Возвращение домой

    


     Новенький паспорт ещё пах типографской краской и открывался так символично по-новому, совсем не похоже на книжицу старого украинского паспорта, а как-то солидно, сверху вниз. И не было в нём больше никаких смешных украинских словечек, зато, кроме русских, - загадочные и строгие, внушавшие трепет международные термины на английском языке.
- С возвращением вас домой, дорогой Иван Кузьмич! - расплылась в улыбке сотрудница миграционной службы в пышном парике, потрясая вялую руку пенсионера.
- Спасибо, тронут, - только и вымолвил новоиспечённый гражданин Российской Федерации, принимая заветный документ, в котором как-то непривычно смотрелась его фотография в кителе и фуражке. Иван Кузьмич почему-то вспомнил огромную очередь в фотоателье: желающих сделать снимки на российские паспорта всего за 30 гривен оказалось намного больше, чем этих ателье во всём Севастополе. Вспомнил и неприятную фразу, брошенную вульгарной девицей, когда показал удостоверение и решил воспользоваться льготой, - невыносимо душно было в небольшом холле фотомастерской и совсем невозможно было там долго высидеть.

         В просторном троллейбусе Иван Кузьмич уселся возле самого окна и только теперь перевёл дух, приятно было почти бесшумно и мягко катиться по нарядным и солнечным улицам города. На обочинах дороги мелькали вперемешку огромные жуткие плакаты с перечёркнутой свастикой в мрачных чёрно-алых тонах и яркие, светлые, с цветами и радугой, вещавшие о наступившей «крымской весне». Троллейбус с приятным урчанием обогнул площадь Ушакова, спустился вниз по улице Ленина, миновал Екатерининский сквер, здания городского совета и администрации и вывернул правым боком к площади Нахимова, - сегодня там уже было немноголюдно. А ещё несколько дней назад центральная площадь возле Дома Москвы буквально бурлила событиями. Повсюду развевались Георгиевские ленточки, флаги России, Севастополя, Андреевские. Толпы севастопольцев радостно встречали каждого оратора на сцене, отчаянно хлопали и то тут, то там вспыхивали внезапные концертные островки, - люди распевали «Катюшу», «Подмосковные вечера» и другие, полюбившиеся с детства песни. Все поздравляли друг друга с возвращением домой…

          Возле подъезда своей «брежневки» Иван Кузьмич остановился, сложил пальцы в привычную комбинацию и надавил три кнопки на кодовом замке. Как только дверь щёлкнула, Кузьмич дёрнул ручку, но та неожиданно отвалилась, а дверь снова захлопнулась.
- Вот тебе и вернулся домой! – выругался пенсионер и повторил набор цифр, теперь уже придерживая дверь за край железного полотна. – Нужно будет позвонить в РЭП, пусть починят.
Дома жильца ждал ещё один неприятный сюрприз: коридорный выключатель, слегка искривший последнее время, в этот раз вообще не сработал. Разувшись в полутёмном коридоре, Иван Кузьмич прошёл в гостиную, уселся поудобней в кресле и достал из нагрудного кармана паспорт, чтобы рассмотреть его подробнее, через очки. Но под ложечкой неприятно засосало и Кузьмич вспомнил, как доктор велел не делать больших перерывов в еде, и каждые три-четыре часа хоть что-нибудь, но съедать. Он грузно поднялся и направился на кухню, по пути автоматически щёлкнув неисправным выключателем в коридоре. Снова выругался, открыл холодильник и, изучив содержимое, взял два яйца с боковой полки. Разбил их на сковородку и раздражённо сел на табурет возле телефонного аппарата, привинченного к стене.
Ни электрика, ни слесаря в РЭПе не оказалось, заказ на ремонт приняли, но когда придут ремонтировать, так и не уточнили.
- Когда же что-то у нас изменится? – вслух произнёс Кузьмич и привстал, чтобы выключить огонь на плите.

           После яичницы с булкой пенсионер стоял на застеклённом балконе, курил папиросу «Ялта» и всматривался вдаль, на серебрившуюся полоску моря. «А я ведь и вчера так стоял, и неделю назад, и год, - задумался Иван Кузьмич. – Где же я тогда был? Разве не дома? И что изменилось? Такое же море, такой же едкий папиросный дым и тот же балкон… Куда я вернулся? Я же здесь и так жил все эти годы! Под тем же солнцем, возле того же моря и в том же доме, будь он не ладен!»
Кузьмич раздражённо затушил папиросу в консервной банке из-под черноморской кильки, вернулся в квартиру и переоделся в спортивки. Отыскал маленький фонарик в кладовке, крестовую отвёртку, синюю изоленту, вынёс табурет из кухни в коридор и сел на него прямо напротив капризного выключателя. Фонарик взял в рот, чтобы присвечивать и осторожно принялся отвинчивать пластиковую накладку выключателя. «Стоп! Что это я? А обесточить? Вот голова, - два уха!» - Кузьмич кряхтя поднялся и подошёл к счётчику, чтобы выкрутить пробки.
«Дом там, где сам что-то делаешь руками, заботишься, убираешь, ремонтируешь, - мысли отчётливо укладывались в голове параллельно монотонной работе. – Никакие дяди и тёти, никакие благодетели, хоть из России, хоть с Марса не придут чинить мой дом. Отшумят митинги на площадях и майданах, поделят власть новые чиновники, а мы, простые люди так и останемся наедине со своими проблемами, в своих старых домах, возле того же седого и неспокойного Чёрного моря…»

Работа была аккуратно сделана, отломившийся контакт восстановлен и заново крепко прикручен. Иван Кузьмич снова встал, вынул из затёкшего рта фонарик, направил его лучик на электросчётчик и осторожно, несколько раз, провернул нужную пробку по часовой стрелке. Тут же весь коридор залился ярким жизнеутверждающим светом, все предметы, тумбочка, вешалка сразу вынырнули из темноты и приобрели привычные очертания.
- С возвращением домой! – отчего-то вырвалось из уст пенсионера…