Давно это было в одной далекой стране.
Он и Она полюбили друг друга мгновенно, как только увидели друг друга, словно их обожгло огнем молнии. Но в глазах людей, которые их окружали, эта любовь была запретной. Таковы уж были нравы в этой стране.
Мучался каждый из них от своей любви и невозможности быть вместе, от тяги друг к другу и необходимости учитывать мнение людей, которые их окружали, а, прежде всего, от своих супругов и уже взрослых детей.
- «Как быть? Что делать?» - мучительные вопросы не давали спокойно жить уже много месяцев.
С кем было посоветоваться? С родными – не поймут. С друзьями-подругами? Что они могут сказать, ведь у них тот же жизненный опыт, да и смотрят они на них как-то неоднозначно.. Может быть есть кто-то, кто имеет больший опыт? Перебирали они подолгу в уме всех, кого знали. И вот, вдруг, вспомнили.
В соседнем поселении на опушке леса в небольшом домике жил старец. Чудной он был немного, не такой как все. Люди с любопытством наблюдали за ним, но относились к нему с уважением. Какой-то ореол таинственности окружал его, не отталкивал, а привлекал людей. Когда он там поселился и откуда прибыл, никто не помнил.
Он первым предложил своей любимой отправиться на зорьке к старцу, чтоб посоветоваться именно с ним. Она тоже об этом думала, но все еще сомневалась, а сомнения всегда и во всем надо развеять, если уж они есть.
Третий человек бывает не лишним, а иногда и очень даже нужным, чтоб разобраться с противоречиями, которые порой разрывают душу на части, да и голова порой раскалывается от всяческих мыслей.
Чтоб не вызывать толков у людей, Он и Она шли к старцу порознь, но в одно время, о котором условились заранее.
Было ранее утро. Легкий туман еще не рассеялся, а лишь был надорван местами, а через него сквозили солнечные лучи. Где-то в отдалении лаяли собаки, мычали коровы, кричали петухи… Птицы наперебой пели свой гимн Солнцу.
Первым к дому старца подошел Он, но входить не стал, остановившись у забора со стороны опушки леса. Потом он присел на корточки и вслушался в пение птиц. Сердце, сильно бившееся пока Он шел сюда, словно успокоилось, будто ожидало этого благословенного момента.
Вскоре подошла Она, встревоженная, запыхавшаяся, но когда Она увидела любимого, все тревоги куда-то улетели. Была только Любовь и Он. Все остальное будто ее и не касалось никогда.
Они подошли к калитке, взявшись за руки, и постучали.
Старец словно ждал их, так быстро он подошел к калитке и открыл им со словами:
- «Я знал, что вы придете. Давно поджидаю, с тех пор, как вы обо мне вспомнили и засобирались ко мне в гости».
Это был мужчина еще крепкий на вид, лет восьмидесяти не более. Небольшая белая борода обрамляла загорелое лицо. Волосы у него были до плеч и они были перевязаны на лбу тесьмой, чтоб не мешали, как это было принято раньше у славян. Одет был неприметно, как все.
Домик его был небольшой, кухонка с печью и столом, комнатка с топчаном, столом и большим самоваром на столе. У стола три табурета.
Самовар на столе был горячим, от него шел легкий пар, а рядом на столе стояло три чашки, миска с медом и тарелка с баранками. Видно правда, хозяин ждал гостей.
Старик пригласил засмущавшихся гостей за стол и принялся наливать кипяток из самовара в чайничек, куда уже были засыпаны какие-то травки. В воздухе разлился аромат липы, чабреца и чего-то еще.
Гости сели за стол, но разговор не начинали, поэтому хозяин заговорил первым:
- «Знаю, что совет вам нужен, но в чем дело, в чем вы видите проблемы, никак не пойму», - сказал старик и глянул на мужчину.
Тот откашлялся и заговорил, глядя в глаза старику и изредка бросая взгляд на свою любимую, которая нервно теребила в руках носовой платочек.
- «Любим мы друг друга давно, как только встретились впервые в прошлом году. Мы ведь приезжие из другой страны, но здесь живут наши родные и мы когда-то жили. Только вот семьи есть у нас с ней, да дети взрослые, что живут отдельно (у нее сын, у меня – дочь)», - он кивнул на свою подругу, -«понимаете, хочется нам быть вместе, но решиться на это не может никак, ведь мы привыкли считать, что у каждого долг перед супругом…».
- «Долг говоришь? – спросил старец и продолжил слегка помолчав, - ну может и был он у вас пока дети не выросли… не знаю… А перед собой у вас долга нет, перед Богом? Каждый человек создан, чтоб любить и быть счастливым в этой жизни».
Старик еще немного помолчал, понимая, что заставил своих гостей задуматься, а затем продолжил вновь задавать вопросы, которые прямого ответа не требовали, но заставляли думать и отвечать на них себе самостоятельно.
- «А супруги ваши рядом с вами счастливы и любимы и были ли любимы когда-то, так как вы сейчас?»
На лицах гостей застыло смущение и недоумение. Им и в голову не приходило задавать себе эти вопросы и задумываться об этом.
- «Вы сейчас чью жизнь живете, свою или жизнь тех, кто вас окружает?
Каждый рождается и умирает сам по себе. И жизнь каждый живет свою собственную, а не совместно с кем-то данную. Каждый ответственен перед Богом за собственную жизнь, за свои поступки. Никто не может лишить человека, творение Божье, собственной воли и не может заставить поступать, вопреки ей и собственной совести, собственной судьбе, данной свыше. Каждый волен поступать так, как считает нужным для собственного счастья, не будучи счастлив сам, он не сможет сделать кого-то счастливее. Вы же своих супругов лишаете возможности изменить их безрадостную жизнь, в которой нет Любви. Вы - препятствие перед их счастьем. А может их ждет иная судьба, лучшая доля, но уже без вас?»
Гости опять переглянулись. Уж это-то им и вовсе в голову не приходило, ведь, расставшись со своими супругами, они давали им возможность начать свою новую жизнь, стать счастливее с кем-то другим.
- «Любовь – это святое, она главенствует в нашем мире как светлая часть бытия. Она проникает во все наши дела и поступки, во все, что происходит в жизни нашей. Все идет через Любовь", - с укором сказал старик, будто кто-то с ним спорил, когда он говорил о высокой Истине.
- «Но у нас же дети… как они все воспримут», - спросила озабоченно женщина, продолжая теребить платочек.
- «Как я понял вас, детей малых у вас нет. Каждый человек живет свою жизнь. И дети ваши тоже. Вы за них их жизнь не проживете? Это даже плохо, когда родители вмешиваются в жизнь детей без надобности, все за них решают, все за них делают, обеспечивают их до старости. Дети сами должны всему учиться, сами проживать свою жизнь с ее трудностями и испытаниями, учиться преодолевать самостоятельно свои испытания. Все в природе так построено. Да вы и сами прекрасно это знаете.
Наше дело, поддерживать взрослых детей в трудную минуту, да и то, если они сами об этом попросят… ну, может и посоветовать им что-то, не настаивая ни на чем. Выслушают – сами решат, как им быть. Примут совет или нет - это их дело, их ответственность за себя, за их жизнь… Да, ведь и со всеми, кто нас окружает мы так же поступаем. Люди должны любить друг друга все, а не только близкие и родные.
Так, что вы спросить-то у меня хотели, детки?» - спросил хозяин.
- «Да, собственно ничего», - переглянувшись с просветленными лицами чуть ли не хором сказали гости, слегка улыбнувшись.
- Ну, тогда чай давайте пить, пока не остыл», - сказал старик, искоса глядя на гостей и замечая как они потянулись друг к другу, как им хочется остаться вдвоем.
Он видел, что они остались у него пить чай лишь для приличия, чтоб не обидеть хозяина.
- «А как вы узнали, что мы придем? Или кого-то другого ждали», - спросил хозяина гость.
Усмехнулся старик в усы и искорки улыбки по молодому засветились в его голубых глазах, словно чертенята там запрыгали.
- «Как вам это объяснить?» - сказал хозяин, - «знаю и все, а откуда… это и для меня тайна… от Бога, думаю…»
Солнечные лучи осветили его голову и гости увидели словно нимб светится вокруг его чела. А может им это показалось…
Распрощавшись с хозяином и поблагодарив его, они ушли. На их лицах сияли улыбки, а руки так и тянулись друг к другу, чтоб сплестись пальцами … и, казалось, что какая-то волна света соединила их в одно целое… исчезла граница, разделявшая
их, когда они вошли в этот дом.