Шум стих. На пороге стоял Николай Петрович.
Вошедший подождал внимания и поздоровался:
- Здравствуйте.
Класс встал.
Физик магнетическим жестом усадил всех обратно и с руками за спиной не спеша прошёл на своё место.
Журнал с оценками раскрытым капканом занял почти весь его стол.
Толстостекольные очки учителя плавно поползли вниз по носу, увлекая за собой его «седую учёную» голову.
Николай Петрович поправил «окуляры» и задумался.
- Апчхи! - «взрыв звенящей тишины» с задних парт заставил педагога поднять брови.
- Отсутствующих нет? – спросил он, глядя изпод лобья.
- Нееет!!! - минувшие 8 Марта и два выходных озаряли весёлые лица ребят.
- А где они?
- Отсутствуют!!!
- Хорошо, - произнёс физик, - вы похожи на солнечных цыплят))).
- Это от искусственного света, - радовались ученики. - От того, что солнца стало больше. К концу урока уже рассветёт.
- Меняется наш угол вращения, - добавил Семён с первой парты среднего ряда, - за трое суток возникла прибавка в дне. Вот и всё. Галогенное освещение разбавилось естественным. Изменился цвет. Спектр.
- Да, - согласился учитель, - всё правильно. Солнца, как и возраста, опять незаметно стало больше. - Он подумал и добавил, - летом вы уже поступите в институты. Впереди - каникулы, экзамены, каникулы, экзамены. Взрослая жизнь… по-ни-ма-е-те...
- «Вы уже взрослые» подразумевает под собой «вы ещё дети», - Семён с первой парты второго ряда посмотрел на учителя, и они враз поправили себе очки, - вы сами, как-то, так сказали.
- Н-да, - Николай Петрович отодвинул журнал. Он сложил по-ученически перед собой руки, – чему вам предстоит научиться, сводится, в общем-то, к одному – учат лишь учиться. У-чи-ть-ся нужно всю жизнь, - педагог спокойно посмотрел на Семёна, - и то, что кто-то учится учить, вселяет в меня уверенность в будущее...
- Учиться учить – учить учиться, - быстро заключил молодой человек в очках.
В классе громко засмеялись.
Николай Петрович придвинул к себе журнал, и вновь наступила плотная тишина.
Дети, как по команде принялись наблюдать за каждым движением своего любимого педагога и твёрдо молчать.
- Тааак, - тот пальцем поводил по клеточкам и спросил, - какое сегодня число? Одиннадцатое же? Кстати, - пожилой человек в очередной раз неторопливо снял очки и с лёгким стуком положил их перед собой, - что за знаменательную дату мы с вами упустили из виду?
- Международный женский день? День святого Валентина? Двадцать третье февраля? - по очереди оживали с мест.
- Тихо, - учитель сложил ладони лодочкой и подался вперёд, - не так давно на Ближнем Востоке, при археологических раскопках нашли глиняную библиотеку возрастом четыре тысячи лет. На одной из табличек расшифровали легенду об Этане, воспарившем в небо, верхом на осле... то есть… на орле. Ну? – замолчал он в ожидании.
- День космонавтики, что ли? Нет. День космонавтики – двадцать второго апреля. Не двадцать второго. А какого? – шумели ребята, - день археолога, наверное?
- День космонавтики – это двенадцатого апреля, - серьёзно заметил Семён с первой парты второго ряда, - а двадцать второго – это день рождения Ленина. Он тоже говорил «Учиться, учиться и ещё раз учиться».
- Придёте домой, узнаете и выучите, наконец, что же всё-таки там у нас было на выходных. Это вам задание такое, - усмехнулся физик.
Он медленно потянулся за авторучкой.
- Ну, Николай Петрович!!! – взмолились ребята.
- Ну, что?! – учитель расплылся в улыбке. Он откинулся назад, - ровно восемьдесят лет прошло с тех пор, как в одна тысяча девятьсот тридцать четвёртом году, девятого марта, родился тот, кто первым из рода человеческого увидел нашу планету со стороны. Сверху или сбоку… там… не важно…
- Юрий Гагарин? Я так и знал, - сказал Семён.
Юноша поднял руку и уверенно ткнул себе пальцем в дужку между глаз.
- Да, Семён. Гагарин.
- Семён – не Гагарин, - пошутил непослушный.
Разговор принял неожиданную форму.
Николай Петрович стоял у доски и робко сжимал влажную тряпку то в одной, то в другой руке.
Выкрики «митингующих» переходили в общий гул или стихали на время ответов лукавящего педагога:
- Не убедили))), - говорил он, - его за атмосферой-то никто не видел. А в село Смеловка, Саратовской области, где Юрия Алексеевича нашли местные жители, космонавта могли доставить и по земле.
- Как так?! – включались в спор дети, - есть съёмки!
- Кадры полёта постановочные))).
- Радиопереговоры с Землёй?!
- Магнитофон))).
- А с каким размахом его по всей Земле встречали?!
- Вот это уже «горячо», - учитель переминулся с ноги на ногу.
- Разрешите? – Семён поднял руку и встал напротив Николая Петровича. – Предположить теоретически и поспорить, что он не летал в космос, конечно можно. Но у меня возникает вопрос – зачем?
- А, как же выработка объективных знаний о действительности, как научных доказательств?
- То, что вы, Николай Петрович, недавно тоже отмечали свой юбилей, не значит, что вы нас обманули тогда. Ваш День Рождения доказательств не требует. Хотя видеосъёмок у вас нету…
- Не смеши))). Я стою перед вами – это доказательство.
- Я не про это, - продолжил ученик. – Например, дата моего рождения мне известна лишь со слов, якобы, очевидцев моего появления на свет. Но я в это просто лишь верю. Я не изучал объективных доказательств. Хотя любых моих родственников с их свидетельствами легко могу поставить под сомнение. Просто мама меня в дурдом пошлёт, если я начну с ней спорить об этом и предполагать что-то другое. Я просто верю. То, что Гагарин летал, доказательств не требует, потому что опровергать этот факт не имеет смысла. Вопрос – зачем ставить под сомнение очевидное?
- Ответ… - учитель опёрся пальцами на парту Семёна, - садись. Ответ, наверное, такой… - ученик сел на место и Николай Петрович продолжил, - …любые объективные данные легко поставить под сомнение. Любые. Вы посмотрите, что пытаются сделать сейчас с нашей историей, - он заложил руки за спину и опустил голову, - каждый выбирает, во что ему верить - сам. И как верить, и почему, - физик подошёл к окну и уставился на рассвет. - Для меня доказательством того, что Гагарин в космосе был, является аргумент, что до сих пор нет ни единого опровержения по этому поводу. Нет данных, доказывающих обратное. А самым главным опровержением явилось бы свидетельство его дублёра-Германа Титова, у которого и мысли не возникало такой никогда. Герман Титов до конца жизни мучился - переживал, не о том, что не он первый на Земле, кто слетал в космос, а о том… - педагог повернулся к ребятам, - …что не он второй после Бога, кто побывал на небе, кем и стал Юрий Гагарин. Тяготился, что не он, Титов, увидел нашу Красавицу первым в человечестве вообще. Вы понимаете, о чём я говорю?
- Конечно! Если бы кто-то знал, что Гагарин не летал, это давно бы стало известно! – взбодрились ученики.
- Вы про веру? – спросил Семён, и они с учителем враз сняли очки.
- Да, дети))).
Урок проходил не по сценарию.
За окном уже почти рассвело.
Николай Петрович сидел за своим столом:
- Как вы себе представляете, кто бы мог придумать Гагаринский «миф»? – продолжал он, - один человек - нет. А группа лиц? Ответ – если знают двое, знают все. Придумать историю шестидесятых в то время для далеко идущих, на десятилетия, планов, для нас с вами, невозможно - точно предсказать мировые события нельзя. Придумать историю шестьдесят первого года на чистом листе сегодняшних событий или создать миф прошлого – тоже нереально. Представляете, если бы Гагарина вообще не было, а кто-то просто сфальсифицировал бы его всю жизнь сейчас? Мы бы в это поверили? Нет, конечно. Историю можно только переписать, дополнить или уничтожить. Я хочу сказать о другом, - физик нетерпеливо барабанил пальцами по раскрытому журналу, - вы не обращали внимания на то, как мы с вами разговариваем? Даже вот сейчас…
- Как?! Непринуждённо?! Безграмотно?! Косноязычно?!
- Нет. То есть, может и да))) Я не про это. Как говорили древние люди в отличие от нас с вами? – Николай Петрович поднялся на ноги.
- Как?! Непринуждённо?! Безграмотно?! Косноязычно?! – рассмеявшись, повторили дети.
Учитель подошёл к подоконнику и уселся на него.
Он подождал, пока все успокоятся и продолжил:
- Хорошо. Помните, мы начали с Этана, который верхом на…
- На осле? – перебил его Семён, - помним…
- «На осле» - это из другой оперы. К этому мы ещё вернёмся… - махнул рукой физик, – …который верхом на орле воспарил в небо, помните?
- Дааа!!!
- Это древняя, - педагог снова подошёл к доске и взял тряпку, - легенда без иносказательного на то время смысла - просто «прямолинейно» посадили человека на орла. Прошло четыре тысячи лет, чтобы это сказание смогли употреблять, как я сегодня - для намёка или для какой-либо подсказки. Какое ещё есть древнее произведение со схожими бесхитростно-прямыми действиями своих описываемых героев?
- Какое?! Легенды?! Сказки?! Анекдоты?!
- Анекдоты? – Николай Петрович положил тряпку на место. Она успела уже высохнуть, и он похлопал в ладоши, слегка распыляя перед собой мел. – Самые удачные анекдоты – это те, которые, что называется, в тему. Кто нас научил так разговаривать? Ну?! – физик застыл в улыбке.
- Тот, кто въехал на осле?! – Семён снова ткнул пальцем в дужку между глаз.
- Ну, наконец-то, - учитель посмотрел на свои белые ладони, - а древнее известнейшее произведение без иносказательного смысла? Без притч? Ну же?! – он тряхнул руками, будто они были мокрыми и сел за стол.
Дети молчали.
Физик захлопнул журнал и отодвинул его в сторону.
- Апчхи! – снова раздалось с задней парты.
Семён сидел, как все – не шелохнувшись и прямо.
- Ну, вы что, ребята)))?
- Библия?! – раздалось с задней парты после оглушительного высмаркивания.
- Правильно. Но не совсем, - Николай Петрович подпёр щёку рукой, - Ветхий Завет. Наша с вами древняя история. Практически без притчевых структур. Соломоновые - единственные. Я сказал «со своими описываемыми героями», да? Нет. Там даже внешних описаний людей нет. Это язык - до создания Завета Но-во-го. Нового, переполненного сравнениями, словно леса с россыпями ягод…
- «Лес с ягодами» - это сейчас ваша притча, - заметил Семён. – А в Старом Завете только тупо перечисляется, кто куда пошёл, и кто что сделал и сказал…
- В Ветхом, Семён, а не в Старом. Не умничай. У тебя таких перечислений сегодня прозвучало не меньше, по-моему, - сказал учитель, и все засмеялись. - Ребята, - он постучал по столу, - какой гений или их группа могли сочинить историю про Христа, так, чтобы столь резко за относительно короткий период изменить стиль мышления всего человечества? Ну? И куда делся автор, в таком случае? Кто-то же должен был за столько сотен лет найти этого «Шекспира»? Ну, или хотя бы предположить о его существовании?
- Историю придумать невозможно. Её можно только переписать, дополнить или уничтожить, - произнёс кто-то с места.
- А это что сейчас сказали? – Николай Петрович вытянул шею, «вглядываясь вдаль».
- Пример словестного образа обычного случая, - помахав телефоном, сказала девочка с другого ряда, - а Христос и «хрест», который на шее, «Шекспиры» придумали для «заманивания» детей? Я маленькой думала, что это от одного слова.
- А кто фамилию Гагарин придумал? – начал Семён. - «Га, га, га» - так гуси кричат, когда летают. А Пушкина кто придумал? Он погиб от пушки. А, кто правящие семьи мира придумал? Масонство? Вообще-то, Ветхий Завет – это предсказание появления «автора» Нового…
Звонок в коридоре перебил его.
В дверь вошла учительница:
- Здравствуйте, - поприветствовала она всех.
Николай Петрович сидел, как и прежде – задумчиво подпиравши голову рукой:
- Здравствуйте, - сказал он, загадочно улыбаясь.
Женщина смутилась.
Она растерянно посмотрела на ребят.
Дети, все, как по команде, вышагнули из-за своих парт.
- Присаживайтесь, пожалуйста, - разрешила учительница.
Все сели, кроме Николая Петровича.
Он поднялся тоже и теперь стоял и внимательно протирал свои очки.
- Николай Петрович, - Семён с первой парты среднего ряда огляделся по сторонам, - за окном рассвело… уже десять минут назад...
- Извините, - физик прошёл мимо учительницы до двери, - мы так увлеклись, что пропустили перемену.
- Большую перемену, - уточнил ученик с первой парты среднего ряда, - как и знаменательную дату.
- Да, да, - седовласый педагог выключил уже ненужный свет. – «Большая перемена» - старый добрый фильм, Семён. Не зря, наверное, я в прошлый раз объяснял вам его название. Богат наш современный язык. Что тут скажешь. Солнца стало больше. Вы теперь не цыплята, - грустно произнёс Николай Петрович и тихо вышел, прикрыв за собой дверь.
- Здравствуйте ещё раз, - сказала учительница. Вошедшая положила стопку тетрадей на стол и приблизилась к доске, - тема сегодняшнего урока…
Взявшись за сухую белую тряпку, женщина замолкла.
Немного подумав, она положила её на первую парту среднего ряда:
- Это что? – раздался громкий строгий голос.
- Девятое марта, - неожиданно вырвалось у Семёна.
- Это тема сегодняшнего урока! Солнца больше - влаги меньше! Предмет, стирающий наши мысли! – прикалывались с мест, – Нет! Выстирывающий! Высушивающий!
- Апчхи! Это… Апчхи! – не мог высказаться простывший.
Все «ржали».
Учительница открыла журнал:
- К доске пой-дёт…
- Тот, кто не ржёт!!! – отрифмовали бесстрашные дети.