Я, конунг Фроди, сын Фридлейва Скьёльдунга, государь Готланда, достиг вершины власти и могущества. Ярлы и конунги Севера склонились перед моим престолом, и уже никто не дерзает бросать вызов мне, правнуку самого Одина, Отца Дружин. Правда, ныне власть прежних богов не столь непоколебима, как в былые времена – всё чаще я слышу, что люди произносят имя нового Бога, который, говорят, недавно родился где-то далеко, в стране вечного лета... И всё же старые боги ещё достаточно сильны. Северные королевства, веками терзаемые кровавыми междоусобицами, наконец вкусили долгожданный мир. Ныне никто не обагряет понапрасну свои руки человеческой кровью, и даже связанному убийце отца или брата не спешат немедленно перерезать горло, как это бывало прежде. Моя дружина очистила леса и горы от разбойничьих шаек, и мои подданные могут спокойно спать в своих домах, не запирая дверей – ни один вор не проникнет в их владения. Скальды слагают песни, в которых славят мою мудрость и справедливость... Враги трепещут передо мной, а подданные благословляют моё правление, именуя его «мир Фроди». Они, как дети, думают, что так будет вечно... Казалось бы, я должен чувствовать себя счастливым, но... Всё чаще я вспоминаю, какой ценой куплен этот мир, и угрызения совести не оставляют меня в покое.
Нас было два брата – я и Хальвдан. Когда умер наш отец, конунг Фридлейв, я, его старший сын, стал государем Готланда. Однако Хальвдан начал подбивать ярлов и танов избрать конунгом его. Многие поддались на его посулы, но большинство остались верными мне и данной ими клятве. Великий Один, ведь все они клялись вечной мукой Нифльхеля... В том числе и те, кто пошёл за моим злосчастным братом... Да помилуют их боги! Да помилуют боги и моего брата, и меня, славного конунга Фроди, государя Готланда!
...Настал день, когда наши дружины встретились на поле Ялангрсхейд. Рассветало. Ослепительно искрились снежные вершины далёких гор. Шлемы и копья воинов сверкали в лучах восходящего солнца. Я стоял на холме в окружении верных ярлов и смотрел туда, где развевалось знамя моего мятежного брата. У большинства моих приближённых во вражеском лагере тоже были родичи и друзья... Великий Один, неужели это неизбежно?! Я не раз бился с врагами, убивал, чтобы остаться в живых, чтобы защитить свою родину от беспощадных завоевателей... За время моего правления ни один житель Готланда не был угнан в рабство, и давно не пылали на моей земле пожары, зажжённые победоносными врагами. Но теперь... Ведь это мой родной брат, сын моего отца и моей матери...
Я медлил, хотя наиболее близкие военачальники торопили меня: «Нападём первыми, государь!» Мой брат, по-видимому, тоже не спешил бросить в бой своих воинов. «Может быть, удастся решить дело миром?» – подумал я. Гонец, посланный к Хальвдану, вернулся быстро. Мой брат был согласен встретиться со мной на виду у наших дружин.
...Хальвдан молча приблизился ко мне и встал напротив, скрестив руки на груди. Мне показалось, что он смотрит на меня насмешливо и презрительно, но я сдержал закипевший было гнев. Мудрый Один, помоги мне примириться с братом! «Заклинанье восьмое... если ссора начнётся... могу помирить...» – вспомнились мне уроки магии. Однако Хальвдан угрюмо бросил, даже не поприветствовав меня как своего брата и государя:
– О чём ты хотел говорить, Фроди?
– Я хотел предложить тебе мир и дружбу, Хальвдан, – начал я, но он лишь высокомерно усмехнулся в ответ.
– Узнаю тебя, о конунг Фроди, – с издёвкой произнёс мой брат. – Ты всегда больше любил долгие речи и возвышенные сказания, чем звон добрых мечей. Мир?.. Я приму мир, если только престол в Хлейдре будет моим!
– Опомнись, брат! – попытался я вразумить его. – Отец и Один отдали трон мне, но после меня ты был бы первым в Готланде, если бы не твоё безрассудство!
– Да, отец всегда больше любил тебя, Фроди, а я был для него чем-то вроде паршивой овцы в стаде, потому что ты похож на нашу мать, а я – на её брата, которого отец терпеть не мог! Но не лучше ли прекратить этот бессмысленный разговор и решить с оружием в руках, кто будет пировать, сидя на высоком троне Готланда?
– И тебя не мучают сомнения, Хальвдан – ведь среди наших воинов немало родичей, которые не испытывают друг к другу вражды?.. – спросил я его.
Неожиданно Хальвдан помрачнел и задумался.
– Ты прав, – нехотя промолвил он. – Зачем проливать лишнюю кровь...
Я уже готов был обнять его, предполагая, что он сейчас согласится на моё предложение о мире, но брат продолжал, и кровь застыла у меня в жилах, когда я услышал его слова:
– Решим дело поединком... Биться будем, пока один не падёт. Победитель и будет конунгом Готланда!
Хальвдан усмехнулся, заметив моё смятение.
– Что, боишься, конунг Фроди? Что ж, тебе есть что терять, а в одиночной схватке я часто одерживал над тобой верх в прежние времена... Впрочем, возможно, теперь ты превзошёл меня – я слышал, ты одержал немало побед руками своих воинов... – тут он прибавил с усмешкой, в которой сквозило презрение. – Воззови к своему Одину – он же не оставит своего любимого внука!
– Один не только мой прадед, но и твой! – не выдержал я. – Ты же говоришь так, словно уже не веришь в богов, которых чтили наши предки! Может, ты поверил в нового бога, о котором то и дело говорят в народе?
Хальвдан покачал головой.
– Нет, – отрывисто бросил он. – Я не верю ни в каких богов – ни в новых, ни в старых. Я верю лишь в себя самого да в свой верный меч... Но ты не ответил, Фроди – ты принимаешь мой вызов?
Моему мысленному взору предстало на миг братоубийственное побоище, горы трупов, реки крови... Нет, лучше принять вину на себя – или пасть под ударом брата, только не допустить кровавой бойни, где родичи будут кромсать тела друг друга остро отточенной сталью!
– Я принимаю твой вызов, Хальвдан, – ответил я.
Долго мы бились... Наш поединок начался на рассвете, а окончился, когда солнце уже наполовину скрылось за вершинами гор. Мой брат был доблестным воином. Шрамы от ран, нанесённых его мечом, до сих пор напоминают мне о том поединке. Наши силы оказались равны – ни я, ни Хальвдан долго не могли одержать верх над противником. Вдруг я ощутил, как некая сила влилась в мои руки, уже начавшие поддаваться усталости, и понял, что это Один встал у меня за спиной. Мой брат взглянул на древнего бога – и меч на мгновение замер в его руках. Мой клинок, повинуясь – нет, не мне, а воле Отца Дружин – вонзился в сердце Хальвдана. Я с ужасом смотрел на его бездыханное тело, распростёршееся у моих ног... Золотой перстень, когда-то подаренный Хальвдану нашей матерью, соскользнул с его пальца и упал на песок. Я не поднял его. Говорят, кольцо долго лежало на поле Ялангрсхейд...
Никто из сторонников моего брата не осмелился выступить против меня – ни тогда, ни после. Я остался конунгом Готланда – по праву сильнейшего. После тризны по моему несчастному брату я отправился в Свитьод, к моему другу конунгу Фьёльниру. Мне необходимо было забыть этот ужас...
Проезжая лесом, я повстречался со странным стариком, который приветливо сказал мне:
– Славься в веках, конунг Фроди, сын Фридлейва!
Что-то нечеловеческое чудилось в его облике, хотя он был бедно одет и опирался на простую суковатую палку.
– Да поможет тебе Один, странник, – отвечал я. – Как твоё имя?
Старик хитро улыбнулся.
– Ты хорошо его знаешь, конунг Фроди! – промолвил он. – Впрочем... Называй меня Хенгикьёфт... Я знаю, что гнетёт твоё сердце, конунг. Однако такова была воля Судьбы, перед которой склоняются даже боги... Слушай, что я скажу тебе, конунг Фроди. В подземных недрах Химинфьёлля две великанши-валькирии вырубили волшебные жернова – Гротти, которые намалывают всё, что пожелаешь. Сейчас Гротти лежит у подножия Химинфьёлля... ты достаточно мудр, чтобы владеть волшебной мельницей. Возьми её, но помни – будь осмотрительным в своих желаниях!
Я внимал ему, как зачарованный. Рассказав, как найти Гротти, загадочный путник стал быстро удаляться. И тут я заметил, что два волка бегут с ним рядом, а два ворона летят позади...
– Один! – воскликнул я. – Так это был Один!
...Я нашёл волшебную мельницу, о которой поведал благосклонный ко мне Отец Дружин. Десять сильных мужчин с трудом подняли Гротти. «Кто же будет молоть этими жерновами?» – подумал я, глядя, как они, обливаясь потом, поднимают Гротти на телегу.
Конунг Фьёльнир встретил меня приветливо, и мы долго пировали в его чертогах. Мимоходом я упомянул об исполинской мельнице, умолчав, что она исполняет все желания – просто сказал, что не знаю, где найти сильных рабов, способных поднять эти жернова. Фьёльнир улыбнулся и хлопнул меня по плечу.
– У меня есть две рабыни, – сообщил он. – Если приглянутся – я уступлю их тебе, Фроди...
Две рослые девушки без усилия подняли по тяжёлому жернову, тому самому, который могли удержать только несколько мужчин сразу.
– Я беру их, – заявил я Фьёльниру и тотчас вручил ему щедрую плату – драгоценные браслеты и ожерелья. Он остался доволен, и мы расстались ещё более добрыми друзьями.
Фенья и Менья – так звали моих новых рабынь – живо принялись за работу. Они намололи не только золото... Мир, слава, богатство – вот каким оказался помол Гротти!
Я был счастлив. Я забыл о предостережении Одина – мне хотелось всё больше и больше... Я приказал Фенье и Менье молоть, не останавливаясь. «Время, которое нужно кукушке, чтобы прокуковать – вот сколько вы можете отдыхать!» – однажды сказал я, и с тех пор требовал неукоснительного исполнения своего повеления. Премудрый Один, где тогда был мой рассудок?!
И вот однажды, когда я крепко спал, я услышал сквозь сон голоса своих рабынь. Недовольные своей участью, они завели горькую песнь, и из её слов я понял, кто они такие.
Фенья и Менья происходили из рода ётунов. Их родичами были Хрунгнир и Тьяци, Иди и Аурнир. Это они, мои рабыни, вытесали из серых камней волшебную мельницу – Гротти, они были валькириями, свергнувшими конунга Кнуи, отдав его престол Готторму...
«Проснись, конунг Фроди! – как молоты, гремели их голоса, и скрежет Гротти вторил грозным словам. – Проснись! Скоро ты потеряешь свой трон... Внук твоего убитого брата Хальвдана идёт сюда с войском... Хрольв, сын Хельги и Ирсы, отомстит тебе за убийство своего деда!»
Вслед за их словами раздался оглушительный грохот – разгневанные девы вдребезги разбили волшебные жернова Гротти. «Славный помол! – услышал я голос одной из великанш. – Фроди будет доволен!» И обе громко расхохотались, так что затряслись балки.
Когда я проснулся – мне принесли весть, что войска Хрольва уже приближаются к моей столице...