(актриса М. И. Вальберхова)
Разольётся в небе солнца свет,
И я вновь гулять пойду.
Там ведь ждёт любимый человек,
В нашем ласковом бору.
Позабудем с ним мы зов тоски,
Будут ласковы слова.
И сейчас, и в стужу злой зимы
Любовь будет согревать.
Осыпаясь цветом, позовут сады
Погрустить и поскучать,
Но мы сохраним душу весны
И пойдём опять гулять.
Скажут люди, нет такой любви,
Но всё равно ведь нам,
Пускай смотрят, да зовут мечты,
Чтоб и им сиять вот так.
– Вы не боитесь, милочка, что ваша подруга затмит собою и своим голосом вас? – шептала Екатерине Семёновой одна очаровательно одетая молодая дама с прищуренными глазами...
Это была актриса Вальберхова Мария Ивановна. По стопам отца она не пошла, балериной не стала, но удачно сложилась судьба в актёрском деле, хотя из-за интриг и пришлось уходить однажды со сцены.
Не глядя на неё, Екатерина Семёнова наслаждалась пением Миланы, которая стояла у играющего за фортепиано пожилого мужчины и пела. Все в той гостиной любовались ею и шептались о том, как прекрасен её голос и как мило лицо.
В тот вечер Милана выступала по приглашению Семёновой, чтобы себя показать, перед некоторыми лицами и театралами, в число которых входили светские покровители театрального искусства. Ну а поскольку актёрами и актрисами были простые люди или же бывшие крепостные, то никто не обращал внимания на тот факт, что скрывает их прошлое...
Хихикнувшая снова рядом с Екатериной Семёновой Вальберхова всё-таки пробудила к ответу:
– Вы не боитесь, что она станет вашей соперницей? Я помогать ей буду, вы будьте покойны.
-Вам не выступать долго для Озёрова, голубушка. Я захватила уже Шаховского, нашего с вами учителя, а уж Озёрова очаровать не составит труда, – предупреждала Вальберхова.
– Смотрите, Мария Ивановна, как бы Фёдор Фёдорович не стал ходатайствовать за ваш дальнейший провал. Вы уходили уже со сцены, почему бы не сделать это ещё раз? – надменно взглянула Семёнова.
– Милочка, - продолжала улыбаться ей явная соперница. – Я осведомлена, что это именно вы плели интриги против меня и сбили с толку Кокошкина, так поверьте, моя же интрига почти сыграна.
Сказав это, Вальберхова плавно развернулась и ушла беседовать с другими присутствующими, поглядывая то на Екатерину Семёнову, то на окончившую выступление Милану. Не замечающая её Милана вернулась в общество нежно похлопавшей в ладоши Екатерины Семёновой.
– Вы пели восхитительно, – только и успела сказать Екатерина Семёнова, как их окружили с комплиментами и похвалами другие.
Весь вечер там говорили о прекрасном искусстве голоса, который может проникнуть в сердца, заставить души трепетать, глаза плакать, а мечтам возродиться. И только глубокой ночью Екатерина Семёнова собралась уходить вместе с Миланой, как перед ними выплыла круглолицая дама с уже многими прожитыми годами, которые были видны и в её печальных, но красивых глазах, а те сияли добродушием, как и из голоса вылетали звуки ласковой души:
– Это было незабываемо, – начала хвалить она. – Где же вы отыскали такой талант, Екатерина Семёновна?
– О, Татьяна Васильевна, в уголках нашей дорогой России можно найти много талантов, – улыбнулась та.
– И всё же, не каждому удаётся попасть в руки благодетелей, – говорила далее та. – И я рада, несказанно рада, что была приглашена и что, хоть с трудом, но всё же пришла сюда. Это благодаря моему сыну, Александру Михайловичу, – указала она на подошедшего к ним стройного, красивого и молодого мужчину.
Он чинно поклонился. Поцеловав протянутую руку Екатерине Семёновой, Александр собирался поцеловать руку и Милане, как его взгляд на мгновение застыл в её тихом взгляде... Его мягкие черты лица выражали подобное добродушие, как у матушки, отчего Милана тоже расплылась в добродушной улыбке. Всё же, нежно коснувшись губами её руки, Александр выпрямился и произнёс:
– Очарован...
– Что ж, – прервала заметную идиллию Татьяна Васильевна и обратилась вновь к растерянной Милане. – Если когда-нибудь вам понадобится помощь или поддержка, то вы без стеснения можете обратиться ко мне. Я люблю помогать хорошим людям. А уж муж мой поможет и в театре. Это его страсть!
– Ох, – облегчённо вздохнула Екатерина Семёнова, когда их оставили собеседники и, размахивая веером, тихонько заулыбалась Милане. – Моя дорогая, тебя ждёт успех, ждёт и зовёт!
– Страшно, – только и произнесла Милана, после чего они отправились покинуть пустеющий от посетителей салон.
Поблагодарив хозяйку, провожающую у выхода, они уселись в ожидающий их экипаж и очень скоро были на своей квартире...
– Помни, – после длительного молчания молвила в коридоре Екатерина Семёнова с какой-то тревогой души. – Татьяна Васильевна Юсупова, и правда, святая женщина. Её душа благотворительна. Муж её – покровитель театрального дела,... сам этим занимается. Она же помогает. И ты им приглянулась, как я и надеялась... А у меня... Слишком много у меня соперниц, да интриг между нами. Поняла?
Милана кивнула, и не ожидавшая другого ответа Екатерина Семёнова удалилась из квартиры. Пожав плечами, Милана осторожно прокралась в спальню, где подруги уже давно спали, и, тихонько раздевшись, устроилась в свою постель.
Спать она не могла. Ей вспоминался интересный вечер. Она будто снова видела перед собой этот первый в жизни петербургский салон, людей, которые восхищались ею и пением... Как пела душа от полученного наслаждения и уверенности в себе и будущем! Милана смотрела в тёмный потолок, но его темнота звала и кружила в воображаемый свет будто предвещающего сказку будущего...
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/23/638