С самых ранних лет Родверту доводилось слушать рассказы отца о загадочном устройстве потустороннего мира с таким завидным постоянством, с каким иные дети внимают сказкам об удивительных краях и невиданных существах. Впрочем, о ту пору мальчик не находил особой разницы между первым и вторым, разве что отцовские истории всегда оставляли в его душе гнетущий осадок печали и необратимости. Со временем он научился воспринимать их как должное и даже на свой лад подготавливал себя к неизбежности смерти, как и подобает ревностному служителю Шибалона, которым Роду рано или поздно предстояло стать. Однако непредсказуемая воля бога смерти все равно застигла его врасплох.
Мир мертвых встретил Родверта унылой, но в то же время и весьма величественной панорамой. Многочисленные истории описывали это место, как бездну, в которой в извечной битве сходились друг с другом свет и тьма. Но все они были несказанно далеки от того, чем загробное царство являлось на самом деле. К сожалению, у Родверта не осталось возможности убедиться в своих заблуждениях, поскольку воспоминания о прожитой жизни таяли столь же стремительно, что и сверкающий след от промчавшегося в небе метеора, оставляя в душе лишь звенящую пустоту, покой и безразличие.
Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя пустыня, суровая, безмолвная и неумолимая, разве что без иссушающего солнца, зависшего в ослепленных небесах. Наоборот, угольно-черное небо, куполом простершееся над песчаными просторами, было щедро усыпано звездами и проливало на неприветливую землю огненные слезы из падающих зарниц. А песок под ногами, серый, как пепел, и обжигающе холодный, как снег, источал слабое белесоватое свечение, соперничающее с напирающей сверху темнотой. Пологие склоны барханов, точно недвижные волны, устремляли свой неторопливый бег к горизонту и там сливались с бесконечностью. Свирепый ветер невидимым хищником хозяйничал над необъятными просторами. Он заунывно выл, уподобляясь волку, и подобно тигру набрасывался на беззащитные спины песчаных холмов, взметая жестокие бури и оставляя на истерзанном теле пустыни извилистые шрамы от своих когтей.
- Добро пожаловать в Безвременье! – прошелестел у Родверта над ухом сиплый голосок, напоминающий хруст песчинок под ступнями. В любой другой момент юноша вздрогнул бы от неожиданности и затравленно оглянулся. Но в мире мертвых не было причин переживать за сохранность своей жизни, поэтому Родверт медленно повернул голову и совсем не удивился, обнаружив перед собой бездонные озера зеленоватых глазищ сидвелля. Огромная черная тварь с удобством разместилась у него на плечах, словно чешуйчатое боа. Уродливая кошачья голова на длинной мохнатой шее покачивалась справа, а жуткий змеиный хвост в несколько колец обвивал левую руку, воскрешая в опустошенной памяти Родверта смутные мысли о браслете Редкайта. Но они мгновенно рассыпались в прах, как страницы в очень древней книге, стоит только неосторожно прикоснуться к ним, чтобы перевернуть.
- Кто ты? – безучастно поинтересовался юноша, пытаясь пронзить взглядом ярко-зеленую глубину очей нежданного попутчика. Он не почувствовал боли, когда серповидные когти сидвелля беспощадно вонзились в тело, помогая невиданной твари принять более устойчивое положение на ее узком и неудобном насесте. Боль в этом мире отсутствовала, равно как раны, слезы или кровь. И Родверт бы немало удивился, если бы узнал, что тело его является всего лишь тонкой эфемерной оболочкой, которой ничего не стоило раз и навсегда потерять привычную форму.
- Я Внезапная Смерть, - величаво представилось жуткое создание, в то время как в его огромных глазищах полыхнула искорка укоризны, словно он уже порицал юношу за то, что тот не сохранил в памяти подробностей их первой встречи. – Мы же не так давно виделись с тобой в мире живых, и тогда ты, мальчишка, повел себя весьма дерзко и безрассудно. Естественно, сейчас ты этого не помнишь… Воспоминания не властны в мире мертвых. Они – всего лишь оковы, позволяющие бренному телу держать при себе своенравную и бесплотную душу. Теперь эти призрачные образы гниют вместе с твоими останками, а ты заполучил возможность на собственном примере убедиться, что мы, сидвелли, всегда получаем то, чего хотим. Так или иначе.
Внезапная Смерть подозрительно прищурил глаза, заметив, что его пламенная и нравоучительная речь не произвела на пленника желаемого впечатления. Во всяком случае, Родверт довольно быстро потерял к ней интерес и отвернул от сидвелля бледный лик, напоминающий неподвижную маску. Особенно удручающее впечатление производили черные провалы глаз, которые взирали на окружающее с неизменной пустотой и равнодушием, ожидая лишь того момента, когда воля всесильных богов зажжет в них новый свет или безжалостно разрушит то, что еще осталось.
Родверт обратил лицо к невообразимо далекому и необычайно прекрасному небу. Такого количества звезд не доводилось видеть еще ни одному смертному. Многочисленные небесные светила, небрежно рассыпанные по черному бархату, переливались всеми мыслимыми и немыслимыми цветами и были столь же разнообразными, сколь скучными и неприглядными казались земные просторы. Однако вовсе не причудливая игра света привлекла внимание очередной неприкаянной души.
- Что там? – озадачилась она тихим вопросом. На белых щеках играло разноцветное призрачное зарево, придавая ему мимолетную иллюзию полнокровной жизни.
Сидвелль проследил за его взором и хищно усмехнулся, расправляя перепончатые крылья, как будто прямо сейчас шутки ради намеревался взмыть ввысь и проверить, что же так ошеломило новоприбывшего.
- Это мир живых, - сообщил Внезапная Смерть, хитровато косясь на спутника. – Неудивительно, что он завладел твоим вниманием сейчас, когда с момента твоей гибели прошло не так уж много времени. Но что есть время? Тот же неистовый ветер, бездумно переносящий песчинки с места на место…
И вновь нить разговора ненавязчиво ускользнула от Родверта, оставив его один на один с подавляющей красотой потустороннего мира, который он покинул еще совсем недавно, но не ощущал по этому поводу ни жалости, ни раскаяний, ни ностальгии. Как ни крути, а царство забвения целиком оправдывало свое красноречивое название.
- Это вовсе не звезды сверкают в вышине, а люди, - продолжал пояснять сидвелль. - Свет, который ты видишь – это отблески их прижизненных деяний. Кто-то сверкает ярче, кто-то бледнее, а кое-кто так и вовсе затмевает своим сиянием остальных. Ты тоже был среди этих, последних. Сверкал этаким ослепительным пурпурным светом. Мятежная душа. Честное слово, жаль было прерывать такое буйство света. Но против воли Справедливейшего не пойдешь. Я все надеялся, что тебе удастся мне помешать, но ты был слишком юн и неопытен, чтобы осуществить задуманное и избежать моих когтей.
Прямо на глазах у безмолвных наблюдателей величавое поднебесье пронзили огненные росчерки падающих звезд.
- О, новые мертвецы, - возвестил сидвелль, широко раскрывая алчные глаза и высовывая из пасти расщепленный надвое язык, чтобы плотоядно облизнуться, - новые обреченные души, новые скитальцы… Но поглядели и будет! Пора отправляться в путь!
- В путь? – переспросил Родверт.
- А ты как думал? – прошипел сидвелль, недобро поглядывая на своего подопечного и скаля зубы уже не в торжествующей усмешке, а в самом, что ни на есть злобном оскале. – Попасть в мир мертвых – это только полдела. Нужно еще предстать пред ликами Богов для Посмертного Суда. Или ты думаешь, Всемилостивейшие сами станут тебя искать, чтобы определить твою дальнейшую судьбу? Как бы не так!
Родверт послушно шагнул вперед, не обременяя себя излишними рассуждениями. Неужели это целеустремленность на миг озарила его пресные черты, которые с каждым мгновением все меньше походили на человеческие? Нет, всего лишь обреченность и чувство данности. Тело угрожающе накренилось под тяжестью восседающей на закорках твари, словно тонкий стебель, увенчанный чрезмерно массивным соцветием. И следующий шаг ознаменовался для несчастного первым падением. Руки и колени Родверта тут же увязли в прожорливом песке, и вытащить их оттуда оказалось не таким уж простым делом. Зато Внезапная Смерть как ни в чем не бывало продолжал сидеть у юноши на спине, с невозмутимым видом созерцая его тщетные попытки вновь встать на ноги.
- Наверное, ты сейчас задаешься вопросом, отчего это я тебе не помогаю? – промурлыкал сидвелль. И хоть Родверт ни о чем таком не думал, он все же признал, что не отказался бы от незначительной помощи существа, наделенного крыльями.
- Путь от мира живых досюда не близок, - пояснил Внезапная Смерть. – Только что я проделал его в оба конца и изрядно устал. Так что твоя задача доставить нас обоих к вратам Судебной Залы и тем самым доказать свое право присутствовать на судилище. Ежели заплутаешь и не поспеешь к сроку, то твое тело утратит последние человеческие очертания и обратится в чудовище…
По округе прошелся очередной сокрушительный буран. Он взъерошил пушистые покровы пустыни, сорвал с ее поверхности тонкую кисею песка, закутался в нее, словно в саван, и на фоне черного неба обрисовался немыслимый, многоголовый и многорукий силуэт. С душераздирающим воем он понесся дальше по равнине, стремительно меняя очертания и проливаясь на землю песчаным дождем.
- Одним из таких, - назидательно заметил Внезапная Смерть, провожая бесплотного монстра светящимся взором. – Путь к перерождению для таких закрыт. Они вынуждены целую вечность скитаться в Безвременье, ожидая, когда какой-нибудь глупый чародей по неопытности приоткроет лазейку в мир живых, чтобы они могли ворваться туда со всем неистовством и привнести хаос. Понял?
К этому времени Родверт уже успел крепко встать на обе ноги. Точнее, на те два обрубка, что некогда именовались его ногами. Руки также утратили былое человеческое изящество, превратившись в полупрозрачные гибкие отростки, которые составили бы честь любому осьминогу. О пальцах, кистях и ступнях уже не приходилось и говорить.
- Да.
- Хочешь превратиться в нечто похожее?
- Нет.
- Тогда пошевеливайся.
* * *
Родверт не знал, как долго продолжалось это нелегкое путешествие. Едва ли уместно было задаваться подобным вопросом в мире, который неспроста именовался Безвременьем. Однако тело его как будто особенно не пострадало, и после тех прискорбных изменений, которые юноша успел обнаружить в самом начале пути, ничего существенного с ним более не произошло. Внезапная Смерть оказался надежным попутчиком, но уж больно молчаливым. Неподвижным грузом он разлегся у юноши на плечах и не предпринимал попыток подсказать ему верную дорогу. Впрочем, о какой верной или неверной дороге здесь могла идти речь, когда все вокруг было столь однообразно, что не представлялось никакой возможности даже отличить один бархан от другого, не говоря уже о чем-то более существенном, таком, как стороны света? Ориентироваться по звездам также было бесполезно. Яркие светила постоянно меняли свое местоположение, то сбиваясь в сверкающую наледь на небосклоне, то разлетаясь крошечными пылинками по необъятным просторам поднебесья.
Мимо еще не раз прокатывались злые песчаные бури. Они взметали в воздух целые тучи песка, и те порой принимали совсем уж невообразимые очертания, которые заставили бы поседеть любого смертного, явись они во всей своей красе в мир живых. Но если это и впрямь были упомянутые сидвеллем неприкаянные души, обратившиеся в монстров в силу чрезмерно затянувшегося пребывания в Безвременье, то они, по счастью, обходили Родверта стороной. Возможно потому, что Внезапная Смерть ни на секунду не покидал его и служил надежной защитой от бездумной злобы агрессивных чудищ.
И вот по истечении некоторого промежутка, который измерялся пусть и не в привычных для смертного часах, днях или секундах, но в определенном количестве потраченных усилий или даже проделанных шагов, впереди замаячило первое и единственное доказательство того, что старания Родверта были не напрасными. Среди серых барханов возник удивительный храм, сложенный из массивных зеленовато-черных плит. Даже издали он выглядел огромным. Вблизи же представлялся так и вовсе исполинским. И хоть рядом не наблюдалось никаких иных построек, с которыми можно было бы сравнить его размеры и красоту архитектуры, Родверт все же пребывал в полнейшей уверенности, что ничего более прекрасного и добротного никогда не существовало в подлунном мире. Смелость зодческой мысли, воплощенная в этом сооружении, была слишком внушительна, как для простого человеческого разума. Смертные просто не умели мыслить столь масштабно. А нерукотворность образов, высеченных в камне, повергала в трепет и лишала способности говорить, дабы не осквернять чарующую красоту сего места бессмысленными словами и блеклыми эпитетами.
- Вот мы и добрались, - провозгласил Внезапная Смерть, нарушая этой фразой затянувшееся молчание. Сидя у юноши на плечах, он преодолел исполинскую арку и вступил в необъятную Судебную Залу, внутреннее убранство которой ни в коей мере не уступало наружному великолепию. Все здесь с поражающей искусностью было вырезано из того же загадочного зеленовато-черного камня, представлявшего собой дивное сочетание нефрита и гагата. Даже гигантские кресла, полукругом расположившиеся в противоположной части зала, напоминали скорее поросшие лесом горы, чем предметы мебели, пусть и непомерно большие. Внезапная Смерть скучающим голосом пояснил Родверту, что храм выстроен из остатков того самого материала, из которого на заре времен Боги соорудили землю и все сущее на ней.
Многоярусное помещение, опоясанное изящным кружевом грандиозных колонн и балюстрад, устремлялось ввысь, к недосягаемому, как небо, куполу, в центре которого зияло огромное отверстие, вырезанное в форме многоконечной звезды. Сквозь это импровизированное окно в храм врывался мощный столп яркого небесного света, такой прямой и незыблемый, что он производил впечатление единственной опоры, на которой держалось все мироздание. Его основание упиралось в монолитный пол, испещренный таинственными символами. Самым привычным из них являлся исполинский контур все той же многоконечной звезды. По мнению Родверта, последняя в точности повторяла форму купольного отверстия. А если так, то, черная и белая, соединенные светом и тьмой, они, похоже, играли здесь куда более значимую роль, чем простое декоративное украшение или излишек зодческой фантазии. Именно к сердцевине вырезанной на полу пиктограммы и направлял Родверта сидвелль своими ворчливыми замечаниями. Внезапная Смерть оказался на удивление равнодушен к окружающим красотам. Возможно, потому, что ему приходилось сталкиваться с ними куда как чаще, чем обыкновенному смертному.
- Объясни мне, для чего все это предназначено? – попросил юноша, вдруг осознавая, что иной возможности подробно все разузнать ему может и не представиться.
- Нашел время для вопросов! - разгневанно прошипел сидвелль, однако все же решил удовлетворить это простительное любопытство: - Портал вверху – это путь к перерождению. Ты обязательно пройдешь сквозь него, коль Боги сочтут возможным дать тебе шанс прожить новую жизнь. Ежели твой путь закончится, то ты останешься стоять на месте, а контур у твоих ног воспламенится. Теперь же молчи! И позволь говорить Всезнающим!
Судя по безразличному выражению, которое ни на миг не покидало лица Родверта, какое бы сильное любопытство ни терзало его изнутри, тот нисколько не возражал. Похоже, юноша вообще не тревожился в ожидании торжественного события, которое могло возыметь для него самые непредсказуемые последствия.
- Преклони колени! – процедил Внезапная Смерть, приходя в ярость от нерасторопности подопечного. И едва юноша подчинился, как все необозримое помещение вокруг него ожило. В вековечную Залу ворвался многоголосый гул, зазвучали тихие шаги, а шуршание просторных одежд коснулось слуха, словно шелест накатывающих на побережье неторопливых волн. Преисполнившись любопытства, Родверт ухитрился тайком глянуть в сторону нарастающего шума и с удивлением обнаружил, что из густой тени за колоннадами на него взирают десятки светящихся глаз. Некоторые смотрели высокомерно и презрительно. Другие поглядывали на происходящее в вышей степени заинтересованно. А кое-кто награждал юношу столь мрачными взорами, что Родверту оставалось благодарить богов за то, что эти существа нашли себе пристанище в темноте, на почтительном расстоянии от спасительной пиктограммы.
- Кто это? – шепотом поинтересовался он у своего провожатого.
- Это Боги! – возмущенно ответствовал сидвелль, немало пораженный подобным невежеством.
- Отчего же они толпятся в тени, а не занимают места на престолах? – закономерно озадачился юноша.
- О, как же ты дерзок! – задохнулся Внезапная Смерть, в то время как шерсть на его загривке встала дыбом. – Видать, Изначальной Бездной владело особое вдохновение, когда она создавала тебя из мрака и света…
- Что?
- Ничего. Эти Боги – всего лишь зрители. Многие пришли сюда из простого любопытства, а кое-кто имеет немалый интерес к твоей персоне. Но, очевидно, твоих прижизненных деяний оказалось недостаточно, чтобы они заполучили полное право претендовать на обладание тобой. Но это вовсе не означает, что ты можешь отзываться о них столь легкомысленно. А теперь, молю, не говори больше ни слова! – и остроконечные уши сидвелля припали к голове, что, по-видимому, должно было обозначать крайнюю степень волнения или даже страх. - Они идут…
* * *
В верованиях людей существовало множество досадных несоответствий, самое значительное из которых касалось богов. Смертные весьма однообразно интерпретировали внешности всевышних, придавая им умышленное, а может и совершенно случайное сходство с животными и птицами. А наличие каменных или деревянных идолов даровало людям некоторое подобие уверенности в том, что почитаемые ими божества выглядят именно так. Как бы там ни было, но в загробном царстве не оставалось места для святотатственных заблуждений. И если бы память смертного не изменила Родверту, сейчас у него бы появилась исключительная возможность в этом убедиться, когда по велению Шибалона он встал с колен и несмело приподнял голову.
Костлявые руки бога смерти возлежали на резных подлокотниках центрального кресла, которое, несмотря на свое более чем определенное положение, ничем не отличалось от дюжины прочих. С одной стороны это указывало на особую, председательствующую роль Шибалона на Посмертном Суде, а с другой – уравнивало его права с остальными богами. Пепельно-черная мантия ниспадала с тощих плеч, сливаясь с зыбкой темнотой у него за спиной. Белоснежные длинные волосы, тонкие, словно паутина, окаймляли неживой лик с черными провалами вместо глаз, плоским носом, выбеленным лбом и острыми скулами. Сухая шелушащаяся кожа обтягивала лишь нижнюю часть лица, а кривящиеся тонкие губы являлись единственным, что отображало эмоции Шибалона и характеризовало его отношение к происходящему.
Бог смерти в повелительном жесте приподнял хрупкую ладонь, в которой, тем не менее было сосредоточено больше силы и власти, чем у любого смертного повелителя или судьи, и в стенах храма тотчас воцарилась мертвая тишина, придав величественной зале сходство с заброшенным мавзолеем. Десятки светящихся глаз тут же устремились к престолам. Последовал всеобщему примеру и Родверт, благо сидвелль, похоже, не имел ничего против.
- Мы собрались здесь, - проговорил Шибалон, убедившись, что все присутствующие с жадностью внимают каждому слову, - чтобы вновь воздать должное Посмертному Суду, коль скоро некоторые наши собратья не смогли прийти к единому мнению относительно будущей участи Родверта Мантла. Наша задача – разрешить все возникшие противоречия и определить дальнейшую судьбу неприкаянной души.
По окончании этой короткой и пафосной речи, бог смерти обвел пристальным взглядом несуществующих глаз тех, кто имел честь находиться в непосредственной близости от него.
- Я рад приветствовать здесь тебя, воинственнейший Тильнеквар! – обратился Шибалон к рослой, даже по меркам исполинов фигуре, что расположилась в кресле по правую руку от него. Ко всем преимуществам, которые богу войны давал его недюжинный рост, следовало прибавить еще и наличие трех пар рук, в каждой из которых было зажато смертоносное оружие. Тело, закованное в блестящую солнечную броню, шлем, отлитый из лунного света и полностью скрывавший лицо, а также грозный блеск обнаженной стали наталкивали на мысли о том, что соперничество с Тильнекваром может обойтись слишком дорого не только для простого смертного, но даже для того, в чьих жилах текла кровь богов. Покровитель воинов между тем довольно сдержанно ответил на приветствие Шибалона, ограничившись скупым кивком.
- И тебя, благороднейший Ажельдан! – продолжал бог смерти, обратив костяной лик к изящному существу, разместившемуся по левую руку от него. Покровитель королей и вельмож был облачен в золотую сверкающую мантию, украшенную всевозможными драгоценными каменьями, жемчужинами и, по-видимому, даже настоящими звездами. Однако лицо Ажельдана, окаймленное пышной львиной шевелюрой, было надежно сокрыто расписной фарфоровой маской с застывшей полуулыбкой на керамических устах. А мрак, сгустившийся в прорезях для глаз, мог потягаться разве что с гнетущей пустотой черных глазниц Шибалона.
- Это честь для меня, о, Справедливейший, - прозвучал приглушенный мелодичный голос, и Ажельдан повторил сдержанный кивок Тильнеквара.
- И тебя, коварнейший Звидекай! – назвал Шибалон последнего из богов, кто явился оспорить свои права на обладание душой Родверта. Покровитель воров и убийц являлся одним из немногих, чье благоволение представлялось возможным заслужить при помощи убийств. И потому на Посмертном Суде между ним и Тильнекваром зачастую разыгрывалось нешуточное соперничество, поскольку слишком тонка была грань между убийством из благородных побуждений и умерщвлением с целью наживы. Тело Звидекая было закутано в бесформенный серый балахон, а на удлиненное лицо падала густая тень от надвинутого на самые глаза капюшона. В кромешной тьме поблескивали лишь красноватые, круглые, как блюдца, глаза, да острые ощеренные зубы. В безразмерных рукавах копошились когтистые руки.
- Я не мог не явиться, о, Справедливейший, - нарушил тишину Судебной Залы его угодливый и приторный голосок. – Как издревле повелось, именно мне приходится прилагать особые усилия для того, чтобы отстоять право на свою собственность…
- Стало быть, ты утверждаешь, что этот смертный принадлежит тебе? – пророкотал грозный глас Тильнеквара, которому в заявлении собрата почудилось оскорбление. Бог войны всем телом подался вперед, то ли для того, чтобы лучше расслышать последующую речь Звидекая, то ли для того, чтобы иметь возможность беспрепятственно наброситься на него, если возникнет такая необходимость. В любом случае, в этом телодвижении явно читалась скрытая угроза.
Но она не устрашила Звидекая.
- Не думал, брат, что ты позволишь себе усомниться в этом, - пропел Коварнейший, складывая руки на груди. – Родверт был вором и убийцей. И я могу привести немало примеров содеянных им бесчинств, чтобы доказать это и тебе, и всем присутствующим. Стоило только узреть, как жестоко и хладнокровно он расправлялся со своими беспомощными противниками. А если призвать Алихану, Редкайта и Каблая, то я более чем уверен, что они охотно укажут на того, кто имел дерзость украсть их бесценные артефакты.
По огромному залу пронесся гул одобрения. А затем его поддержала столь же сильная волна негодующих восклицаний.
- Все это неверно истолкованные сведения! – безапелляционным тоном заявил Тильнеквар, обрушиваясь назад, на спинку кресла, с такой неистовой силой, что вековечный камень затрещал под его напором. – Родверт был отличным воином, преданным товарищем и исполнительным оруженосцем. Ты говоришь, он умерщвлял беспомощных противников? Солдат, который не может постоять за себя даже на смертном одре, заслуживает скорейшей гибели и не имеет права на сострадание! Кроме того я пристально следил за деяниями Родверта и вел учет каждому его выпаду. И ни разу не замечал, чтобы этот смертный нанес подлый удар в спину, как это любят делать твои верные приспешники, о, брат! Зато я стал свидетелем немалому числу его благородных поступков. В последнее время Родверт был особенно щедр на них. А его забота о мертвом товарище заслуживает самых восторженных отзывов!
- Но что же насчет украденных артефактов? - напомнил Звидекай. И пусть лица его по-прежнему было не разглядеть, в голосе, тем не менее, явственно чувствовалась лукавая усмешка.
- Это действительно весьма прискорбный момент, - вынужденно согласился Воинственнейший. – Воровство не красит даже самого искуснейшего воина. Однако разбери меня Изначальная Бездна, если Родверт не исполнял приказа своего командира, так же тщательно и безропотно, как это бы сделал любой рядовой на его месте!
- И то верно, брат, - настала очередь соглашаться Звидекая. Впрочем, сделал он это уж больно поспешно, что не оставляло сомнений в том, будто он приберег на этот случай некую хитрость. – Однако ты забыл о том, что его командир – Мэлитран – также был вором и убийцей. А еще предателем, дезертиром и наемником…
- Довольно! – возвестил Шибалон, поднимая костяную руку в решительном призыве к молчанию и тем самым прекращая словесную перепалку двух братьев, пока та не переросла в открытое противостояние. – Нам понятны ваши доводы. Но вы начинаете обсуждать деяния совершенно другого человека. Это отношения к делу не имеет.
Шибалон попеременно наградил Тильнеквара и Звидекая пристальными, изучающими взглядами в ожидании, что кто-нибудь из них добавит к сказанному какие-либо существенные замечания. Однако обнаружив, что ни один из богов не желает продолжать, предпочел обратиться к дотоле молчавшему судье.
- Возьми же теперь слово ты, Ажельдан, - предложил бог смерти. – И удовлетвори наше любопытство – почему покровитель вельмож изъявил желание заполучить в свои владения душу человека, который за всю жизнь ни дня не принадлежал к высшему сословию?
- Ты совершенно прав, Справедливейший, - заговорил Ажельдан. Сквозь плотно сомкнутые губы фарфоровой маски голос его прозвучал глухо, но отчетливо. – В жилах Родверта не было ни капли благородной крови, однако ему едва ли можно отказать в выдающемся великодушии, таком несвойственном для людей его круга. Он с готовностью пришел на помощь представителям моей касты и даже пожертвовал ради них своей жизнью. Помимо всего прочего, простолюдины не так уж часто поминают мое имя. Как правило, в тех немногих случаях, когда проклинают меня за то, что не позволил им родиться знатными и богатыми. Однако благодаря хитроумной выдумке Родверта, нынешней ночью я получил от жителей Гостона небывалое количество самых искренних и пламенных восхвалений.
- И каковы же твои намерения? – подвел итог сказанному Шибалон. Звидекай нервно заерзал в кресле, ощутив, что его планы на успешный исход стремительно сокращаются. Тильнеквар же ничем не обнаружил своего беспокойства. Кому как не ему было демонстрировать выдержку и хладнокровие?
- Я хорошо понимаю, что не имею права только лишь по этой скромной причине претендовать на душу Родверта. Однако я настоятельно прошу тебя, Шибалон, открыть путь к перерождению и дать ему еще один шанс. Я хочу понаблюдать за этим смертным.
- У тебя есть подходящая кандидатура? – поинтересовался бог смерти, соединяя на уровне груди костлявые пальцы. По Судебной Зале пронесся оживленный шепоток – видимо, подобный жест являлся красноречивым свидетельством того, что Шибалону приглянулась озвученная идея, и он всерьез раздумывает над претворением ее в жизнь.
- Безусловно. Я предлагаю вновь отправить его в Сайдрин. У владетеля провинции Галльс, Юэна, в скором времени появится наследник. Пусть Родверт проживет жизнь этого княжича. Полагаю, для него это будет самый блестящий вариант и бесценный опыт. Правда, Родверт начисто позабудет о своей прошлой жизни. Он получит новое имя и новое воспитание, не в пример лучшее, чем прежде. Но это позволит нам куда объективнее оценить его грядущие поступки, ведь рядом уже не будет этого одиозного Мэлитрана.
- Пустые фантазии! – громыхнул Тильнеквар, вынося свою скептическую оценку планам Ажельдана.
- Чересчур шикарно, как для крысеныша! – поддержал собрата Звидекай, не упуская возможности выбить у противника почву из-под ног.
Однако самоуверенность Ажельдана было не так уж просто поколебать.
- Вынеси же свое суждение, о, Справедливейший! – обратился он за помощью к Шибалону. Зрители принялись недоуменно перешептываться – очевидно, боги зачастую оказывались куда более сговорчивыми. И нынешние их препирательства казались тем паче удивительными, поскольку Родверт, по мнению наблюдателей, ничего особенного из себя не представлял.
- Я выслушал вас, братья мои, - заговорил Шибалон, и зрителям невольно пришлось замолчать, чтобы услышать его окончательный вердикт. – Мне ясны ваши притязания. Ваши доводы весомы, а намерения оправданы. Однако, исходя из всего услышанного, я сделал неутешительный вывод, что все вы либо крайне небрежны в своих наблюдениях, либо намеренно предпочли позабыть о наших давних договоренностях. Оценивая прижизненные поступки Родверта, вы совсем не уделили внимания тому, кем он являлся по происхождению. Смею напомнить вам, что Родверт был сыном одного из моих ревностных служителей, а стало быть, его душа принадлежит только мне. И я сам буду решать, какая судьба ожидает его за пределами этого храма. Скажу лишь, что при жизни он не упускал ни единой возможности досадить мне, как своими словами и мыслями, так и поступками. За это я предусматриваю для него соответствующее наказание. Он будет преданно служить мне до скончания времен. Я обращу его в сидвелля, который разносит срамные болезни.
В зале вновь поднялся изумленный гул. Кто-то из богов посчитал это решение единственно верным, другие же высказывались категорически против такой участи. Тильнеквар и Ажельдан, до крайности пораженные словами Шибалона, обратили к нему недоумевающие лица. Звидекай же предпочел витиевато выругаться и покинуть Судебную Залу, полагая, что лучше добровольно отступить, чем попытаться умыкнуть что-то прямо из-под носа у бога смерти.
Воспользовавшись воцарившейся сумятицей, Внезапная Смерть склонился к уху Родверта, чтобы позлорадствовать:
- Справедливое решение. Я не сомневался, что Хозяин рано или поздно отплатит тебе за дерзость. Теперь ты станешь одним из нас и никогда уже не обретешь покоя в мире мертвых. Будешь до конца времен прислуживать за кулисами жизни, сея болезни, панику и смерть.
Родверт не успел даже изумиться. Его лицо уже давно перестало быть человеческим, а теперь приобретало все больше новых, кошачьих черт. Провалы глаз расширились и удлинились, а в их глубине зажегся призрачный зеленоватый свет. Расщепленный надвое язык уже с трудом умещался во рту, так и норовя выскользнуть наружу, чтобы облизать шероховатые губы. Родверт не знал, чего он ожидал от Посмертного Суда, но исходя из нараставшей в груди паники и отчаяния, понимал, что явно не этого.
- Стой, Шибалон! – воскликнул Тильнеквар. – Посмертный Суд еще не окончен!
- Я также настаиваю на продолжении, - отозвался Ажельдан.
- Это бессмысленно, братья! – Шибалон небрежно взмахнул рукой, предлагая всем желающим посмотреть, что превращения уже вступили в силу и новоиспеченный сидвелль в скором времени отправится на свое первое задание.
- Я не отступлю, Шибалон! – грозно выпалил бог войны, всей своей напряженной позой показывая, что поднимется из кресла он только лишь затем, чтобы кого-нибудь разорвать.
- Я также вынужден настаивать, - заявил покровитель королей и вельмож.
- Вы хотите поставить под угрозу наши древние соглашения? – подозрительно протянул Шибалон и справедливости ради решил вновь озвучить давние условия: - Я не претендую на души смертных, пока в моем распоряжении остается закрытая каста ревностных служителей смерти.
- Нам это известно, - примирительным тоном пояснил Ажельдан. – И твои приверженцы служили тебе верой и правдой, не позволяя ни на миг усомниться в своей выдающейся преданности. Живущие в вечном страхе перед тобой, безынициативные и смиренные, они не представляли для нас никакого интереса. Но этот мальчик сделался изумительным исключением в череде унылых и бесцветных жизней. Впервые за несколько сотен лет. Мы не имеем права обойти вниманием такое неординарное событие.
- Как же нам выйти из этого затруднительного положения? – спросил Шибалон, оценив справедливость слов Благороднейшего.
- Я все же придерживаюсь идеи о перерождении…
- Это исключено, - беспардонно оборвал его Тильнеквар. – Давай без хитростей, Ажельдан! Если Звидекай покинул нас, это еще не означает, что ты непременно должен занять его место. Все мы знаем, что родись мальчишка вельможей, то он попадет под полное твое покровительство, что значительно уменьшит наши шансы, и гораздо увеличит твои.
- Тогда предложи ты, Воинственнейший!
- Пусть возвращается назад, вновь становится Родвертом и продолжает с того места, где закончил!
- Это невозможно! – возмутился Шибалон. – Его тело мертво!
- Не преуменьшай своих возможностей, брат. В любом правиле есть место исключению. Тем более, насколько я знаю, Родверту посчастливилось сохранить целостность тела, а потому его возвращение к жизни будет выглядеть не так странно, как, например, у обезглавленного.
В глазницах у Шибалона не было ничего, кроме непроницаемой черноты, однако взгляд, которым он одарил Тильнеквара, вполне мог бы стать испепеляющим.
- С куда большим удовольствием я бы выгнал его прочь и позволил превратиться в одного из тех жутких монстров, что рыщут по Безвременью.
- Ты не сделаешь этого, Шибалон. Потому что сам хочешь посмотреть, что выйдет из этой затеи. А еще потому, что не желаешь отказываться от своих прав на этого смертного. В конце концов, чем мы рискуем?
- Тем, - отозвался Ажельдан, - что в следующий раз этот мальчишка соберет вокруг себя уже целый пантеон, и наши шансы станут ничтожно малы. Однако я готов рискнуть.
- Я тоже, - согласился Тильнеквар и в ожидании ответа взглянул на Шибалона.
Бог смерти очень долго молчал. Напряженное молчание хранил и каждый божественный зритель в Судебной Зале. Только неистовый ветер продолжал надрывно завывать снаружи, в бессильной злобе забрасывая неприступные каменные стены храма пригоршнями песка. Костлявые пальцы Шибалона скребли по гагатовым подлокотникам кресла.
- Ладно, - наконец промолвил он, разом принимая расслабленную позу и устало откидываясь на высокую спинку кресла. – Я согласен с вами, братья.
Бог смерти поднял руку, простер ее у Родверта над головой, и тело юноши, почти превратившееся в сидвелля, вновь приобрело прежний человеческий облик.
- А теперь, Родверт, слушай меня внимательно, - грозно продолжил Шибалон, впервые за все время обращаясь непосредственно к юноше. – По настоянию Тильнеквара и Ажельдана, я дарую тебе еще один шанс. Но знай, что это не моя инициатива и новая попытка дается тебе неспроста. В обмен на нее ты должен будешь беспрекословно исполнять три условия. Первое. Твое прежнее наказание остается в силе. Ты все еще не можешь вернуться в родные края, ведь хорошо знаешь о том, что последует за попыткой преступить этот запрет.
Родверт покорно склонил голову в знак того, что эта информация ему известна. Очевидно, из-за того, что Шибалон дал добро на воскрешение, в голове у юноши начали пробуждаться воспоминания о прежней жизни, одно из которых сохранило красочные подробности его дерзкого побега из Авальяна.
- Второе, - продолжал Шибалон. – Нельзя отрицать того, что Мэлитран оказал на твои поступки столь существенное влияние, что для некоторых из нас стало невозможным отмежевать тебя от него. Дабы в будущем избежать подобных недоразумений, впредь я запрещаю тебе иметь длительные отношения с кем бы то ни было из живых. Будь это товарищ, возлюбленная, отпрыск или четвероногий друг – они не имеют права находиться бок о бок с тобой дольше десяти лет. По истечении этого срока ты должен избавляться от них. Прогоняй их по своей воле, иначе этих людей буду забирать я. Сам решай, какой исход является для тебя более выгодным.
Родверт вновь склонил голову, показывая, что безропотно принимает и это условие, такое страшное и неотвратимое, что о нем не хотелось думать, но все же приходилось, поскольку следовало вести учет грядущим дням и годам. Впрочем, у Родверта уже не было возможности что-либо изменить, как бы пламенно он этого ни желал.
- И третье, - промолвил бог смерти. Он поднял руку и над его ладонью возник продолговатый белый предмет, расписанный синими иероглифами. Одного взгляда на него юноше хватило, чтобы признать в этой загадочной вещице злополучную фарфоровую урну с прахом Мэлитрана. – К чему скрывать, мне пришлось по душе твое желание должным образом почтить память погибшего приятеля. Бери, - и керамическая емкость медленно поплыла по воздуху прямиком в руки Родверта, - и исполни обещанное. Я не ограничиваю тебя в сроках, но призываю быть осмотрительным и аккуратным, поскольку эта урна сделает тебя вдвойне уязвимым. Если ты допустишь, чтобы стенки этой емкости треснули или разбились, а находящийся внутри прах просыпался – ты умрешь или станешь стремительно стареть. Поэтому храни эту вещь в целости и сохранности, ибо от того зависит твоя жизнь.
Шибалон выпрямился.
- Внезапная Смерть, - позвал он.
- Хозяин… - откликнулся сидвелль, который обратился в безмолвную тень, пока его повелитель вел беседу с юношей.
- Отведи Родверта назад и проследи за тем, чтобы его привели в чувство.
- Слушаюсь, Хозяин.
* * *
Вновь очутившись снаружи, Внезапная Смерть расправил огромные перепончатые крылья и долгим взглядом уставился в усыпанное звездами небо. Наблюдая за ним, Родверт решил, что именно таким взором человек оценивает расстояние до противоположного берега реки, через которую ему необходимо переправиться в короткие сроки. Эта последняя мысль воскресила во вновь приобретенной памяти занятные размышления и вопросы.
- Значит, ты тоже когда-то был человеком? – без обиняков спросил юноша.
- А ты все так же дерзок, как и прежде, - посетовал сидвелль, сокрушенно покачивая головой. – Видать, такова твоя натура и от этого уже не избавиться. Я не могу ответить на твой вопрос, мальчишка, потому что воспоминаний о прошлой жизни в моей памяти, увы, не сохранилось. Чему я весьма и весьма рад. Я живу своими заботами и той работенкой, которой обеспечивает меня Хозяин, и мне этого хватает. Большего я знать не желаю.
- Когда я вернусь, я буду помнить о том, что здесь произошло? – не отступал Родверт.
- А ты хочешь об этом помнить? – казалось, искренне изумился Внезапная Смерть. – Впервые встречаю такого человека! – сидвелль окинул окрестности более чем красноречивым взглядом и зябко поежился: - Это местечко не из приятных, и лучше не знать о том, что именно оно ждет тебя после смерти. Конечно, кое-что сохранится в твоей памяти, но не все. Думай лучше о Сиании, куда тебе надобно теперь во что бы то ни стало попасть. Без нее твоя миссия окажется не законченной.
- Сиания… - задумчиво протянул Родверт. – Но я даже не знаю, где она находится.
Внезапная Смерть хитро усмехнулся:
- Найти нетрудно. Куда как сложнее – вернуть.
- Что?
- Всему свое время. Помни только, что на пути к ней тебе придется увидеть усмешку демона. Считай это надежным ориентиром.
Если что и могло окончательно сбить Родверта с толку, так только это.
- Усмешка демона? – переспросил он, растерянно глядя на обнаженный оскал сидвелля – весьма устрашающее зрелище, но юноша успел к нему привыкнуть.- Твою, что ли?
- А ты считаешь меня демоном? Нет, мальчик, я – сидвелль, а не демон… А теперь достаточно расспросов. Пора в путь! Пойдем посмотрим, не предали ли еще твое тело земле или огню?
И прежде чем Родверт успел что-то возразить, Внезапная Смерть обвил змеиным хвостом его туловище, одним крылом закрыл ему лицо, дабы ледяной ветер, навстречу которому придется нестись, не обезобразил его черты, и взмыл ввысь.
Эпилог: http://www.proza.ru/2014/06/05/79