Этим утром сэр Генри проснулся в своей постели в плохом расположении духа. Худшего состояния для организма и не придумать.
В голове, куда её не поворачивай, присутствовала не проходящая тупая боль.
Во рту ощущалась сухость. Отчего язык попросту не ворочался.
Не открывая глаз, сэр Генри пошарил рукой по поверхности тумбочки, стоящей возле кровати.
Безрезультатно. Не удалось обнаружить ни одного «источника» воды.
Наконец его рука наткнулась на какой-то прохладный предмет.
Им оказался колокольчик.
Безвольная и слабая рука несколько раз, из последних сил, его встряхнула.
Спустя минуту в его спальне, словно джин из лампы, появился слуга.
-Доброе утро, сэр. Как вам спалось? Завтрак будет готов через несколько минут.
Не желаете чего-нибудь?
-Воды, - прохрипел сэр Генри, едва разлепляя пересохшие губы.
В ответ на небольшом разносе слуга протянул целый стакан чудесной прохладной воды.
В три крупных глотка ёмкость была осушена до дна.
-Послушайте, как вас?
-Бэрримор, сэр!
-Скажите, мне Бэрримор, я вчера не позволил себе ничего лишнего?
-Что вы имеете в виду сэр?
-Когда мы с доктором Мортимером вчера засиделись за столом, я не изображал «родео», не бросал «лассо» и не объезжал диких мустангов?
-Нет, сэр, вы держались в рамках приличия и вели себя, как истинный джентльмен.
-А скажите-ка мне Бэрримор, правда ли говорят, что англичане немножко чокнулись на овсянке?
-Нет, сэр, не более, чем итальянцы на макаронах.
-Да, кстати, вы случайно не знаете, что это за назойливая пичуга не давала мне спать утром?
-Овсянка, сэр.
-Получается, что это её служанка куда-то звала своим криком?
-Нет, сэр, это прозвище нашей коровы.
-И, что в английском королевстве всем коровам дают такие редкие имена?
-Так пожелал ваш батюшка, покойный сэр Чарльз.
-Вы, кажется, что-то говорили о завтраке Бэрримор? Что там у нас?
-Овсянка, сэр.
-А на обед?
-На обед суп, сэр.
-А на ужин?
-На ужин пирог, сэр.
-Оказывается всё не так плохо, как мне рассказывали.
-Но хотел бы предупредить вас, сэр. Они тоже из овсянки!