Да, раньше Эта Страна и Та Ещё Страна были одной страной – Скифотаврией, до тех пор, пока лихие конники из стран Восточных Косоглазов со всех сторон налетели, захотелось им Скифотавров из их степей-лесов выгнать, их реки-озёра заграбастать, поля перетоптать, скот угнать. Но как хотели, так и перехотели: Скифотавры тоже отчаянно дрались, и пришлецов одолели-отогнали. Только и сами числом крепко убыли да вскоре перессорились. И разделились они на два племени, большее повёл один брат Иван на север, в леса и болота, и там в глуши столицу поставил, из этого племени Та Ещё Страна пошла. А меньшее племя с братом Грыцьком за атамана на месте осталось, поленились они новое место искать. Вскоре отогнанные лихоимцы вернулись, и пришлось племени Грыцька на себя ярмо надевать, дань платить, победителям угождать. Зато летом Грыцько иногда мог вишни украдкой из бывшего своего сада щипать – уж очень он их любил! Правда, вишенки ему всё больше поклёванные птицами доставались, ну, и на том спасибо. Лишь со временем потомки Грыцька ярма лишились: просто лихоимцы остались там жить, и через много поколений слились с народом Грыцька. От лихоимцев народ этот унаследовал бандитский нрав, а от соплеменников Скифотавров леность и трусость, напрочь забыв взять от них предприимчивость и тягу ко всему новому. Одно слово, осторонцы.
Осторонцы оченно любили дармовщину, выпить и поесть «на дурыку» считалось у этого южноватого народа (ну, ведь не совсем на юге живут!) во все времена доблестью. Слабому юшку пустить, обдурить простака, бабу отыметь бесплатно, - словом, все удовольствия жизни просто даром – на дурыку. Так этот народ и тащился по истории, ни шатко, ни валко, все ухабы считал-пересчитывал, словно быки волокли телегу с не вполне круглыми колёсами. В свой черёд появился у них огонь, колесо, порох, железо, ружья и сабли, но ничего из главных изобретений человечества в Этой Стране не возникло. Да уж, не бежали Осторонцы в голове прогресса, а тянулись вослед ему на своих медлительных волах, пускающих длинные тягучие слюни на битые шляхи.
Если возникала в Осторони Свежая Мысль, то автора сначала прорабатывала «громада» на Базарной Площади их столицы, построенной ещё Скифотаврами, да обговаривали в церквах, а затем и соседки через тын. В конце выносилось Громкое Осуждение от Высочайших Особ: Головмана, его жёнки, сватов, братов, дядей и прочей родни. В результате высказавший этуМысль изгонялся из Громады и чаще всего уезжал в культурные страны Заходящего Солнца, где доморощенного Мыслителя пригревали, вытирали ему сопли, одевали по последней моде, обучали наукам и искусствам – словом, интегрировали в западную культуру. Некоторые из игнанников даже возвращались в Эту Страну, создавали свою письменность на основе грамоты Скифотавров, и пытались просвещать свой народ.
Когда прогрессивный Запад изобретал ружья, пушки, и другие не менее полезные для человечества предметы «заботы» о человеке, первым делом он пытался проверить их действия на Скифотаврах. Этот народ так и так служил для них щитом, защищавших их от набегов племён Восточных Косоглазов и Южных Сарацинов. Правители Запада подумывали, не прибрать ли к рукам Скифотавров, не посадить ли им своего Кесаря и обратить в свою веру, самую истинную из всех вер, позаимствованной у племени древлян, исстари скитавшихся по миру в поисках пристанища. Очень уж им хотелось править народом Скифотавров, который они упорно считали неразумным. Северные Скифотавры дрались ожесточённо и никогда не давали спуску врагу. Зато Осторонцы всегда были готовы примкнуть к врагу, предать своих северных родичей, и даже воевать в когортах врага.
Приходили вшеды с севера воевать Скифотавров, и тут же Осторонцы приползали на брюхе к их кесарю Карлу-Северомору, моля пощадить их поля и вишнёвые сады – уж больно любили Осторонцы вишни, это у них было унаследовано от Грыцька-родоначальника. За эти милости посылали Осторонцы своих конников в рать кесаря Карла-Северомора, ему пособлять северян покорять. Но северяне побили и вшедов, и многих других рыцарей с песьими, львиными, тигриными и лисьими мордами на щитах и доспехах. И своим южноватым родичам-соседям примерно досталось за предательство и трусость.
Давно когда-то в Стране Лягушатников возник один Главный Лягуш, который у них в болотах громче всех квакал, придумал завести в их стране много пушек, ружей и войска, и стать их Новым Кесарем. И стал; и Старому Кесарю голову срубил, и начал всех воевать-завоёвывать. Прослышал он, что в Скифотаврии тоже много болот, и некоторые людишки там на том же языке, что и он, квакают, и решил он Скифотавров завоевать, а их добро пограбить. Вор он и есть вор, хоть и Кесарем назвался. А о том не подумал, что в Той Ещё Стране зимы страшно холодные, и главное, что болота-то зимой замерзают, и негде будет зимой поквакать-поплавать, и поесть будет нечего. Войско у Главного Лягуша было огромадное, и по пути на столицу Скифотавров оно, как саранча, объело всё кругом. У Скифотавров тогда Царь-Кесарь тоже не шибко умный был, и поручил войну вести дальше опальному старому полководцу, дескать, проиграем войну, так на Старика-Воителя всё и спишем. Главный Лягуш всё вызывал Старика-Воителя на бой, уж и трусом его называл, и по-всякому оскорблял, а только войско Скифотавров от боя уклонялось, сколь возможно, и пришлось Главному Лягушу в столицу входить непрошенным гостем, хуже татарина. Его и попотчевали огнём – столица запылала со всех сторон.
Делать было нечего, зима наступала, вражеское войско отощало, и кинулось назад, обратно в свою Лягушандию, оставляя больных и раненых умирать, хотели пойти другой дорогой – прежнюю, по которой пришли, они разорили, там ни коровы, ни свиньи, ни даже курёнка не осталось, да войско Старика-Воителя не пустило, пришлось им по пустыне возвращаться, а на переправе через пограничную речку наконец-то Старик-Воитель милостиво дал им бой, которого они так хотели... Вор есть вор, против него любые средства хороши, хозяин имеет право защищаться, как может, ради живота своего. Бросил Главный Лягуш остатки свого воинства и сбежал, подлый трус, в своё болото. А дома его уж после того не сильно жаловали, и вскоре заточили без славы, лишили и титула.
А время неумолимо двигало человечество к свободе и прогрессу. Жители Той Ещё Страны были раздосадованы слабостью ихнего Царь-Кесаря, что начал своими землями торговать. Царь-Кесарь продал часть Ледяной Страны заморскому Королевству Чёрного Зла, образованного из каторжников, убежавших из стран Заходящего Солнца. В ту пору Царь-Кесарь Той Ещё Страны сильно проигрался в карты, спустил царскую казну, и продал часть своих земель, примыкавших к Королевству Чёрного Зла, всё одно защитить их он не мог, был сам хворый, и наследника имел хворого. Народ Той Ещё Страны прогнал своего правителя и установил у себя Народную Волю. А в народе всяких людишек встретить можно, и пробрался в управление Народной Волей злой зверь Шакал, принявшийся по шакальему закону всех ближних пожирать, и начал со своих прежних товарищей, с которыми за Народную Волю боролся.
Вскоре Шакал правил Той Ещё Страной единолично без милосердия, ума и справедливости (а когда она была, та справедливость?), всех людей поработил-развратил-испакостил. В соратники себе выбрал лис и собак, что ему каждое утро сапоги вылизывали до зеркального блеска и в пастях свежезадранную человечину приносили. Но поскольку страна Скифотавров со своими соседями всегда старалась в мире жить, издревле выбрав себе миролюбивый девиз: «Мы всем соседям мира желаем, но кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет», то даже Шакал со своей кликой эту заповедь преступать сильно боялся, всё больше злобу свою неуёмную на своих подданных срывал, рабство восстановил – иначе, по-современному править не умел, чуть что, вжик,- и голова с плеч. Пришлось жителям Народной Воли (это новое название Той Ещё Страны Шакал в насмешку оставил) к ярму снова привыкать. Шакал-то ведь в Юго-Восточных странах вылупился, там бандитствовал себе помаленьку, человекам горла резал, абрекствовал по-ихнему.
Как заслышал Шакал, что в Скифотаврии появились люди, которые Народную Волю желают создать, к ним примазался, в доверие втёрся, учеником их прикинулся. Эти люди учёные были, и дальше учились, глазами всё в книжки смотрели, так они Шакалу поверили, хотя носы при нём зажимали, уж очень Шакал кровью смердел и падалью: во все времена нет-нет, да человечка и загрызёт. Ещё и при Царь-Кесаре некоторые из Народовольцев пропадать стали, подозрение на Шакала падало, да он ловко отбрехивался, хотя и продавал их Царь-Кесарю за то, чтоб не судили его за бандитство былое. Народовольцы морщились, его завидя, да он им деньги доставлял, продолжая бандитствовать, и они ему всё прощали. А не надо бы!
Когда Шакал лапами своими звериными власть загрёб, так ежедневно требовал по тысяче человеков истреблять просто так, для своего удовольствия. Зверь он и есть зверь, хоть и по заграницам мотался, и труды научные через пень-колоду читать выучился. Страны Заходящего Солнца Шакала побаивались и даже уважали, втайне его зверства поощряли, на дальнейшие преступления благословляли, видя, как он Ту Ещё Страну всё ближе к пропасти подводит.
Осторонцам не удалось в стороне остаться, Народная Воля в себя многие народы включала, и Эта Страна попыталась было вначале свою Осторонную Волю образовать, да Страна Волков напала на всю Скифотаврию, и когда волчье воинство победили-прогнали, то Народная Воля естественно и в Этой Стране победила. А дальше Шакал всё в своих лапах держал, и чтоб мысли об Осторонной Воле в Этой Стране из голов народа выбить, Голод туда напустил, и много других пакостей сделал. Шакал требовал, чтоб его народ любил и славу ему пел. И пели, и любили, и доносили на тех, кто только рот открывал, а не пел, и Его, то есть Шакала, не славил, а хулил. Шакала на выборах в таком-то году в правительство не выбрали, так он сам себя выбрал, тех же, кто против него пошёл, услал в пустыню канал прокладывать. Там все они без еды и померли, а канал, ими проложенный, сразу высох, а потом его песком завеяло.
23 марта 2014 г.