Поводырь

Соловьев Мо Хара
Он сознавал себя с пяти лет. Первые годы остались где-то в уютной мгле, прячась за теплом материнских рук или жесткой щетиной отца.
Детский мир мальчишки неуловимо изменился с первым походом в районный садик. Он убрал далеко-далеко неясные шорохи-голоса, что приходят к тебе лишь во сне или когда за окошком грохочет стихия.
- Ддыньс… - мелькает прямо над домом Никиткиной бабушки ломаное лезвие молнии. – Тыдыбы-тыбы-дыньс!!! – Звенят стекла в деревянных фрамугах мансарды в далеком сибирском поселке…
Вот оно, то самое утерянное предощущение толкает парнишку  к размытым на окнах каплям дождя.
Топот ног по лестнице наверх мешает, а воспоминания вот они, однако как ни три глаза, картинка не меняется. А шаги уже рядом и опять ничего не произошло.
Хлопок двери.
- Никитка! - Это мама. Но сын уже в постели – мальчишке не хочется разговоров, и он притворяется спящим. А мама щупает лоб, поправляет одеяло и с досадой смотрит на замытое дождем окно. Она не понимает что происходит, а ведь ты был рядом с разгадкой… и… почти сообразил…
Паренек знает – стоит разорванным краям «картинки» собраться, как многое изменится.
«Вспомни…  - звучит неясный «шепот» ночи, - Вспомни до совершеннолетия…» - А вспоминание всё не приходит.
«Будешь слеп, как взрослые…» - И ты всматриваешься в собственных родителей-соседей, пытаясь понять, о чем это шепчет сумрак.
Однажды, когда тебе было восемь, ты почти собрал головоломку.
Глубокие царапины на подоконнике дачного слухового окна рванули тебя вдруг ввысь… К небу…
И не нужна была ночь, чтобы чуять, как занавес повседневности дрожит-поднимается, а, казалось бы, незыблемо-твердые грани предметов размылись.
Ты не раз ощупывал после эти борозды на сосновой доске. Забавно, но бОльшая часть воспоминаний прячется именно за городом, а в родительской квартире, «растворившейся» в многоэтажном районе их нет.
Это не кажется Никитке странным – в квартирах нет чердаков, а история начиналась именно там – на чердаке  далекого северного поселка.

++
- Мам ты помнишь себя в детстве? - Возит по чайному блюдцу с вареньем утренний бабушкин блин Никитка. – Ну, еще до школы?
Внимательный взгляд. Мама трогает сыну лоб и перед ответом по ее лицу бежит легкая тень:
- Почти ничего…
- А пробовала вспоминать? – С интересом наблюдает за родительницей Никитка, но «тень» затаившаяся возле глаз усугубляется, и матери явно не хочется продолжать. Но паренек не готов её отпустить, - Пробовала? – Ёрзает он на стуле, еле удерживая за пазухой  книгу, найденную вчера на чердаке.
- Ты говоришь как прадедушка, - удивляется женщина, - Он придумывал нам сказки и все время пытал, кто-что видит.
- Бабах! – Падает все-таки на пол нечаянная находка.
- Откуда это у тебя? – Хватается родительница за переплёт одновременно с мальчишкой. – Дедушкина? Драконов нам еще не хватало! –  Резко выдергивает она томик из рук Никитки.
Бороться с мамой не вариант – она всегда мешала вспоминать, появляясь в ключевой момент, когда разгадка уже рядом…
Разгадка чего? И что нужно вспоминать?
А книга уже прикрыта полотенцем с красными динозавриками и надежно устроилась в руках родительницы и вернется мама на кухню уже без неё


++
Никитка спешил.
Еще бы… Сегодня впервые предстояло нарушить  материнские запреты.
Пару дней раньше мальчишка ни за что не решился бы обыскивать родительскую спальню, а тут будто поманило что-то, позвало к самым дверям – будто за руку привели и носом тыкнули, мол, здесь ищи…
И воздух на пороге дрожал будто в летнюю жару и шепот… Но не разобрать о чем, потому как за дверью мама и лучше сейчас уйти…
А книга «зовет»… И когда мальчишка идет на чердак дрожание воздуха и шепот исчезают…
 А потеря может быть только в спальне. ведь запретных мест в доме больше нет. Мальчишка твердо знает – ответы там, под коричневым переплетом и каких все-таки драконов помянула мама?
Додумать не получается и скрип форточки тронутой вдруг ветром звучит чуть раньше хлопка входной двери.
 Мама ушла и значит пора, но стоя пороге спальни, ты еще выбираешь – делать этот шаг или нет? А воздух снова дрожит – «марево» теперь над окном и ты ищешь...
Минута… Две… А потаенных углов в спальне не и уж много, но книги там нет. А «марево» над окном не отпускает, и ты ищешь по второму кругу, пока за окном не хлопает калитка.
Это мама и в доме она будет через минуту. А «дымка» возле окна вдруг «густеет» и ты уже сидишь на корточках и шаришь за батареей.
Вот она книга, завернутая в то самое кухонное полотенце с динозавриками, а значит, мама не просто переживает, раз так запрятала. А родительница уже в доме и «марево» пропадает, когда ты достаешь пропажу.
Двери. Скрип ступеней с первого этажа, но последняя пара секунд все-таки твоя.
Лестница наверх быстро отдает пространство мальчишечьим ногам, а дверь Никиткиного обиталища хлопает, оставляя на другой стороне суетливый мир взрослых.
А на мансарде в чердаке бабушкиного дома всегда была иная планета. Она будто специально строилась, чтобы разгадывать тайны и «меняла» настроение в зависимости от обстоятельств.
Секреты…  А пальцы немеют – с такой силой уцепился мальчишка в переплет и края детской «картинки» начинают вдруг собираться.
Еще стуча старыми башмаками отца со срезанными задниками по лестнице, Никитка «видит» вращающиеся на невидимой стороне части головоломки и переживает – не помешали бы…
А книга оказывается и не книга вовсе, а общая тетрадь в толстом переплете исписанная каллиграфическим почерком прадеда, и читать нужно сегодня – пока не обнаружилась пропажа…
Первые записи датируются  двадцать четвертым годом.
«Не могу понять природы этих невидимых прикосновений. Помню только, что это со мной уже происходило, но когда и где?»
«Стоит накрыться простыней, лечь на спину и закрыть глаза, как ночь оживает странностями…»
«Это оказались не руки невидимок как в прошлый раз, а горячее дыхание и мысленный приказ вспоминать…»
Сильно мешались в чтении бытовые подробности и подростковые переживания.
Прадедушка Петр оказался обстоятельным ребенком и подробно писал своё время.
Маленькие детские радости. Обиды. Ну и неразгаданная тайна…

++
Ночь уже «стукнулась» в окно, когда Никитка бегло пролистал дневник прадеда пропуская ненужное. Походило ключ-разгадка найдены, и мальчишка решился повторить давний эксперимент прадедушки.
Простынь взял со своего дивана – бельевой шкаф по соседству с маминой комнатой, а на проколы времени нет (и так повезло, что никто не явился на чердак).
«Жалко погода хорошая…» - Раздумывает мальчишка, разглядывая первые проклюнувшиеся звезды.
Действительно, невидимые собеседники намного активнее проявлялись именно в дождь, а еще лучше в грозу.
«Ни одного упоминания о драконах в дневнике! – Сердился Никитка, - Откуда-что ты мама взяла?»
Но спрашивать некого и разбираться придется все-таки самому.
Ночь «швырнула» в мансарду пригоршню лунных бликов.
Ожидая каких-либо изменений пространства и укутавшись в простынь, Никитка незаметно уснул.
Треск дверцы старого платяного шкафа вырвал его из небытия.
- Кр-р-р-р… - приоткрылась в лунном свете створка, сколоченная из отшлифованных досточек.
Стараясь не шевелиться (основное условие контакта из дневника) Никитка напряженно всматривался в жирную черноту за дверцей.
Одиночный скрип донесся с мансардной лестницы.
Щелчок от окна.
Круг звуков сужался и центром его оказался именно Никитка.
Неожиданно прохлада ночи сменилась теплом напоминающим дыхание.
«Вспомни… - звучал в пространство мысленный приказ, - Поверь и вспомни…»
Темнота оживала.
Стоило закрыть глаза, как чуждое присутствие становилось рельефным.
Оболочка материальности трансформировалась, а дыхание на тонкой простыни – приближалось.
Мелькнули картинки детства.
Никитка в детской коляске и полупрозрачная сущность над головой похожая на летучую мышь. Страха нет. Напротив. Малыш с интересом вслушивается в странный клекот извне.
Два года. Песочница.  Пес с мутным взглядом нехорошо смотрит на пацана с пластмассовой формочкой в руках. Мама увлеклась разговором на лавке и не замечает как между псом и малявкой появляется «из ниоткуда» жутковатая пасть. Раздвоенный язык трепещет, а щелчок зубами отгоняет незваного гостя.
Родительская дача и комната на чердаке. Отец храпит на соседней кровати. Слуховое окно и полупрозрачная фигура на подоконнике.
- Ты вспомнишь. Я всегда рядом. Мне пора.
Шелест крыльев, и удерживать друга бесполезно, но тебе кое что удается и на подоконнике неожиданно остаются следы лап.
Клекот с улицы:
- Видишь… Чем сильнее вера – тем я материальней… Забудут все – вспомнят избранные… - И следом темнота.
А в мансарде уже тесно от звуков и жаркого дыхания.
- Кто ты?
- Вспоминай…
- Дракон? – Пытаешься использовать ты мамину подсказку.
А ночь смеется:
- Допустим, и как же моё имя?
И неожиданно ты произносишь вслух давно забытое…

++
Утром ты уже не один.
Друг и советник был с тобой всегда – оберегая и направляя. Но человек из двух глаз смотрит всегда одним, не замечая закономерностей в случайностях. А ты обрел теперь давно забытое, и понимаешь:
Утерянное, не исчезает – это мы всего лишь перестаем видеть…

Март 2012 г. Иркутск. Написано в соавторстве с Александром Мещеряковым.