Подъем в четвертой роте учебного полка играли в шесть часов утра, как и во всем Тбилисском гарнизоне. Дежурный по роте входил в спальное помещение и во весь голос произносил: "Рота, подъем". Сержанты взводов, привыкшие просыпаться за несколько минут до подъема, дублировали его команду и в казарме разом рушилась тишина.
Курсанты вскакивали с коек, спешно натягивали брюки, гимнастерки, сапоги и на ходу застегиваясь, бежали в строй. Если будешь застегиваться по гражданскому правилу, обязательно опоздаешь на построение. А так можно дозастегнуться и на ходу. И даже в строю, пока старшина не подал команды: "Рота - равняйсь. Смирно.", можно успеть застегнуть одну, две пуговки.
Потом роту выводят на улицу и отпускают в полковой туалет. Через пять минут построение в колонну по три и рота бежит мимо автопарка и боксов резервного танкового полка, в сторну проходной части. Отмахав километр расстояния, колонна возвращается к своей казарме и разобравшись на плацу по взводам начинает исполнять утреннюю зарядку. Это ломыхание длится до половины седьмого, а потом ребят отпускают оправить все атрибуты утренней гигиены.
Затем следует утренний осмотр и рота строем отправляется на завтрак. После завтрака развод на занятия. Несколько взводов батальона идет в учебный корпус изучать теорию воинских наук. Другие отправляются за город, в полевых условиях учиться воинскому мастерству. Какая-то рота выезжает на полковое стрельбище. На спортивном городке, скинув гимнастерки, молодые парни прыгают через коня, тянут подбородок за гриф перекладины, вымахивают стойку на брусьях.
Тут же неподалеку штурмовая полоса. Протяженность ее всего двести метров, а времени на ее отличное преодоление отпускается две минуты. Это в четыре раза больше, чем ленивому спринтеру. Зато всяких преград на ней выше головы и ниже пояса. А рядом полковой плац – головная боль каждого курсанта.
Темная его асфальтированная гладь отполированная солдатскими каблуками, разлинована белыми полосами масляной краски. Линия построения взводных колонн полка тянется через все его протяжение. Рядом нанесены решетки для отработки размера строевого шага. Пустят солдатика по этой решетке и он обязан печатать шаг по этим пересечениям, вскидывать и тянуть носок и иметь бравый вид.
А по краям плаца зеркала, чтобы самому видеть какая у тебя и ход хороший и выправка богатая. Да не сразу все это явится, а достигнуто будет долгими месяцами упорных тренировок на жестокой закавказской жаре. Ценой литров и ведер солдатского пота.
Если на месте этого плаца вырыть котлован и залить в него весь, пролитый солдатский пот, берега не удержат его потока.
Когда надвигается на гарнизон дата очередного парада, курсантов начинают готовить к нему за полтора месяца. Пятьсот человек. По два часа в день. Шагистика. Муштра. Истязание.
Сначала водят по плацу шеренги по десять человек. Тренируют до умопомрачения.
Затем пускают разом две шеренги, потом три и так до восьми шеренг в коробке. На парадных тренировках гимнастерки темнеют от пота к концу первого часа. Уставшие рвать глотку сержанты, объявляют перекур. Сержантам тоже не легче. Надо научить держать нужный темп шагов. Их в парадных маршах - сто двадцать в минуту. Луженой глотки не хватит, беспрестанно голосить два часа каждый день: раз, раз, раз-два-три... раз, раз, раз-два-три... Несут на плац барабан и он бубнит как оглашенный.
Стальные подковки на каблуках сапог стираются в прах на первом месяце. Тогда берут толстую стальную проволоку и изгибают ее в форме каблука и подвернув концы дуги под прямым углом, в каблук же и вколачивают этот самодел. Он служит дольше, и за проволокой не нужно бегать в военторг.
Когда рота подкована таким образом любо ей в вечернее время ответить старшине невиданной дерзостью на любое неуважение к строю. Тогда каждый солдатик на каждом шаге шаркнет каблуком по асфальту. Сталь каблуков высекает искры из камушков подержанного асфальта и из под каблука вылетают бенгальские огоньки. Двести каблуков собирают целый феерверк...
Только постороннему наблюдателю любой воинский парад может показаться красивой забавой празднующих солдатиков. На самом деле это лишь надводная часть айсберга большого труда многих сотен людей, где все выверено и расставлено по своим местам многими часами изнурительной муштры.
В Москве парадные шеренги насчитывают не менее восемнадцати человек, в Тбилиси - десять. Но и десять человек научить маршировать правильной линией дело не простое. Многое зависит от направляющего шеренги. Как он поведет шеренгу, так и шагать каждому. А от правильного хода первой шеренги, зависит ход второй, третьей и всех остальных. Таким образом направляющий первой шеренги влияет на ход всей парадной коробки роты.
А еще нужно добиться чтобы все десять человек на правильную высоту поднимали вытянутый носок сапога и у всех был нужный поворот головы.
Когда шеренга усваивала азы шагистики, приступали к тренировкам совместного движения двух, трех и всех шеренг. И наконец, по плацу маршировала целая коробка из восьмидесяти человек.
Тут добавлялась новая сложность - курсантам выдавали оружие. Автоматы нужно было нести с примкнутыми штыками в положении: "На руку". Оружие нужно прижимать прикладами к правому боку на уровне пояса. Правая рука должна охватывать шейку приклада, а левая вытянутая вперед и полусогнутая в локте держала цевье. Теперь шеренга смотрелась как вооруженная и наступающая на врага плотная цепь. Штыки всех автоматов должны быть на одной высоте и образовывать ровную линию.
За две недели до парада начинаются тренировки в дивизии. Там плац еще больше. Командует генерал Шахнович. Стоять больше, чем ходить. Но апрельская жара в Тбилиси - строптивая бабушка подмосковного июля. В кирзовых сапогах на раскаленном асфальте, в окаменелом парадном строю ноги согласны выпрыгнуть из сапогов даже при команде:"Смирно". Пальцы ноют от нестерпимого жжения. По спине, между лопаток сползают по спинам солдат капельки пота. А генерал, возвышаясь над строем неукротимой мегерой, читает и читает нотации. И те прошли плохо и эти коробку перекосили... Наконец еще один проход. Еще один разбор и роты отпускают на обед.
А вот гарнизонные тренировки в Тбилиси для солдатиков самые желанные. После обеда их усаживали в открытые кузова грузовиков и погожим днем везли на набережную реки Куры. Это была веселая прогулка, особенно когда шофер, поравнявшись со стайкой девчонок на тротуаре, на секунду выключал зажигание. Из глушителя грузовика раздавался громкий хлопок. Девчонки взвизгивали и стайкой испуганных газелей шарахались в сторону. Но услышав из кузова задорный смех молодых парней конфузились и не сразу отвечали на приветствия ровесников.
На набережной войска томились в долгом ожидании. Большое скопление людей требовало большего времени на формирование парадного расчета. Строй держали вольно. Разрешалось разговаривать и курить. На забаву курсантов учебного полка их всякий раз размещали неподалеку от нависавших над речным провалом двух канатов воздушного моста.
- А это зачем натянуто? - Спрашивали любознательные новички.
- Сейчас увидишь... - заговорщицки сообщали более опытные.
Скоро из-за крыш домов над головами распростертого по набережной войска в сторону реки выплывал набитый людьми ковчег. Его кабина, если это можно назвать кабиной, была собрана из нескольких прутков стали, переплетенных в нескольких местах. Зрелище для солдат открывалось захватывающее, если на краю толпы стояли девчонки. Скучающее парадное воинство встречало и провожало ковчег заметным оживлением.
- Девчата, не упадите. Не утоните. - Кричали наиболее впечатлительные.
Скоро от реки наплывала другая "кабина" канатной дороги и многие взгляды обращались теперь к ней.
Но вот раздавались строгие команды и войска перестраивались в парадные колонны. Начиналась репетиция.
А генеральная репетиция проводилась в полночь за тридцать четыре часа до парада. Тогда курсантов полка на тех же грузовиках вывозили на ближайшие улицы к проспекту Руставели и они пешими колоннами двигались к назначенным местам. Строились в парадные расчеты и ожидали своего часа. Ждали подолгу. Строй покидать не разрешали, но разговаривать и курить было можно.
В ночном освещении проспект Руставели выглядел прекрасно. Сочная зелень южных деревьев, освещенная светом люминесцентных ламп, смотрелась еще выразительнее. Клумбы и газоны ярко выделялись на фоне гранита строений. А крыши зданий терялись где-то в ночной непроглядности неба и от того дома казались небоскребами немыслимой высоты. На тротуарах собирались люди, посмотреть на движение войск.
На газонах, между строем солдат и тротуарами находилась цепь военных, брюки которых и околыши фуражек были темно-синего цвета. Курсант Ясенев заметил, как один из них сунул руку в куст акации и достав трубку телефона, проговорил что-то и опять упрятал ее в куст. На вопрос изумленного курсанта сержант Володя Богданов ответил:
- А что ты хотел, охраняют... -
Скор прозвучали, какие надо команды и войска двинулись на тренировку парада.
На другой день курсантов подняли на три часа позже. Никаких занятий не проводили, а заставили еще раз проверить парадную форму. Автоматы и штык-ножи, чтобы блестели как надо, освежили микронным налетом ружейного масла.
А в праздничное утро, одетые в парадную форму курсанты учебного полка, браво восседая в кузовах помолодевших и подкрашенных грузовиков, весело катили по нарядным улицам города в сторону проспекта.
Все повторилось так же, как и на ночной репетиции. Заняв назначенное место на проспекте, приставив оружие к ноге, парадные расчеты ожидали начало торжества. Проспект сегодня выглядел наряднее и просторнее. Яркий солнечный свет словно раздвинул ночную тесноту каменных зданий. А над головой в прозрачной глубине голубело бескрайнее весеннее небо.
В нужное время по войскам прокатилась команда: "Приготовиться к параду", и всякие разговоры и шевеления прекратились. Все замерло в ожидании грандиозного действия. По проспекту двинулся открытый лимузин "Чайка" в котором стоял командующий парадом, генерал-лейтенант Драгунский. Приблизившись к парадному полку рода войск, здоровался с военными и поздравлял с праздником. В ответ неслось троекратное: "Ур-р-а-а-а..." а машина двигалась дальше.
Закончив объезд войск, командующий парадом поднялся на трибуну, где в окружении заместителей и видных представителей города находились - Первый секретарь ЦК Компартии Грузии, Мжаванадзе, Второй секретарь ЦК КПГ Шеварнадзе и командующий Закавказским военным округом, генерал армии Стученко. Ему командующий парадом рапортовал о готовности построенных на проспекте войск, к торжественному маршу.
По краю проезжей части проспекта двинулись линейные и останавливаясь на нужном месте, замирали по стойке смирно. Затем генерал Драгунский, отделяя каждое слово от слова, скомандовал: " Парад, равняйсь. Парад, смирно. К торжественному маршу, поротно, на одного линейного дистанции, первая рота - прямо. Остальные на право. На плечо. Шагом - марш..."
И грянул оркестр. Яркое солнце заиграло на меди тромбонов, альтов, волторн. Мелодия торжественного марша взметнулась над колоннами войск. Опередила их, поплыла по улицам праздничного города. А по проспекту ровным строем двигались войска. Праздно одетые горожане заполнили трибуны и тротуары на всем протяжении проспекта. С гостевых трибун Ветераны Великой Отечественной войны с гордостью смотрели на новую гвардию. Со своего почетного места приветствовал проходящие колонны Мелитон Кантария, водрузивший в 1945 - году знамя победы над поверженным Рейхстагом.
Открыли парад курсанты Бакинского артиллерийского училища. За ними следовали парадные расчеты войск округа. В сосредоточенных лицах молодых парней можно было прочитать всю географию огромной державы. Печатали шаг славяне вместе с прибалтами.
Полнили строй представители Закавказья и Средней Азии. В одной шеренге шагали: русский, грузин, украинец, узбек, латыш. А все вместе это была необоримая сила, оплот и будущая оборона Отечества. Солнечные зайчики отразились от блеска штыков, и веселыми искорками играли на окнах домов, из которых выглядывали приветливые лица гостеприимных жителей большого и красивого города. А проспект наполнялся все новыми войсками.
Вот мимо трибун шагают батальоны десантников. За ними маршируют роты учебного полка. Когда курсанты приближались к трибунам, оркестр заиграл: " Утро красит нежным светом стены древнего кремля..." Под мелодию "Москвы майской" шагалось легко, казалось ноги ребят сами выполняют подхватываемые музыкой движеня и легко несут по проспекту молодых парней.
Следом двигались колонны всех родов войск округа. Завершала торжественный марш Батумская военная эскадра. В белоснежных блузах, под симпатичными бескозырками, с автоматами на груди с завидной легкостью шагали моряки.
Следом за колоннами войск на проспекте появились боевые машины десантников и мотопехоты. Мощные вездеходы были способны одолеть большие расстояния и доставить бойцов в нужное место. Следом за ними двигались неудержимым броневым щитом колонны танков. А за ними выполняло торжественный марш грозное ракетное оружие.
До 9 апреля 1989 года оставалось двадцать четыре года...
22-3-2014г.