Когда мне было года три, старший брат брал меня с собой гулять на улицу. Регулярно к брату приходили друзья Вася Иванов, Валя Турец, Лёша Романов, и мы все вместе отправлялись в поля.
Там мы отыскивали съедобные плоды и растения и наедались ими досыта. Самые первые весной вырастали пестыши, по научному - хвощ полевой. Их твердые в меру плоды, особенно когда ещё только начинали созревать, и были обернуты многократно чешуйками, по вкусу напоминали хлебные лепёшки. Считается, что они ядовитые, но ни кто ни разу из ребят ими не отравился, хотя поедали мы их в больших количествах.
Наевшись пресных пестышей, организм требовал более сочной пищи и мы отправлялись в места, где рос щавель. На южной стороне горки, за деревней, щавель прорастал, когда кругом ещё был снег. Заправившись щавелем, мы бежали по своим мальчишеским делам. А, если щавеля было недостаточно, то в ближайшей болотине уже поднималась осока. Находящиеся в земле или в воде стебли осоки были белые и очень нежные, сочные и вкусные.
Иногда хотелось поесть и другой пищи, и мы отправлялись в лес, который окружал деревню с трех сторон. Там мы уже знали, где находятся сорочьи или вороньи гнёзда. Забрав из гнезда яйца, кроме одного, мы разводили небольшой костер и варили птичьи яйца. Нужно сказать, что сорочьи яйца были вкуснее вороньих, а яйца дроздов или куропаток были ещё приятнее. Через 2-3 дня в гнёздах опять было до пяти яиц. Не забирая яйца лесных птиц более шести дней, мы уже не ходили к гнёздам, так как яйца становились насиженными и не годились в пищу.
В удачные годы, возле деревни пахали зябь на полях, где росли земляные орехи. Их небольшие белые ядрышки, покрытые чёрной корочкой, были сладкими и очень вкусными.
В июне в полях созревала земляника, вырастали первые летние грибы – сыроежки. Особенно вкусны сыроежки, поджаренные на костре, на сыром прутике, а если ещё их чуть посыпать солью, то более вкусной еды я не встречал до сих пор.
Поля за деревней засевали рожью, и ребята любили полакомиться спорыньёй, которая образовывалась в колосках. Вкус спорыньи, чем-то напоминал пестышевый, но несколько отталкивающий, и мы больше трёх, четырёх загогулин спорыньи не ели, да и брат постоянно напоминал мне.
– Коля, много спорыша не ешь, помнишь, Валька Турец, наелся его и, больше недели болел, отравился, - отбирал от меня семена, и выбрасывал.
Организм и сам отказывался употреблять этот продукт в большом количестве.