Что не так сказала,
Чем же прогнала,
Что заставило уйти?
Ты скажи хоть слово,
Не гляди с укором.
В муках сердце от тоски.
Лишена теперь покоя,
Не могу найти и слова.
Не пойму, в чём грех,
Как вернуть мне взгляд твой,
Как прогнать кошмара сон,
Ты подскажи, мой свет.
Видишь, отдалась вся тебе во власть,
На колени пасть готова,
Видишь, как мой жар лишь сильнее стал.
В прежней страсти душа снова.
Слышишь, как зову в стонах и пою,
Чтоб твоей любви вернуться.
Слышишь, я сижу, сокрушаясь жду,
Что повернёшься улыбнуться.
Я совсем забыла,
Что я говорила,
И зачем пришла сюда.
Ты вдруг стал мрачнее,
А взгляд твой холоднее.
Но ведь ты не разгадал меня.
Я открыла тебе сердце,
Отдала себя быть вместе.
Повернись же и постой.
Мучаюсь от боли,
От ревности вся в горе.
Кто теперь стоит с тобой?
Видишь, отдалась вся тебе во власть,
На колени пасть готова.
Видишь, что в глазах, надежда вся и страсть,
Не гаси за зря то пламя.
Пусть напрасно жду, плачу и зову,
Пусть не буду я услышана,
Но однажды вспомнишь ты — были мы,
Тогда душа будет очищена.
Допев романс, Милана поклонилась восторженной публике, рассевшейся в небольшом зале. Ласковые лучи просачивались сквозь щели полузакрытых штор и освещали зачарованные лица. Душа Миланы трепетала от счастья и успеха своего выступления в этом салоне.
Закончив аплодисменты, беседуя друг с другом, некоторые присутствующие мельком поглядывали на неё, отдавали ей поклоны... Отвечая улыбкой, Милана замечала оглядывающихся дам, улыбки которых вмиг становились натянутыми...
– Не волнуйтесь, милая, – сказала Милане, вставшая рядом мадам Валери, и сделала знак кому-то подойти. – Сейчас всё будет замечательно! Вы уже заслужили успех в романсах, так не избежать успеха и в свете.
– Да, – неуверенно вымолвила та и стала взволнованно обмахиваться веером.
Подошедший к ним мужчина поклонился и вдруг, уставившись в глаза Милане, схватил её руку, в которой веер тут же закрылся. Милана застыла от подобной его смелости. Мужчина, не сводя пронизывающего взгляда с её широко раскрытых глаз, поцеловал ей руку:
– Вы не желаете присесть?... Может, устали после выступления?
– Да, – вновь прозвучал неуверенный голос Миланы, и она заметила, что мадам Валери оставила их вдвоём.
Послушно присев возле собеседника, Милана выпрямилась и уставилась на шепчущиеся друг с другом пары, которые разошлись по залу салона, словно у них были секреты лишь друг для друга. Странное поведение всех заставило Милану насторожиться и не понимать происходящего и даже то, где она...
– Ваш голос столь же прекрасен, как и вы, – стал шептать ей собеседник. – Лучшей гетеры нет...
Его рука вновь смело схватила её за ладонь. Он стал страстно покрывать поцелуями пальцы, приближаясь губами по руке к её плечам, открытым в широком разрезе платья... Милана вздрогнула и попыталась отпрянуть от столь настырного кавалера, но крепкая рука его тут же обхватила за шею. Поцелуи его стали грубее, заставляли беспокоиться и... понимать, что данный кавалер желает нечто недозволительное.
Милана судорожно оглядела людей вокруг, уповая на спасение, но никто не обращал никакого внимания на неё. Милана терпела настырные поцелуи и уже не слышала, что шептал кавалер, вспоминая указ мадам Валери пред тем, как выступила со своим романсом в этом странном салоне: «Не посмей, однако же, вести себя непозволительно... То бишь, кричать вдруг или противиться кому-либо! Тут же выгоню на улицу, да ещё и без средств, и одежд!»
Страшась гнева мадам Валери и понимая теперь, что та стала её хозяйкой, Милана застыла. Она осознала, что та роль гетеры, которая была в соглашении предложена, была роль не для постановки, а для жизни... Всё же Милана отдёрнулась от пристающего кавалера и строго взглянула в его удивлённые глаза.
– Вы же служите здесь, – упрекнул он. – Вы должны показать мне теперь тексты романсов у вас в комнате.
– Это было уже обещано мне, – встал вдруг перед ними молодой мужчина и улыбнулся.
Милана уставилась в его красивые глаза и старалась понять, чем он кажется знакомым, пока настырный кавалер высказал недовольство:
– Как вы смеете отвлекать нас? Не видите, я уже сопровождаю эту даму!
– Вы не расплатились ещё с мадам Валери, а я сперва закончил дела, так вот теперь пришло время моё, – мягким голосом объяснил молодой собеседник и поклонился Милане, вид у которой был настороженный.
Страх её души был заметен, как она ни пыталась оставаться гордой и неприступной. Что делать и на что решиться — Милана не знала. Одно было ясно: отсюда надо бежать и... скорее...
Милана поднялась и протянула молодому собеседнику руку. Сдерживая в себе отвращение к новым поцелуям, что не застали себя ждать и покрыли тут же её запястье, она осмелилась молвить:
– Прогулка была бы сначала уместнее.
– Совершенно с вами согласен, – поклонился ей тот и подставил локоть. – Вы читаете мои мысли.
Милана оглянулась на следившую за ней мадам Валери. Та, казалось, была довольна всем, что происходит, и в согласие кивнула ей. Милана надеялась на подобное разрешение и, радуясь удаче, ухватилась за локоть кавалера. Она удалялась из салона к выходу с ним под руку и молчала, твердя в мыслях лишь одно: «Только бы успела, только бы смогла... Убегу сразу».
Они вышли на вечернюю улицу и остановились у ожидавшего будто лишь их экипажа.
– Прошу, – пригласил туда молодой кавалер Милану и открыл дверцу.
– Нет, – еле слышно молвила Милана и хотела бежать прочь.
Крепкой рукой схватив её за предплечье, молодой кавалер вдруг стал серьёзным и приблизил к своим глазам:
– Как только вы посмели согласиться служить здесь. Где ваша честь? Это же знаменитый публичный дом... Салон мадам Валери.
– Я не знала, что происходит, что от меня требуется, – отрицала Милана, задрожав от ещё большего страха и боли, которую стала испытывать от сжатия его пальцев. – Мне больно.
– Вы хоть понимаете, на что подписали соглашение? – шептал грозно он, отчего Милана, забыв о страхе и боли, вдруг насторожилась:
– Кто вы?!
– Вы забыли? – отпустил он руку. – Был коротко представлен,... да, конечно, – кивал он. – Я сын Татьяны Васильевны Юсуповой.
– О, – отступила Милана, вспомнив его. – Простите,... мне пора, – вдруг решила она отправиться снова прочь, но у него были другие планы.
– Ни в коем случае, – упрямо указал он на карету. – Татьяна Васильевна будет рада пообщаться с вами. Именно она и послала меня спасти и забрать отсюда. Семёнова вернулась, узнала о проделанной интриге в театре и сообщила нам.
Помня о том, что Татьяна Васильевна добродушна, помня слова о ней Екатерины Семёновой, Милана согласилась и послушно устроилась в экипаж. Оглянувшись на подъезжающую карету, её молодой кавалер устроился рядом, приказав извозчику отправляться в путь.
Выскочивший из своего экипажа Алексей кинулся бежать к ним, но... опоздал...
– Нет! – крикнул Алексей вслед и, сбросив с себя цилиндр, откинул его в сторону с вылетевшим гневом.
Он оглянулся на свою тоже уже отбывшую карету,... остался один на стихшей улице, где не было пока видно ни одного прохожего...
Как узнать, куда Милану увезли и кто был тот молодой человек с ней – Алексей не знал. Он снова был растерян, снова упрекал себя, что опоздал. Пнув свой одиноко лежавший на тротуаре цилиндр, Алексей обмотал вокруг шеи свисающий шарф потуже и побрёл медленно вперёд...
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/23/652