II. Слуга и хозяин
Первые лучи пробрались в полуподвальную комнату. Вурден заворочался, редюжка под мощным телом сбилась, обнажив голые доски. Он скинул одеяло и потянулся, разминая затекшие члены. Маленькая комнатушка, служившая ему местом отдыха, больше подошла бы мальчонке на побегушках или девушке-горничной, но никак не взрослому мужчине. В ней не помещалось ничего кроме узкой кровати, стула и высокого короба, обитого железом, в котором хранились все его личные вещи. Однако сам он был равнодушен к этой скудной обстановке и, казалось, не замечал её.
Вурден окатился во дворе холодной водой из-под шланга и двинулся на кухню, откуда доносились дразнящие запахи. У плиты стояла незнакомая девчонка и сосредоточено помешивала что-то в кастрюле. Она даже опомниться не успела, как здоровый кусок мяса оказался в его лапищах.
Не пужай девчонку, разбойник! - Старая повариха оторвалась от корыта с капустой. - Будешь тут шастать — я тебе покажу! Я-то тебя не боюсь, окаянный!
Не обращая внимания на её привычное кудахтанье, он скинул обжигающий кусок с кинжала на стол и принялся не спеша отделять мякоть от кости. На пороге кухни появился мальчишка в форменном зеленом костюмчике и остроконечной шапочке. Он остановил взгляд на мужчине:
- Вас хозяин зовет. Он в Мангалитовой комнате.
Вурден продолжал обгладывать кость, как будто не слышал. Повариха достала графин со сладкой лимонной водой и наполнила стакан.
- На, попей. Совсем вас загонял.
- Спасибо! - Мальчишка был больше благодарен за сочувствие, чем за лимонад. Расправившись с мясом, Вурден вытер руки о занавеску и спрятал кинжал.
Мангалитовая комната была так названа в подражание Мангалитовой Палате, которую один из королей создал у себя во дворце, после того как сокровища Манги — бурого острова — попали к нему. Воздушные суда королевского флота отчалили от нового острова битком набитые бордовыми минералами. Эти драгоценные камни стали символом богатства и роскоши у аристократов. Однако, в этой конкретной комнате, статуэтки, подсвечники и прочие детали интерьера были выполнены из более дешевого аналога. Только у пары каменных дев в глазах сверкали кровавые отблески, они заламывали руки в беззвучном отчаянье, что придавало им довольно впечатляющий вид.
Хозяин и его гостья сидели на низкой тахте друг напротив друга.
- Ты сильно рискуешь, - сказала девушка, - а он ещё ничего для тебя не сделал.
- Эля, не будь такой скучной. Если рассуждать подобным образом, мы с места не сдвинемся в нашем деле.
- Разве мы куда-то спешим? - её глаза, как два хищных зверька, следили за ним из глубины бугристого лица. Он отвернулся к столику из розового дерева и поднял крохотную чашку.
- Конечно, мы никуда не спешим. В нашем распоряжении уйма времени и его будет ещё больше, когда он найдет кого-то другого для своей цели.
- Но тебе не кажется, что это он должен пытаться завоевать наше доверие, а не наоборот?
- О чем ты говоришь! Кто мы такие, чтобы диктовать ему условия. - Он ковырял палочкой густой напиток. От пряного запаха свербило в носу. - Великий человек! Почти бог! Мы должны быть счастливы, что его выбор упал на нас.
- Ты веришь в эти сказки? - Девушка улыбнулась и её грубые черты смягчились. - Отец говорит, что он обычный человек, придумавший себе красивую легенду. Мои предки жили в Аравадии когда его ещё и в помине не было.
Мужчина непроизвольно скривился, отчего ранние морщины на бритом бледном лице углубились.
- Да, ты у нас благородная дама. Никогда не думала о том, чтобы выйти замуж за принца? А что: Элла и Элай - хорошо звучит!
В ответ она усмехнулась:
- Если бы я хотела - давно бы это сделала! И, к слову, наследник престола - Вертес, а не Элай.
- Тогда я понимаю... Рядом с тобой должен быть настоящий мужчина, амбициозный, целеустремленный, - он перешел на шепот, - ты же знаешь, моё сердце всегда свободно для тебя...
Девушка мягко отодвинула его руку, но продолжала легонько сжимать её сквозь тонкую дорогую ткань рубашки.
- Доря, я очень ценю твою дружбу. После того, как с отцом случилось это несчастье, мне кажется, что я осталась одна на всем свете, а мой брат...
- Можешь не продолжать, я всё понимаю. Он слишком мягкотелый для нашего жестокого мира. Жизнь — это борьба! Или ты, или тебя. Бряс был выдающимся деятелем, но ему тоже не хватило твердости. Ты уж извини, но если бы твой отец был решительнее... Да ведь тогда власть находилась в его руках! У него был шанс стать единственным правителем Алессии. И что он сделал? Снова отдал власть Совету... Разве это не слабость?
Элла не спорила, и он принял её молчание за одобрение. Мальчик принес блюдо с орехами. Мужчина взял изящный острый молоточек и начал дробить орехи. Девушка в это время откинулась на подушки и потягивала золотистый напиток.
- Отдал власть в руки ничтожеств! - он никак не мог оставить эту тему. - Когда я смотрю на их заседания, я вижу перед собой кривляющихся обезьян!
Крек! Орех раскололся и из него вывалилась труха. Он взял другой.
- А этот их Горластый Клок? Рвет свою глотку на каждом собрании. Я бы его на фронт отправил, пусть там речи толкает перед броненосцами. Хотя, я думаю, его скорее свои бы прибили. - Молоточек обрушился на орех, внутри опять оказалась чернота. - Да что такое! - Потянулся за третьим. - Спорят, скандалят, рассуждают до умопомрачения! Что они могут понимать, эти никчемные, жалкие, в массе своей безродные людишки! - Тут он осекся, но Элла не заметила, или сделала вид, что не заметила, как нелепо эти последние слова звучали из его уст. Крек! Крек! Шелуха посыпалась на ковер ручной работы. Мальчишка в форме с ужасом наблюдал как из каждой скорлупки выпадают засохшие порченые ядра.
- А ну иди сюда! - Позвал хозяин, лицо его наливалось гневом, грудь под алым жилетом вздымалась и опадала. - Что за дрянь ты мне принес?! - он ткнул скорлупу ему в лицо.
- Я не знал... Если бы я знал...
- Заткнись! Не смей оправдываться! - На его руке, сжимавшей молоток проступили вены. Элла испугалась, что он размозжит мальчишке голову, но удар пришелся на блюдо. Оно задребезжало и свалилось на пол, шкорки рассыпались по всей комнате, мальчик кинулся их собирать. Хозяин отшвырнул молоток.
- Вот видишь, до чего меня довел — пожаловался он своей гостье. - Прости, Эля. Все вокруг против меня, словно сговорились, даже в собственном доме покоя нет.
- Ты слишком много на себя взвалил, нужно и отдыхать. Приезжай к нам: подышишь чистым воздухом, искупаешься в целебной купели — и почувствуешь, как станет легче.
- Нет, мне это не поможет. Я нервничаю из-за всех этих дел. - Он заметил Вурдена и знаком приказал ему подождать, а сам взмолился к девушке:
- Просто помоги мне! Я должен доказать ему, что я — тот человек, на которого он может положиться. Ты ведь сделала то, о чем я просил?
- Да. Если отец узнает, что я воспользовалась его кодом для входа на портал Фемиды...
- Этого требуют обстоятельства, - оборвал её мужчина. - Он может не прийти в сознание. Ты должна быть готова к этому.
- Я знаю... - Элла мигом потеряла уверенность. Порывшись среди подушек, она нашла сумочку и достала конверт.
- Девушка? Интересно... - хозяин разглядывал фотографию. - Доброслава — маленький городок, ты случайно не встречалась с ней раньше?
- Нет, она из района кубков.
- Ты имеешь ввиду тот нижний город у стены?
Элла кивнула.
- Всё будет проще, чем я думал.
Он подозвал Вурдена и показал снимок девчонки с медными волосами:
- Её зовут Клариссия 3569 зет, и ты должен её убить. Надеюсь, ты справишься с этим делом?
Хозяин и гостья замерли, пока Вурден изучал фотографию, было заметно, что они оба нервничают. Элла поёжилась и отодвинулась так, чтобы тень от великана не падала на неё. Наконец, убийца поднял голову, смахнул прядь белых волос с глаз и выдавил из себя:
- Да, я смогу.
Дорион выдохнул.
- Я не ждал от тебя другого ответа. Ты ведь не забыл, что я даю тебе защиту и крышу над головой?
- Нет.
- Нет, хозяин, - поправил его Доря. Вурден только угрюмо кивнул в знак согласия. Элла с отвращением разглядывала татуировки, выжженные на его лице: на лбу — буквы «VRD", очевидно в соответствии с именем, и цифры на щеках — «18» на левой и «12» на правой.
- Я не знала, что в Аравадии «непомнящие» так обезображены природой. Эти знаки очень отличаются от маленьких кодов алессцев, спрятанных между мизинцем и безымянным пальцем.
Дорион поморщился:
- Я видел в Аравадии и более странные вещи...
- Ты никогда не рассказывал о своей службе в Окмароке.
- Там не было ничего, достойного твоего внимания: только скалы, сырость и ветер. И ещё орды вонючих броненосцев, которые всё время норовят пробраться в крепость. - Воспоминания вызывали неприятные ощущения, он снова начал раздражаться.
Элла засобиралась домой: отец мог прийти в себя, и если это случится, она хотела быть рядом с ним. Девушка покосилась на Вурдена, который все ещё был здесь:
- Этот тип поедет со мной?
- Что ты, моя дорогая! Ты сделала достаточно для нашего дела. Теперь я справлюсь сам. Нам ещё нужно подумать о конспирации — он ни в коем случае не должен подвергнуться проверке кода.
Девушка взяла сумочку и поднялась с подушек. Она оказалась на пол головы выше своего друга. И брюки, и туника, перевязанная плетенным поясом — всё на ней было такое свободное, что невозможно разобрать, какая фигура скрывается под этой бесформенной одеждой. Волосы на затылке небрежно стянуты в пучок, на ногах - плоские сапожки из кожи хорошей выделки. Элла отличалась от своих сверстниц — её намного меньше заботил собственный внешний вид.Она вышла из Мангалитовой комнаты под руку с хозяином, за ней последовал телохранитель (отец в последнее время настаивал, чтобы его дочь никуда не выходила одна). Чёрный служебный мобиль стоял прямо на улице, перегородив собой половину дороги, он вызывал неприятные ассоциации с гробом, но Элле приходилось пользоваться им, опять же, в целях безопасности. Перед тем, как исчезнуть в недрах «катафалка», она обернулась и спросила:
- Тебе не жалко эту девчонку?
Дорион пожал плечами:
- Какое нам дело до того, что один «недогражданин» прикончит другого?
Элла загадочно улыбнулась. Мобиль тронулся, но мужчина продолжал смотреть ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом. «Может быть, для неё — это лучшая доля, - он думал о попрошайках и бандитах, о женщинах, торгующих своим телом на грязных закоулках. - Их никчёмные жизни не стоят и пустяка. Элла понимает, иначе не стала бы мне помогать.» Однако, в её последнем взгляде было нечто такое, что оставило в душе неприятный осадок, от которого он не смог избавиться.
У Вурдена оставалось пару часов перед отъездом. После разговора с хозяином он вернулся в свою комнату и открыл короб. Обычно слуги хранят всё самое ценное на дне своих сундуков, так было и здесь, но под тряпками лежал не кошелёк, не фамильные драгоценности и даже не портрет любимой матушки. Вурден осторожно развернул кожаный свёрток и, первым делом, вытащил перчатки из антионитовой ткани. В перчатках, осторожно, он начал выкладывать на кровать оружие.
Самым дорогим в его коллекции был «Блур», за него давали столько, что можно купить место на корабле хоть до Аравадии, хоть до любой станции в Тестграунде, только бежать некуда - нет у него дома, кроме этой жалкой конуры. Под крышкой «Блура» лежат два кристалла, разделённые перегородкой. Один из них, жёлтый — обычный елеонит, а другой, который крупнее — силунит или «блур», как говорят аравадийцы, темно-голубого цвета. Малейшее прикосновение на рычажок — и перегородка исчезает, жёлтый кристалл воздействует на синий и из трубки вырывается тонкий луч холодного зеленоватого пламени, которое с одинаковой легкостью плавит и камень, и металл, и человеческую плоть. Этой штуки вполне достаточно, чтобы выполнить задание хозяина, но Вурден не любил «Блур» и не доверял ему. Он тщательно проверил антионитовый корпус — нет ли на нём повреждений и отложил в сторону. Убийца взял в руки два плоских топорика — их можно запросто спрятать под плащом. Лезвия он наточил накануне, но ему показалось, что этого недостаточно. Вурден снял со стены светильник и раскрутил плафон, но внутри оказалась только кристальная пыль: конечно, с чего бы хозяин стал тратиться на хорошие лампы для слуг? В гостиной он нашёл то, что искал — лампу с крохотным бледным елеонитом, или иначе - «леем». С его помощью лезвия топориков засияли, «она даже ничего не почувствует, когда голова отделиться от туловища».
Остальное оружие Вурден снова обмотал шкурой и спрятал в коробок — «ведь это всего лишь беспомощная девчонка, если верить хозяину. Понадобиться только кинжал, и он всегда при мне.» С этим кинжалом Вурден не расставался ни днём, ни ночью. Многие коллекционеры охотно приобрели бы себе такой, не смотря на то, что он не был отделан ни позолотой, ни костью редких животных — простой обоюдоострый клинок из добротной стали, на деревянной рукоятке вырезана долина Матаар в виде чаши, а над ней — неприступный РокМалал, где нашли первые в мире кристаллы. Единственная вещь, которая связывала его с утраченным домом.