Заказное программирование. Комедия в 2-ух действия

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ВИКТОР - эмигрант из Росии
ЛИЗА - жена Виктора
ВЕРА - их дочь-подросток
АРКАДИЙ - крутой программист
ГРЕГ - руководитель рок-группы
МАКСИМ - репетитор
КЕША КАЦ  - московский бандит
ИРА - подруга Лизы
ОФИЦИАНТ



ВИКТОР СТОИТ НА АВНСЦЕНЕ.

ВИКТОР. 1998 год. Молодую Российскую республику, как и молодую Украинскую, Белорускую, Туркменскую и другие молодые республики захлестнула волна коррупции, бандитизма и всеобщей нищеты. Деньги обесценились, прилавки магазинов пустовали. По улицам шастали преступники. Страна катилась в пропасть. Лучшие умы России решили положить конец этому безобразию... Они эмигрировали. Впереди их ждала чужая страна, с незнакомыми обычаями и языком, с моргиджами и иншуренсами, кредитными карточками и клопами. Короче — Америка.

КВАРТИРА ВИКТОРА И ЛИЗЫ. ВИКТОР, АРКАДИЙ И ЛИЗА СИДЯТ ЗА СТОЛОМ, НАКРЫТЫМ ТАРЕЛКАМИ С ЕДОЙ И БУТЫЛКАМИ СО СПИРТНЫМ.

ВИКТОР (держит в одной руке рюмку, в другой вилку). За ваше здоровье, Аркадий!
ЛИЗА. За вас!

ВСЕ ЧОКАЮТСЯ И ВЫПИВАЮТ.

ВИКТОР. Так вот я и говорю. Слышу какой-то шум в зале. Выхожу из своего кабинета и вижу, что за одним из столов группа кавказцев разговаривает на повышенных тонах. О чем они говорят, я не знаю, так как говорят они на своем языке. Я иду к ним, чтобы узнать, в чем проблема, и успокоить. В ресторане полно других посетителей. Мне скандалы не нужны. И вдруг один из этих кавказцев вскакивает и бежит в мою сторону. Другой выхватывает пистолет и целится в него. Бегущий оборачивается, видит, что в него целятся, и прячется за меня. Натурально. И держит меня за плечи. Я вижу, что пистолет направлен уже прямо на меня. Я не знаю, что мне делать. Начну двигаться, приоткрою того, кто за спиной и тот, что с пистолетом, начнет стрелять. В кого он попадет еще вопрос. Я просто замер. Наконец, тот, который за спиной, меня бросает и выбегает на улицу. Его дружок с пистолетом за ним. Слышны два выстрела. Он возвращается и говорит с досадой: «Промазал!» А я так и стою посреди своего ресторана. Просто окаменел.
АРКАДИЙ. За это надо выпить.

ВИКТОР НАЛИВАЕТ И ВСЕ ВЫПИВАЮТ.

ЛИЗА. Правда. Я в тот вечер пела, и все это происходило на моих глазах. Я ему тогда сказала: «Ты хочешь оставить меня вдовой? Надо уезжать. И как можно быстрее».
ВИКТОР. Да, это была последняя капля.
ЛИЗА. Да и вообще, держать ресторан в Москве в 90-х! Это кошмар! Посетители — ары. Песню заказывают, и так и норовят тебе деньги в декольте засунуть. В туалет сходить страшно. Они там анашу курят или друг друга трахают. Ужас!
ВИКТОР (тихо, Лизе). А ты мне про это не рассказывала.
ЛИЗА. Молчи. Я придумала. Надо сгустить краски для достоверности.
АРКАДИЙ. И за это надо выпить.
ВИКТОР. И я решил уехать. Но тут моя «крыша» говорит: «Ты куда? Кто здесь будет работать?» Пришлось соврать, что я не эмигрирую, а еду расширять наш бизнес. Вывожу наш ресторан на международную арену, так сказать.
АРКАДИЙ. И они поверили в эту чепуху?
ВИКТОР. Так бандиты же. Но сейчас мне туда лучше не соваться. Эти двести тысяч мне тяжело достались. А ведь родной дядя. Кто ожидал кидок?
АРКАДИЙ. А может это и не кидок.
ВИКТОР. А что же это? Я ему эти деньги заранее переправил, для сохранения. Приезжаю, а он мне письмо присылает: «Я все твои деньги вложил в акции компании, а она погорела. Ничего не осталось». Чистый кидок. Чистее не бывает. Мне это по Москве знакомо.
АРКАДИЙ. В Америке потерять деньги, играя на бирже, обычное дело.
ВИКТОР. А у нас в Москве замочить за это — обычное дело. Так я могу расчитывать на вашу помощь?
АРКАДИЙ. Помощь в чем?
ЛИЗА. Мы его, дядю, хотим... ну как бы, отомстить.

ЛИЗА ПРИДВИГАЕТ К АРКАДИЮ БЛЮДО С ЕДОЙ.

ВИКТОР. Да. Он этого заслуживает. Замочить кидалу!
АРКАДИЙ (восклицает). Воу, воу! Не гоните лошадей. Замочить они хотят. Мочат яблоки в банках, не так ли, Зина?
ЛИЗА. Я Лиза.
АРКАДИЙ. Ну, Лиза. Я программист. Я не мочу.
ВИКТОР. Как это? Мне вас рекомендовали серьезные люди.

ЛИЗА ОТОДВИГАЕТ БЛЮДО ОТ АРКАДИЯ. ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН АРКАДИЯ. АРКАДИЙ ВЫНИМАЕТ ТЕЛЕФОН ИЗ КАРМАНА.

АРКАДИЙ (в телефон). Алло!.. Ну, я... Что значит не все гладко...? А утюгом пробовали..? Не помогает? А он включенный? Да не «он», а утюг. Ну так включите! На какой режим? Шерсть или коттон? Откуда я знаю. Главное, чтобы раскаленный был. И прижимайте посильнее. Ну, все. Звоните. (Выключает телефон и кладет его в карман.) Жена звонила. Спрашивала, как гладить костюм.
ЛИЗА. Костюм дорогой?
АРКАДИЙ. Средний. Два миллиона. (Лиза придвигает блюдо обратно к Аркадию.) Так вот, я повторяю, я не мочу. Я программирую. Если вас интересует, чтобы я вашего дядю... гм... запрограмировал на веки вечные, тогда будем продолжать.
ВИКТОР. Я что-то не очень врубаюсь...
ЛИЗА. Интересует. Мы хотим его, этого дядю, э-э-э...запрограммировать навсегда, чтобы он в следующий раз не играл на бирже с чужими деньгами. Я верно говорю, Витя?
ВИКТОР. Какой еще следующий раз?
АРКАДИЙ. Ты, Нина, правильно рассуждаешь. За это надо выпить.

ВИКТОР НАЛИВАЕТ. ВСЕ ВЫПИВАЮТ.

ВИКТОР. Ты что, ему опять собираешся доверить деньги?
ЛИЗА. Какие деньги? Ты что, не понимаешь, что после того, как Аркадий... Как вас по отчеству?
АРКАДИЙ. Просто Аркадий. У нас отчеств нет.
ЛИЗА. После того, как просто Аркадий его... ну, сделает с ним, что нужно, дядя будет лежать глубоко в... этой, как ее, программе и ему уже не нужны будут никакие деньги.

ПАУЗА.

ВИКТОР. А-а. Ну да. Конечно. Программируйте суку. Вам, наверное, для этого понадобится его фотография. Вот возьмите.

ПРОТЯГИВАЕТ АРКАДИЮ ФОТО.

АРКАДИЙ. А кто этот сопляк в черных трусах рядом с дядей?
ВИКТОР. Не узнаете?
АРКАДИЙ. Нет.
ВИКТОР. Это я в пять лет. Мы с дядей в Евпатории отдыхали. Извините, но другой фотографии у меня нет.
АРКАДИЙ. Эта сойдет. Дядя здесь четко виден.
ЛИЗА. Мы на эти двести тысяч так надеялись.
ВИКТОР. Если бы их у нас не было, мы бы сюда не ехали. Вы уж постарайтесь. Запрограммируйте его по полной программе.
АРКАДИЙ. Кстати о программе. (Вытягивает из кармана бумагу.) Вот наш прейскурант. Выберите программу себе по душе.
ВИКТОР (смотрит бумагу). Мне лично симпатизирует вот это: «программирование клиента в сортире».
ЛИЗА. А нет ли у вас такой программы, которая вернула бы деньги? Мы так надеялись на эти двести тысяч.
АРКАДИЙ. Тогда вам надо выбрать термальное программирование клиента, но в этом случае мы полной гарантии не даем. Плюс вы должны будете еще оплатить расходы за электричество.
ВИКТОР. Ну и цены у вас! А нет ли какой-нибудь скидки или праздничной распродажи?
АРКАДИЙ. У нас есть оптовые цены. Если вы захотите запрограммировать еще и тетю, то получится дешевле на человека.
ВИКТОР И ЛИЗА (в один голос). Тетю не надо!
АРКАДИЙ. У нас есть еще двадцатипроцентный дискаунт для программистов.
ВИКТОР. То есть, если я вас правильно понимаю, был бы дядя… программистом, то он обошелся бы нам на двадцать процентов дешевле?
АРКАДИЙ. Не дядя, а вы. Или хотя бы один из вас. Кстати, рекомендую. Хорошая специальность.
ЛИЗА. Только не я. Не женское это дело.
АРКАДИЙ. Почему не женское. У меня полно знакомых баб-программистов.
ВИКТОР. Лиза человек жалостливый. Куда ей в... программисты.
АРКАДИЙ. Тогда ты.
ВИКТОР. Не, я музыкант. Посредственный. У меня и ума не хватит организовать хорошее... программирование.
АРКАДИЙ. А здесь особого ума не надо. Посмотри на меня. Где ты видишь ум? А я уже пять лет как работаю на большую компанию. Приличная зарплата и бенефиты. В этом деле, Василий...
ВИКТОР. Я Виктор.
АРКАДИЙ. А с чего это я тебя Василием называю? Ну да ладно... э-э-э... Виктор, о чем я говорил? Ах да! В этом деле главное хорошая память. Ты Моню из Нью-Йорка знаешь?
ВИКТОР. Из Нью-Йорка? Нет.
АРКАДИЙ. Моня в совке кем был? Ты не поверишь. Артистом. Да, артистом. В Томашпольском театре юного зрителя работал на амплуа провести. Ну это, когда ты маленьких девочек играешь.
ЛИЗА. Может, травести?
АРКАДИЙ. Не знаю, что такое «травести». А «провести» значит обмануть. Тебе за пятьдесят, а ты подростков изображаешь. Так вот об уме. Кто идет в актеры? Самые тупые. Те, кто на свои мозги не надеется, а собираются думать мозгами тех, кого будут играть. А Моне, в основном, давали роли младенцев. Лежи себе в колыбеле и соси мамкину сиську. Правда, один раз он поднялся. Сыграл бамбино Ленина в «Колыбели революции». Это пьеса так называлась. Он там встал, поднял ручку, прокартавил: «Буржуазию будем мочить» — и описался. Ну, как бы в доказательство того, что не шутит. Так вот даже этот Моня сумел стать классным программистом.
ВИКТОР. Что, вот так сразу и стал?
АРКАДИЙ. Почему сразу? После того как закончил мои курсы.
ЛИЗА. А у вас еще и курсы есть?
АРКАДИЙ. А как же. Это мой главный бизнес. И преподают у меня высококвалифицированные специалисты.
ЛИЗА. Специалисты по всяким там винтовкам и утюгам?
АРКАДИЙ. Почему утюги? Откуда ты их взяла? У меня специалисты по компьютерам, по КОБОЛу, по СИ, СИ плюс и даже минус. Я вам вот что скажу. У русского эмигранта есть только один путь разбогатеть, это стать программистом. Но, чтобы им стать, он должен записаться на мои курсы. Две штуки с носа, всего шесть месяцев учебы. Обеспечиваем экспириенс для резюме. Девяносто девять процентов выпускников находят работу сразу по окончанию. Пятьдесят тысяч на старте.
ЛИЗА ( Виктору). Эти кобол и си, это что, модели винтовок?
ВИКТОР. А почему один процент не находит работу?
АРКАДИЙ. Недоживают. Сердце не выдержало. Под трамвай попал. Током убило. В жизни всякое случается, но, в основном, с теми, кто вовремя не внес платежный взнос за учебу.
ВИКТОР. Нет. Я вряд ли такое программирование осилю.

ВХОДИТ ИРА.

ИРА. Дверь открыта, а за столом пьянка.
ВИКТОР. Ирка, проходи. Присоединяйся.
ЛИЗА. Да, Ира, садись с нами, раз пришла. (Виктору, тихо.) Дверь запирать надо.
ВИКТОР. Зачем? Не Москва же.

ИРА САДИТСЯ ЗА СТОЛ.

ЛИЗА. Познакомьтесь, Аркадий. Это моя школьная подруга, Ира.
АРКАДИЙ (жмет Ире руку). Аркадий. Вот я и говорю, никуда нашему человеку от программирования не деться. Правда... э-э-э, Инна? Ты чем по жизни занимаешься?
ИРА (расстерянно). Если вы имеете в виду меня... А вы?
АРКАДИЙ. Программированием, конечно. Вот спросите ребят, если не верите.

ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН АРКАДИЯ. АРКАДИЙ ВЫТЯГИВАЕТ ПИСТОЛЕТ И, ДУМАЯ, ЧТО ЭТО ТЕЛЕФОН, ГОВОРИТ В СТВОЛ.

АРКАДИЙ. Алло. Не слышу. Громче говорите. (Замечает ошибку. Прячет пистолет в карман и достает телефон.) Пардон. Жена вот в карман сунула. Беспокоится о моей безопасности. (В телефон) Ну что? Кирпич? На голову? И опять ничего? При чем здесь «специфическая голова»? Кирпичи выбирать не умеете. Ладно, скоро буду. (Заканчивает разговор.) Жена строительством занимается. Спрашивает, как кладку класть. Ну, мне пора. (Ире) Рад был с вами познакомиться, Инга. Надеюсь, мы еще встретимся. (Виктору) Проводи меня. Закончим наш разговор. (Аркадий и Виктор встают и направляются к выходу.) А школьная подруга у тебя ничего. Ты с ней с какого класса дружишь?
ВИКТОР. Я не дружу. Это Лиза дружит.
АРКАДИЙ. Тогда познакомь, раз не дружишь.
ВИКТОР. Так вроде бы познакомил, вот сейчас.
АРКАДИЙ. Не так, по-мужски познакомь. Ну, мне пора. Если передумаете насчет выбора специальности, звоните. Вот моя визитная карточка. (Дает карточку Виктору.)

ВИКТОР И АРКАДИЙ УХОДЯТ.

ИРА. Странный какой-то. Откуда он?
ЛИЗА. Из Одессы, наверное. Они там все такие.
ИРА. А что он у вас делал?
ЛИЗА. Да Витька работу ищет. Вот он и консультировал. Просто не знаю, как жить дальше. Сидим без денег...
ИРА. А он что?
ЛИЗА. А он... Виктор, что ли? Что он должен делать, по-твоему?
ИРА. Проявить себя как мужчина. Взять на себя инциативу. Найти решение.
ЛИЗА. Ой, Ирка. Не знаешь ты мужиков. В твоем представлении они все такие мачо. Широкоплечие, мрачные и волосатые. Отодвигают своей сильной рукой жен в сторону и сами решают все проблемы. Замуж тебе надо. Побыла бы замужем, поняла, что они все чувствительные невротики. Да, они могут работать, но принимать решения, проявлять инциативу... Этого они боятся, как черт ладана. Они и женятся только для того, чтобы мы за них это делали. Помнишь, мы в Москве ремонт в квартире затеяли? Кто искал краску для стен? Кто решал, какой паркет стелить? Из этого... такого твердого дерева, не помню, как оно называлось, или из того... ну, светлого такого… И кто, наконец, выбрал шторы под цвет стен? Я, все и везде я. А он самоустранился. Весь ремонт сидел у какого-то друга и смотрел чемпионат мира по этому... по футболу или по какому-то другому мячу. И учти, этот футбол, или что там было вместо него, его никогда не интересовал. Это он специально, чтобы избежать ответственности, в болельщики на время ремонта записался, а, как ремонт закончился, сразу выписался.
ИРА. А почему у друга?
ЛИЗА. Так у нас же и сидеть было не на чем.
ИРА. А у какого друга?
ЛИЗА. Откуда я знаю? Мне не до того тогда было. Ремонт, сама понимаешь.
ИРА. Я, Лиза, хоть замужем не была, но мужчин у меня было, уж извини, побольше твоего. Ты меня еще с третьего класса знаешь. И я тебе скажу вот что. Последнее слово остается всегда за ними. Пускай неявно, подспудно, но они решают, а не мы. Вот поэтому я и не замужем. (Утирает непрошенную слезу)
ЛИЗА. (сочувственно обнимает Иру). Да ладно, Ирка. Не расстраивайся. У тебя еще все впереди. С твоей внешностью — на сцене выступать. Ты бы в третьем классе, как я советовала, вышла замуж за Ромку Абрамова. Сейчас бы в полном шоколаде была.
ИРА. Правильно советовала. А я дурой по молодости была. (Обе смеются этой шутке) А на сцене надо выступать тебе. Ты же у нас певица.
ЛИЗА. Да какая я певица? Всего лишь музыкальное училище закончила. Не консерваторию же. В ресторане пела. Да все это в прошлом. Надо начинать новую жизнь, хотя, ты знаешь, я Витьке не говорю, но так иногда хочется петь. Мне почему-то кажется, что что-то во мне есть.
ИРА. Конечно, есть. Преданная жена, заботливая мать.
ЛИЗА (с некоторй обидой). Спасибо, добрая душа, но я думаю, что во мне, как в певице, что-то есть. Но, может, я ошибаясь. Кто знает? Ну да ладно. Это все разговоры. Ну а у тебя как дела? Что это мы только обо мне. Это нечестно.
ИРА. А я все думаю.
ЛИЗА. Думаешь? О чем?
ИРА. Искать мне работу или... увеличивать грудь.
ЛИЗА. Интересный выбор. Насколько я понимаю, работа кормит всех, а грудь только младенцев.
ИРА. Во-первых, ты, мать, безнадежно устарела. Сейчас младенцев кормят искусственным молоком, а грудью — воображение работодателей. Хочешь получить приличную работу, заставь его воображение поработать.
ЛИЗА. Кокетничать, что ли?
ИРА. Ни в коем случае! Начнешь кокетничать, твое интервью сразу закончится. Ты что, не слышала о секшуал харасмент? На службе никаких личных отношений. Тебя ущипнут за задницу, а ты засудишь компанию на миллионы долларов. Они этого боятся как огня. Но природу не обманешь. За воображение еще не научились судить. Вот они и дают волю своему воображению, так как все остальные нормальные инстинкты у них подавлены. А что я им предложу? Свой второй размер? Он и мне самой никогда не нравился. Всегда мечтала о шестом. Это, во-вторых.

ВХОДИТ ВЕРА С КНИЖНЫМ РЮКЗАКОМ ЗА СПИНОЙ.

ВЕРА. И я мечтаю о шестом и даже о восьмом. Представляете, какое тогда декольте можно носить!
ИРА. Правильно. Молодое поколение выбирает... А что вы выбираете, Верка? Ну, не пепси же.
ЛИЗА. Колледж. Колледж, мы выбираем. Еще не решили, какой.
ВЕРА. Мы, дети, выбираем тяжелый и упорный труд. Что нам еще остается при нашей бедности?
ЛИЗА. Ну, раз ты выбрала тяжелый и упорный труд, то тогда иди прямиком в свою комнату и принимайся за уроки.
ВЕРА. Я сказала «тяжелый», а не убийственный. Можно мне немножко отдохнуть?
ИРА. Я, вообще-то, Лиза, забежала к тебе маникюр сделать.
ВЕРА. Ой, маникюр. Всегда хотела научиться делать маникюр. Может, мне это пригодится в моей дальнейшей взрослой жизни? Правда, Ира?
ЛИЗА. Не дай бог.
ИРА. Ну, почему. А вдруг ее муж-миллионер захочет, чтобы его горячо любимая жена сделала ему маникюр перед тем, как он ее...
ЛИЗА (обрывает ее). Ирка!
ИРА. А что? Перед тем, как он ее повезет в кругосветное путишествие на своей яхте.
ЛИЗА. Ну, разве что.
ВЕРА. Это нереально.
ИРА. А давайте, девочки, лучше споем. Что-то грустно стало. Запевай, Лиза.

ЛИЗА НАЧИНАЕТ ПЕТЬ ПЕСНЮ О НЕЛЕГКОЙ ЖЕНСКОЙ ДОЛЕ. ИРА И ВЕРА ПОДХВАТЫВАЮТ. В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ЛИЗА И ИРА ЗАМОЛКАЮТ, ПРЕДЛАГАЯ ВЕРЕ СОЛИРОВАТЬ. ВЕРА ПОЕТ СЕРЬЕЗНО, НО СМЕШНО КОВЕРКАЕТ СЛОВА, ВЫЗЫВАЯ ЭТИМ У ЖЕНЩИН УЛЫБКИ.
ЗАТЕМНЕНИЕ.

ТАМ ЖЕ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ. ВИКТОР И ЛИЗА СИДЯТ ЗА СТОЛОМ.

ВИКТОР. Сволочь. Сука. Зараза. Гад...
ЛИЗА. А как насчет пидара?
ВИКТОР. Нет. У нас в роду пидоров не было.
ЛИЗА. Я знаю, что нам делать.
ВИКТОР (с надеждой). Что?
ЛИЗА. Нам надо купить словарь русского мата и крыть твоего дядю лингвистически правильно и изобретательно. День и ночь.
ВИКТОР. Да я его, падлу, и без словаря достану. А что, такой словарь есть?
ЛИЗА. Да, я видела его в местном книжном магазине. Стоит восемь долларов.
ВИКТОР. Восемь! Ну и цены. Надо было еще в Москве купить. (Достает кошелек.)
ЛИЗА. Ты что делаешь?
ВИКТОР. Ищу восемь долларов.
ЛИЗА. У тебя что, крыша совсем поехала? Какой, к черту, словарь?
ВИКТОР. Ты же сама сказала... Ну да. Что это я? А ты не иронизируй. Не видишь — муж под стрессом. Расшутилась. Я тебя сюда, между прочим, не для этого вёз.
ЛИЗА. Вёз? Думай, что говоришь. Я тебе не багаж. У нас с тобой дочь, придурок, а ты только то и делаешь, что сидишь и дядю ругаешь. И так уже несколько месяцев. Думай, как нам из этого дерьма вылезти. Ты же глава семьи. Или ты хочешь, чтобы я им стала?
ВИКТОР. Не такое уж дерьмо. Велфер раз, фудстемпы два, дешевое жилье три. С голоду не умираем.
ЛИЗА (передразнивает). С голоду не умираем. Ты посмотри, среди кого мы живем. Открой глаза. Черно вокруг. А у нас дочь подросток. Каких внуков, ты хочешь воспитывать? Мулатов?

ВХОДИТ ВЕРА

ВЕРА. Мама, я беременна.
ЛИЗА.Что? (Хватается за сердце.)
ВИКТОР (угрожающе привстает). Что?
ВЕРА. Да нет. Вы тут про внуков говорили. Это такое неуважение.
ВИКТОР. К кому неуважение?
ВЕРА. К афро-американцам местным.
ЛИЗА. Так ты не беременна? Это правда?
ВЕРА. Правда, правда. Это я назло вам, расистам, сказала. А иметь ребенка от негра так же почетно, как и от белого.
ЛИЗА. Почетно? О, боже! Этому вас в школе учат?
ВЕРА. Нас учат, что давать кому-то жизнь всегда почетно. И нас также учат, как пользоваться противозачаточными средствами.
ВИКТОР. Какими еще средствами?
ВЕРА. Их много. Самое простое это презер...
ЛИЗА (перебивает). Хватит! Я не могу больше это слушать. Иди, делай уроки.
ВИКТОР. И чтобы я у нас в доме этих през... Этих средств не видел. Поняла?
ВЕРА. Не поняла. То не беременей, то не... Какие вы все... русские! (Уходит.)
ЛИЗА. Кошмар. Вот видишь, к чему идет! А ты сидишь сложа руки.
ВИКТОР. Так что, мне своими собственными руками своего дядю-подлеца замочить?
ЛИЗА. Да забудь ты про дядю... на время. Работу ищи. Вот перед тобой газета. (Разворачивает газету.) Смотри, требуется, требуется и вот еще требуется... Хм. (Читает.) «Требуется певица для местной рок-группы». Кто бы мог подумать, что здесь не хватает певиц.
ВИКТОР. Где это ты так шустро по-английски читать выучилась?
ЛИЗА. На курсы ходила в Еврейский центр, пока ты заговоры против дяди плёл. Как ты думаешь, я бы смогла петь рок?
ВИКТОР. Откуда я знаю? Я тебя последний раз слушал черт те когда. Может, у тебя и голоса уже совсем нету.
ЛИЗА. Дурак. (Уходит.)

ВИКТОР РАЗВОРАЧИВАЕТ ГАЗЕТУ. ИЗ-ЗА КУЛИС СЛЫШИТСЯ ГОЛОС ЛИЗЫ, СБИВЧИВО НАПЕВАЮЩИЙ ГАММЫ.

ВИКТОР (коряво читает по-английски). Sausageking… Connor… а —а
Кац… (Кричит) Вера! Подойди сюда.

ВХОДИТ ВЕРА

ВЕРА. Ну, что опять? Мне, между прочим, уроки надо делать.
ВИКТОР. А ну-ка переведи мне вот это. Что-то я не совсем понял... (Дает ей газету.)
ВЕРА. Ну что здесь непонятного? Колбасный король Конор Кац пожертвовал еврейской федерации нашего города двадцать миллионов на помощь вновь прибывшим эмигрантам из бывшего Советского Союза. Бла-бла-бла. За справками звонить по номеру. И напечатан номер.
ВИКТОР. Лиза! Ты меня придурком называла. Иди сюда, посмотри на настоящего придурка! Колбасный король, блин! Конор. Что это за имя для Каца? У меня в «крыше» был Кеша Кац, бандит — пробы негде ставить, а тут Конор. Двадцать миллионов! Надо звонить скорее, пока не расхватали. Знаю я этих эмигрантов. Вера, ты позвони. У тебя лучший в семье английский. Объясни наше положение. Скажи, что кинули нас на двести... нет на триста тысяч. Последнее потеряли. Они поймут. Евреи тоже люди.
ВЕРА. Папа, сам звони. И что это такое «кинули»? Что в нас кинули?
ВИКТОР. Доченька, да если бы я, как ты, ходил в американскую школу... Ты звони, звони, а то поздно будет. Скажи, что родственничек нас лажанул по первому разряду. Или нет. Скажи просто, что у меня в автобусе вытянули кошелек со всеми нашими деньгами. Все четыреста тысяч.
ВЕРА. Я врать не буду.
ВИКТОР. Да кто врет-то? Говорю, что у нас денег нет. Жить не на что. Делай, что тебе говорят, и живо.
ВЕРА (набирает номер и говорит). Hi. May I talk to someone who’s in charge of helping new immigrants? OK. Thank you. (Пауза) Hello. Can you help such a looser like my father out?
ВИКТОР (не понимая, что она говорит). Правильно, доченька. Всю правду им расскажи. Обо всех пятистах тысячах.
ВЕРА (слушая телефон). OK… OK… Yes. I understand. Thank you. You too.
ВИКТОР. Ну что? Помогут?
ВЕРА. Конечно.
ВИКТОР. Кто бы мог подумать, что эти евреи такие доверчивые. И когда же мы получим деньги?
ВЕРА. Как только ты закончишь курсы и устроишься на работу.
ВИКТОР. Какие курсы? Что они крутят? Если хотят помочь, пусть дают деньги сразу.
ВЕРА. Деньги они дадут не тебе, а школе, которая будет тебя обучать, чтобы ты получил специальность. А потом ты устроишься на работу и будешь сам зарабатывать на жизнь. Как все.
ВИКТОР. Ах, вот оно что! Тоже мне помощь! Школа какая-то.
ВЕРА. Не какая-то, а школа программирования. Ну, я пошла. Больше попрошу меня не отвлекать от уроков. (Уходит.)
ВИКТОР. Опять это программирование! Зациклились все на этом программировании. А я сейчас вспомнил, что дядя меня еще в Союзе однажды подставил. Слышишь, Лиза. (Говорит громко, для Лизы.) Он познакомил меня с дочкой своего друга. Мы пошли с ней в парк, целовались на скамейке. Так она ничего была, но не в моем вкусе. Ноги тонкие, хотя и блондинка. Я не знал, стоит ли продолжать с ней, тем более что я тогда с тобой встречался. Ну а дядя стал приставать с расспросами. Какие у меня планы? Что ему сказать его другу? Мне девушку не хотелось обижать, и я ему, чтобы отстал, как мужик мужику, говорю, что, мол, она стала целоваться на первом свидании, ну что, мол, чуть ее там, на скамейке... ну, мол, это строго между нами. А он возьми да расскажи всё своему другу. Чтобы тот дочку приструнил. Я ее больше никогда не видел, но мне заочно так неудобно было перед той девушкой. Она была такая искренняя тогда на скамейке, а я получился каким-то мещанином.

ВХОДИТ ЛИЗА.

ЛИЗА. Целовались, значит?
ВИКТОР. Ну, немного.
ЛИЗА. На скамейке?
ВИКТОР. Так парк же. Где же еще?
ЛИЗА. А параллельно и со мной встречался? Да?
ВИКТОР. Так когда это было? Быльем поросло.
ЛИЗА (наступает на Виктора). Ах, поросло. Ты посмотри на него! А я, дура, ничего и не знала.
ВИКТОР (пытается уйти от Лизы). Так я же с тобой остался. Женился.
ЛИЗА. И мне ничего не рассказывал. Наверное, не то еще было.
ВИКТОР. Мамой клянусь, ничего больше не было. (Сжимает Лизу в объятиях. Целует.)
ЛИЗА. Казанова.
ВИКТОР. Нет. Просто сексуальный маньяк. Сейчас докажу.
ЛИЗА. Не здесь же. Верка услышит.

ВИКТОР БЕРЕТ ЛИЗУ НА РУКИ И УНОСИТ ЗА КУЛИСЫ.
ЗАТЕМНЕНИЕ

И СВЕТ ОПЯТЬ. УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ. ТАМ ЖЕ. ВИКТОР СИДИТ С ГИТАРОЙ.

ВИКТОР (напевает, подыгрывая себе на гитаре).

Граждане, подайте Бога ради!
Только не учите меня жить.
Буду мстить я жестко этой... хм... ****и.
Не старайтесь вы меня лечить.
Миллион подбросьте мне не глядя.
Буду дядю-гада я мочить.
А когда покончу с тобой, дядя.
Стану я опять людей любить.

ВХОДИТ ЛИЗА В ПАЛЬТО И ШАПКЕ. РАЗДЕВАЕТСЯ.

ЛИЗА (подхватывает и поет последнюю строку). Стану я опять людей любить! А ты, оказывается, поэт лирического плана.
ВИКТОР. Неисправимый романтик. Где это ты уже успела побывать в такую рань?
ЛИЗА (в радостном возбуждении). На аудишен.
ВИКТОР. На ком?
ЛИЗА. Пошляк. Лучше бы английский учил. Аудишен — это прослушивание.
ВИКТОР. У доктора, что ли? У тебя проблемы с легкими?
ЛИЗА. У меня проблемы с мужем.
ВИКТОР. Я вижу. То-то у тебя глаза горят. Анна Каренина вернулась домой после первого свидания с Вронским.
ЛИЗА. Анна Каренина вернулась домой после поисков работы. Вронские ей по пути не попадались.
ВИКТОР (отставляет гитару в сторону). Какой работы? Тебя взяли?
ЛИЗА. Конечно. Как они могли меня не взять с моей квалификацией и опытом. Теперь я буду мыть полы в матросском баре в порту. Если хорошо себя проявлю, то мне еще доверят и посуду.
ВИКТОР. А сколько платят?
ЛИЗА. Ты что, тоже хочешь?
ВИКТОР. Ну, я не знаю...
ЛИЗА. Меня прослушивали в рок-группе.
ВИКТОР. По-настоящему?
ЛИЗА. Что значит — по-настоящему?
ВИКТОР. Ну, я-то знаю, как прослушивает рок-группа певичек у нас в России.
ЛИЗА. Здесь ничего такого нет. Цивилизация. Никаких отношений полов. Можешь мне поверить, я только пела.
ВИКТОР. И каков результат? Неужели ты их покорила своим бельканто?
ЛИЗА. Не знаю, покорила ли, но впечатление произвела.
ВИКТОР. Впечатление на хлеб не намажешь.
ЛИЗА. Сказали, что позвонят. Я им телефон оставила. Если бы я им не понравилась, то зачем телефон спрашивать. Так ведь?
ВИКТОР. Вроде бы так. Я бы не спрашивал. Сразу же бы и сказал: «Вы, барышня, бездарны. Падите вон». А что ты им пела?
ЛИЗА. А твою любимую.
ВИКТОР. Неужели. Ту самую, что ты пела у нас в ресторане?
ЛИЗА. Ту самую, которую грузины заказывали по несколько раз за вечер.
ВИКТОР. Неужто и американцев пробрало? Тогда у них еще не все потеряно.
ЛИЗА. А давай ее сейчас споем, как в старые добрые времена. Что-то у меня настроение сегодня гусарское. Ты на гитаре еще не разучился играть?
ВИКТОР. Сейчас узнаю.

ВИКТОР СНОВА БЕРЕТ В РУКИ ГИТАРУ. НАСТРАИВАЕТ ЕЕ И ИГРАЕТ. ЛИЗА ПОЕТ.
ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ЛИЗА СНИМАЕТ ТРУБКУ.

ЛИЗА. Да... То есть, yes. I am Liza. Who? Rock-band? Yes… Yes… Угу... Я так и знала. (Кладет трубку.)
ВИКТОР. Это они? Ну что?
ЛИЗА. Ничего.
ВИКТОР. Что — ничего? Нельзя ли поподробнее?
ЛИЗА (раздраженно). Ну не взяли! Не подошла! Неужели не ясно?
ВИКТОР. Ясно. С самого начала мне было все ясно. Но ты не расстраивайся. Все уладится.
ЛИЗА (почти плача). А кто расстраивается?.. Кто расстраивается? Дура старая. Там одни соплячки, почти Веркины ровесницы, пришли, и я приперлась. Размечталась. (Ударяясь в слезы.) Я... я для семьи... чтобы работать... чтобы хоть какие-то деньги... Думаешь, я не понимаю, что мой поезд... почти ушел. Что я как певица... Ну, хотелось петь. А кому не хочется? Я думала, что у меня что-то все же есть, что меня наконец-то заметят. Витя, ну скажи, меня ведь в ресторане слушали и песни заказывали по несколько раз. Ну и что, что кавказцы. Ведь они южный, значит музыкальный народ. В музыке понимают, наверное, больше, чем эти американцы. (Берет себя в руки.) Ладно. Попробовала и хватит. Наверное, надо идти мне в эти программисты. Другого выхода нет.

РАЗДАЕТСЯ ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК. ВИКТОР И ЛИЗА ВЫЖИДАЮЩЕ СМОТРЯТ ДРУГ НА ДРУГА. ЛИЗА СНИМАЕТ ТРУБКУ.

ЛИЗА. Да... То есть, yes. I did not hang up. That was… (Виктору) Телефонистка разъединила... Как это по-английски... (В трубку) Disconnected. ...What..? What did you just say..? Do you want to meet..? For what? Do you want to meet to talk about my singing? But you said I am not good. Oh, that wasn’t you. Yes, I can do it now. Restaurant? (Виктор жестом показывает, что нет денег.) I can’t restaurant. (Виктор показывает, что можно встретиться здесь) You can come to my place. No. It is OK. You won’t bother. (Диктует адрес.) See you here… there… там... тут. (В сторону.) Fuck! (Виктору) He’s coming. (Виктор не двигается, не понимая ее.) Он сейчас придет. Чего ты сидишь?!
ВИКТОР. А кто он?
ЛИЗА (суетливо начинает прибирать комнату). Да какой-то менеджер, музыкант... Я так толком и не поняла. Слушай, ты бы ушел куда-то, а? Только мешать будешь.
ВИКТОР. Ты серьезно хочешь, чтобы я ушел?
ЛИЗА. Ну да. Иди, погуляй, подыши воздухом. Ты что думаешь, я с ним тут глупостями собираюсь заниматься? У нас будет сугубо деловой разговор. Я должна буду напрягаться, концентрироваться, чтобы его понять. А твое присутствие только отвлекает. Я с тобой нервная вся. Да уходи же ты скорее!
ВИКТОР. Я вообще не понимаю, что здесь происходит.
ЛИЗА. О, господи! Ты что, не слышал нашего с ним разговора? Он, похоже, менеджер какой-то. Заинтересовался моим пением. Хочет со мной поговорить в плане работы. Работы. Понял, наконец?
ВИКТОР. Так тебя же вроде отвергли.
ЛИЗА. Да другой это. Другой. Витюша, проваливай быстрее, прошу тебя. Все будет хорошо, я тебе обещаю.
ВИКТОР. Черт те что. Родного мужа выгоняют из дома. Дожили. (Уходит. Сразу возвращается.) Ты смотри, будь осторожна с ним. Ты его не знаешь. Запросто может быть грабитель или того похуже. Я здесь неподалеку буду. Если что, кричи.
ЛИЗА. Да видела я его на аудишен. С виду приличный, даже симпа... Ты что, собираешься подслушивать под дверью? Хочешь поставить нас в идиотское положение? Не смей!
ВИКТОР. Ну, ты там нож где-то на теле спрячь, что ли.
ЛИЗА. Хорошо. Где-то там спрячу. Да иди ты уже!

ВИКТОР УХОДИТ. ЛИЗА БЫСТРО ПЕРЕОДЕВАЕТСЯ В ДРУГОЕ ПЛАТЬЕ И СМОТРИТСЯ В ЗЕРКАЛО. РАЗДАЕТСЯ ЗВОНОК В ДВЕРЬ. ЛИЗА ОТКРЫВАЕТ. ВХОДИТ ГРЕГ.

ГРЕГ. I apologize for my perseverance but this is special circumstances.
ЛИЗА. I am sorry. Can you speak a little bit slower?
ГРЕГ. I am sorry. Mы можемь ... м-м-м... пшекать по русски. Я из Польши. Полак. Я давно-давно ждеся.
ЛИЗА. Да, да, по-русски лучше. Хотите чего-нибудь выпить или закусить?
ГРЕГ. Дзенкую барзо, но ничего. Давайте я вам сразу объясню, зачем я здесь.
ЛИЗА. Давайте.
ГРЕГ. Мам бенд. Не тот бенд, который вас прослушивал. Другой. Другое направление. Мами проблемы с солисткой. Она добре пиосенкарка, но... У нее проблемы с наркотиками. До моменту она может это контролировать, но кто веда, чо с ней будет через месяц. А у нас тур по стране. Тридзести пять концертов плюс корпоративы и таки там. Я вас свушав. Вы нам подходите. У вас есть школа, внешность. Конечно, вам треба выучить репертуар и, вообще, очень много працювать над вашим английским. Пока попоете, яко бек-ап вокалиста, а там посмотрим. Мы платим трохы. Мы пока еще мало знане группа, но джесто чанс для вас. Чи пани сгода? Согласны?
ЛИЗА. Я ... я не знаю. Это так неожиданно. Конечно, согласна.
ГРЕГ. Добже. (Достает из кейса бумаги и кладет их на стол.) Джест информация о нашем бенде и умова. Контракт. Ознакомьтесь. Будьте готовы завтра осем утра.
ЛИЗА. К чему я должна быть готова.
ГРЕГ. Мы уезжаем на тур. Наш автобус будет стоять у вас под дому.
ЛИЗА. Тур? Так сразу? А надолго?
ГРЕГ. Да нет, не волнуйтесь. Всего месяцев на два или на три, если повезет найти залы, где нас захотят слушать.
ЛИЗА (растерянно). На три... Я не знаю...
ГРЕГ. Проблемы? Муж, семья?
ЛИЗА. Нет. Никаких проблем.
ГРЕГ. Ну, тогда до завтра. Не проспите. У нас все расписано по минутам. Мне нравится ваше платье. Вы в нем выглядите бардзо секси. Возьмите его с собой. (Уходит.)

ЛИЗА ЛИХОРАДОЧНО НАЧИНАЕТ СОБИРАТЬ ЧЕМОДАН. ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ. ОПУСКАЕТСЯ НА СТУЛ.
ВХОДИТ ВИКТОР. СМОТРИТ НА ЧЕМОДАН. ОСТОРОЖНО КАСАЕТСЯ ПЛАТЬЕВ РУКОЙ. ОПУСКАЕТСЯ НА СТУЛ ВОЗЛЕ ЛИЗЫ.
ВБЕГАЕТ ВЕРА СО ШКОЛЬНЫМ РЮКЗАКОМ.

ВЕРА. Я такая дура. Вы не поверите. В нашем школьном автобусе сегодня утром был новый водитель. Наверное, он что-то перепутал и привез нас вместо школы в парк. Представляете? Мы стоим посреди красивого парка, он открывает дверь и говорит: «Выходите. Приехали». Он по-настоящему подумал, что это то место, куда он должен был нас привезти. Все начали молча выходить, чтобы рассеятся. Представляете? Можно было спокойно пропустить уроки и нам ничего за это не было бы. Но я, дура, закричала: «Это ошибка! Школа не здесь. Вы нас не туда привезли». Шофер опомнился, загнал всех обратно в автобус и отвез в школу. Теперь меня все ненавидят. Все! Ну просто школу меняй! (Уходит.)

ЛИЗА НАЧИНАЕТ ВЫНИМАТЬ ВЕЩИ ИЗ ЧЕМОДАНА. ВИКТОР ЕЕ ОСТАНАВЛИВАЕТ.

ВИКТОР. Как говорили в старину: «Мадам, я требую объяснений». Хотя, мне кажется, я знаю, в чем дело.
ЛИЗА. Чепуха все это. Я не могу оставить вас с Веркой на три месяца.
ВИКТОР. Все-таки взяли! Я всегда знал, что в тебе что-то есть. Все говорили, что ничего нет, а я чувствовал, что что-то все же есть.
ЛИЗА (обиженно). Спасибо тебе. Огромное спасибо, благодетель ты мой. А теперь помоги разобрать мне вещи.
ВИКТОР. Да погоди ты с вещами! Тебе предложили работу солистки?
ЛИЗА. Пока еще только бек вокал.
ВИКТОР. На подпевках, значит. Но это же замечательно! Ты Ирке сообщила?
ЛИЗА. Нет, еще не успела. А потом, может быть, если их певичка окончательно сядет на иглу, я ее заменю. Но для этого надо уехать с ними на тур. На три месяца.
ВИКТОР. На три месяца? И это, что... срочно?
ЛИЗА. Завтра в восемь утра. Их автобус будет ждать у двери. Да ерунда все это. Никуда я, конечно, не поеду. Не могу же я бросить вас с Веркой.
ВИКТОР. А ты не бросай.
ЛИЗА (со слезами в голосе). Вот я и не бросаю.
ВИКТОР. Вот и не бросай.
ЛИЗА (с готовностью разрыдаться). А я и не бросаю. Кто бросает? Кто?
ВИКТОР. Правильно. Не бросай, а работай себе спокойно.
ЛИЗА. То есть? Как это?
ВИКТОР. Кто в Америке преуспевает? Кто ездит на Порше и летает на частных самолетах? У кого квартиры в Манхетене с видом на Центральный парк? С кем спят топ-модели?.. Нет, это не в тему. У кого дети учатся за границей — во всяких там Гарвардах и Йелях?
ЛИЗА (со вздохом). И у кого же?
ВИКТОР. У тех, кто оказался в нужном месте и в нужное время. И, может быть, вот этот скромный наш апартмент и есть нужное место для тебя, а завтрашнее утро — нужное время. Что такое три месяца? Перед нами годы и годы. Мы здесь собираемся жить всю нашу оставшуюся жизнь. Мы здесь будем растить наших детей, наших внуков и, дай бог, наших правнуков. Чего нам бояться каких-то трех месяцев! Поезжай и спокойно работай. А там... (Делает неопределенный жест рукой.)
ЛИЗА. Ой, Витька. Это все патетика. Как вы без меня и как я без вас? И что мы скажем Верке?

ВХОДИТ ВЕРА.

ВЕРА. Гарвард и Йель — не заграница. Это американские университеты. А вы что, серьезно хотите отправить меня в Гарвард? Можно я расскажу об этом в школе? Они там все от зависти лопнут.

ЗАТЕМНЕНИЕ.

КОМНАТА ВИКТОРА ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ. ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ВЫБЕГАЕТ ВЕРА И БЕЖИТ ТЕЛЕФОНУ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ К ТЕЛЕФОНУ БРОСАЕТСЯ ВОШЕДШИЙ С УЛИЦЫ ВИКТОР С КОРОБКОЙ ПИЦЦЫ В РУКАХ. НА НЕМ КУРТКА И КЕПКА ДОСТАВЩИКА ПИЦЫ. ВЕРА ПЕРВАЯ ХВАТАЕТ ТРУБКУ.

ВЕРА. Алло! Мама? Привет. Все нормально. И в школе и дома. Что мы кушаем? (С гримасой отвращения.) Пицу... (В сторону.) Главным образом. Что? Вы тоже?
ВИКТОР. Спроси, как их певица. Уже села на иглу?
ВЕРА. Села? На что она села? Не понимаю. (В трубку.) Папа спрашивает, ваша певица уже села... там на что-то... или еще стоит? Что? Тебе надо бежать? А с папой... Папу любишь и скучаешь? Положила трубку. У них репетиция началась.
ВИКТОР. Ну, не расстраивайся. Репетиция — святое дело. По себе знаю. Опаздывать нельзя ни на секунду. Особенно в Америке.
ВЕРА. Я понимаю, но что-то они много репетируют последнее время.
ВИКТОР. Так профессионалы же. (Садиться за стол, открывает коробку с пиццей. Вере.) Пиццу будешь?
ВЕРА. Даже не напоминай! Папа, она еще сказала... Только ты не расстраивайся, хорошо?
ВИКТОР (с тревогой). Что? Что она сказала?
ВЕРА. Она сказала, что им продлили турне еще на три месяца.

ПАУЗА.

ВИКТОР. Еще на три? (С наигранным оптимизмом.) Ну, так это же хорошо! Больше работы, больше денег. Это увеличивает ее шансы.
ВЕРА. А твои?
ВИКТОР. Мои шансы? На что?
ВЕРА. Папа, я давно хотела с тобой поговорить.
ВИКТОР. Говори. Я всегда готов. О чем ты хотела поговорить?
ВЕРА. Об одной девочке из нашего класса. Они тоже русские. Папа работает таксистом, а мама... Ну, мама сейчас дантист. Она здесь долго училась, сдавала много экзаменов, а папа все это время работал на такси, чтобы она могла учиться. А, когда она выучилась, она папу бросила. Он ей уже не подходил, потому что оставался таксистом. Они разошлись.
ВИКТОР. Печально.
ВЕРА. Да. Очень. (Уходит.)

ВХОДИТ МАКСИМ С ПОРТФЕЛЕМ.

МАКСИМ. Привет.
ВИКТОР. Садись. Пицу будешь?
МАКСИМ (с гримасой). А можно сегодня чего-нибудь цианистого? Слушай, Три месяца каждый день... Имей совесть.
ВИКТОР. Понял, господин учитель. (Освобождает стол от пицы.)
МАКСИМ (достает учебник английского языка из портфеля). Домашнее задание сделал или опять пороть будем?
ВИКТОР. Сделал, сделал.
МАКСИМ. Сейчас проверим. Take?
ВИКТОР. Took, taken.
МАКСИМ. Give?
ВИКТОР. Gave, given. Ну и так далее. Я здесь все написал. (Протягивает Максиму лист.)
МАКСИМ. А сочинение пишешь?
ВИКТОР. Какое сочинение?
МАКСИМ. Как — какое? Сочинение «Как я провел лето». К приезду жены. Ты же сам сказал, что хочешь ее удивить своими успехами в английском.
ВИКТОР. Ах, это. Конечно, пишу. Вот почитай. (Дает Максиму тетрадку.)
МАКСИМ (читает молча). Неплохо. (Улыбается.) Только Куршавель пишется через «у». Молодец. Ты мой самый старательный ученик. Остальные — дубье. Ни черта не помнят, домашние задания не готовят. Только деньги на меня переводят.
ВИКТОР. Ничего. На работе язык подхватят.
МАКСИМ. Вопрос: на какой работе? На пице? И так всю жизнь. Еще не старые мужчины, инженеры, врачи — работают чуть ли не грузчиками. Обидно смотреть. И все это только потому, что не смогли освоить английский.
ВИКТОР. Это не так просто. Тебе легко ругать. Сам, небось, преподавал английский еще в Союзе.
МАКСИМ. Ни черта я не преподавал! Я вообще в школе и в институте учил немецкий. Шпрехен зи дойч, понимаете? А английский выучил уже здесь — за год.
ВИКТОР. Способный.
МАКСИМ. Абсолютно нет. Никаких способностей к языкам никогда не проявлял. Просто нашел свой особенный метод изучения английского.
ВИКТОР. Свой метод? Поделись. Может, и я его использую.
МАКСИМ. Вряд ли. Тебе уже поздно.
ВИКТОР. Я что, уже такой старый?
МАКСИМ. Нет, ты женатый. Я приехал холостым и сразу решил: никаких русских баб. Никаких эмигранток. Только аборигенки. Для быстрейшего вживания в среду и изучения языка. Через год-полтора я уже свободно болтал по-английски. Но, если бы ты знал, чего мне это стоило! Уродки, старые девы, вдовы. Я никем не брезговал. А какие наши девки мне на шею вешались! Красотки! Топ-модели! Всем отказывал. Плакал по ночам от жалости к себе. Я же в душе эстет и художник. В Союзе в самодеятельности участвовал. Стихи Есенина читал. «Не жалею, не зову, не трачу. Приезжай ко мне на дачу». Но я понимал, что их привлекаю не я, а моя мужская красота. А потом они разберуться и захотят того, чего все женщины хотят из-за своей природы — сесть тебе на шею. Чтобы ты их содержал до конца их дней. Поэтому я говорил себе: «Ни в коем случае. Не в бабах счастье, а в тех деньгах, на которые их можно купить. Подожди. Когда станешь на ноги, они все будут твоими».
ВИКТОР. Ну и как? Дождался?
МАКСИМ. Пока нет, но английский выучил, как жить в Америке понял, а теперь, как полагается, думаю о своем бизнесе.
ВИКТОР. И что ты думаешь?
МАКСИМ. Есть верная, стопроцентная идея.
ВИКТОР. Ну, идеи у всех есть. А что за идея, если не секрет?
МАКСИМ. Не секрет. Моя идея, опять же, связана с миром искусства, к которому я тяготею. Я хочу открыть русский стрип-бар.
ВИКТОР (оглядывается). Тише ты. Еще Верка услышит. Русский? А где же ты будешь брать русских стриптизерок?
МАКСИМ. А студентки, которые сюда по обмену приезжают. Не знаю, в какие университеты они здесь ходят. Мне кажется, просто приезжают подзаработать. А что им здесь светит? Минимальная зарплата в русском ресторане с паханиной по двенадцать часов в день без выходных? А хорошие стриптизерки не меньше программиста получают. И полная анонимность для скромных. Уедут в Россию с деньгами, и никто не узнает, как они их заработали. Эх, были бы у меня деньги! Весь город можно было бы сетью русских стрип-баров опутать! А потом двинуться дальше на Средний Запад, Нью-Йорк, Лос-Анджелос... Юта мне кажется перспективной. Там одни мормоны. Они женщин любят. От просто русских перейти к русским экзотическим. Выходцам с Казахстана или там с Узбекистана какого-то. Перспективы огромные. Ну, так как это все тебе?
ВИКТОР. Я не знаю. У меня в этом деле опыта нет. Я, как ты выразился, тяготел к более традиционным видам искусства.
МАКСИМ. Да брось ты. Иди ко мне в партнеры.
ВИКТОР. Да ты что! У меня семья, жена, дочка. А там девочки.
МАКСИМ. Мне как раз такой парнер и нужен. Которого девки не интересуют.
ВИКТОР. С чего это ты взял, что они меня не интересуют? Я еще не в том возрасте. При случае не хуже тебя смогу.
МАКСИМ. Сможешь, конечно, сможешь при случае. Я тебе его гарантирую. Но я не об этом. Мне нужен такой, который даже при случае, будет думать в первую очередь о семье. Консервативный, короче. А семья — это что? Это деньги. А деньги откуда? От бизнеса. Семьянины — лучшие бизнесмены.
ВИКТОР. Не знаю. Скорее всего, нет. Тебе нужен человек, который в этом деле собаку съел. У меня, все же опыта маловато. Боюсь, подведу.
МАКСИМ. Ну что ж. Может, ты и прав. Буду искать дальше. А тебе все равно надо серьезно определяться. Что это ты на пицце застрял?
ВИКТОР. Вы что, с Веркой сговорились?

ВХОДИТ ВЕРА.

ВЕРА. Никто не сговаривался. Папа, я к подруге — уроки делать.
МАКСИМ. Верка, привет! Посмотри, мне идет этот свитер? Как ты считаешь?
ВЕРА. Абсолютно нет. Тебе надо что-то серое, под цвет волос.
МАКСИМ. Каких волос? Они что у меня серые?
ВЕРА. Еще не совсем, но седина кое-где уже пробивает.
МАКСИМ. Ты уверена? Витя, где у тебя зеркало?
ВЕРА. А кстати, Макс, с какого возраста в стриптизерки принимают?
ВИКТОР. Я тебе дам «с какого возраста». Чтобы я ничего подобного от тебя не слышал!
ВЕРА. Да я не для себя, а для Варьки-подружки. Она тупая. Ей особенно рассчитывать не на что, а фигура у нее такая, что все учителя-мужчины, глядя на нее, забывают свой предмет.
ВИКТОР. Не знаю, какие там у этих учителей «свои предметы», но ты, дорогая, не о том думаешь.
ВЕРА. Да о том, о том. Я в Гарвард готовлюсь. Мы же договорились, правда, папа?
ВИКТОР. Да-да, договорились. Но нечего подслушивать мужские разговоры. Иди уже.

ВЕРА УХОДИТ.

ВИКТОР. Видишь? Откроешь такой бизнес и не заметишь, как родная дочь в нем будет работать.
МАКСИМ. Тинейджер. Они все сумашедшие в этом возрасте. Все эгоисты, зацикленные только на себе. Ничего вокруг не замечают. Вот седину какую-то придумала. (Достает из кармана маленькое зеркальце, рассматривает себя.)

ВХОДИТ ВЕРА С КЕШЕЙ

ВЕРА. Папа, этот гай говорит, что он твой друг. Попросил привести его к тебе. Ну, я побежала. (Уходит.)

ПАУЗА.

КЕША. Хорошая девочка. Фигурка такая, прямо балетная. Здорово, Витек! Не признал?
ВИКТОР. Да вроде бы как признал. Кеша что-ли?
КЕША. Ну и хорошо, что признал. Не надо будет базар по стене мазать.
ВИКТОР. Вот неожиданность. Ты, Кеша, садись. Расскажи, как меня нашел. Про наших пацанов расскажи. Пицу хочешь?
КЕША. Я еще подумаю, можно ли мне с тобой хавать. Нашел я тебя нормально. А наши все в основном по крыткам и кочумкам чалятся. Кто за прихват на банзай срок мотает, а кто за другое, но тебя не забывают. Своей маржой интересуются. Как у тебя с международным бизнесом... с нашим бизнесом дела? Как ты те двести кусков, что мы тебе дали, пристроил?
ВИКТОР. Дести кусков вы мне не давали. Я их честно заработал.
КЕША. У пацанов на этот счет другое мнение.
ВИКТОР. Так вот зачем ты приехал. Ну, впрочем, я догадался.
КЕША. Догадливый ты. Это мы знаем. Поэтому тебе и разрешили сюда ехать. Ну, так ты, чугрей, не мути. Давай отчет.
ВИКТОР. Да погоди ты, Кеша. Столько не виделись. Ты только приехал и сразу отчет. Не по-пацански это.
КЕША. Некогда мне с тобой базарить. Я здесь один. Местных пацанов не знаю. А мне надо еще пару мочалок на ночь срисовать. Пиши маляву про гешефты и гони маржу.
МАКСИМ. Насчет моча... то есть, женщин, уважаемый, я мог бы помочь.
КЕША. А это еще что за тухлое хавло высветилось? Твоя ходка восьмая, шмуль дешевый. Молчи, пока я не спрошу. Еще раз цыканешь, я тебе фиксы высыплю для дезинфекции. И вообще, ты бы лучше пропал, петух, шнурком из виду.
МАКСИМ. А по-русски можно с вами поговорить?
КЕША. Чего? Не понял, что ли? Когда я команду дам, тогда и поговорим.
ВИКТОР. Кеша, ты куда приехал?
КЕША. Куда хотел, туда и приехал.
ВИКТОР. Нет, Кеша. Ты приехал в государство, которое называется Соединенные Штаты Америки. И в котором соблюдаются законы и уважаются права человека. Если у тебя есть какие-то предъявы ко мне, то обратись с ними в американский суд, а не наезжай на меня бульдозером.
КЕША. Какой суд? Ты о чем поешь?
ВИКТОР. Значит, не хочешь идти в суд?
КЕША. Ты че, пицы своей вонючей объелся? Куда идти? Маржу давай, я тебе говорю.
ВИКТОР. Ну, не хочешь идти, тогда придется здесь вершить американский суд. Правда, на счет прав человека я не уверен, может, они будут сейчас нарушены. (Резко бьет Кешу в челюсть. Кеша валится на пол без сознания.) Вот так вот. Моя страна. Мне здесь жить, а не тебе, Кеша.
МАКСИМ. Вот это да! А говорил, что ты музыкантом был.
ВИКТОР. Так на ударных инструментах играл. И еще в армии в десантных войсках служил.
МАКСИМ. В десантных — это хорошо. Для кино. Ты понимаешь, что ты сейчас наделал? Он же бандит. Он очухается, и быстро найдет себе подобных здесь. Это нетрудно. Их у нас полно. Ему наверняка какие-то имена еще в Москве дали. Ты думаешь, почему он тебя нашел? Они помогли. А теперь он это так не оставит. Включит на тебя счетчик. И это в лучшем случае. А в худшем... Ты же бандитскую гордость знаешь.
ВИКТОР. Черт! Не сдержался. Ты знаешь, сколько они у меня крови выпили, гниды. Я думал, их здесь нету. Думал, что избавился от них навсегда. Ты уверен, что они здесь тоже есть?
МАКСИМ. Спрашиваешь. Они везде есть. Ты что, не слышал про русскую мафию в Америке?
ВИКТОР. Слышал. Но я полагал, что это типичное журналистское преувеличение.
МАКСИМ. Какое преувелечение! У нас в городе все русские рестораны им платят. И не только рестораны. И часть этих денег идет наверх.
ВИКТОР. Вот влип, зараза.
МАКСИМ. Ты лучше замирись. Отдай им эти двести тысяч или сколько ты им там должен.
ВИКТОР. Да нету у меня их. Нету! Родной дядя кинул.
МАКСИМ. Может, тебе лучше свалить куда-то.
ВИКТОР. Куда свалить? У меня семья. Верка на подходе к коледжу.
МАКСИМ. Ну, тогда я не знаю. Ты не будешь ревновать, если я этого Кешу сейчас подберу. Мне почему-то кажется, что он может заинтересоваться моим бизнесом.
ВИКТОР. Да убирай его поскорее. Пока я его не добил.
МАКСИМ (пытается привести Кешу в чувство, путем энергичного похлопывания того по лицу). Проснитесь, дорогой. Сейчас к студенточкам поедем.
КЕША (бормочет). Студенточки — это хорошо. А как они учатся?
МАКСИМ. Круглые отличницы.
КЕША (бормочет). Смотри у меня. Я с двоечницами дела не имею. А они биксы?
МАКСИМ ( Виктору). Что такое биксы?
ВИКТОР. Би-сексуалки. Лесбиянки и прямые, короче.
МАКСИМ ( Кеше, ласково). Конечно биксы. Как все студентки.
КЕША (бормочет). Я тоже был когда-то студентом... в зоне. На тутаировщика учился.
МАКСИМ. Ну, тогда пошли сдавать зачет. (Поднимает Кешу.)
ВИКТОР. Как же мне быть? Надо же так вляпаться.
МАКСИМ. Попробуй найти «крышу» здесь. Американскую «крышу».
ВИКТОР. Легко говорить. Я местных пацанов не знаю. Черт меня дернул дать ему в морду!
МАКСИМ. Да ты не нервничай. Не нервничай. На вот, покури это. Хорошо успокаивает. (Кладет на стол самокрутку.)
ВИКТОР. Анаша, что ли?
МАКСИМ. Что-то в этом роде.

МАКСИМ УВОЛАКИВАЕТ КЕШУ.
ВИКТОР ВСТРЕВОЖЕННО ХОДИТ ПО СЦЕНЕ. ВЫТЯГИВАЕТ ИЗ КАРМАНА ВИЗИТНУЮ КАРТОЧКУ. ПОДХОДИТ К ТЕЛЕФОНУ. НАБИРАЕТ НОМЕР.

ВИКТОР. Алло! Аркадий? Это Виктор. Виктор, Виктор, который хотел... который хотел, но сейчас передумал. Нет, я не решил, наконец-то, стать программистом... Я имею в виду, что не решил окончательно. Я колеблюсь. Что? Позвонить, когда решу? Черт! Бросил трубку. Достали. Неужели в Америке больше никем нельзя быть, кроме как программистом?! Что такое это программирование? Это что, пионерия, куда надо вступать поголовно? А если я хочу быть, например, бойскаутом? Или просто раздолбаем? А может, мне нравится... вышивание или что-то еще в этом роде... не дай бог! Нет, только оно. Его величество, мать его так, программирование! Не хочу! Не буду! Не дам себя на растерзание. (Лихорадочно набирает номер.) Согласен! Делайте из меня программиста, Аркадий. Пейте мою кровь. Да слышал, слышал. Обеспеченное будущее и все такое всего за две косых. Но у меня к вам одно срочное дело. Вы бы не могли приехать прямо сейчас? Не можете? Заняты. Кто? Какая Инес? Ах, Ирка, школьная подруга? Да, она как раз тоже собиралась прийти. Вот какое совпадение. Гарантирую. Не сомневайтесь. Ну, все. Жду. (Дает отбой и тут же набирает номер.) Ира? Привет, дорогая! Почему вдруг? Ты для меня всегда была дорогой. Послушай, ты не могла бы приехать? Да, прямо сейчас. Ну вот так, все бросить и приехать. Надеть красивое платье, ну и там все остальное и приехать. Ну как — зачем? Какие мы прагматичные! А что, просто так уже и не надо приезжать? Другу помочь. Я понимаю, что ты не эскорт-сервис, хотя, насколько я помню, у тебя это хорошо получалось. Это не оскорбление. (В сторону.) Дура... (В телефон.) Это комплимент... (В сторону.) Опять дура. (В телефон.) Да мне это вообще не нужно. С тобой один человек хочет увидеться. Влиятельный. Ну, только побыстрее. (Кладет трубку.) Черт, Аркадий придет, а в доме и выпить нечего. Надо в магазин сбегать. (Убегает.)

ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ОПЯТЬ ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ВХОДИТ АРКАДИЙ С НАБОРОМ ОТМЫЧЕК В РУКАХ.

АРКАДИЙ. Ну и замки ставят в этих дешевых апартментах. Даже программист открыть может. Але! Дома кто-то есть? Я стучал, вы не открывали. Уж извините. Сам вошел. Не люблю опаздывать. (Присаживается на стул. Входит Ира.) Привет, Инга!
ИРА. Какая неожиданная встреча... Антуан.
АРКАДИЙ. Почему неожиданная. Это я попросил этого... Валерьяна устроить ее.
ИРА. Вот уж не знала, что Виктор занимается сводничеством.
АРКАДИЙ. Давай сразу запустим, как говорят, программу.
ИРА. За кого вы меня принимаете?
АРКАДИЙ. Я тебе гарантирую обеспеченное существование. Ты не будешь нуждаться до конца своих дней.
ИРА. Начало интересное. Продолжайте.
АРКАДИЙ. Всего три раза в неделю. Это будет не так тяжело, как кажется.
ИРА. Почему вы думаете, что мне это кажется тяжелым? (Садится Аркадию на колени.)
АРКАДИЙ. У меня были женщины. Много женщин. И все они остались довольны. Можешь проверить, я могу дать их телефоны.
ИРА. Не надо. Я вам верю на слово... Антуан... (Целует Аркадия.)
АРКАДИЙ (тяжело дыша). В Америке это единственный путь к богатству.
ИРА. Ты мне рассказываешь. (Растегивает Аркадию рубашку.)
АРКАДИЙ. Две тысячи первый взнос.
ИРА. Ого! И это что, прямо сейчас? (Вытягивает у Аркадия пояс из брюк.)
АРКАДИЙ. Можно сейчас. А можно после.
ИРА. Лучше сейчас. Чтобы «после» было лучше. Это, конечно, кэш?
АРКАДИЙ. Обижаешь. Мы же в Америке. Конечно кэш.
ИРА. Ну, тогда я твоя, дорогой.
АРКАДИЙ (изнемогая, хрипит). Ты не пожалеешь. Завтра зайди в офис оформить документы.
ИРА. Документы? Так сразу? Но мы так мало знаем друг друга, и ты, кажется, женат.
АРКАДИЙ. Вот жена и оформит тебя на наши курсы программистов.
ИРА. Я так долго искала тебя... Что? Какие еще курсы?
АРКАДИЙ. Так я тебе все время и говорю о них. После окончания гарантируем работу. Обеспеченное будущее. Все выпускники и выпускницы довольны. Стоит всего две штуки... первый взнос.
ИРА. Две штуки! Чтобы я платила! Да ты, Антоша, дурак. (Решительно идет к выходу.)
АРКАДИЙ. Постойте. Не уходите. Я вам одолжу... Ирина.

ИРА УХОДИТ. АРКАДИЙ ПРИВОДИТ СЕБЯ В ПОРЯДОК. ВХОДИТ ВИКТОР С БУТЫЛКОЙ В РУКАХ.

АРКАДИЙ. Коньяк? Очень кстати.
ВИКТОР. А как вы вошли?
АРКАДИЙ. Это неважно. Важно, как я отсюда выйду.
ВИКТОР. Будем надеятся, что нормально. Кстати, вы уже... общались с Иркой? Я видел ее на улице, когда подходил. Она удалялась. И довольно быстро.
АРКАДИЙ. Какая она тебе Ирка. Ирина... как ее по отчеству?
ВИКТОР. Не помню. Вы же сами сказали, что здесь отчеств нет.
АРКАДИЙ. Для нас с тобой. А для нее... Ну ладно. Чего звал?
ВИКТОР. Проблема у меня с одним пацаном из России. Он приехал за деньгами, а я ему в морду дал. Он этого так не оставит.
АРКАДИЙ. За какими деньгами?
ВИКТОР. Да за теми двумястами тысячами проклятыми.
АРКАДИЙ. А я тут причем?
ВИКТОР. Мне крыша нужна. Вы, уж пожалуйста, дядю оставьте и займитесь этим Кешей.
АРКАДИЙ. Бандитом, что ли?
ВИКТОР. Им. Кешей.
АРКАДИЙ. Не пойдет. У нас контракт на дядю и переделывать нам его не с руки, тем более что мы работаем с его фотографией и уже добились некоторых успехов.
ВИКТОР. Каких успехов? Не понимаю, как в этом деле можно добиться «некоторых» успехов?
АРКАДИЙ. Газеты надо читать. (Берет со стола русскую газету, читает.) «Загадочное похищение русских эмигрантов. Двое эмигрантов из бывшего Советского Союза были похищены и отпущены на свободу через три дня. Их здоровье не вызывает опасений, но они почему-то категорически отказываются садиться и все свое время проводят стоя на ногах. Похищенные никак не прокомментировали происшедшее. Примечательно, что они примерно одного возраста, около двадцати пяти лет, одного роста и удивительно похожи друг на друга». Догоняешь? Термальное программирование, как уславливались. Пока еще не все получается. Ошиблись слегка. Не тех дядь взяли, но результаты скоро будут. Я в этом уверен. Не первый год программирую. И ты нас не отвлекай. Мы тебе не трамвай — вошел-вышел. Нечего было кулаками размахивать. Тоже мне брат Кличко. Сам с этим Кешей разбирайся.
ВИКТОР. Я понимаю. Я все понимаю. Не сдержался. На моем месте так поступил бы каждый. Но, может, мы выработаем какое-то общее решение?
АРКАДИЙ. Решение? Я тебе скажу, какое тебе нужно решение. Купи себе приличный костюм с галстуком.
ВИКТОР. Зачем мне костюм?
АРКАДИЙ. Чтобы в гробу не стыдно было лежать. Русские бандиты не шутят.
ВИКТОР. Да не нужен мне костюм. Я кремироваться хочу. Так что — не поможете?
АРКАДИЙ. Нет.
ВИКТОР. Никак?
АРКАДИЙ. Ну, допустим, есть одна общая точка.
ВИКТОР. И какая?
АРКАДИЙ. Ириной зовут. Капиш?
ВИКТОР. О чем речь? Не проблема.
АРКАДИЙ. Ты как о женщине разговариваешь?! Не люблю, когда так панибратски выражаются о женском поле.
ВИКТОР. Ирина, женщина уважаемая. А вы знаете, что у нее кандидатская по биологии?
АРКАДИЙ. Да, я это сразу почувствовал. Ну, так ты про Ирину все понял?
ВИКТОР. Все. Я вам даже больше скажу. Она мне намекнула, что вы ей нравитесь.
АРКАДИЙ. Да? Когда?
ВИКТОР. А вот когда выходила из дома.
АРКАДИЙ. Так вы, вроде, не общались?
ВИКТОР. Это было так явно. Никакого общения не требовалось.
АРКАДИЙ. Ладно. Если Кеша объявится, брякни. Посмотрим, что мы сможем сделать. (Идет к выходу.) И узнай мне, как Ирину по-отчеству. (Уходит.)
ВИКТОР. Ну, допустим, Аскольдовна. Вот уж воистину «без женщин жить нельзя на свете, нет». А было бы хорошо.

ВИКТОР ЗАМЕЧАЕТ ОСТАВЛЕНУЮ МАКСИМОМ НА СТОЛЕ САМОКРУТКУ. ЗАКУРИВАЕТ ЕЕ И ГЛУБОКО ЗАТЯГИВАЕТСЯ, ОТКРЫВАЕТ УЧЕБНИК АНГЛИЙСКОГО, ВКЛЮЧАЕТ КАССЕТНЫЙ МАГНИТОФОН. СЛЫШИТСЯ УРОК АНГЛИЙСКОГО ПРОИЗНОШЕНИЯ. ВИКТОР НАДЕВАЕТ НАУШНИКИ. СЛУШАЕТ.

ВИКТОР. (Повторяет фразы урока) I love you. You don’t love me. I love you very much. You don’t love me very much. (Виктор снимает наушники.) Странный какой-то текст. (Прокручивает кассету дальше. Опять надевает наушники.) Do you want to see me? I don’t want to see you. I will never come back. I will never see you again. (Виктор снимает наушники.) Дальше не лучше. Не могли записать что-то полезное. Одна депрессивная ерунда. (Надевает наушники, продолжает курить.)

ВХОДИТ ЛИЗА, КАК ВИДЕНИЕ. САДИТСЯ НА СТУЛ ВОЗЛЕ ВИКТОРА.

ЛИЗА. Здравствуй, Витя.
ВИКТОР. Лиза, ты? А я не заметил, как ты вошла. Английский вот учу.
ЛИЗА. Учи, учи, дорогой. Я не буду тебе мешать.
ВИКТОР. А ты не мешаешь. Я слышу и тебя и магнитофон. Ты считаешь, это нормально?
ЛИЗА. Наверное. Я не знаю. Я не знаю, что сейчас нормально, а что нет. Раньше знала.
ВИКТОР. Когда?
ЛИЗА. Что когда, Витюша?
ВИКТОР. Когда знала?
ЛИЗА. Давно. Давно, Витюша. Когда мы жили в России.
ВИКТОР. А сейчас мы где живем?
ЛИЗА. Ну что ты Витя. Сейчас мы живем в Америке.
ВИKТОР. А какая разница?
ЛИЗА. А это нам еще предстоит узнать.
ВИКТОР. А Верке?
ЛИЗА. Ну Верка в этом вопросе впереди нас на целую голову.
ВИКТОР. Это точно. На голову. С головой у нашей дочки всё в порядке. Так ты считаешь, что за Верку можно не волноваться?
ЛИЗА. Не знаю. Время покажет. Ну, мне пора.
ВИКТОР. Куда ты? Мы так долго не виделись, а ты уходишь.
ЛИЗА. Меня ждут.
ВИКТОР. Кто ждет?
ЛИЗА. Ты же знаешь, кто.

ВИКТОР ПРИХОДИТ В СЕБЯ. СНИМАЕТ НАУШНИКИ. СМОТРИТ НА САМОКРУТКУ.

ВИКТОР. Вот сильная, зараза. (Встает, ходит по комнате. Кричит.) А кто тебя ждет, Лиза?! Кто ждет?!

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ. КОМНАТА ВИКТОРА. ВИКТОР И ИРА СИДЯТ ЗА СТОЛОМ.

ИРА. Я не говорю, что она большая. Две спальни, комната, кухня и, преставляешь, два туалета с ванными. Квартира небольшая, всего лишь двухбедрумная, как американцы говорят. Но, понимаешь, своя.
ВИКТОР. Ну, ты, Ирка, молодец! Ты, наверное, первая из нашего заезда своим жильем обзавелась.
ИРА. Не знаю. Нас тут много всяких понаехало. Ну а ты бы зашел, посмотрел на новое жилье.
ВИКТОР. Некогда. Учу день и ночь. Днем программирование, а ночью английский. Или наоборот. Я сам уже не знаю.
ИРА. Что бы там не говорили, а программирование это выход. Где я сейчас была, если бы не программирование?(Виктор смотрит на нее скептически.) Пускай косвенно. Я не отрицаю. Но все же оно.
ВИКТОР. Да уж, Аркадий щедрым оказался.
ИРА. А что, по-твоему, лучше было сидеть на шее у налогоплатильщиков? Получать велфер, фудстемпы, медикейт? Можно было бы еще прикинуться сумасшедшей или депрессивной и заиметь инвалидность. Это уже просто великолепно. Депрессию в Америке уважают и неплохо оплачивают.
ВИКТОР. Да ты не нервничай. Здесь у каждого свой путь.
ИРА. Вот именно. Хорошо, что ты это понимаешь. А то некоторые считают, что получать подачки от государства — это нормально. А заработать квартиру этим, ну, программированием... пускай косвенным, это аморально. Ну, скажи, если бы Аркадий не занимался программированием, смог бы он купить мне такую квартиру?
ВИКТОР. Ни в жисть!
ИРА. Молоток! Вот за что я тебя люблю? За то, что ты понимаешь женщин. Эх, правильно я сделала, что уехала из России. Кому я там нужна с моей кандидатской! Там все олигархи и пред-олигархи на молоденьких топ-моделях женятся. А здесь где их взять? Одни американки в наколках. Вот и я сгодилась. Давай выпьем.
ВИКТОР. Я не пью. Да у меня и нет ничего.
ИРА. А у меня с собой. (Достает из сумки небольшую бутылку коньяка.)
ВИКТОР. Нет. Я пас. Мне еще сегодня учить и учить.
ИРА. Да брось ты. Как будто я тебя не знаю. Когда это Витька отказывался выпить?
ВИКТОР. Я сказал — нет. И ты меня не подначивай. Ты уже свою квартиру получила, а я пока нет. Мы с тобой неравны. Когда выйду на твой уровень, тогда и выпью.
ИРА. На мой уровень? Неужто ты богатую вдовушку ищешь?
ВИКТОР. Не ищу. Я больше, как и ты... (Помахивает учебником программирования.) На программирование полагаюсь. И, кстати, как тебе известно, у меня жена есть.
ИРА. И где же она?
ВИКТОР. Скоро приедет.
ИРА. Ты уверен? А может им... ей опять турне продлят? Жаль мне тебя, Витя... иногда. Ну что, взнос за классы приготовил? А то Аркадий будет крайне тобой недоволен, чего бы мне, по старой дружбе, очень не хотелось бы.
ВИКТОР. Приготовил. На вот, отдай ему. (Дает Ире небольшой сверток.)
ИРА. Пересчитать надо. (Идет к выходу и считает деньги на ходу.)

В ДВЕРЯХ ИРА НАЧИНАЕТ ПЯТИТЬСЯ. ЗА НЕЙ ВХОДЯТ МАКСИМ С КЕЙСОМ В РУКАХ И КЕША С ПИСТОЛЕТОМ.

КЕША. Опаньки! Мы как раз вовремя. Сдается мне, что вы маржу делите. Так, может, и моя доля мне обломится?
ВИКТОР. А, это ты опять.

ИРА ХОЧЕТ УЙТИ. КЕША НАПРАВЛЯЕТ НА НЕЕ ПИСТОЛЕТ.

КЕША. Куда поканала, шмара? Стой где стоишь. Ну что же ты, Витек, не пишешь, не звонишь? Какая у тебя вредная для здоровья привычка: забывать старых друзей. Вредная для твоего здоровья, учти. Ну, так как, базарить будем или мне мокрый верняк прямо здесь устроить? (Звонит телефон. Виктор хочет снять трубку. Кеша запрещающе машет пистолетом.) Э-э!
ВИКТОР. Что надо?
КЕША. Что надо. Как грубо в присутствии шмары. Ты где воспитывался? Ты, сука, сам знаешь, что надо. На тебя уже год счетчик включен. А за твой подлый удар меня в зуб я должен был по пацанским законам загасить тебя сразу после того, как вошел. Но ты за это отдельно заплатишь. Зуб даю. На. Он все равно шатается. (Вытягивает изо рта зуб и бросает его Виктору.)
ВИКТОР. А можно без дешевого натурализма? Я тебе не дантист. Нет у меня для тебя денег. Я об этом ещё в твой первый визит говорил.
КЕША. Нету — найди. Это твои проблемы. А, что там, кстати, у чмура в кейсе? (Кивает на Максима.) Зелень за неделю с его бардака?
МАКСИМ. Что? Какого бардака? У меня не бардак, а ночной клуб «Снегурочка». Бардаки в нашем штате запрещены законом. Кеша, мы не в Неваде.
КЕША. Ты, Макс, на кого батон крошишь? Думаешь, я забыл, каких ты мне студенток подсунул? Сплошные двоечницы.
МАКСИМ. Никакие не двоечницы. Все экзамены сдали на твердые тройки. Я сам проверял.
КЕША. Побазарь мне еще! А ну открывай кейс и вали залень на стол.
МАКСИМ. Какую зелень? С чего ты взял?
КЕША. Ты, Макс, за кого меня держишь? Думаешь, я в кино не хожу? В таких кейсах только зелень и носят.
МАКСИМ. Да нету там никакой зелени. Я вообще пришел его английскому учить.
КЕША. А почему тогда боишься чемодан открыть?
МАКСИМ. Просто не хочу.
ИРА. Да оставьте вы человека в покое! Чего вы пристали к нему? Он то вам ничего не должен.
КЕША. Здесь я буду решать, кто мне должен, а кто нет. Открывай!
МАКСИМ. Не открою.
КЕША. Может, тебе голову отрезать?
ИРА. Ладно, Максим, открой ему. Пусть убедится, что мы его не обманываем.
МАКСИМ. Ну, если ты не возражаешь.

МАКСИМ ОТКРЫВАЕТ КЕЙС. КЕША ДОСТАЕТ ОТТУДА УЧЕБНИКИ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА И БОЛЬШИЕ ФОТОГРАФИИ ПОЛУОБНАЖЕННОЙ ИРЫ.

КЕША. Классная шмара! И голая. Артистка какая-то, что ли? Я где-то ее видел. Точно видел, только не помню, как зовут. Да тут подписано “Анка Каренина. Клуб «Кафедра»». Анка да еще Каренина? Чего-то не припомню такой. Наверное, не актриса, а просто...
ИРА. (перебивает). Это псевдоним.
КЕША. А это что такое?
ИРА. Фальшивое имя, чтобы не узнали.
КЕША. А-а, понятно. В бегах, значит. Фармазонщица, наверное, или воровка на доверии.
ИРА (возмущенно). Какя воровка?!
МАКСИМ (предупреждающе). Ира!
ИРА. А что он?! Какая я ему фармазонщица?!
КЕША. Так это... (Виктору) Я же говорил, что я её где-то видел. Так это ты Анка-пулеметчица? А я Чапаев.
ИРА. Каренина. Там написано Анка Каренина.
КЕША. Анку знаю, а Каренину? Почему не знаю?
МАКСИМ. Так это из книги.
КЕША. Какой книги?
ИРА. Толстой. (Ударение на первом О)
КЕША. Ну, тогда понятно. А где кэшак, грамотей?
МАКСИМ. Нету. Сами перебиваемся с хлеба на воду.
КЕША. Ну что ж. Мне это уже надоело. Буду мочить. Пацанские законы нерушимы. (Наводит пистолет на Виктора.) Хотя... Есть у тебя одна маза. Открой рот. (Сует Виктору пистолет в рот и что-то шепчет ему на ухо, указывая на Иру.) Макс знает, где меня найти. Сделаешь, месяц подожду. (Вынимает пистолет изо рта.)
ВИКТОР (сплевивает). Гадость. Ты когда свою волыну последний раз чистил? Ладно. Так и быть. Устрою.
КЕША (Ире). Кстати, мы не знакомы. Разрешите представиться, я на самом деле Кеша, а не Чапаев. А ваше погоняло, я так понимаю, что Анка? А как вас по батюшке?
ВИКТОР. Ну, допустим, Фальстафовна.
КЕША. А она студентка?
ВИКТОР. Больше. Она профессор.
КЕША. Это медвежатница, что ли?
ВИКТОР. Она обучает студенток. Всему, что они умеют, они научились у нее.
КЕША. Бикса в законе, значит. Ну, до скорой встречи, Фальстафовна.

КЕША УХОДИТ, ТКНУВ ПО ДОРОГЕ МАКСИМА ПИСТОЛЕТОМ В ЗАД.

ИРА. Что это значит, Виктор?
ВИКТОР. Бандит-рекетер за деньгами приходил.
ИРА. Это я сама видела. Что ты ему пообещал относительно меня?
ВИКТОР. Не важно, что я ему пообещал. Это всего лишь тактический ход, чтобы выиграть время.
ИРА. Ты знаешь, какой Аркадий ревнивый? Если хоть что-то дойдет до него, я даже не представляю, что он со мной сделает. Кредитную карточку точно закроет.
ВИКТОР. Как же он при его-то ревности, разрешает тебе фотографироваться в таком виде?
ИРА. Разрешает? Да он даже представить себе не может, что его шмара... тьфу... что я несу... наглоталась здесь слов... что его, ну скажем, девушка будет танцевать обнаженной перед другими мужчинами. Это он в программировании такой прогрессивный, а моральные устои у него еще те. Попробуй только пикнуть!
ВИКТОР. Что-то я не пойму. Где это ты собираешься танцевать? И почему это твои фотографии оказались у Макса? А ты, Макс, что, уже открыл свой клуб? Во, люди вверх прут-то.
МАКСИМ. Да открыл. В мечтах! А пока я работаю простым вышибалой в стрип-баре. Набираюсь опыта, так сказать.
ВИКТОР. А Ирка здесь причем? Она там тоже вышибалой работает?
ИРА. Спасибо, дорогой друг! Ты во мне только вышибалу и видишь. Прямо Кеша номер два.
МАКСИМ. У нас с Ирой по высшему образованию на брата...
ИРА. У меня еще и кандидатская.
МАКСИМ. Мы не собираемся всю жизнь в вышибалах прозябать.
ИРА. А я и не прозябаю. Что вы мне всё этого вышибалу клеите?
МАКСИМ. Вот мы и хотим попробовать создать что-то своё. Пока «под крышей бара своего», как Антонов пел. Но отдельно. Как филиал или дочернее предпиятие.
ВИКТОР. Какие вы предприимчивые. И что же это «своё»?
МАКСИМ (гордо). Ночной клуб с пожилыми танцовщицами.
ИРА. Да что же это за день такой сегодня! Одни оскорбления. Какие пожилые! Где ты видишь пожилых?
МАКСИМ. Да ладно тебе. Ну, неправильно выразился. С девушками не первой молодости, так сказать.
ИРА. Одно лучше другого. Объясняю популярно. В этом баре, будут танцевать женщины, которые не плюнули на себя, несмотря на возраст. Поэтому я сделала фотографию и дала ее Максу, чтобы он показал своему боссу.
ВИКТОР. Да вы совсем охренели! Кто пойдет смотреть на стар... на пожил... на не первой... тьфу!.. на тех, кто, несмотря на возраст, начнёт танцевать?
ИРА. У нас у всех еще будут дессертации за плечами.
МАКСИМ. Да, танцы ителлектуалок! Ночной клуб «Кафедра». Такого еще нигде не было!
ВИКТОР. Где вы найдете столько кандидаток в кандидатки?
МАКСИМ. Не волнуйся. Мы только пустили слух, а к нам уже приходят на просмотры.
ВИКТОР. Ненормальные.
ИРА. Почему ненормальные? Обычные эмигранты в погоне за американской мечтой. Надо ведь мне как-то подстраховаться на случай, если Аркадий меня разлюбит. Всё, господа жертвы бандитов, я убежала. А это, Витя, тебе. (Протягивает Виктору одну из своих фотографий.) Может, понадобится, если Лизка... задержится. (Уходит.)
ВИКТОР. Ты, что ли, этого Кешу сюда привел?
МАКСИМ. Ну да, делать мне больше нечего. Я к тебе на урок шел, а он меня под твоим домом ждал. Сунул мне волыну под ребра, что мне было делать? У меня до сих пор руки дрожат.
ВИКТОР. У меня тоже. Ну что ж, давай успокоимся английским.

ВИКТОР И МАКСИМ САДЯТСЯ ЗА СТОЛ И ДОСТАЮТ КНИГИ.

МАКСИМ. У тебя такие успехи, что скоро мне тебя уже нечему будет учить.
ВИКТОР. Хотелось бы верить. А можно, Максим, задать тебе банальный вопрос?
МАКСИМ. А какого уровня банальности этот вопрос?
ВИКТОР. Самого что ни на есть высокого.
МАКСИМ. Тогда я знаю, о чем ты хочешь меня спросить?
ВИКТОР. Ну да? Так уж и знаешь?
МАКСИМ. Ты хочешь спросить, нет ли у меня ностальгии? Так ведь?
ВИКТОР. Хм. Как ты догадался?
МАКСИМ. В твоем голосе звучали откровенные нотки. А если один эмигрант хочет завести с другим эмигрантом откровенный разговор, то он обязательно начнет его с ностальгии. Да ты и сам это знаешь, раз называешь свой вопрос банальным.
ВИКТОР. Ну, а каков ответ?
МАКСИМ. В советское время ностальгию определяли только как тоску по родине. В американской трактовке — это тоска по чему угодно. Да, у меня есть ностальгия. По девочкам, с которыми я мог спать, но не сделал этого. И ты знаешь, я отлично помню их имена и как они выглядели. А многих из тех, с кем я спал, я уже забыл.
ВИКТОР. Ну, это ностальгия по молодым годам.
МАКСИМ. А ты о какой ностальгии спрашиваешь?
ВИКТОР. Откровенно говоря, я и сам точно не знаю. Зачем-то Бог нас поместил в России, а не здесь.
МАКСИМ. Ну, тогда считай, что он зачем-то переместил нас в Америку. У евреев есть пословица, которую можно перевести примерно так: «Человек спрашивает у Бога, что ему делать? Бог отвечает: «Ты делай, делай. А я тебе помогу». Бог только помощник.
ВИКТОР. Значит, я врезал Кеше с божьей помощью?
МАКСИМ. Но Бог же не обещал, что будет помогать абсолютно во всем.

МАКСИМ И ВИКТОР СМЕЮТСЯ.

МАКСИМ. А что это тебя вдруг на такие разговоры потянуло?
ВИКТОР. Да так. Лизы уже долго нет. Верка как бы без матери. Ну да ладно. Давай учить английский, а то с такими разговорами... (Машет рукой.)

ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. ВИКТОР ХОЧЕТ СНЯТЬ ТРУБКУ, НО ТУТ ВХОДИТ ВЕРА ПОШАТЫВАЯСЬ. ВИКТОР ВСКАКИВАЕТ.

ВИКТОР. А это еще что такое. Вера, что случилось? (Подхватывает, готовую упасть Веру.) Ты, что выпила?
ВЕРА. Я не пьяная.
ВИКТОР. А что же это?
ВЕРА. Меня угостили пирожком.
ВИКТОР. Каким пирожком?
ВЕРА. Из Амстердама.
МАКСИМ. Из Амстердама?
ВЕРА. Да. Один мальчик из нашей школы ездил с родителями в отпуск в Голландию и привез оттуда пирожок. Дал мне попробовать.
ВИКТОР. Отравилась. Пирожок, наверное, несвежий был.
МАКСИМ. Пирожок не был тухлый. Просто в Амстердаме в кафе продают пирожки с наркотической начинкой. Действуют они на разных людей по-разному. Да ты не волнуйся. Это скоро пройдет без следа.
ВИКТОР. Что значит — не волнуйся! Как он на тебя действует?
ВЕРА. Мне страшно. У меня видения.
ВИКТОР. Какие видения?!
ВЕРА. Мне кажется, что меня не возьмут в Гарвард.
МАКСИМ. Гарвард?! Верка, сколько пирожков ты съела?
ВИКТОР. Не смейся над бедным ребенком. Не видишь, ей действительно плохо. Уж лучше бы она накурилась марихуаны.
ВЕРА. Папа, мариухуану курят восьмикласники. А я уже в одиннадцатом. Иду отлеживаться. (Уходит.)
ВИКТОР. Теперь ты понимаешь, почему я завел этот, как ты говоришь, «откровенный разговор»?
МАКСИМ. Ничего. Перерастет.
ВИКТОР. Не знаю. А пока страшно.

ВХОДИТ АРКАДИЙ.

АРКАДИЙ. И когда это вы научитесь запирать двери?
ВИКТОР. Так дверь же была заперта.
АРКАДИЙ. Я имел в виду, запирать по настоящему. (Помахивает отмычкой.)
ВИКТОР. Случилось что-то?
АРКАДИЙ. Еще не знаю. А где Ирина Акольдовна?
ВИКТОР. Ушла. Недавно ушла.
АРКАДИЙ. А что она здесь делала?
ВИКТОР. За взносом приходила.
АРКАДИЙ. Только это?
ВИКТОР. Она за этим и приходила. А что еще она должна была здесь делать?
АРКАДИЙ. Ну, это я бы узнал, если бы застал... если бы пришел немного раньше.
ВИКТОР. Аркадий, вы зря подозреваете Ирину в чем-то нехорошем.
АРКАДИЙ. Может быть. Может быть. Время покажет. А это кто? (Указывает на Максима.)
ВИКТОР. Это Максим, мой товарищ и учитель английского.
МАКСИМ. Здравствуйте. Много слышал о вас и о вашем… бизнесе.
АРКАДИЙ. Ну и как? Согласен? Всего две штуки на старт и через шесть месяцев полная финансовая независимость. Можем подписать контракт прямо сейчас.
МАКСИМ (растерянно). Заманчивое предложение.
АРКАДИЙ. Ты правильно решил. У тебя деньги с собой?
МАКСИМ. Да. Я всегда держу в кошельке пять долларов. На случай, если хулиганы пристанут.
АРКАДИЙ. Каких пять долларов. Две тысячи. Все знают, что мои классы стоят две тысячи на старте. Ты же сам сказал, что многое обо мне слышал. Что у тебя в кейсе?
МАКСИМ. Там пусто.
АРКАДИЙ. А зачем тогда ты его за собой таскаешь? Дай-ка. (Отбирает у Максима кейс, открывает. Оттуда вываливаются рекламные фото Анки Карениной.) А это что? Актриса какая-то и без одежды. Что-то одно место у нее мне очень знакомо. Так это же Ирина Аскольдовна! Точно она. В таком виде! Боже мой, какой позор! Неужели она могла раздеться перед чужим мужчиной?! Перед этим фотографом!
ВИКТОР (в сторону). Если бы только перед ним.
АРКАДИЙ. Что? А что это за ночной клуб «Кафедра»? Она там работает?
ВИКТОР. Не по своей воле.
АРКАДИЙ. А по чьей?
ВИКТОР. По Кешиной.
АРКАДИЙ. По Кешиной? Кто такой Кеша?
ВИКТОР. А это тот московский залетный бандит, про которого я вам когда-то рассказывал.
АРКАДИЙ. А какие у него отношения с Ириной?
ВИКТОР. Запал он на нее. Хотел вступить с ней в интимные отношения. Но Ирина Аскольдовна, вы же ее знаете, женщина строгих нравов, решительно отказывалась. Тогда он подкараулил ее на улице, натурально сунул ей в рот...
АРКАДИЙ (орет). Что?
ВИКТОР. ...пистолет и сказал: «Ну так не доставайся ты никому! Иди в стриптизерки, где я тебя буду видеть, но не смогу трогать. А не пойдешь, поймаю и замочу». Что же ей, бедной, было делать? Вы же сами меня предупреждали, что русские бандиты держат свое слово. Каждый на ее месте поступил бы также. Скажи, Макс?
МАКСИМ. Во мне можете не сомневаться.
АРКАДИЙ. Да как она могла?! Образованная женщина. Ты же мне говорил, что у нее докторская по биологии.
ВИКТОР. Я говорил, что только кандидатская. Вряд ли бы ее взяли в стрип-клуб с докторской. Возраст был бы уже не тот.
АРКАДИЙ. О, лучше бы она умерла. Мне было бы легче.
МАКСИМ. А этот Кеша еще над ней издевался. Давал ей чаевые мелочью.
АРКАДИЙ. А ты откуда знаешь? Она тебе это тоже рассказывала? Где? В стрип-клубе? На диване? Откуда у тебя кейс с ее фото?
ВИКТОР. Аркадий, успокойтесь. Ирина Аскольдовна переносила свои страдания мужественно, в гордом одиночестве. Все это нам рассказал Кеша. Он был здесь перед вами, бахвалился, угрожал и требовал денег. Это Кешин кейс. Я должен наполнить его долларами. Он придет за ним через месяц.
АРКАДИЙ. О, вейз мир! За что мне это?! За что?! Я ведь к ней так относился. А этот Кеша... Сотру в порошок! Измельчу! Он у меня пожарится на сковородке, падла! Но Ирина Аскольдовна! Все же как она могла? Я думал сделать из нее образцовую программистку. Безвозвратно одолжил ей деньги на первый взнос для моих курсов. Даже квартиру ей купил, чтобы она могла спокойно заниматься. А она перед чужими мужчинами! За что мне это?! За что?!
МАКСИМ. Аркадий, я уверен, что Ирина Абрамовна, то есть Аскольдовна, вам предана.
АРКАДИЙ. Предана? А почему она мне все не рассказала?
МАКСИМ. Не хотела вас обременять лишними заботами. Думала, что сама справится.
АРКАДИЙ. Не знаю. Просто не знаю, как жить дальше. Ревность жжет сердце. Прямо как утюгом.
МАКСИМ (Виктору тихо). Кто бы мог подумать, что он такой чувствительный?
ВИКТОР. Одессит. Они все такие.
МАКСИМ. Аркадий, я понимаю ваши чувства. (Прячет фотографии в кейс и достает оттуда самокрутку.) Вот покурите. Сразу полегчает. Гарантирую.
АРКАДИЙ. Что ты можешь знать о моих чувствах, жиголо! Дай. (Берет у Максима самокрутку, закуривает и затягивается. Пауза. Появляется Лиза — как видение.) Ой, а это кто?
ЛИЗА. Что значит — кто? Я, вообще не к вам, а к Виктору.
АРКАДИЙ (растерянно протягивает Виктору самокрутку). Это вам. Крепкая, зараза.

ВИКТОР ЗАТЯГИВАЕТСЯ.

ЛИЗА. Здравствуй, Витя!
ВИКТОР. Лиза! Здравствуй! Как поживаешь?
ЛИЗА (ходит по комнате). Живу хорошо. Пою. Я ненадолго. Пришла только сказать, чтобы ты... (Находит фотографию обнаженной Иры.) Ах, это Ирка.
ВИКТОР. Ты не подумай чего. Это у нее вроде резюме для новой работы.
ЛИЗА. А почему это здесь? Ты, что ли, ее на работу берешь? Впрочем, это не важно. Я это заслужила. Я просто пришла сказать, чтобы ты трубку снимал, когда тебе звонят. (Уходит.)

РАЗДАЕТСЯ ЗВОНОК. ВИКТОР ПРИХОДИТ В СЕБЯ. ТОРОПЛИВО СНИМАЕТ РУБКУ.

ВИКТОР. Хелло. А, Лиза, это ты? А ты... А я только что о тебе... Ну, ты мне как бы снилась. Да нет, я сплю. А ты? Все нормально. Нет, Верки рядом нет. Отдыхает от трудов праведных. Почему? Почему хорошо, что не слышит? Что ты хочешь мне скакать? Я понимаю, что важное. Певичка, наконец-то, села... Еще не села? Что? Что ты говоришь, я не понимаю. Ты не приезжаешь? Вам что, продлили гастроли? Не в этом дело? А в чем? Как понять, ты, вообще не приезжаешь? (Слушает.) Карьера? А может, еще что-то? Ах, может… Ты что, нашла там кого-то? Что значит — это все сложно? А как же мы с Веркой? А кто знает? Слушай, а ты часом не на наркотиках? Может, они тебя приучили? Ты отвечаешь за свои слова? Совершенно. А с Иркой ты посоветовалась? Да, ты права. К черту Ирку! Ну, как я могу не волноваться? Что ты несешь! Надо серьезно поговорить. Не по телефону. Ты где сейчас? Я прилечу... Не надо? Поздно? Когда потом? Я говорю, когда потом решишь? Когда... (Разговор обрывается.)

ПАУЗА. ВХОДИТ ВЕРА.

ВИКТОР. Подслушивала?
ВЕРА (с обидой и отчаянием). Я так и знала, что с Гарвардом ничего не получится! (Убегает.)

ЗАТЕМНЕНИЕ.
ТАМ ЖЕ МЕСЯЦ СПУСТЯ. ВИКТОР СПИТ ЗА СТОЛОМ, ЗАВАЛЕННЫМ КНИГАМИ ПО ПРОГРАММИРОВАНИЮ. ВХОДИТ АРКАДИЙ.

АРКАДИЙ. Але! Дома кто-то есть?

ВИКТОР ПРОСЫПАЕТСЯ.

ВИКТОР. А? Что? Аркадий, как вы вошли? А впрочем, что я спрашиваю.
АРКАДИЙ. Ну что ж. Сегодня последний экзамен, а завтра на работу. На настоящую работу. (Берет со стола кепку пиццы-мена и швыряет ее в угол.) Прощай пица.
ВИКТОР. Так сразу и на работу? Без экспириенса и рекомендаций?
АРКАДИЙ. Почему — без. Фирма обеспечивает всем, чем надо. Мы фуфло не гоним. Я надеюсь, ты уже заказал банкет в ресторане?
ВИКТОР. А как же. Все прийдут. Будем ждать вас с Ириной Аскольдовной.
АРКАДИЙ. Всё, говоришь? А Кеша?
ВИКТОР. Кеша? А ему-то чего приходить?
АРКАДИЙ. Как — чего? За кейсом с деньгами.
ВИКТОР. Черт! Я и забыл.
АРКАДИЙ. А я нет. Поэтому здесь. Сегодня как раз месяц прошел. Он ведь обещал через месяц прийти, не так ли?
ВИКТОР. Так.
АРКАДИЙ. Вот мы его и встретим. Он, скорее всего, к тебе домой пожалует.
ВИКТОР. Да, это правда.

РАЗДАЕТСЯ ЗВОНОК В ДВЕРЬ.

ВИКТОР. Я никого не жду. Это может быть он.
АРКАДИЙ (достает пистолет). Я в другой комнате посижу. Послушаю для начала. (Уходит.)

ВИКТОР ИДЕТ ОТКРЫВАТЬ ДВЕРЬ. ВХОДИТ ГРЕГ.

ВИКТОР. Вы кто такой? Who are you?
ГРЕГ. I’m Greg. Do you remember me? Я музикант. Я менеджер ваша женка. Мы працувать вместе.
ВИКТОР. Вы в городе?
ГРЕГ. Да. У нас маленкий контракт и мы уехать вкроче.
ВИКТОР. Что вам надо?
ГРЕГ. Лиза просила забирать трохе вещей.
ВИКТОР. Каких вещей?
ГРЕГ. Ювелирных. Злота и сребра бижютерия.
ВИКТОР. А почему она сама не пришла?
ГРЕГ. Она працувать бардзо. Не мае часу.
ВИКТОР. Не мае?
ГРЕГ. Вы должны зрозумить ее ситуацию. Не можно просту прийти и проша.
ВИКТОР. А позвонить она могла? Раньше она не стеснялась звонить и решать более важные вопросы по телефону.
ГРЕГ. Я вже мовив. Она... Она не може. Но ей очень треба. Зрозуме, она бардзо талант. Бардзо. Она може пойти далеко. Но зараз нужно деньги. На награваня... рекординг, платья. На все. Вы розумите? Вы должны помочь.
ВИКТОР. Я ничего не должен. Она нас бросила.
ГРЕГ. Вы помогли джей в том. Вы зробылы первый крок. Зробич другий.
ВИКТОР. Какой шаг? Я не понимаю.
ГРЕГ. Вы разрешили ей ехать со мной. Вы веджа она може не вротить.

ПАУЗА.

ВИКТОР. Подождите здесь. Я сейчас принесу.

ПОЯВЛЯЕТСЯ АРКАДИЙ.

АРКАДИЙ. Не смей! Кому ты веришь? Он же наркоман. А ну пошел отсюда, факин джанки! (Хватает Грега и тащит его к двери.)
ГРЕГ. Шо вы робе?! Я не джанки! Зоставь мне!

АРКАДИЙ ВЫТАЛКИВАЕТ ГРЕГ ЗА КУЛИСЫ. СЛЫШИТСЯ ШУМ. АРКАДИЙ ВОЗВРАЩАЕТСЯ.

АРКАДИЙ. Спустил с лестницы суку! Зараза! Укусил меня за руку. Скажи спасибо, что я здесь оказался. Обчистил он бы тебя легко.
ВИКТОР. Не знаю. Мне показалось, что в его словах был смысл.
АРКАДИЙ. Наркоманы умеют убеждать. Который час, кстати? Надо Ирину Аскольдовну найти и начинать к ресторану готовиться. Ей, конечно, нечего будет надеть. (Смотрит на руку.) А где мои часы?
ВИКТОР. Какие часы?
АРКАДИЙ. Мой золотой ролекс! Поляк стащил. Точно он. Только что были на руке.
ВИКТОР. Пока вы его тащили, он у вас стащил.
АРКАДИЙ. Ну, падла. Побегу, может, удасться его поймать. Увидимся вечером.

РЕСТОРАН. СТОЛ С БЛЮДАМИ И БУТЫЛКАМИ НА АВАНСЦЕНЕ. ЗА СТОЛОМ СИДИТ ВИКТОР. ВХОДИТ МАКСИМ.

МАКСИМ. Ну, поздравляю, поздравляю, дорогой!
ВИКТОР (встает навстречу). Спасибо, что пришел. (Обнимается с Максимом.)
МАКСИМ. А где Верка?
ВИКТОР. Да в колледже своем. Ей некогда.
МАКСИМ. Теперь ты программист, настоящий член американского общества.
ВИКТОР. Ну, так уж и программист. Только курсы закончил. А как у тебя дела?
МАКСИМ. Дел по горло. Занят, занят.
ВИКТОР. Где? В своем клубе?
МАКСИМ. В «Кафедре». Где же еще?
ВИКТОР. Значит, бизнес пошел? Я, откровенно говоря, не верил. Танцы ученых дам? Кто бы мог подумать?
МАКСИМ. Танцами мы только заманиваем. А потом у нас идут лекции, обсуждения. Короче, настоящий клуб по интересам. Кстати, тут недавно приходила одна довольно миловидная особа, которая сказала, что знакома с тобой. Сказала, что ты можешь дать рекомендации.
ВИКТОР. Кто такая? Как зовут?
МАКСИМ. Я имени не запомнил, но еще прийдет.
ВИКТОР. А как она выглядит.
МАКСИМ. Блондинка с худыми ногами.
ВИКТОР. Блондинка с худ... А про парк она ничего не говорила?
МАКСИМ. Как же. Говорила. Говорила, что ты ей как бы что-то должен за парк.
ВИКТОР. Прими ее на работу, я тебя прошу. Сними с меня этот грех.
МАКСИМ. Какой грех?
ВИКТОР. Долго рассказывать. Примешь?
МАКСИМ. Ну, приму. Она вообще-то мне самому понравилась, только ноги смущали.
ВИКТОР. Она их накачает. Я обещаю.
МАКСИМ. Ну ладно, если ты обещаешь.

ВХОДЯТ АРКАДИЙ И ИРА. АРКАДИЙ ВЗВОЛНОВАН.

ВИКТОР (обнимает Иру). Рад вас видеть... вместе. Садитесь, садитесь.
ИРА. Спасибо, я постою.
ВИКТОР. Что так?
ИРА. С некоторых пор мне противопоказано сидеть.
ВИКТОР. Почему.
ИРА. Виной тому мавританская ревность и неосторожное обращение с утюгом.
АРКАДИЙ. Ничего. До свадьбы заживет. А ты, Виктор, кого мне подсунул? Какого дядю?
ВИКТОР. Не понял. Дядя был вроде как дядя.
АРКАДИЙ. Вроде! Разведку надо делать, прежде чем посылать элитные войска в бой.
ВИКТОР. А что случилось?
АРКАДИЙ. Я, как от тебя сегодня вышел, так меня сразу два... программиста приняли. Не чета моим. Под два метра ростом и плечи шире этого стола. Взяли меня под руки и аккуратно так занесли в черный лимузин для собеседования. А там знаешь, кто сидел?
ВИКТОР. Кто?
АРКАДИЙ. Ты когда нибудь колбасу кушал?
ВИКТОР. Странный вопрос.
АРКАДИЙ. А кто ее в Америке делает, знаешь?
ВИКТОР. Кто?
АРКАДИЙ. Колбасный король, Конор Кац. Вот кто.
ВИКТОР. Ну и что?
АРКАДИЙ. Ну и что?! Вы слышите, что он говорит! Конор Кац для него ну и что! Да этот Конор одним движением мизинца... Да ты представляешь сколько у него бабла?
ВИКТОР. А я тут причем?
АРКАДИЙ. А при том, что он мне говорит: «Передайте этот конверт моему племянику». И все.
ВИКТОР. Что-то я не врубаюсь.
АРКАДИЙ. А ты врубись. Племяничек долбаный. Что на конверте написано? (Протягивает Виктору конверт.)
ВИКТОР (берет конверт, читает). Мое имя.
АРКАДИЙ. Вот именно. Так я повторяю свой вопрос. Ты какого дядю мне подсунул? Ты представляешь, что бы со мной было, если бы я его нашел первым? На, забери свою фотографию и больше мне о дяде не напоминай. Кстати, он совершенно на ней не похож. Дайте мне выпить наконец. Скажу откровенно, я сегодня перетрухал.
ВИКТОР (растерянно). Да-да. Давайте выпьем. Такой день.

ВСЕ, КРОМЕ ИРЫ, САДЯТСЯ ЗА СТОЛ И НАПОЛНЯЮТ БОКАЛЫ. ВОЗГЛАСЫ «ЗА ВИКТОРА! ЗА НОВОГО ПРОГРАММИСТА!» ЗАТЕМНЕНИЕ.

СВЕТ. ВИКТОР СИДИТ ОДИН ЗА СТОЛОМ С ОСТАТКАМИ ЕДЫ И ПИТЬЯ. ЗВУЧИТ НЕГРОМКАЯ МУЗЫКА. ВИКТОР ДОСТАЕТ ИЗ КАРМАНА КОНВЕРТ. ОТКРЫВАЕТ ЕГО.

ВИКТОР (читает). Дорогой племяник! Я преуспел в Америке настолько, что пришлось поменять имя. Но это не значит, что я перестал быть твоим дядей. Мы — родная кровь. Поэтому я не мог позволить, чтобы ты получил свои двести тысяч сразу по приезду сюда. Эти деньги казались тебе тогда огромными и ты бы стал жить на них, полагая, что их хватит до конца дней. Через несколько лет ты бы понял, что ошибся, но время было бы потеряно. Возможно, безвозвратно. Поэтому я дал тебе шанс окунуться в американскую жизнь, выучить английский и пробрести нужную здесь специальность. Возвращаю тебе твои деньги с небольшими банковскими процентами. Я уверен, что сейчас ты потратишь их с гораздо большей пользой. Знай, я всегда готов помочь тебе. Чек приложен. Конор Кац». (Виктор рассматривает чек.)

В ГЛУБИНЕ НА ЭСТРАДЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЛИЗА. ОНА ПОЕТ ТУ ЖЕ ПЕСНЮ, ЧТО ОНИ ПЕЛИ КОГДА-ТО ВМЕСТЕ. К СТОЛИКУ ПОДХОДИТ ОФИЦИАНТ.

ОФИЦИАНТ. Я могу убрать?
ВИКТОР. Скажите, а кто эта певица?
ОФИЦИАНТ. Не знаю. Они у нас только один день работают. Завтра уезжают. Я ее никогда раньше не слышал. Правда, хорошо поет?
ВИКТОР. У вас есть ручка?
ОФИЦИАНТ. Вот, пожалуйста. (Дает Виктору ручку.)
ВИКТОР (пишет что-то на обратной стороне чека). Ее зовут Лиза. (Прячет чек в конверт и протягивает его официанту.) Вы бы могли передать ей это?
ОФИЦИАНТ. Да, конечно. Когда?
ВИКТОР. Сейчас. Я буду здесь.
ОФИЦИАНТ. Передать что-то на словах?
ВИКТОР. Нет, не надо. А впрочем, скажите ей, что однажды школьный автобус завез одну девочку не в школу, а в другое место. В этом не было вины той девочки. Водитель ошибся. Запомнили?
ОФИЦИАНТ. Конечно. У меня память официанта.

ВИКТОР УХОДИТ. ЛИЗА ЗАКАНЧИВАЕТ ПЕТЬ. ОФИЦИАНТ ПОДНОСИТ ЕЙ КОНВЕРТ И ЧТО-ТО ГОВОРИТ, ПОКАЗЫВАЯ В СТОРОНУ ВИКТОРА. ЛИЗА ПОДБЕГАЕТ К СТОЛИКУ, ЗА КОТОРЫМ СИДЕЛ ВИКТОР, И РАСТЕРЯННО СМОТРИТ ПО СТОРОНАМ.

КОНЕЦ ВТОРГО ДЕЙСТВИЯ.

ЭПИЛОГ

ИСПУГАННЫЙ КЕША БЕЖИТ ОТ ОДНОЙ КУЛИСЫ К ДРУГОЙ. ЗАТЕМ ОБРАТНО. ЗА НИМ ГОНИТСЯ АРКАДИЙ С ПИСТОЛЕТОМ. ОБА СКРЫВАЮТСЯ ЗА КУЛИСОЙ.

АРКАДИЙ (за сценой). Держите его!
КЕША (за сценой, кричит от боли). А-а-а! Достали суки! Ваша взяла. Хорошо. Буду программистом.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ВИКТОР.

ВИКТОР (в зрительный зал). Вот и вся история. Не правда ли, она типична? Что-то похожее, возможно, происходило и с вами. Ну, а если вы хотите узнать, как сложилась моя жизнь и жизнь других героев здесь, в Америке, то не буду вас томить. Я пять лет работал программистом. Потом меня сократили. И не только меня. Оставили только программистов высокой квилификации.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ЛИЗА.

ЛИЗА. Двести тысяч помогли мне принять участие в конкурсе «Американ айдол». Я его выиграла, но бывшая певица из нашего ансамбля, та, которая села на иглу, накатала на меня телегу. Она сообщила, что я, якобы, еще до конкурса была уже профессиональной певицей. Лестно. Но по правилам в конкурсе могли участвовать только любители. Меня лишили титула.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ВЕРА.

ВЕРА. Со мной все просто. Я учусь в колледже. Не в Гарварде.

ПОЯВЛЯЕТСЯ АРКАДИЙ.

АРКАДИЙ. А я бросил программирование и занимаюсь теперь только... программированием.

ПОЯВЛЯЕТСЯ МАКСИМ.

МАКСИМ. «Кафедру» пришлось закрыть. Девочки постарели, а новые кандидатки наук стали востребованными в России.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ИРА.

ИРА. Я с Аркадием оставалась долго. Долго — по моим понятиям. Затем меня соблазнил один официант. Или я его.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ГРЕГ.

ГРЕГ. Спотканя с Аркадием зменило мое жиче. Я зрозумив я не есть музиче.

ПОЯВЛЯЕТСЯ КЕША.

КЕША. А я закончил курсы и стал хакером. Теперь сижу в американской тюрьме.
ВИКТОР. С дядей я так и не встретился. А зачем? Работая программистом, я заработал достаточно денег, чтобы организовать свой бенд. (Уходит.)
ЛИЗА. Скандал с «Американским идолом» сделал меня такой популярной, что от предложений не было отбоя. Их и сейчас нет. Но пою я в ансмабле Виктора. Вы можете меня услышать. Диски с нашими записями продаются на выходе. (Уходит.)
ВЕРА. Я учусь не Гарварде, а в... Йеле. (Уходит.)
АРКАДИЙ. А я отношусь к тем программистам, которых никогда не увольняют. (Уходит.)
МАКСИМ. Блондинка накачала такие мышцы на ногах, что мне не оставалось ничего, как жениться на ней. (Уходит.)
ГРЕГ. Мое призвание — часы. (Откидывает полу пиджака. Она увешана часами. Уходит.)
КЕША. Что их тюрьма по сравнению с нашим лесоповалом? Смешно в натуре. (Уходит.)
ИРА. Зато я теперь могу садиться. И сидеть спокойно.

ПОЯВЛЯЕТСЯ ОФИЦИАНТ.

ОФИЦИАНТ. Я здесь по делу. Мне Иру надо забрать. (Ире) Пойдем дорогая. Я приготовил дома отличный ужин. Меня ведь повысили. Я теперь повар в твоем ресторане. (Уводит Иру.)

КОНЕЦ