Джерри побирался в парке сколько себя помнил. Ему было лет пятнадцать, и все это время он провел на улице.
Был жаркий день, и никто не хотел подавать выклянчившему монетку уродливому со шрамом на правой щеке мальчишке. Рейн почесал немытую длинноволосую светлую и спутанную голову и задумался: «Мож, у того дядечки, который покупает мороженое денежку спросить или само мороженое?» — мальчик облизнулся.
Джерри привычно дернул за рукав мужчину, и в его теплые зеленые глаза уставились холодные расчетливые серые, глаза настоящего убийцы. «Попал».
— Э-э, монеткой или мороженым не угостите?
Мужчина был красив: в дорогом костюме, лакированных туфлях, с зачёсанными назад темными волосами.
— Меня зовут Сэм Гюнтер, держи, малыш, — господин попытался дружелюбно улыбнуться.
Они отошли от мороженщика.
— А ты не пробовал другие способы? Работу найти?
— Куда мне…
— А есть такая, в которой дипломов не надо.
— Такая, тем более не нужна, — Гюнтер хотел дотронуться, но мальчишка увернулся и убежал на соседнюю лужайку.
«Еще чего, торговать собой. Много не дадут».
Из машины Сэм еще долго наблюдал за попрошайкой. Он был симпатичным, несмотря на шрам, и из него могла бы получиться замечательная дикая зверушка. Что-то тянуло Сэма к этим зеленым, как молодая трава, глазам. Он взял мобильник и произнес:
— Билл, приезжай в парк и проследи за маленьким бродяжкой со шрамом, можешь взять напарника. Ночью привезете ко мне, — и отъехал.
В тот же вечер мальчишку выследили и двое неизвестных, одного Рейн успел укусить, выловили его из коробки, служившей ему домом, и бросили в багажник, усыпив хлороформом.
* * *
— Эй, этот звереныш не сдох? — с мальчика сняли мешок.
Кто-то облил Рейна водой. Джерри пришел в себя. Он был голым и привязанным к стулу в каком-то темном подвальном помещении, больше похожим на тюрьму. Скорее всего, он где-то за городом, в одном из особняков Гюнтера. А вот и он.
— Привет, малыш? Ты отказался от моего угощения, теперь тебя ждет наказание, а потом ты станешь послушным маленьким котенком. Договорились? — Сэм наклонился и потрепал волосы. Он был все еще в деловом костюме, в том самом, в котором угощал мороженым.
— Мх-х, — кляп во рту мешал говорить.
— Тебе и не нужно отвечать. Видишь, всю эту компанию, — позади хозяина топтались четверо.— Они все мечтали познакомиться с тобой, ведь ты у нас звезда. Маленькая карамелька, — позади удовлетворенно загомонили, видимо, друзья этого господина.
Его отвязали от стула и привели в комнатенку.
Рейн находился в камере. Три глухих стены: на одной цепь с ошейником, цепь отстёгивалась по желанию хозяина. Впереди — открытая стена-решетка. Все просматривается. В камере те самые четверо и хозяин. К Рейну будут в свою очередь являться многие, только запомнит он этих первых, которые чаще других будут стараться усердствовать над ним: Билла, которого ранил, когда тот его похищал, Гюнтера, Сойера — жестокого ублюдка, Картера и Санчо, который любил опаивать его или давал дозу кокаина.
В этот день его только били. На нем живого места не осталось: били по всему, особенно доставалось лицу и гениталиям. После чего, его скрюченного и бессознательного посадили на цепь и поставили мисочку с водой, а стул убрали.
Ему явно сломали ребра, вывихнули челюсть, сломали нос, отбили что-то, кто-то достал ботинком по члену. В темноте было трудно себя разглядеть, но Рейн представлял, каким окровавленным куском мяса он выглядит. Он не побрезговал выпить воды. Цепь дернулась, и он еле не задушил себя, миска стояла дальше, чем мог позволить ему ошейник, но с трудом языком Джерри удалось вылакать хоть немного жидкости. Если постараться, то можно достать до крайнего прута клетки. В противоположном конце находилась дырка, заменяющая туалет. Сидя в темноте, не видя дальше собственного носа, будущий раб не мог даже рассмотреть ошейник. Но он сразу понял по толщине, что этот болевой ошейник, специальный, для бойцовских собак, который, если бросаются не по команде или не выполняют команду, бьют током.
В подвале было холодно. Можно было запросто простудиться. Впрочем, ему вскоре принесли плед и бутылочку воды, и объяснили роль ошейника, о которой догадался Рейн. Сток, который служил туалетом видимо был забит или сломан, и вскоре в камере стало очень неприятно пахнуть, поэтому Рейну приходилось сидеть, уткнувшись в сгиб локтя. Вода в бутылке кончалась.
Постепенно жажда усиливалась, и вместе с ней приходила ярость. Джерри был рад ей, ярость немного успокаивала. В конце концов, Рейн не выдержал и попытался тряхнуть решетку, но длинны цепи не хватило, и он рухнул плашмя на пол. Парень попробовал кричать и материться, за что получал шоковый импульс, и кто-нибудь из ребят Хантера приходил его утихомирить. Утихомирить, в их понимании, было изнасиловать, но Рейн просто так не сдавался, пока исцарапанный насильник не поддавал току, или особенно меткий удар не сваливал Джерри. Иногда Рейна посещала мысль что его оставили здесь умирать, но он не собирался сдаваться. Он обнаружил, что крайний прут решетки шатается и его можно вынуть, когда он вынет его, то собьет цепь и ошейник. Надо только запастись терпением, и чтобы его стража ни о чем не догадалась. Он будет послушным мальчиком пока что. К тому же надо было экономить силы: его и так избивают каждый день. Когда Рейн начал потихоньку терять свою агрессивность за ним пришли.
Прошла неделя, но измученному пленнику, казалось вечность. Об окончании его заключения ему сообщил его надсмотрщик — Билл. Он ворвался к Джерри внезапно вместе со вспышкой света из коридора и щелкнул пультом, что всегда таскал с собой.
Джерри не успел ничего сделать или сказать, как оказался распростертым ниц на полу, и его буквально вывернуло наизнанку от пронзившей боли.
Молодой еще, коротко стриженый мужчина подошел к нему и снял цепь, он поднял мальчишку за волосы и поставил на колени:
— Джерри? Пацан, слушай меня внимательно, ладно, — Рейн только мотнул на это головой, пытаясь разогнать шум в голове. — Ты теперь наша собственность, и прежде всего господина Сэма Гюнтера. Если будешь пай-мальчиком, то проведешь с нами весёлое время, как и мы, и может быть, проживешь еще очень долго. А меня, если не помнишь, зовут Билл. Теперь я расскажу тебе несколько правил…
В это время Джерри достаточно пришел в себя, чтобы возразить, но был остановлен зарядом тока.
— А ты бойкий, малыш, — Билл был доволен. — Я же сказал, что ты должен слушать, когда я спрошу тебя — ты ответишь. Теперь ты раб, у тебя нет прав, если ты не понял. Успокойся и дыши глубже — это пройдет, — видя, как трясет в судорогах мальчишку, посоветовал он.
— Так, на чем я остановился… Ты обращаешься ко всем: «Господин», — а если будет женщина, то — «Госпожа». За мой укус ты еще получишь. Я для тебя Бог и Хозяин, как и Гюнтер. Перед тем, как обратиться или поприветствовать, ты должен опуститься на колени. Не смотри никому в глаза. Не дерзи и выполняй команды. Остальное ты поймешь в процессе. Главное, чтобы ты прилично вел себя при мне и при хозяине. Я для тебя и защитник и нянька. Будешь создавать проблемы — тебя накажут. Помни, всем необходимым тебя обеспечиваю я и наказываю в основном тоже я. Так что, покажи как ты выучил свой первый урок. Ты все понял, Джерри? Нет, лучше, Джей.
Рейн прекрасно все слышал, но сделать того, что требовали, он не мог. Он не ощущал себя рабом. Он не мог себя представить склоняющимся перед кем-то. Но эта боль во всем теле говорила обратное.
— Да пош… — нельзя так говорить. Джерри уставился на пульт в смуглой руке.
— Да, Господин… — голос немного хрипел от боли.
Билл помолчал, видимо переваривая столь быструю покорность.
— Прекрасно. Я выведу тебя отсюда, и потом тебя отведут мыться. Дальше, ты встретишься с Господином Гюнтером. Вставай и двигай за мной, — он подошел и отстегнул цепь.
Билл отвернулся, и в этот миг понял свою ошибку. Пленник вскочил и выхватил пульт у него из рук. Джерри бросился к двери, но надсмотрщик догнал его и швырнул в камеру обратно.
— Во, тварь! Ну, на кой тебя прислали! — приговаривал мужчина, стегая сложенной цепью. Пленник кричал, но Билл держал его крепко. Охранник остановился, боясь изувечить Рейна, и отошел подобрать пульт. — Повезло тебе! Не сломался. ****ь, долго же из тебя придётся дурь выбивать.
Билл ушел, но вернулся с охраной, те подхватили обморочное тело Джерри и отвели в душевую.
Ледяные струи привели Рейна в чувство. Он весь дрожал, но ему не дали толком вытереться, и сразу потащили на встречу с Господином.
Его привели в красиво убранную залу с разнообразными пыточными приспособлениями и широкой кроватью. Все было убрано шелком и бархатом и говорило о любви к дорогим игрушкам и изысканному вкусу.
Джерри кинули на колени перед Сэмом, и он склонил голову, думая только о пруте который он обязательно вывернет, когда этот ад кончится. Нужно только потерпеть.
— Здравствуй, Джерри, мой Джей, сегодня мы проведем сеанс знакомства. С Биллом ты уже знаком. Сейчас присоединяться Сойер, Санчо и Картер. Билл, позови мальчиков, –охранник вернулся через минуту с тремя парнями, которые держали бутылки и весело ухмылялись смотря на жертву.
Санчо был латиноамериканцем, Сойер — рябой и светловатый, как Билл, только с длинными волосами, Картер был темноволосым и низким.
Гюнтер сидел в кресле с бокалом виски, а Джерри валялся у него в ногах. Ему нравилось любоваться им. Сэм и не подозревал в себе склонность к вуяризму, пока не встретил мальчишку. Сейчас он вызывал в нем дикое желание. Дерзкий красивый, с характером. Его хотелось сломать, но нужно уметь растягивать удовольствие. Гюнтер будет долго любоваться на изогнутое от боли тело. Сначала вживую, а когда игрушку убьют, то придется полагаться на воспоминания и видео, как хорошо, что он озаботился установкой видеокамер.
Хозяин наклонился вперед и сжал подбородок пальцами, заставляя смотреть на него. Раб дернулся и замер, стараясь не опускать взгляда.
«Чем больше на нем синяков и ссадин, тем привлекательней становится этот щенок», — подумал Сэм.
Билл и Сойер завели руки Рейна назад.
— Ты жертва, ты выглядишь как жертва, — выдохнул Гюнтер. — Но жертвой ты себя не считаешь. И ошибаешься.
Глаза Джерри блеснули из-за спутанных волос. Сухие губы разлепились. Но мужчина не стал ждать ответа. Он отвесил мальчишке пощечину, и тот, качнувшись, повис в стальной хватке державших его людей.
Сэм взял пленника за волосы и приподнял голову:
— Мой хороший… Мы с ребятами хотим поразвлечься. Если ты будешь умницей, то тебе тоже будет хорошо. Я хочу, чтобы ты спрятал свои зубки и отсосал мне член, а потом и моим парням. У тебя такие сладкие пухлые губки… — Гюнтер не удержался и провел кончиками пальцев по губам, раскрывая их. — Но боюсь, ты не готов быть пай-мальчиком. Ты скверный мальчишка, Джерри. Пока еще. Картер, принеси ремешки и расширитель, а ты, Санчо, настрой камеры, я хочу после насладиться видео, — только сейчас Рейн заметил камеры под потолком и одну у мини бара.
— Интересно? Сегодня мы будем снимать кино.
Сэм перехватил запястья Джерри у помощников. Тонкие запястья как раз умещались в одной руке мужчины. Он склонился для удобства и держал запястья за спиной Рейна, поглаживая второй рукой по груди. Его пальцы обрисовывали ключицы, соки, ребра, он усмехнулся, видя, как дрожит его жертва. Джерри и сам не понимал, почему он дрожит. Это была какая-то инстинктивная реакция на Хозяина, он старался не смотреть ему в лицо.
Гюнтер упивался обнаженным телом жертвы. Его не пугала всепоглощающая ненависть, застывшая в зеленых глазах. Он видел еще и отчаяние. Мальчишке было страшно, как бы он не храбрился. А без ненависти Рейн был бы просто красивой быстроломающейся игрушкой. Сэм страстно и жестко поцеловал своего юного врага. Рейн не отдернулся. Он просто замер и куснул насильника. Гюнтер облизнул губы:
— Строптивый…
— Только это тебе нравится? — хрипло произнес Джерри.
Картер принес ремешки и расширитель, похожий на железные скобы и вставил пленнику в рот. Джерри едва мог сглатывать накопившуюся слюну. На него одели кожаные браслеты и еще один кожаный ошейник поверх болевого. Лодыжки тоже украшали фиксаторы, их теперь будут снимать очень редко.
Подошли ближе и Сойер, Билл и Санчо. Пленник испуганно отпрянул, натолкнувшись на Картера:
— Куда, уродец? Ты еще никого не обслужил.
Гюнтер вновь уселся в кресло, уже расстегнув рубашку и приспустив брюки.
— Подтолкни его сюда Билл!
Мужчина выполнил приказание, и Рейн оказался между ног Господина рядом с восставшей плотью, и был тут же схвачен за волосы и нанизан на нее ртом. Сильные руки направляли его, и Джерри закашлялся от жесткого минета.
— Поработай язычком Джей, ты это умеешь, — шептал Сэм.
Но Рейн задыхался, слабо упираясь руками в колени мучителя. Он чувствовал, как член ритмично таранит его горло, вызывая рвотный спазм, и он в итоге подавился собственной желчью. Слезы застилали взор, и постепенно алое марево сменилось на черное, и мальчик потерял сознание.
Но Гюнтер не дал ему задохнуться, он отшвырнул вовремя раба, наблюдая, как он корчится на полу, пытаясь отдышаться. Потом он вновь поднял его и уже трахал его с перерывами, даже более аккуратно. Джерри хорошо прочувствовал каждый дюйм члена. Иногда Хозяин останавливался, чтобы потереться о лицо мальчика, а потом вновь глядел завороженно, как исчезает его член в податливом рту, обхваченный мягкими губами. Он кончил Джерри на лицо, размазав сперму по щекам.
— Он ваш, парни! — и Гюнтер толкнул Рейна в толпу раздетых мужчин.
Подчиненные Сэма не были так деликатны. Они были распалены и мечтали поиметь мальчишку. Рейн сначала мычал, упирался, но удары по лицу и в живот сделали его более послушным.
В расширителе было неудобно, особенно сглатывать, поэтому семя кончивших насильников стекало ему на грудь. Ему было противно от самого себя. Он громко застонал.
— Снимите расширитель, — приказал Гюнтер. Он уже снял всю одежду и наслаждался эротическим шоу. — Ну, что, малыш, есть что сказать?
— Не… не надо… я сам… — всхлипнул Джерри.
— Будешь послушным?
— Да…
Сэм дал знак продолжить.
— Докажи.
Рейн решил ублажить Хозяина. Он приблизился к нему. Его член снова покачивался у самого лица пленника. Длинный, влажный, толстый с крупной головкой. Мальчик помнил, какую боль этот член причинял ему. Он облизнул уголки израненных губ и из-под лобья глянул на Господина.
— Ну, давай!
Сэм направил голову раба к паху. Рейн на миг засопротивлялся, и Гюнтер ударил его наотмашь. Это придало ему покорности. «Чем быстрее все кончится, тем быстрее меня отпустят», — уговаривал себя парень, посасывая головку, заглатывая ствол. «Какой же он большой!»
— Вот и умница, — похвалил его Господин. — Запомни хорошенько, что я твой Хозяин и Господин, — он дернул Джерри за волосы, желая видеть глаза — такие живые и полные ненависти, и страха.
— Возьми член Билла.
Джерри покорно открыл рот, кто-то еще направил в его руку свой член, чтобы Рейн подрачивал его.
— Видишь, какая ты на самом деле шлюшка, — прокомментировал Сэм.
Мужчины расхохотались.
Пленник не обращал внимание, он старался абстрагироваться от потирающихся о него членах, от таранящей его горла плоти, и старался не уступать разгорающейся внутри похоти. Они не правы! Они не правы! Ему мерзко и противно!
— О, мужики, да у него поднимается!
Нет-нет-нет!
На этот раз насильники долго не кончали, получая максимальное удовольствие от молодого тела.
Сэм тоже участвовал, он провел по шраму на лице и отстранился, передавая эстафету участникам. Гюнтер не кончил, он еще успеет насладиться Джерри.
Рейн едва не плакал от злости и унижения. Он был уже мокрый от семени слюны и спермы. Его окружал запах пота и членов, он не мог даже передохнуть, но он нашел в себе силы хотя бы попытаться отбиться, когда его швырнули на кровать, и Господин полез между его раздвинутых ног растянуть вход для себя. Его пришлось удерживать остальным четверым, пока Джерри не выдохся и не сдался.
Прежде чем начать, соитие Рейну завязали глаза. Парень потерял ориентацию, но теперь острее чувствовал все, что с ним происходит. Но Гюнтер не был на этот раз первым, Джерри стянули обратно на пол и усадили на плоть одного из мужчин, кажется Сойера, но раб не мог этого знать. Другой насильник держал его за руку и заставлял дрочить его член, по толщине Джерри узнал в нем Билла, третий, видимо, Санчо сунул ему в рот и когда пленник задыхался, позволял отдыхать и брать член за щеку.
Хозяину нравилось наблюдать за тем, как изгибается и мучительно стонет его пленник. Он докурил сигарету. И позволил оргии переместиться на кровать.
Сэм лег, и Джерри усадили на него сверху. Резкий толчок более крупного члена, по сравнению с побывавшем в нем, заставил Рейна охнуть и сморгнуть слезы. Мужчина непреминул воспользоваться положением и подтянул мальчишку поближе. Он больно покусывал соски и тонкую шею, не забывая двигать тело Джерри, крепко держа за талию и подбрасывая на бедрах.
Пленник только закусывал губу, но когда второй член Картера попытал тоже проникнуть в тугой проход — мальчишка взвыл и тут же был прижат к губам Сэма. Грубый поцелуй заткнул рот, не давая кричать от раздирающей боли. Джерри попытался вцепиться в темные волосы Гюнтера, но тот перехватил запястья.
— Ну, шлюшка, нравится два члена в заднице? Какая у тебя тугая дырка! Аж, больно, — выражался Картер.
Джерри было все равно, его просто разрывало от боли. Когда оба члена начали двигаться, он вырвался из хватки Хозяина и закричал. Проход резануло. Кажется, внутри что-то лопнуло, порвалось, но кровь насильники увидели только когда решили сменить позу и вынули члены.
С Рейна сняли повязку, и неяркий свет заставил зажмурится, всхлипывая от мучительных ощущений. Слезы потоком текли по щекам, нос заложило, и силы покинули раба. Он понял, что долго не выдержит.
— Ах ты, черт, этот сученок нас всех перепачкал! — возмутился Картер.
— Это всего лишь кровь, теперь легче пойдет. Попробуй кровь лучше смазки.
Гюнтер пересадил раба на член Картера спиной к нему, а сам приставил испачканный член к губам Рейна.
— Ты испачкал меня, милый. Теперь, оближи!
Сэм раскрыл головкой губы и овладел ртом пленника. На этот раз он мягко скользнул в горло Джерри. Он изредка останавливался, чтобы раб проводил языком по стволу.
Картер двигался быстро, но притормозил, когда Санчо тоже захотел одновременно с ним войти в податливое тело. Джерри уложили спиной на Картера, а Санчо задрал ему ноги, Господин вновь сунул член ему за щеку.
— Только посмей сжать зубы! — прикрикнул Сэм, и мальчик лишь хрипло выдохнул, когда второй член проник в него внутрь.
На этот раз было легче, скользкие от крови стенки приняли второй член. Постепенно боль в разорванном анусе прекратилась, осталось только саднящее чувство и натяжение. Гюнтер отстранился, уступив место Биллу, со стороны упиваясь страданиями своей поверженной игрушки. Билла сменил Сойер. Все-таки в Сэме была страсть к вуеризму. Богатая мимика мальчишки отражала всю гамму его переживаний и чувств. И этот сладкий полудетский голос. Как же хотелось, чтобы среди пошлых стонов было его имя.
Картер не выдержал и кончил, и свалил с себя пленника, Санчо подхватил Джерри и решил взять по-собачьи, но дрожащие ноги разъезжались, и приходилось поддерживать его под бедра. Это было гипнотическое зрелище: твердый длинный член вдалбливался в упругую задницу мальчишки, входя до основания, так что яйца шлепались о молочные ягодицы.
Картер заставил облизать грязный член, а Санчо поспешил занять его место спереди, чтобы кончить в рот.
Хозяин умел сдерживать себя. Он сидел в стороне и ласкал себя, смотря эротическое шоу, но не спешил с разрядкой. Когда Билл спустил в мальчишку, они все немного отдохнули, а Гюнтер сжал свой член у основания, чтобы оставить эрекцию и не кончить.
Измученный пленник к тому времени не подавал признаков жизни, истекая кровью и спермой. Пришлось привести его в чувство. Джерри жадно пил воду, а потом его насильно заставили вдохнуть кокаина.
Опершись коленом о постель, Гюнтер подтянул его поближе. Он приказал подержать жертве руки, сам же вцепился в левую ногу и отвел в сторону.
— Надо же, почти не закрывается. Какой ты узкий, Джей. Надо тебя разработать.
Сэм провел языком по внутренней стороне левого бедра, потом правого, погладил живот, внимательно следя за реакцией Джерри. Пленник не ожидал какой-либо ласки, и такое поведение мучителя застало его врасплох. Он замер и тяжело задышал, когда Хозяин провел языком по мошонке и взял в руку его член. Сэм провел по стволу, подул на головку и пощекотал кончиком языка отверстие уретры. Когда плоть окончательно затвердела, он поудобнее уселся между ног и, легко погладив кончиком пальца мышцы сфинктера, ввел палец внутрь. Подвигав, он ввел второй палец и согнул их, нащупав простату. Потирая чувствительную точку, он ввел третий и стал разрабатывать проход, раздвигая и двигая пальцы.
Джерри застонал, когда внутри задели заветную железку. Он чуть сам не насадился на пальцы. Краска хлынула к лицу, и он непроизвольно зажал руками простынь. Его яйца подобрались к основанию члена и выступила смазка. Рейн инстинктивно раздвинул бедра.
«Маленькая ****ина», — подумал Гюнтер и ввел четвертый палец.
Джерри стало тяжело, но растяжение было терпимым. Плохо стало, когда Сэм постарался просунуть внутрь свою руку. Мальчишка дико заорал, несмотря на всю предосторожность Гюнтера. Но Хозяин дал знак не затыкать ему рот. Крови и чужой спермы в качестве смазки было мало, поэтому кисть протиснулась не сразу. Тело Джерри изгибалось в муках, он кричал и хрипел от раздирающей его боли. Но вот рука проскользнула внутрь и Сэм почувствовал горячие стенки изнутри. Как они плотно обхватывали его запястье! Теперь он в полной мере владел Джерри, держа его в кулаке, на кулаке… Подождав какое-то время, Господин положил свободную руку на пах жертвы, сжав его член в руке, а второй начал двигать изнутри. Гюнтер старался соблюдать ритм стимуляции, чтобы боль и удовольствие совпадали.
Раб почти потерял сознание, но медленные толчки вернули его. Постепенно, кроме боли он начал чувствовать и пальцы мастурбирующие, ласкающие его член. У Рейна возникло странное ощущение от этих движений внутри и снаружи. С каждым толчком костяшки пальцев задевали простату, вызывая волны возбуждения во всем теле. Боль смешивалась с удовольствием, создавая сложный коктейль.
Хозяин увеличил стимуляцию, начиная быстрее вводить и выводить кисть, одновременно лаская член, зажатый в ладони. И Джерри кончил неожиданно для себя, когда чувство эйфории перекрыло болезненные ощущения. Он откинулся на кровать глядя в потолок бессильным взором.
— А вот теперь моя очередь, — хрипло произнес Гюнтер, вколачиваясь в растраханное отверстие. Он сдавленно застонал и кончил глубоко внутри тела жертвы.
Измотанного мальчишку, наконец-то, отволокли в его камеру и посадили на цепь. Рейн очнулся и пополз к раскаченному пруту, но, дотронувшись до него, его ударило с током.
Билл, притащивший его, усмехнулся, раб его не заметил:
— Сюрприз! Пока мы развлекались, к твоей решетке провели ток. И смотри, мы можем тобой любоваться теперь круглые сутки, — мужчина указал на камеры под потолком напротив Джерри.
«Сукины дети!»
— Думал, сумеешь перехитрить господина Гюнтера? Сучонок, тебя ожидают увлекательные приключения.
И вправду, Рейна не оставляли в покое. После каждой оргии, в которой принимали участие разные подельники Господина и перед, его мыли. Никто не щадил рабское тело: тыкались в его отверстие своими членами, стирая до крови. Каждое совокупление было болезненней предыдущего, а у него даже не было свечей от боли. Мыл его обычно Санчо, который любил его гонять струей холодной воды из шланга, а потом ловил и засовывал шланг внутрь, пока живот не надувался, словно мяч, и Джерри не мог удержать в себе воду. Мужчину это очень веселило.
Однажды Сойер привязал Рейна к столбу лицом к себе и намотал леску на соски с крючочками на концах. Он обвязал еще и пенис веревкой с крючком для груза. И развлекался тем, что увеличивал вес на его сосках и члене, и смотрел, сколько мог выдержать Джерри до посинения члена.
Гюнтер приходил нечасто. Он любил плеть. Он подвешивал раба к потолку и начинал с ласк. Сэм гладил спину и что-то втирал в нее, нашептывал всякие пошлости, а когда Джерри обреченно спросил: зачем, Гюнтер ответил, что ему нравится, когда пленник кончает от боли. Что он создан для мазохизма.
— Я не могу кончать от боли.
— Ты можешь кончить только от нее, — и Сэм брал в руки плеть, иногда это были вымоченные в соли розги, и тогда Джерри не мог заснуть много часов, мучаясь от въевшейся соли.
Хозяин отвел руку и нанес удар. Он бил равномерно, будто отсчитывал секунды. И постепенно каждый удар стал откликаться в подвешенном теле тяжестью в паху. Спину жгло и жгло внизу живота. Сэм специально втер в него афродизиак. Желание снова смешивалось с болью.
— Хочешь быстрей?
— Да…
Плеть взвилась, убыстряя ритм. Рейн даже не заметил, как кончил, он просто обвис на руках.
Господину нравилась порка и нравилось смотреть пленки с развратными оргиями с участиями Джерри.
* * *
В клетке Рейна ничего не было, кроме цепи, ошейника и двух мисок из пластмассы с прокисшей кашей и тухлой водой. Мальчик мечтал о корочке хлеба.
В камере всегда была вонь.
Все насилия происходили не здесь. Джерри выводили по коридору в соседнюю камеру-залу с пыточными инструментами и баром для Господ.
Вот и сейчас его привели сюда. С подачи Гюнтера Билл и Картер привязали его к гинекологическому креслу. К пленнику придвинули машинку, с отходящими от нее различными электронными датчиками.
— Мы назвали это развлечение «Электрической стрекозой». Сейчас узнаешь почему, — ухмыльнулся Билл.
— Стре-козлы, я понял от какого слова, — ответил тихо мальчишка.
— Вставь ему кляп, — посоветовал Гюнтер.
Клеммы решили закрепить на сосках, яичках, у основания члена и сунуть стержень в уретру, один стержень побольше вставили в задний проход.
Гюнтер сам управлял электро-машиной, но часто разрешал пользоваться ею подчиненным, особенно это нравилось Биллу. Он был самым жестоким по отношению к Джерри.
Когда легкие удары тока начали поочереди терзать тело Рейна, он обнаружил, что это даже приятно, пока Картер не дорвался до пульта управления и не включил напряжение на максимум, и бедный пленник не обделался, заставляя сгибаться от хохота мучителей.
Когда управлял разрядами Сэм, он посылал сначала ток в соски, потом в основание члена, в мошонку, в анус подольше, чтобы простимулировать простату и лишь в конце добавлял разряды в уретральный стержень. И раб задыхался от восхитительного оргазма.
Но только не под Биллом или Картером. Они просто мучали его, играя с режимами тока.
С некоторого времени, — Джерри перестал отсчитывать дни, — в его анус стали вставлять вибратор. И теперь не только ошейник мешал дышать, но и истерзанное отверстие постоянно распирало инородное тело.
Но однажды дружки Гюнтера перегнули палку. Сначала они заставили раба бегать на четвереньках с дилдом с электродом, который посылал разряды тока в самый неожиданный момент, потом били пот пяткам бамбуковыми стержнями, а в конце решили завершить вечер истязаний «грушей». Толстый фаллос еле вместился в тело, потом он начал раздуваться, но пульт заклинило, и Джерри со слезами на глазах умолял вынуть эту штуку. Он хныкал и выл, когда Картер с маслеными руками лез в его задницу. Было много крови и пришлось звать хозяина.
— Говнюки. Даже с игрушками обращаться не умеете! Придётся звать врача, — резюмировал, морщась от отвращения Сэм.
Он позвал своего личного доктора, который не стал бы задавать вопросов, и Джерри зашили, и дали болеутоляющее, и даже оставили в настоящей постели в сторожевой комнатушке. Но на следующий день прогнали обратно в клетку и посадили на цепь. Но больше ничего не было: его больше не мучали и это было хорошо, только внизу живота побаливало, но ему давали лекарства. Жертве они помогали, и однажды он для себя решил, что такое же может повториться вновь, ему не сбежать, но есть выход. Единственный выход. И тогда Джерри начал биться головой о стену.
Это сначала страшно, и просто нужно преодолеть себя и страх перед болью, и все получиться. У Рейна получилось. На стене остался красный цветок, такой же, как мак. Джерри Рейна забрала тьма, его разум, его сознание, его личность.
Слава Богу, это было дежурство Сойера, и он отметил на камере, что с парнем что-то не так. Он позвал босса, и теперь Рейна лечили в камере, предварительно связав смирительной рубашкой и надев подгузник. Его кормили с ложки, и Джерри покорно съедал эту бурду. Что-то в нем изменилось или надломилось что ли, но изменения были на лицо. Раб теперь был тих и послушен. Он молча выполнял все команды.