулась в сторону, глядит виновато.
– Простите, Соня-сан, я не сразу вас заметила.
– Хочешь сказать, что я маленькая?
– Нет, нет, что вы! Это я глупая и неуклюжая. Разрешите немного отдохнуть около вашего дома.
– Отдыхай, я не против.
– Всё у меня не как у людей, – вздыхает и утирает слёзы рукавом. – Соня-сан, позвольте предложить вам печенье?
Полезла в карман, потом положила руку на землю ладошкой вверх. Как вкусно пахнет! Страшно на ладошку идти, вдруг схватит. Да нет, вроде не собирается меня ловить.
Вкусное печенье! никогда ничего подобного не пробовала.
Ладонь вместе со мной кладёт к себе на колени. Вздыхает. В глазах опять слёзы.
– Как тебя зовут? – спрашиваю у неё.
– Юки.
– О чём плачешь?
– Он меня никогда не полюбит, – говорит Юки и закрывает лицо руками. – Мне уже семнадцать, а я ещё ни разу не целовалась. Все говорят, что я странная и сторонятся меня.
– Надеюсь, ты не самоубийца? Зачем пришла в наш лес? Хочешь с жизнью покончить – пожалуйста! только не возле моей норки. Уйди подальше, а там что угодно делай.
– Что вы, Соня-сан, у меня и в мыслях не было с жизнью кончать. Просто сегодня такой трудный день…
– Посмотри на меня – я небольшого роста, всё лето тружусь, запасаю корм, чтобы зиму пережить, сную туда-сюда. Любой может меня сожрать, или в норку мою забраться, но я не рыдаю. Посмотри, мои чёрные глазки совсем сухие.
– Соня-сан, я ненормальная, я слышу о чём думают звери и птицы. Тебя вот понимаю, и ты меня понимаешь. Знаешь как мне тяжело.
– Глупая! Всегда лучше знать, чем не знать. Вот если бы…
Не успела я договорить, как вдруг раздался страшный скрежет, а за ним – жуткий хохот. Звук шёл прямо из дупла старого кривого дерева, под которым мы сидели. Не успела я ничего сделать, Юки подскочила и бросилась в чащу. Хорошо, что я вцепилась в юбку, а потом юркнула к ней в карман, а то стряхнула бы она меня на землю, и приключение закончилось, даже не начавшись. В кармане оказался огромный кусок печенья, но грызть его на бегу не получалось – всё вокруг тряслось и подпрыгивало.
Юки орала так, что у меня заложило ушки, а когда этот вопль затих, она сбавила скорость и снова стали различимы звуки леса.
Я попыталась с ней заговорить.
– Ты чего испугалась, глупая? Тэнгу совсем не страшный, это безобидный дух. Пугать он, конечно, любит, но это шутки у него такие, только смех и больше ничего.
– Соня-сан, а как он выглядит, дух этот? и где живёт? – спокойно так спросила, не испуганно.
Перешла на шаг. Теперь меня не так трясёт, и я могу схрумкать печенье, пока объясняю этой дурёхе про лесного духа.
– Живёт Тэнгу только в старых деревьях с искривлёнными стволами. У него такой длиннючий нос, кое-что в облике от человека есть, а кое-что от птицы. Он очень хороший, рядом с ним жить удобно – никто не сунется, только хохот услышат – и лисы и волки и шакалы – все драпают, вот как ты сейчас.
– А зачем Тэнгу пугает всех?
– Нравится ему пугать. Натура у него такая.
Идёт, переступает через ветвистые корни, наклоняется, чтобы под ветками глаза не выколоть. А вот небольшой овражек – пошла вдоль него, смотрит где бы перебраться, чтобы вниз не спускаться и в грязь не залезть. И всё рассказывает мне, как ей бедной тяжело живётся, про мальчика, который ей с шестого класса нравится.
Я молчу, слушаю, печенье грызу.
Остановилась, замолчала, прислушивается чего-то.
– Ой, а что это за песня? Соня-сан, она такая красивая!
Ответить я не успела. Да и ответ мой ей совсем не нужен был. Ринулась прямо в чащу, через огромное поваленное дерево перелезла, прошлась по муравейнику, не замечая ничего. Я выглянула из кармана, задрала голову и посмотрела вверх – Юки глаза вытаращила, смотрит вперёд, идиотская улыбка на губах.
– Остановись! – кричу. – Не ходи! Заткни уши!
А Юки совсем меня не слышит, ломится вперёд, не разбирая дороги. Песня звучит всё громче, но слов не разобрать, только мелодия – красивая, завораживающая. Знаю я, кто это поёт, можно ещё успеть выпрыгнуть из кармана, обратно домой сбежать. Страшно мне, не хочется во цвете лет погибать, но и сбежать не могу – любопытная я, как такое приключение пропустить.
Вот и озеро. Небольшое, спокойное, прозрачная голубая вода зеленью отдаёт – это деревья в ней отражаются и цвет воды меняют.
Песня вдруг затихла, Юки остановилась.
Скинула туфли, сняла гольфы и пошла в воду.
– Да ты и правда сумасшедшая, – кричу ей опять. – Не лезь в воду, тут злые духи живут. Это тебе не Тэнгу, смехом не отделаешься.
– У меня ноги устали. Туфли новые так натёрли, просто ужас. И ещё я пить хочу.
Я аж подпрыгнула в кармане, чуть не выпала. Сбежала бы прямо сейчас, но воду очень не люблю, не хочу намокнуть.
– Что за упрямая девчонка, – говорю ей. – Юки, вылазь из воды, пока беда не пришла!
– Ничего не случится, Соня-сан, я умоюсь и сразу выйду.
Наклонилась она, зачерпнула воду, плеснула себе в лицо, хотела разогнуться, вот тут он её и схватил. Каппа. Водяной. Крепко держит – за правую руку и за правую ногу – держит и в озеро тащит. Юки орёт, вырывается, да разве от Каппы вырвешься – что сцапал, то его. Уже выше колен ей вода, волосы тоже намокли, руки по самые плечи в воде, крик хриплый стал, силы теряет девчонка, того и гляди сдастся, тогда Каппа её сразу на дно утянет. Как вода до кармана доберётся, я выпрыгну и вплавь – к берегу.
– Погибнешь девочка. Страшной смертью умрёшь. Знаешь, что Каппа с людьми делает? – бормочу, уже ни на что не надеясь. Не услышит меня, наверное, Юки, паника у неё.
Юки вдруг замолкает, делает глубокий вдох, резкий выдох, разгибается и выдёргивает Каппу из воды. Держит его крепко, двумя руками, Каппа тоже в неё вцепился всеми своими лапами перепончатыми, понять ничего не может, шерсть на башке дыбом встала, а из блюдца на макушке вода то и выплеснулась – теперь сопротивляться не сможет он, когда воды в блюдце нет.
Первый раз я так близко Каппу увидела. Кожа лягушачья, лицо вроде человечье, но вместо носа – клюв, а на спине – панцирь черепаший.
Вытащила Юки его на сушу, а чего делать дальше не знает. Да и я не знаю – сижу молчу, из кармана выглядываю, жду что дальше будет.
И тут из озера вынырнула Нингё, русалка это. Они с Каппой давнишние враги, ненавидят друг-дружку просто люто. Чего не поделили – не знаю, но навредить друг другу всегда рады.
– Поймала Каппу, так не упускай шанса, – пропела Нингё. – Потребуй, чтобы он желание твоё выполнил.
Юки стоит у самой воды, Каппа из её рук вырывается, того и гляди выскользнет, а она рот раскрыла. На русалку смотрит и глазами хлопает.
– Желание загадывай! – ору я, и тут видимо она начинает соображать, отмирает, смотрит Каппе в лицо и говорит:
– Хочу стать такой, чтобы Сейджи в меня влюбился! – выпалила и разжала руки.
Каппа плюхнулся на землю, на карачках, шатаясь, уполз в воду. Русалка уже скрылась, а Каппа вынырнул, теперь его блюдце было полное, он раскрыл клюв и сказал:
– Исполню твоё желание, раз поймать меня сумела. А теперь уматывай отсюда.
Юки подхватила туфли и бросилась в лес. Остановилась, только когда на корягу колючую наступила. Ойкнула, присела на поваленное дерево, стала ранку листком обтирать, потом отряхнула грязь с босых ног и надела туфли.
– Соня-сан, а разве Каппа мог меня убить? Он ведь такой маленький.
– Маленький. Насмешила. Да он медведя может на дно утащить, тебе повезло просто, везучая ты.
– А что я такого сделала?
– Ты сумела от страха своего отделиться и сделала то единственное, что спасло тебя от смерти страшной.
– Но я не понимаю, как это у меня получилось, вообще-то я трусиха.
– Бывает так – ты ведёшь себя как трусиха, пока тебе не угрожает смерть. А когда подкрадывается смерть – все средства хороши.
– А что Каппа с людьми делает, Соня-сан?
– Не задавай дурацких вопросов. Вон, под ноги лучше смотри, а то навернёшься.
Солнце клонилось к закату, в лесу становилось всё темнее. Поднялся ветер, он завывал в пустых дуплах сухих исполинов, которые всё ещё стояли, превозмогая смерть и сопротивляясь силе тяготения, которая когда-нибудь неизбежно уронит их, и они станут удобрением для своих собратьев. Но сейчас они ещё стоят, скрипят и воют, когда порывы ветра склоняют их к земле. В сумерках лес наполняется новыми, ночными шумами: вылазят из своих нор ночные звери, птицы, которые бодрствовали днём, теперь поют прощальную песню солнцу и отправляются спать, а для ночных птиц время охоты только начинается и они готовятся к ней.
– Юки, куда ты идёшь?
– Не знаю, Соня-сан, наверное, я заблудилась. Устала, совсем ног не чувствую.
– Давай я буду показывать тебе дорогу, и тогда мы выйдем к моему дому, туда, где ты сидела под деревом.
– Как? Ты знаешь как выйти к твоему дому?
Она даже остановилась и вынула меня из кармана.
– Конечно, знаю. Посади меня обратно в карман. Мне не нужны глаза, чтобы узнать дорогу домой, а то стану добычей совы. Рано мне ещё умирать. Сейчас иди вон к тому огромному дереву и держись этого направления. Если собьёшься, я тебе скажу.
Юки шла медленно. Стемнело, и она внимательно смотрела под ноги, стараясь не упасть. Вскоре стало совсем темно. Я, конечно, видела дорогу, а Юки похоже совсем ничего не различала в этой тёплой густой тьме, и мы двигались почти на ощупь – от дерева к дереву.
Шли долго и, наконец-то, дошли до моего дерева. Юки со вздохом облегчения прислонилась спиной к стволу, а потом сползла по нему и уселась на землю.
– Ну как погуляли? – раздался скрипучий голос у неё за спиной. А вслед за голосом – радостный оглушительный хохот.
Юки вздрогнула, но на этот раз не подскочила и не помчалась в лес. Она обернулась, чуть сдвинулась в сторону, но осталась сидеть, осторожно снимая туфли.
– Да ты ведь до крови ноги растёрла, – говорю я и выбираюсь из кармана. – Давай приложи листик, сейчас принесу.
– Гольфы около озера остались, – говорит Юки. – А туфли новые, мне всегда новая обувь натирает.
– Около какого озера? – спрашивает Тэнгу, выглядывая из дупла.
– Около того, где Каппа живёт, – отвечаю вместо неё. – Помнишь, как она орала, когда ты напугал её, а Каппу сумела поймать.
Из дупла раздаётся вздох удивления и Тэнгу высунулся наружу не только всей головой, но ещё и половиной туловища.
– Шутница ты Соня. Чтобы эта плакса сумела Каппу поймать, да не поверю ни за что! – заявил Тэнгу и опять хохочет.
– Я даже желание успела загадать, – гордо произнесла Юки.
Наконец-то я нашла нужный листик и положила ей на ногу.
– Спасибо Соня-сан, – Юки взяла лист, улыбнулась мне и, морщась, приложила к пятке.
– Чего же ты пожелала? Может смелости? или ума? – насмехался Тэнгу.
– Я пожелала, чтобы Сейджи влюбился в меня…
Тэнгу опять захохотал, зашёлся смехом до икоты, а отсмеявшись спросил:
– Скажи слово в слово, как ты произнесла своё желание.
– Я сказала – хочу стать такой, чтобы Сейджи меня полюбил.
От нового взрыва хохота затряслось дерево, сухая ветка отломилась и грохнулась на землю. Чуть не прибила меня! Взметнулись сухие листья и пыль. Я отряхнулась и возмущённо глянула на Тэнгу.
– Наверное я стала красивой и теперь он увидит… - бормочет Юки.
– Замолчи, девочка, а то я умру от хохота! Внешне ты осталась такая же, какая и была. Ума у тебя так и не прибавилось, но ты изменилась. Не знаю, что будет делать Сейджи, но мне ты нравишься. Днём ты была жалкая и испуганная, а теперь ночь, а ты сидишь в самом страшном лесу, разговариваешь с духом и тебе совсем не страшно.
За всем этим треском и шумом я не сразу заметила, что к нам со стороны дороги кто-то идёт. Свет мелькает и раскачивается – видимо фонарик. Слышно, как человек спотыкается за ветки и тихо ругается.
– Соня-сан, кто это? – спрашивает Юки.
– Тебе лучше знать. Если мой нюх мне не изменяет – это человек.
– Эй! – кричит Юки, осторожно поднимается на ноги, всё ещё держась за дерево.
Свет останавливается, теперь целенаправленно разрывает темноту, перемещаясь туда-сюда, и наконец натыкается на Юки.
– Я тут! – радостно орёт она и уже делает шаг навстречу фонарику, но тут фонарик подает голос:
– Юки, это ты? – свет уже не приближается, а остается на месте.
– Сейджи? – в голосе Юки слышится удивление и радость одновременно.
– Да, это я. Тебя все ищут. И родители и весь класс. Зачем ты убежала в лес Аокигахара? Что ты хотела сделать?
– Сейджи, почему ты не подходишь ко мне? Я поранила ногу, хочу опереться на твоё плечо.
– А почему бы тебе самой не подойти сюда, Юки? Ты как-то странно выглядишь.
Юки останавливается и оглядывает себя – волосы распущены, белоснежная школьная форма в свете фонарика выглядит бледным пятном… Юки начинает смеяться, сперва немного нервно, а потом очень весело и звонко, её смех разносится по всему лесу.
Сейджи видимо отступает, потому что свет дёргается и перемещается в пространстве.
– Ты думаешь, что я умерла и теперь привидение? – спрашивает Юки, отсмеявшись. – Ты боишься меня, Сейджи?
– Твой голос похож на голос Юки, но ты выглядишь странно и смеёшься ты странно.
– Я странно смеюсь? – слышно, что Юки улыбается. – Сейджи, я иду к тебе. Не бойся, я не умерла, просто волосы намокли, их нужно было высушить, поэтому я их распустила…
Юки делает ещё несколько шагов навстречу Сейджи, но её слепит фонарик, поэтому она идёт неуверенно – Сейджи какое-то время стоит на месте, а потом начинает пятиться.
– Не подходи ко мне! Ты призрак! Ты не Юки…
– Сейджи, ну ты чего. Это я. Всё хорошо.
Сейджи отступает, но Юки идёт быстрее и расстояние между ними неумолимо сокращается. Сейджи пятится, наступает на огромный корень, падает на спину, Юки делает ещё один шаг, и тут он начинает иступлённо визжать:
– Не подходи ко мне! Не прикасайся ко мне!
– Сейджи, прекрати, – в голосе Юки теперь слышится раздражение. – Это уже слишком! Ты чего?
И тут из дерева раздаётся хохот Тэнгу. Он хохочет громко и хрипло. Дерево трясётся и скрипит, эхо подхватывает смех и множит его.
Сейджи как-то подозрительно затихает, свет больше не двигается, он освещает небольшое дерево и верёвки, огораживающие дорогу через лес. Юки улыбается и делает шаг к парню, присаживается около него на корточки.
– Тэнгу, он без сознания. Ну зачем ты его напугал?
– Прости, Юки, я не смог удержаться, он так смешно побледнел и ещё смешнее упал. Надеюсь он не умер?
– Нет, Сейджи дышит. Просто в отключке.
Я уже рядом с Юки и быстренько забираюсь к ней на колени.
– Спасибо Соня-сан, что помогла мне стать собой. Я твоя должница, – она гладит меня по спинке и улыбается.
– Хорошо, тогда принесёшь мне ещё того вкуснейшего печенья, оно мне очень понравилось.
– Обязательно принесу. Обещаю.
– И я рад встрече с тобой, Юки. Приходи к нам, когда захочешь или когда тебе снова станет грустно, – заскрипел Тенту.
– Спасибо, Тэнгу! Я обязательно вернусь.
Юки поклонилась, развернулась и пошла по тропинке, навстречу мелькающим огням и тревожным голосам.