3.4. Ну а девушки... все-таки были
Первый год обучения в училище был очень напряженным. Сначала шла интенсивная теоретическая подготовка, затем полеты в течение 7,5 месяцев. В дни полетов мы были заняты от подъема до отбоя. А когда не было полетов – занятия в классах по 10 часов. В воскресенье, единственный выходной день, мог попасть и в наряд. Меня, как сержанта, назначали либо дежурным по столовой, либо помощником дежурного по гарнизону.
Так что времени на девушек практически не оставалось. Да откуда им было взяться в нашем гарнизоне, удаленном от райцентра на 8 километров. Тем не менее, какие-то случайные встречи были. В возрасте 20 , при хорошем питании мысли о них, конечно, возникали
С Тоней Рядинской, познакомился в вагоне поезда. В Новосибирске я проводил ее до дома . Мы приятно беседовали, и мне казалось, что она отнеслась ко мне с интересом. Однако ее поведение на новогоднем вечере разочаровало меня. Написал ей письмо со своими грустными размышлениями, но она не ответила. А спустя месяц, где-то в начале февраля, позвонила мне, когда я дежурил по столовой (мобильников тогда не было!) и сказала, что искала меня. После этого встретились несколько раз, и вновь все затихло.
Но весной наши встречи возобновились. Однажды она пригласила меня к себе. Жили они вдвоем с тетей, в одном из небольших домиков, построенных для обслуживающего персонала в тыльной части нашего городка. Тети не было, и мы провели этот вечер вдвоем. И вот здесь я познал все радости общения с молодой женщиной. Это были незабываемые, яркие впечатления! И, как человек порядочный, я тут же предложил ей выйти за меня замуж.
До этого у меня было твердое убеждение, что спать с женщиной можно только в том случае, если она твоя жена. Возможно, оно сформировалось еще в детстве, которое проходило в далекой уральской деревне, где нравственные нормы были еще довольно строгими. Кроме того, имея опыт воспитания двух младших сестренок, я всегда считал, что девочек обижать нельзя.
К моему удивлению Тоню мое предложение привело в замешательство. Она помялась, а потом призналась, что она замужем, но от мужа уехала, жить с ним не хочет, но он ей развода пока не дает. Мы стали регулярно встречаться с ней. Обычно я уходил после отбоя. Поскольку было уже тепло, она перенесла свою постель в сени, чтобы не беспокоить свою тетушку моими ночными визитами.
Но постепенно наши чувства и отношения стали охладевать, началось расхождение. Причем было оно обоюдным. Копаясь в себе, я не обнаружил там большой любви. Вот запись в дневнике: «Сейчас я не пойму своих чувств к ней. По всей вероятности, главное – это желание удовлетворения, тяга молодого самца к самке. Но в то же время, ласки женщины так приятны, они очень скрашивают суровый образ нашей жизни. А ночные путешествия – доля озорного романтизма (от которого попахивает гауптвахтой).
С ее стороны я вижу какую-то неуверенность, настороженность, говорит, вряд ли что у нас с ней что-либо может получиться, кроме беременности. Мне жаль ее…».
Сейчас я ее понимаю. Молоденький курсант, которому еще учиться надо. После выпуска уедет. Женится или нет – неизвестно. Так постепенно и расстались.
Ну, и самое трудное для меня событие. Даю слово Владимиру, накануне его 21-летия.
«Внутренне я разрываюсь на части – все в противоречиях, и нет выхода.
Сегодня разговаривал с Мамой и понял, что она всей душой за то, чтобы я женился на Дусе».
Объясню, кто такая Дуся (Сахарова). Знал я о ней еще в период учебы в техникуме. Навещая Камиля, я проходил мимо ее дома, видел несколько раз, такая приятная, чистенькая девушка, мягкая и вежливая. Но никаких отношений у нас с ней не было. Затем ее увидел и Володя Эльпидин, и они познакомились. Но она, хотя и появлялась вместе с ним, держала его на расстоянии, на что мне Володя неоднократно жаловался. Она ему нравилась, а он ей – нет. А что я мог ему сказать? Ищи другую.
После моего отъезда в училище, она стала навещать мою мать и сестренок. И вот что из этого получилось. Дневник:.
«Ей (матери) страшно жить одной, и трудно. Дусю она любит, и считает, чуть ли не своей дочерью. Налажено полное знакомство с ее родителями, обе мамаши уже обо всем договорились, ее отцу сказали. Все они друг другу нравятся, на все согласны и рады, но… все дело во мне. Они не знают, что у меня на душе.
Трудно это произнести, но мне кажется, что я … не люблю Дусю. Умом я понимаю, она – хорошая девушка – Характером, умом, внешностью. И жена выйдет из нее отличная, и семью она будет вести хорошо, но … . Сердце мое не стремится к ней, оно стремится в неизвестность, ищет чего-то, жаждет, и – не находит..
Внутренний, старческий голос скрипит: «Ничего, пообомнешься (притрешься), привыкнешь, лучшую вряд ли найдешь, при твоем –то образе жизни. А мечтишка твоя –детская фантазия, романтика еще не выветрилась».
Другой, молодой и горячий, в безумном порыве кричит: «Нет, не хочу связывать себя, хочу воли, удали молодецкой и разгула. Хочу чего-то нового, хочу радостей, душевных переживаний! Хочу опасности, рисковать жизнью, гореть пламенно и сильно!»
Эти противоречия сталкиваются, раздирают меня на части так, что хочется кричать. Мне жаль мамашу свою, я не хочу быть неблагодарным. Ведь она с 17 лет отдала свою жизнь мне, детям своим. И, по сути, вся ее жизнь – это ежедневная забота о нас. И в первую очередь – обо мне. Мне хочется ее слушать, делать для нее только хорошее, по другому не имею права поступать. А разрыв с Дусей огорчит ее очень сильно, она сейчас этим и живет. Ну что мне делать, что?!
Здесь может быть только да, или нет, третьего не дано. Ни то, ни другое я пока не могу произнести твердо. Молчу. Пока они думают, что я согласен.
Когда я смотрю хороший фильм, или читаю книгу, и вижу там любовь – большую, настоящую, я как бы сам испытываю ее. И в жизни мне хочется найти то же самое. Я ищу, но нет ее, нет! Я страдаю, я – противоречие.
До этого я считал, что нет безвыходных положений. Всегда можно быстро и точно принять правильное решение. Авиация научила меня этому, и учит. Но здесь … нет. Ответа нет».
Первый год обучения в училище заканчивался. Мы уже более 15 месяцев находились в режиме интенсивной учебы и полетов, очень устали. Командование решило дать нам возможность отдохнуть – с 24-го декабря отправили нас в отпуск. Удачное время – начинались предновогодние вечера, концерты, встречи. И мы, с радостью и буйством молодых бычков ринулись в это море свободы и удовольствий
31 декабря. Пошел встречать Новый год к Маше Сергуновой. Она – студентка сельскохозяйственного института (НСХИ). Учится на последнем курсе, кажется на год старше меня, мама ее украинка. С нами были и Володя Эльпидин с Дусей Сахаровой. Хорошо выпили и пошли на новогодний вечер в НСХИ. Я был с Машей.
Она, хотя и не красавица, просто очаровала меня. Веселая, жизнерадостная, острая на язык. Очень энергичная девушка – огонь, и искры из под каблуков.
Дуся, хотя и была с Володей, нервничала. Хмель сделал меня более решительным (лукавишь, юноша, после регулярных возлияний в течение недели, твои чувства притупились, ты стал более груб, перестал чувствовать душевную боль других – говорит тебе Старый Владимир), и я откровенно поговорил с ней. В заключение сказал:
- Дуся, я готов на тебе жениться, ты хорошая девушка. Но я не испытываю к тебе чувства любви. Если тебя это устраивает, давай поженимся.
Она ничего не ответила, но я видел, что ей было больно и неприятно
Отпуск продолжался. 1 января Маша пригласила нас с Володей еще на один вечер в их институт, где она, на сей раз, играла в спектакле. Она там пела и плясала, чем окончательно покорила меня. Это какая-то «Дикая Бара», амазонка, разбойница. В тот вечер она могла делать со мной все, что угодно, и я бы не возражал. Но делать со мной она ничего не стала. А когда я провожал ее домой, и стал изливать на нее свои восторги, она спросила меня:
- Так я тебе нравлюсь?
- Еще как!
- Ну, женись тогда!
И опять возникла ситуация, как с Машей Васильевой в техникуме. Я не нашелся что ответить.
По зрелом размышлении.
Дуся Сахарова. Поскольку я мало интересовался ею, то почти ничего не знал о ее внутреннем мире. Она была не очень открытой, но мягкой, внимательной, тонко чувствующей. Конечно, мать моя была женщиной уже достаточно опытной, я доверял ей, ее мнению и оценке. Она знала, какая жена нужна ее бесшабашному сыну. Думаю, что брак с ней был бы спокойным, даже – беззаботным, она могла стать для меня второй мамой.
Но, по сравнению с ней, я был достаточно грубым, она страдала бы от этого. Однако, в совместной жизни я мог бы узнать ее лучше, и стал ценить. Возможно, и чувства появились. Кто знает. По тому, как я в действительности прожил жизнь, вариант с Дусей, предложенный матерью, мог оказаться очень неплохим. По крайней мере – лучше, чем я сам себе сотворил.
Маша Сергунова. Как ярко и быстро разгорелись мои чувства к ней, так же быстро они и угасли. Ее решительность и настрой на замужество насторожили меня: а есть ли здесь чувства? А когда я уехал в училище, не попрощавшись с ней, она написала мне письмо, в котором наградила меня многими эпитетами, из которых самый мягкий – ловелас. С ней брак был возможен только в том случае, если бы я стал бессловесным рабом ее. И то – не надолго.