Было это или не было - мне не ведомо. Вот только люди сказывают, что жили под Муромом, в одной глухой деревеньке, что у самого дремучего леса, две вредные старушки: Ефраксинья и Евлампия. На всём белом свете не было никого, кто мог бы ужиться с ними.
Всё было старушкам не по нраву: и солнце слишком жарко палит, и ветер очень громко шумит, и дети вообще ничего, кроме крика, не умеют делать, а собак так вообще надо топить щенками ещё.
Да и между собой-то они не всегда договориться могли, хоть и жили в одном доме. Вот поссорятся, накричатся чуть ли не до хрипоты, разойдутся по углам и сидят дуются друг на друга. День проходит - не шелохнутся, вечер ночью сменяется - тишина. Никто не хочет первой на тропу мира выходить из-за гордыни своей. Но, голод-то не тётка, да и печь сама собой не растопится, а вода из колодца в ведро не наберётся и в дом не прискочет. Ефраксинья за что-то одно примется, Евлампия другим займётся, пытаясь даже взглядом не встречаться с соседкой. Да ведь не зря говорят, что труд, ради общего дела, объединяет. Вечером уж вновь сидят на скамейке да кости всем и каждому перемывают. Все стараются побыстрее скрыться от их, не по-старушачьи, зорких глаз и острых язычков.
Однажды летом старушки, как обычно, сидели у дома на завалинке. Весело чирикали воробьи, копошась в траве. На крыше о чём-то своём переговаривались аисты. Во дворе, перед домом, бегали соседские ребятишки. Где-то залаяла собака и вскоре ей ответили соседские псы. Вот на дороге появилась телега, которую с большим трудом тащила старую гнедая кобыла. Вдруг она остановилась и посмотрела жалобно на хозяина - такого же старого деда.
- Н-но, родимая, - просил её возница, - ещё чуточку осталось до дому.
Кобыла фыркнула и покорно продолжила свой путь.
- Ой, не могу, - сказала, махнув рукой, Евлампия, - Кузьма со своей Ласточкой. И кто кого везёт?
Ефраксинья хотела что-то ответить ей, да тут из соседнего дома выбежала девушка и, оглядываясь, устремилась к лесу. А вслед за ней выскочил парень. Он подождал, пока она скроется за деревьями, а потом спокойно пошёл в лес.
- Ты смотри-ка, подруженька моя, этот Кузьма, Игната-кузнеца сынок, опять к девке Петра-мельника чуть ли не под юбку смотрит! Стыдоба одна! - возмущалась Ефраксинья, грозя морщинстым кулачком парню.
Только хотела Евлампия слово вставить, как на дороге появился пьяный мужичок. Он еле-еле переставлял свои ноги.
- Да ты на Егора-пастуха посмотри! - проворчала Евлампия, - Третий день кряду как Илья-сапожник ходит! Ни стыда, ни совести!
Ефраксинья лишь кивнула в ответ. Вдруг послышалось весёлое повизгивание. На соседский огород, вырыв яму под забором, пробрался поросёнок.
- Ой, смотри, - сказала Ефраксинья, - опять этот хряк Авдотьи в огород Парамона-плотника залез.
Евлампия и бровью не повела. Она во все глаза уставилась на деревенского священника.
- Глянь-ка, - сказала Евлампия, - отец Ануфрий от Марфы, Федула-конюха жены, довольный, словно кот мартовский, выходит. А пузо, пузо-то впереди него идёт!
Незаметно наступил полдень, небо затянулось тучами и стал накрапывать дождик. А вскоре пошёл настоящий ливень. Старушки, как ошпаренные вскочив, побежали домой. Переодевшись во всё сухое, поставили самовар и вскоре пили чай, сидя перед окном.
- Ох, ну и погода, - проворчала Ефраксинья.
- Ты права, подруженька, такого ливня давно уж не было, - вторила ей Евлампия.
Лило, не переставая, как из ведра, как будто бы кто-то там, высоко в небе, сломал плотину реки и вся вода полилась на землю, дабы всё кругом затопить. На улице было пусто и тихо, даже собаки перестали лаять. Ефраксинья взяла спицы и клубок овечьей шерсти, а Евлампия пяльце и иголку с ниткой. Дети у них уж давно выросли и разъехались по Руси, а внуков они так ни разу и не видели. Обижались одно время, да вскоре свыклись. Поняли, что сами всему виной. Ведь и детям от них, ой как, доставалось. Вот и вязала носки, да варежки Ефраксинья себе и Евлампии. А подруженька её вышивала цветы, деревья, да животных диковинных, дабы глаз смотрел и радовался.
Наступил вечер. Евлампия сходила за водой и дровами. Вскоре в Русской печке весело горел огонь. А Ефраксинья принялась готовить ужин. Пока она возилась у печки, Евлампия решила немного прибраться в доме.
Вдруг кто-то постучал в дверь. Соседки переглянулись. Гостей они не ждали, да и не ходил к ним никто, кроме отца Ануфрия, да и то лишь на Пасху, да Рождество.
- Поди посмотри, кто там, - сказала Ефраксинья.
Евлампия подошла к окну, но было так темно, что глаз сломать можно.
- Кто там? - спросила она.
За дверью кто-то взвизгнул, потом послышалось конское ржание. Евлампия быстро подскочила к печке и схватила ухват. А Ефраксинья, перекрестившись перед Николаем Угодником, прихватила тяжёлую чугунную сковороду.
- Эй, а ну-ка уходите, по добру-по здорову! - крикнула Евлампия.
- Не чего шастать, на ночь глядя! Добрые люди все уж спать готовятся! - воскликнула Ефраксинья.
За дверью кто-то тихо зашептался, а потом послышался детский голосок:
- Пустите меня, пожалуйста, тётеньки. Я очень устала и проголодалась.
Подруженьки переглянулись. Ведь обе слышали несколько голосов. А значит, либо тот, кто за дверью, обманывает их, или ветер с ними злую шутку шутит.
- Пустите меня, пожалуйста, я вся насквозь промокла, - вновь послышался голос девочки.
На этот раз кроме неё никто больше и не говорил. Решив, что до этого им просто послышалось, Евлампия поставила ухват на место и открыла двери. На улице оказалась маленькая девочка. Она вся насквозь промокла и сильно дрожала от холода. А из глаз её текли ручьём слёзы.
- Заходи-ка побыстрей, девочка, не пускай в дом ветер с дождём, - проворчала Евлампия.
А Ефрасксинья, отложив в сторону сковороду, стала внимательно разглядывать незваную гостью. Вскоре она убедилась, что раньше никогда её не видела. Девочка вошла в дом и Евлампия закрыла за ней дверь.
- Подойди-ка поближе к огню, да сними мокрую одёжку. А то так и заболеть легко, - предложила Ефраксинья.
От детей у них осталась кой-какая одежда. Вскоре девочка сидела перед печкой в сухой одежде и наблюдала за перешёптывающимися поленьями. Евлампия накрыла на стол, а Ефраксинья положила в тарелки картошку с зеленью и бараньи ноги с чесноком.
- Садись, девочка, да покушай, - предложила она.
Гостья, сев за стол, жадно набросилась на еду. Ефраксинья с Евлампией во все глаза смотрели на это диво. Видно, девочка давно уж не ела сытно. Они стали ей подкладывать добавку. А сами даже по еду и позабыли. Когда девочка насытилась, Ефраксинья спросила её:
- А теперь, милая, расскажи нам, откуда ты?
Евлампии тоже до смерти это было интересно. Девочка посмотрела на них и снова у неё потекли горючие слёзы. Даже у таких вредин, как подруженьки, сердца растаяли. Они подсели по бокам к девочки и стали её гладить по головушке да успокаивать. Вскоре девочка успокоилась и всё рассказала:
- Были у меня и батюшка с матушкой, и сёстры с братишками. Жили мы в большом светлом доме в любви да ладе. Матушка день-деньской то у печки, то у прялки. Батюшка в кузне всё время пропадал. Старшие братья с сёстрами в поле работали. А младшие в люльках голосили. Я и за ними приглядывала, и матушке помогала. Когда батюшка возвращался домой, а братья с сёстрами с поля, мы садились за один большой стол и, помолившись Николая Угоднику, ужинали.
Больше всего на свете я любила Рождество и Пасху. Ведь в это время мы всей семьёй веселилась и дарили друг другу подарки. А потом я со старшими братьями и сёстрами шла на гулянья. Катались на каруселях, качались на качелях и даже ездили на тройке с бубенцами. А потом возвращались домой и, перед сном, загадывали наши самые сокровенные желания.
И вот однажды, в самый канун Рождества, к нам в дом на ночлег попросились три незнакомца. Мой батюшка был человеком с добрым сердцем и не смог им отказать. А матушка тут же усадила за стол и накормила досыта. А я вместе со старшими братьями и сёстрами тихо сидела, ожидая рассказов о невероятных приключениях. Насытившись, гости о многом нам поведали.
Оказалось, что они прошли чуть ли не полсвета. Спасались от ужасных зелёных ящериц, что целиком поедают людей. Бороздя Далёкий Океан, видели громадных рыб, величиной с целый дом, что испускали прямо из спины гигантские струи воды. Ездили по пустыне на диковинных лошадях с двумя горбами.
Мы сидели, открыв рты, и не упускали ни одного их слова. А они, устав от долгой дороги и разговоров, вскоре уже заснули крепким сном. Матушка и нам велела ложиться. А потом и сама с батюшкой угомонилась.
Всю ночь мне снились какие-то чудовища, смотрящие ужасными горящими глазами. Они грозно шипели и пытались схватить меня, но я всё время убегала от них.
Когда же наступило утро, то ночных гостей в домене оказалось. Я вскочила и побежала к колодцу умываться. А когда вернулась, то поняла, что никого, кроме меня, в доме нет. Все куда-то исчезли, даже младшие братья с сёстрами. Я побежала их искать, спрашивая у встречных, не видали ли они мою семью. Но никто ничего путнего сказать не смог.
Вернувшись домой ни с чем, я упала на лавку и тут же забылась тяжёлым сном.
- Доченька, - вдруг позвал меня кто-то.
Я открыла глаза, но никого рядом не было. Подошла к Николаю Угоднику и попросила его заступиться. Потом снова заснула. И во сне увидела матушку. Она шла, сгибаясь до самой Матери-Сыра-Земли, под тяжестью тяжеленного коромысла.
- Мамочка! - закричала я.
Но она меня даже не услышала. Тогда я побежала к ней. Но стоило мне только приблизиться, как она тут же растаяла в воздухе. Я упала на землю и горько заплакала.
- Не плачь, девочка моя, - вдруг раздался голос батюшки.
Я подняла глаза и увидела его. Он был весь прозрачный, словно из стекла сотворённый.
- Батюшка, куда вы все пропали? - спросила его.
- Нас пленили злые люди, которых мы приютили на ночь, - тихо ответил батюшка.
- А как вас спасти? - спросила его.
Батюшка тоскливо на меня посмотрел и ответил:
- Это невозможно, милая. Нас уже давно нет на свете белом. Знай, что те незваные гости есть злые колдуны. Они ходят по свету и похищают души добрых людей, а злых берут себе в услужение.
Он ласково посмотрел на меня и растаял в воздухе. А я расплакалась с горя. Ведь стала полной сиротинушкой.
Когда наступило утро, я собрала себе еды в дорогу и пошла куда глаза глядят. Всякие люди попадались. Кто-то кормил и ночлег давал. А кто-то и палкой прогонял, называя нищей попрошайкой. Долго ли коротко ли я ходила, не знаю - счёт дням потеряла. Но однажды забрела в сад чудесный. Отовсюду разносились райские голоса птиц и благоухали цветы. Там росли такие деревья, какие и во сне не увидишь. А по веткам ползали смешные животные, похожие на человека. Они, увидев меня, весело загалдели. Потом трое из них спустились и угостили вытянутыми фруктами с жёлтой кожурой. Признаюсь, съев один, я захотела ещё и ещё. А мои новые знакомцы всё угощали и угощали. Наконец, насытившись, я довольная села на траву. Мне было так тепло и сытно, что не заметила, как заснула. А когда проснулась, то вокруг всё изменилось. Птицы больше не пели, цветы не благоухали, даже деревья с травой исчезли. Поискала знакомцев, но и их не было. Вот тогда мне стало очень страшно. Я закрыла глаза и стала молить Николая Угодника спасти меня.
- Ты как посмела войти в мой волшебный сад, смертная! - вдруг раздался чей-то злобный голос.
Я оглянулась и замерла от ужаса. Прямо за моей спиной стояло огромное рогатое чудище, с пылающими яростью глазами, исторгающее из ноздрей пламя.
- Чего молчишь, смертная? Испугалась? - спросило чудище.
Я не могла и слова вымолвить. Лишь кивнула в знак согласия. В тот же миг чудище исчезло, а на его месте возник старик с длинной седой бородой.
- Не бойся, милая, я не причиню тебе зла, - произнёс он, - ведь у тебя доброе сердце и чистая душа. Ответь мне, почему ты одна?
Я, придя в себя, горько заплакала и обо всём ему поведала.
- Знаю я этих лиходеев, что семью твою извели, - произнёс старик, - они уж как пятьсот лет людьми не являются. Не берёт их ни Рай, ни Ад, за грехи тяжкие. Вот и ходят они по свету белому, творя зло. Но есть и на них управа.
Он замолчал и внимательно посмотрел на меня.
- Дедушка, расскажи о ней, пожалуйста, - попросила я.
- Вижу, ты храбрая девочка, - сказал старик, - слушай внимательно. В пяти верстах отсюда стоит Алатырь-камень. Ты дойди до него, да знак Перунов, ввиде молнии, начерти нём. Тут же Алатырь-камень с места сдвинется, а под ним ход откроется потайной. Не бойся, смело ступай туда, но не оборачивайся. А как свет впереди увидишь, так к нему поспеши. То пылает Жар Цвет Перунов, который любое детище кромешной Тьмы уничтожить может. Хватай его и беги, что есть силы. Будут за тобой чудища гнаться, но ты не оборачивайся. Как выберешься на землю, скажи: "Замкнись, Алатырь-батюшка" Тут же камень на место своё и встанет. А ты нарисуй прутиком круг, встань внутрь его и скажи: "Ветра буйные, ветра сильные, отнесите меня в Страну Дальнюю, прямо ко дворцу злобного Злотоуста Чёрного" Тут же окажешься там. Осторожно проберись во дворец и затаись. А как соберутся вместе обидчики твои, так ты выскочи и, достав Жар Цвет Перунов, скажи: "Горите, поганые, в пламени праведном"
Я поклонилась ему до Мать-Сыра-Земли и в долгий путь отправилась. Как добралась до Алатырь-камня, то всё по совету мудреца совершила. А после, нарисовав круг, вместе с ветрами буйными перенеслась в Страну Дальнюю. Тихо, словно мышка, пробралась во дворец и ждать обидчиков стала. Сколько времени прошло - не ведаю. А только не стерпела я, да и заснула.
- Да, богатый урожай душ мы с вами собрали, - вдруг сказал кто-то, разбудив меня.
- Но нам этого мало для вечной жизни, - ответил на это другой.
- Так мы же всё равно на бессмертие обречены проклятием, - сказал третий.
Не стала мешкать и, вынув из туеска Жар Цвет Перунов, выскочила из укрытия.
- Горите, поганые, в огне праведном! - громко крикнула я.
Но злодеи даже не шелохнулись.
- Смотри-ка, это же та девчонка, семью которой мы забрали. А вот саму не смогли, ибо кто-то её защищал, - произнёс первый и пошёл ко мне.
- Давайте поймаем и её душу, для ровного счёта, - предложил второй.
- Окружайте со всех сторон! - крикнул третий.
Но стоило им только дотронуться до меня, как Жар Цвет Перунов запылал ясным пламенем. Злодеи громко закричали и вскоре исчезли, даже пепла не осталось. А я упала на пол и забылась сном. Когда проснулась, то увидела мудреца:
- Ты молодец, девочка! Спасла Страну Дальнюю от злых колдунов! А теперь проси всё, что хочешь!
- Хочу быть со своей семьёй, - пожелала я.
Мудрец опечалился и произнёс:
- Дитя моё, этого никто сделать не в силах.
- Мне иного не надобно, - сказала я, закручинившись.
Мудрец обнял меня и предложил навсегда остаться в Стране Дальней. Жить в счастье и сытости. Но я, поблагодарив его, отказала. Мудрец собрал меня в дорогу.
А сегодня я чудом оказалась в вашей деревне и вы меня пустили на ночлег. За что вам огромнейшая благодарность!
Первой пришла в себя от такого рассказа Евлампия. Она крепко обняла девочку и сказала:
- Бедная, несчастная моя сиротинушка. Сколько же горя выпало на твою долю. Вот что, оставайся-ка ты с нами жить. Дом большой - места всем хватит. Сама видишь, старые мы совсем. А ты и помочь в чём-нибудь сможешь.
Ефраксинья была не против. Не такой уж и вредной старушкой она оказалась. Просто из-за обиды на детей, что забыли о её существовании, напала на неё злоба поганая. Но сиротинушка растопила лёд в сердце.
Услышав добрые слова эти, сиротинушка улыбнулась и в тот же миг растаяла в воздухе. А на её месте появился Ангел. Старушки так и застыли, словно вкопанные. А Ангел ласково на них посмотрел и, нежно поцеловав каждую в левую и правую щеки, молвил:
- За сердца ваши добрые даровано вам всепрощение. Отныне и вовеки веков этот дом будет наполнен весёлым детским смехом. А вы, мои милые, будете жить и радоваться, глядя на внуков и правнуков.
На улице тут же прекратился дождь и посреди ночи взошло солнце. Ангел вышел из дома, расправил свои белоснежные крылья и взмыл в небо.
- Будьте счастливы! - донеслось до старушек.
Утомлённые Ефраксинья и Евлампия, еле добрались до дома и тут же заснули крепким праведным сном.
Наступило утро. Старушки проснулись и не поверили своим ушам. В их старом доме звучал весёлый детский смех.
- Мама, мамулечка, прости меня за всё, - вдруг попросил кто-то.
Евлампия обернулась и чуть не лишилась чувств. Перед ней на коленях стояла её потерянная дочь.
- Мама, прости нас, - услышала Ефраксинья до боли знакомый голос.
Это произнёс её старший сын. А за ним, понурив головы, стояли средняя дочь и младший сынок.
Вот так закончилась эта невероятная история. Было это или не было - мне не ведомо. Но скажу одно, коль сердце ваше обида льдом покрыла, то поскорее избавьтесь от тяжкого груза. Дабы не обозлиться на весь мир. Нет ничего лучше Любви!