Долгожданная суббота. День выдался очень теплым. Милан встретил меня цветением молодежи на центральных улицах.
В этот раз я приехала в город для встречи с подругой. Мы интересно познакомились с ней. Несколько лет назад я искала работу, пользуясь услугами агентств. Зайдя в одно из них, увидела невысокую хрупкую женщину, сидящую спиной ко мне, лицом к служащей. На хорошем итальянском Стоянка (так, оказалось, звали мою будущую подругу) объясняла мотивы своего визита. Когда закончилось собеседование с ней, она обернулась и сказала по-русски, обращаясь ко мне: «Я буду ждать Вас на улице». Как она могла догадаться, что я русская? Почему решила подождать меня? Разгадка нашлась, когда мы шли уже вместе, непринужденно болтая, как будто были знакомы всю жизнь. Зайдя в агентство, я поздоровалась, и Стоянка сразу по акценту определила мою принадлежность к славянской нации.
Шел дождь, а нам было хорошо вместе. У нас оказалось много общего, мы стремились адаптироваться в чужой стране и очень нуждались в поддержке. С тех пор мы со Стоянкой подружились. Я подсказывала ей агентства, где искала работу, она - мне. В каком – то из них стояли с семи утра, ожидая своей очереди и изрядно замерзнув.
Впоследствии подруга устроилась рабочей на небольшую химическую фабрику, сумев привлечь работодателей высшим химическим образованием. Я же решила делить работу в деревне Вирадоло со своей подругой Людой. Стоянка осталась в Милане. Я уехала в село. Иногда по выходным она приезжала ко мне, реже мы встречались на нейтральной стороне, в Павии, городе, находящемся на полпути от мест нашего проживания.
И вот сегодня, спустя год после последней встречи, я тороплюсь на Соборную площадь, к Стоянке. После приветствий мы по предложению подруги, знавшей Милан, как родной город, пересекли площадь и направились на улицу S.Radegonda,в пиццерию под названием “Luini”. Вскоре мы зашли на узкую улочку, заполненную молодежью. Возле пиццерии была длинная очередь, продвигавшаяся довольно быстро. Чуть подальше, прямо на тротуарах сидели молодые люди, с аппетитом поглощавшие panzerotti: горячие бутерброды с моцареллой (сыром) и ветчиной или с нежнейшим творогом ricotta и шпинатом. Напротив, чуть наискось от “Luini”, находилось кафе, где торговали мороженым,- “Gelateria”, и там тоже толпился народ, поглощавший уже мороженое. Демократичная раскованная обстановка на этой улице никак не вязалась с чопорными дорогими кафе, наполнявшими окружность помпезного собора. Рядом был кинотеатр, и, вероятно, большинство из молодежи, прежде чем пойти в кино, подкреплялись съестным.
Мы отведали бутербродов и пошли вновь к собору, но там сновало очень много людей, а нам хотелось поговорить. Дойдя до площади San Babilla и свернув на Corso Europa, мы оказались в более спокойном месте, где, наконец, можно было пообщаться.
-Стоянка,как твои дела? – спросила я.
-Сын с семьей за океаном, а я между двумя мирами. - Услышала в ответ.
-В Италии работать уже устала, а на родине никто не ждет. В Канаде, думается, невестке я не нужна. Жить там из милости? Я привыкла всегда рассчитывать только на себя и обходиться своими силами.
Разговор постепенно перешел на тему прежних работ. Стоянка начала рассказывать о своих первых шагах на юге Италии, в городе Кампобассо , где ей предложили место. Зайдя в квартиру намечавшейся хозяйки, она увидела две маленькие неприбранные комнатки и бабушку, сидящую на кухне, возле которой на столе стояла миска с двумя картофелинами. Сын старушки жил в Англии и к матери давно не приезжал. Соседка, сопровождавшая Стоянку, попросила ее: «Сделайте милость: останьтесь с ней. Она Вам будет платить 400 евро в месяц». Стоянка ушла. Ей, самой растившей сына в нищете, нужны были деньги. Позволить себе быть доброй по отношению к итальянке она не могла. Сын старушки просто использовал бы ее бедность и острую необходимость в деньгах, платя маленькую зарплату, а Стоянка бы делала одолжение не столько бабушке, сколько ее сыну.
« Теперь и я к старости боюсь ждать милости от кого – то. – Говорит подруга. – Хорошо, - от сына, а если от других? Пенсия на родине мизерная. Вот и приходится оставаться здесь, чтобы заработать на старость и не услышать: «Сделайте милость. Останьтесь».
Два часа пролетели. К семи вечера меня с нетерпением ждали старики. Попрощавшись со Стоянкой, я села в автобус и всю дорогу думала о том, как жесток мир, если милосердие в нем бывает, порой, непозволительной роскошью.
Продолжение следует http://www.proza.ru/2014/03/27/2077