Это был отличный день. Хотя глаза были напряжены от усталости и слегка слезились. Лёгкий день, как и последние триста шестьдесят пять с запасом, как он оказался здесь. Поменял тяжесть всего мира на лёгкость бытия. Все давно ушли, и он последний оставался в офисе. Напоследок он съел банан. Проверил, закрыты ли окно и дверь на балкон. Отправил компьютер в спящий режим, оделся и вышел, закрыв дверь студии на ключ.
(Сегодня внутри я ощущал повышенную отрешённую пустоту. Прямо, как в свой День рождения обычно. Я в одиночестве провёл вечер. Всё, как обычно: видеоигры и фильмы. Была суббота, завтра не нужно было идти на работу. Поэтому я засиделся допоздна.)
Пришло время для прогулки. Закатывающееся весеннее солнце поддакивало, отражаясь в стеклах многоэтажных домов. Мальчишки во дворе прыгали по крыше гаража, окруженного кучами снега. Прямо этакий местный Эверест. Много лет назад он сам прыгал с крыши старого сарая в снег. И не только с крыши сарая.
Выйдя на улицу Островского, он взглядом уперся в надпись красными электронными буквами «Центр Йоги». Зимой его пару раз посещала мысль записаться на такие курсы. Для поиска душевного равновесия, которого постоянно сбегает от него. Но пока дальше мыслей это не пошло.
(И только я собрался лечь спать - зазвонил телефон. Едва я взглянул на экран, я понял, что это ты. Я не знаю наизусть твой номер, и он не записан в телефонной книжке. Но я каждый раз чувствую, что это ты. Тем более, только ты можешь позвонить мне глубоко за полночь как ни в чем не бывало. Похоже на интуицию или что-то такое. Я отвечаю. Тело моё горит, кожу будто покалывают тысячи маленьких иголочек.)
Под сегодняшнюю вечернюю прогулку нужен соответствующий саундтрек. Давненько в плеере не играла «Motorama», веселые мелодии которой сейчас будут очень в тему. И первая песня задаёт ритм на всю прогулку - «На юг». Весна в последние дни сильно надавила, сгоняя снег и снимая шапки с голов. Даёшь больше девушек с распушенными по спине волосами.
Он добрал до первого сегодняшнего перекрёстка. Затем перешёл на улицу Революции. Бесконечная колонна автомобилей в пробке. Люди возвращаются домой. Тратят свое время, смотрят в телефоны, зеркала заднего вида, окна автобусов, в внутрь себя. А он шагает по тротуару, беззвучно подпевая музыке в ушах. Хочется, чтобы она играла всегда. Жизнь с музыкой похожа на фильм. Фильм о жизни хорошего парня. В одном из ближайших домов живёт девушка, с которой он близко общался в конце лета. Она ему нравилась. Они могли быть вместе, но всё как всегда, закончилось скорым расставанием.
(Ты начинаешь сразу и быстро: – «Привет. Мы тут с подругой в кафе. Можно я приеду?» Я чуть ли не подпрыгиваю на месте. Вот это поворот! Я соглашаюсь. Очень уж любопытна мне причина твоего появления.)
Над дорогой возвышался огромный баннер с рекламой очередной дурацкой отечественной комедии. Даже не верится, что когда-то в стране умели снимать кино. Когда-то здесь сняли «Операцию «Ы» например. А теперь лишь жалкие смехотворные пародии, вызывающие отвращение и неприятный привкус во рту.
Внизу, под мостом извивалась маленькая речушка. Одна из двухсот, которые раньше были здесь, по-видимому, везде. Местная детвора добралась и досюда – несколько ребят катались на снегоходах и санках. Отчаянные головы, подумал он, как они не боятся свалиться в воду. Он забыл, что дети всегда такие – бесстрашные, любопытные непоседы. Внизу снег еще чистый и белый. Только мокрый. Хотелось покататься на лыжах или сходить на каток.
(Ты звонишь вновь спустя час, когда я задремал. Просишь встретить. Я выхожу на улицу. Ты одиноко стоишь в ночи, сжимая в руках огромную розу. Потом замечаешь меня, подбегаешь и начинаешь совсем не по-дружески целовать. Вроде не настолько пьяна. Мы едем в лифте наверх, и я думаю – с момента нашей последней встречи прошло два месяца, а кажется, что это случилось только вчера.)
На стене торгового центра «Лайнер» висела огромный транспарант. Между словами «Эльдорадо» и «Техносила» не хватало надписи «Против», и тогда будет, как в компьютерных играх файтингах. Креативщик, придумавший это, наверное, был тем ещё шутником. А в другом углу у нас «Центр» и «М-Видео». Сегодняшняя схватка обещает быть жаркой.
С такими мыслями он достиг первого из двух перекрёстков, на котором пока дождёшься зеленого цвета можно досчитать до двадцати; или вынуть из кармана пачку, достать сигарету и прикурить. Перекрёсток, который проверят твою выдержку. Испытывает тебя на слабость. И ведь некоторые поддаются искушению перебежать на красный свет. Вот так светофор заставляет нарушать правила.
(Мы садимся на кухне. Я открываю припасённую для особого случая бутылку ликера. Особый случай наступил. Ты в первую очередь спрашиваешь про моего отца. Ты всегда интересуешься, как он поживает. Я выпиваю ликера, чтобы снять дрожь.)
Здесь начинается улица Макаренко. Или заканчивается, как посмотреть. Справа есть бывший кинотеатр с разноцветными стенами и футуристическая «сигара» - высотное жилое здание, в котором скуплены все квартиры. И там точно прекраснейший вид из окна. Вот бы оказаться на последнем этаже. А ещё лучше – на крыше. И чтобы фотоаппарат был с собой. Не иначе.
Казалось бы – весна на улице и на душе. Надо радоваться. Время любить. Но его всегда раздражали некоторые вещи, случающиеся только весной. Одна прямо сейчас разлилась по тротуару, не оставив свободного места. Огромная лужа, хоть парусник запускай. Перепрыгнуть не выйдет никак, придётся по снегу. Тут уже натоптали тропинку. Снег тает, вода копится, ей некуда уходить. А в итоге страдают пешеходы. Надо просто подождать, и солнце само разберётся, растопит весь снег.
(Я улыбаюсь. Мне смешно. Ты нарушила свое же обещание. И я зол из-за этого. Но всё это не значит, что мы не должны общаться. Мир, в котором мы живём – штука непредсказуемая, где всё работает по своим непонятным законам. И ты можешь пытаться контролировать все, но на деле ты просто бревно, стремительно плывущее по горной реке.)
Далекий гул донесся с неба, чуточку пугающий. Каждый раз заставляющий задрать голову вверх и всматриваться в небо, иногда успеваешь заметить стремительно удаляющуюся точку. Всё-таки необычно знать, что над тобой каждый день летают фронтовые истребители. Думаешь о пилотах. Хочешь узнать, что это за люди.
На перекрестке встречаются три улицы: Макаренко, Тургенева и Уинская. Перекрёсток здесь под стать: пугающий, нестандартный и заставляющий подождать. Вроде загорается зеленый свет, но машины с Макаренко летят. Приходится идти и оборачиваться вполоборота. Слева видно здание, утыканное спутниковыми тарелками, как грибами. Этакий пенёк получается.
(Уверен, если бы у меня было больше алкоголя припасено, то мы бы напились в стельку. Я бы точно. А пить обычный неразбавленный ликёр мне не очень понравилось. Слишком сладкий. Вот если бы смешать в какой-нибудь коктейль, то было бы здорово.)
Две трети пути остались позади. Остаётся пересечь очередной лог, и почти дома. Он ходил здесь много раз за последние месяцы. Обычно вечером, возвращаясь с работы. Когда еще трудился на предыдущем месте. Сейчас реже. На деле надо чаще гулять, но вечно в этом городе впутываешься в бесконечную сеть «Дом-работа-дом-работа». А ведь прямо за теми деревьями каток «Трудовые резервы», на который он рвался всю зиму.
(Ты почти без остановки рассказывала о себе. О том, что произошло в твоей жизни за последние полгода. Я не удивлялся услышанному. И я не верил половине из этого. Слишком противоестественно смотрелось твое появление в моей квартире и моей жизни в четыре часа утра. Ведь я до сих пор ощущал горечь твоего «Прощай!» в конце прошедшего декабря.)
Рядом с автобусной остановкой он заметил любопытное действие. Несколько молодых парней с досками для сноуборда. Они по очереди забирались на детскую лестницу, скатывались с неё и сразу запрыгивали на поручень пешеходной лестницы. Накидали там снега и устраивали трюк раз за разом. Внизу стояла видеокамера на штативе, записывая весь процесс. Парни сновали туда-сюда, как муравьи. Редкие прохожие останавливались ненадолго, бросали любопытный взгляд, и устремлялись дальше по своим делам. Складывалось ощущение, что сноубордом все помешались. Вокруг, куда не глянь, доски, фотографии в масках и очках на горах, яркие костюмы. И разговоры. Постоянные разговоры об этом. А он предпочитал классические лыжи. Но в эту зиму тоже всё пропустил.
(Я попытался рассказать, чем занимался в последнее время, но ты внезапно села ко мне на колени, широко раздвинув ноги. Прижалась всем телом. Твоё короткое чёрное платье задралось. Оно было очень красивое и потрясающе обрисовывало твою фигуру. Мой рассудок мог еще некоторое время сопротивляться соблазну. Но природу не обманешь. И моё тело.)
Почему-то именно здесь чаще всего попадались на дороге промоутеры. Молоденькие мальчики и девочки, виновато и неловко раздающие рекламные листовки. Вино, мебель или товары для детей. Здесь чумовая концентрация магазинчиков на квадратный метр. Прямо друг на друга наступают. Их слишком много, что необходимый не так-то просто найти с первого раза. А ведь ещё аптека и парикмахерская имеются. Вот такой тебе спальный микрорайон.
(Мы оба слишком устали. Я особенно. Всё-таки я не мог держаться бодрым всю ночь напролёт. Ты быстро запрыгнула в постель, а я не особо рвался под одно одеяло с тобой. Слишком долго я живу один, мне тяжело осознавать, что кто-то будет делить со мной постель. Особенно красивая обнажённая девушка.)
Перекрёсток улиц Уинской и Юрша, ещё два шага и окажешься дома. Снег растаял, и под ногами рыхлый мокрый песок. Отвратительная грязь. Здесь дорога идёт под гору. Поэтому искусственно ускоряешь шаг. Следует проявлять повышенную внимательность, чтобы не поскользнуться. Остаётся обойти дом с аптекой с торца, спуститься по металлической лестнице. Во дворе куча машин, которые неряшливо построены прямо на тротуаре. Каждый раз мысленно приходиться материться и прыгать по обледенелым островкам. Когда же, чёрт подери, введут закон, запрещающий ставить автомобили во дворах жилых домов. В этой стране, наверное, никогда.
(Едва я лёг, как ты с недовольством стянула с меня футболку. Потом сказала, что из-за занятий в фитнес клубе твоя грудь теперь не шестого размера, а четвёртого. Я хмыкнул. Тогда ты попросила дать ладонь, а затем положила её на свою левую грудь. В этот раз ты сказала правду. «Стыдно?» - спросила ты. Я ответил, что да. И мы вместе искренне засмеялись. Смех снял всё напряжение.)
Он подходит к пятому, угловому подъезду, вынимает ключ от домофона. Дверь обклеена кучей бумажных объявлений. Слой на слое, старые давно не читабельны. Новые станут такими через неделю-другую. Он прикладывает металлический кругляш к замку и заходит в подъезд. Лифтом принципиально не пользуется, поднимается пешком на шестой этаж. Держит себя в тонусе, а не страдает боязнью лифтов, как можно подумать.
(Я смотрел на тебя снизу-вверх. Слегка касался щеки, волос. В голове крутилась мысль, что так хорошо может быть только с человеком, который близок и важен для тебя. Все условности в нашем общении в эти минуты отошли на задний план. Все потеряло свою значимость. Лишь эмоции и энергия, заполнившие нас, были важны. Квинтэссенция мира была сосредоточена в них. И пусть это всего лишь кратковременное помутнение.)
Он зашёл в квартиру, закрыл дверь на оба замка. «Я дома!» - сказал в пустоту и улыбнулся. Теперь можно переодеться, выпить чашку свежезаваренного чая и расслабиться.
(Уходя на следующий день, ты сказала – «Не прощаюсь!», но оставила сигареты. Двоякий жест, не правда ли. Особенно после заявления, что не курила полгода. Я стоял в прихожей и улыбался. Сегодня будет отличный день.)