Вот эту иконку моя бабушка вынесла из своего горящего дома зимой 1939 года.
Глава седьмая.
Сизьма- самобытности Руси уголок.
Село Сизьма практически находится в прямой видимости от Чаромского.
В 40-50-е годы прошлого века Сизьма входила с состав Чёбсарского района и поэтому почти не имела ни каких; ни дорожных,ни хозяйственных связей с селом Чаромским Пришекснинского района.
Это сегодня, на машине по асфальтированной дороге от Чаромского до Сизьмы можно не спеша доехать за 10-15 минут, а в те годы пришлось бы месить непролазную дорожную грязь два,а то и целых три часа.
История села Сизьма тесно увязывается с историей сиземской церкви.
По письменным источникам Кирилло-Белозерского монастыря за 1460 год известно, что «...Кириллова монастыря волость Сизьма... в погосте Козьем церковь Никола Чудотворец клетска, да двор монастырский, живут в ем приказщицы, да три двора, хоромы гнили...».
Ученые утверждают, что своим названием Сизьма обязана... комарам. "Сясьма" - фино-угорское слово, в местной речи, трансформировалось превратилось в "сизьму".
В пору «смутного времени» польско-литовские отряды вторглись в наши края, разоряя деревни, села и города на своем пути. Воровские ватаги Лжедмитрия через Сизьму пытались добраться до Кирилловского монастыря и поживиться сокровищами. Разбойничьи шайки совершили нападение на монастырь, но захватить его не смогли. Литовско-польскими захватчиками сожжена Вологда, пострадал и Спасо-Прилуцкий монастырь. Полное разорение постигло Чаромскую и Сизьмскую округи. Практически все деревни, входившие в состав Сиземской и Чаромской волостей, были сожжены, а люди в большинстве перебиты.
Как свидетельствуют скудные летописные источники и предания старины глубокой, передаваемые из поколения к поколению, до нас дошли правдоподобные сведения о том, что.
примерно в 1612 году, когда поляки добрались до Больше-Сиземского погоста при ручье Козьем (так называлось село до 1780 года). Они начали требовать от сизьмичей ценности.
Но, ничего не получив, отрубили голову священнику и сбросили его, уже безжизненное, тело с колокольни, а семилетнего сына Романа утопили в речке Лапсаре.
Это место, и по сей день, называется Ромкина топь.
Жителей погоста захватчики собрали в деревянной церкви Николая Чудотворца и сожгли живьем. Спасшиеся сизьмичи, собрали с пожарища пепел и захоронили в склепе.
После того, как жители погоста пережили нашествие поляков, на этом месте вновь была возведена деревянная церковь, посвященная Николаю Чудотворцу.
Про погост при Козьем ручье, что и есть село Сизьма, в писцовой книге Кирилло-Белозерского монастыря за 1612 год было записано: «Весь погост разориша, двор скотинный пожгоша, да и люди в церкви пожгоша, попу главу отсек, а кой остался, то в лес убег...».
В 1996 во время реставрационных работ при разборке пола был обнаружен старинный склеп и обветшавший от времени крест. Так тени погибших предков явили свое лицо ныне живущим потомкам.
Ныне существующий в Сизьме кирпичный храм был построен в 1873 году на месте старой деревянной Никольской церкви.
Николая Чудотворца в Сизьме почитали всегда.
Деревенский люд всегда чтил его за святого, и поэтому в каждом доме была икона с его ликом или его образок.
Николин день 19 декабря во всей Чаромской и Сиземской округе считается праздником зимнего Николы, а в мае народ празднует день «весеннего» Николы.
У меня тоже хранится небольшая, оплавившаяся с одного конца, кованая иконка с ликом Николы Чудотворца. В 1939 году бабушка Анна спасла её из огня во время пожара в нашем родовом доме.
На равне с Николой Чудотворцем народ из века почитает Фрола и Лавра. Кроме того, веками люди молились святым мученикам Кирике и Улите. Они просили у них спасения от напастей житейских, «о сохранении во лесу и во поле скота от зверей и от лихов».
Я помню, что ещё в 50-е годы жители села Сизьма, в последние дни августа, ежегодно праздновали Фролов день, также как Троицин день в селе Чаромском.
В эти праздники в селах, со всех близлежащих деревень, на гулянки собирался народ в праздничных одеждах. Гуляния сопровождались хождением вокруг храмов, пением частушек в кругу и плясками под гармони. Ну, конечно, иногда праздники заканчивались и драками, бывало, что и со смертельными исходами.
В 1939году Свято-Казанская-Николо-Кирико-Улитская церковь в Сизьме была закрыта властями одной из последних в Пришекснинском районе .
Закрытие храма, так же как и по всей Руси, сопровождалось святотатством.
В среде сиземского населения отыскались свои вандалы, которые были ещё злее басурманов и поляков с разбойниками.
Об этом очень образно, эмоционально, с болью в душе, живым русским языком пишет в своей публикации , известный не только Сизьме, но за её пределами, Егоров Владимир, истинный поборник восстановления православной христианской веры, сохранения самобытности, традиций и культуры нашей северной стороны.
«Полетели на землю золотые кресты с куполов, разбиты вдребезги многопудовые колокола. Топорами сдирали с икон дорогие оклады. Храм стонал. Скорбящие лики мучеников и святых, перед которыми отцы, деды и прадеды молились о продлении рода человеческого, безмолвно взирали на безумцев, потерявших совесть и разум.
Тем было всё нипочем. На церковном кладбище возле храма прямо на могилах был разведен большой костер…
На костер была возведена святая Русь, история и культура русского народа.
И в этом огне сгорала в людях вера, а, главное, совесть.
То, объясняли людям, опиум для народа.
Думали, что избавляют ребят от заблуждений, а оставили без милосердия и сострадания.
Что же стало с церковью?
Якобы от имени крестьян в ней устроили клуб.
Постепенно церковное здание стало разрушаться. Клуб перебрался в новый дом. А в церкви устроили склад.
Но и для склада она уже не годилась, текла крыша.
И опять храм остался пуст. Гибла церковь от человеческой дикости, нерадения, пренебрежения и равнодушия. Сотни людей ежедневно проходили мимо ее. Никому и дела не было до униженного и оскверненного храма.
Школьники, пробегая мимо, запросто могли швырнуть камнем по окнам.
Женщины, набив в магазине сумки, не замечая церкви, проходили под ее стенами.
Мужчины располагались на церковном погосте, чтобы пропустить по стаканчику.
Запустение стало родным и привычным. Оно не резало глаз и не ранило душу.
Но все равно храм оставался самым величественным зданием села.
Безобразные современные коробки магазина и клуба (это самые грандиозные стройки в колхозе) выглядят по сравнению с ним жалкими.
За семьдесят лет на нашей земле не появилось ничего прекраснее храма…»
Доходчивее о великой российской трагедии, вероотступничестве и вандализме, чем это выразил Владимир Егоров, ни написать, ни высказать.
А ведь эти слова пишет не столетний старец из старообрядческого скита, не какой-то недобитый, не утопленный в барже с другими священниками во время революционного угара, а молодой человек, представитель нового поколения России.
Значит, есть ещё надежда, что возродится Русь Святая!!!
http://www.proza.ru/2014/03/20/1936