После откровенного разговора с Виолеттой Евгений серьезно задумался о своем профессиональном будущем. Девушка высказала мысль, которую он и так подспудно знал: вставая на путь поиска научных открытий, необходимо менять стратегическую направленность и стиль научной деятельности.
Во время учебы в университете и в аспирантуре умственные способности Евгения оценивались как блистательные, да и сейчас он лучше самого Зеркальцева способен к поиску закономерностей и абстрагированию. Значит, проблема организационная - в рабочем дне нужно выделить время для обдумывания собственной научной идеи. Прошло два месяца, но ни изощренные умственные усилия, ни режим с пробуждением в пять утра ощутимого результата не принесли - озарение так и не наступило.
Виолетта интереса к Евгению не потеряла и при каждом удобном случае высказывала сомнение в его научных способностях, перемежая нападки делового характера с сексуальными провокациями. Последние Евгений, действительно удрученный неудачами научного поиска, переносил легко, но когда девушка высмеивала его профессиональную компетентность, в душе бушевала гроза.
Однажды, после особенно жестокой тирады Виолетты, Евгений, возвратившись домой, достал подаренную студентами бутылку виски и до краев наполнил граненый стакан. Нужно снять накопившееся умственное и нервное напряжение. На периферии сознания брезжила мысль, что, быть может, хоть таким образом, мутные мысли сформируются во что-то определенное. Фрида говорила, что нейротоксический клеточный яд в разумных дозах отлично стимулируют активность головного мозга. Ему не хватает всего лишь немного драйва и алкоголь поможет лучше долгих часов мучительных размышлений.
Состояние опьянения для Евгения было необычным. Организм бунтовал: кружилась голова, тошнило. Мысли скакали бешеным галопом, но здравых среди них было совсем мало. Обескураженный неудачным экспериментом Евгений лег в постель, но заснуть смог лишь под утро - всю ночь самые смелые и завиральные идеи роились в его разгоряченном сознании, притом, казалось, все они не имеют препятствий для реализации.
Утром он проснулся, изможденный не столько физически, сколько морально, с произнесением, чуть ли не вслух, страшной клятвы о том, что никогда более не возьмет в рот и капли спиртного. К состоянию похмелья примешивалось, возрастая с каждой минутой, чувство сожаления за бездарно потраченное время и подорванное здоровье. Превозмогая плохое самочувствие, Евгений оделся и отправился на работу. Безумные, фантастические идеи ночи растворялись в потоке повседневных дел: обычность мира казалась спасительной лестницей, по которой, шаг за шагом, уходил Евгений от фантасмагорий пьяной ночи. К вечеру мир вновь начал обретать привычные очертания - сознание возвращалось в обычное русло. Но, что удивительно, нечто неуловимое из бредовых идей опьянения все же осталось. То сгущаясь, то растворяясь, мутным облаком витало оно в голове молодого ученого, а к вечеру обрело стабильно четкую форму – первой собственной научной идеи.
Евгений оформил больничный и, практически не выходя из дому, работал над своим первым научным открытием. Смелая идея должна обрести достойную оправу - подвластное строгой логике виртуозное и безупречное обоснование.
На следующий день после выхода на работу Евгений был приглашен на обед к Владиславу Алексеевичу. Прекрасные блюда, соседство за столом очаровательных девушек и осознание своего успеха совершенно вскружили ему голову. Он чувствовал себя в кругу самом близком, самом доброжелательном. Будущее представлялось в радужных красках. И в нем, в этом прекрасном будущем, Евгений видел себя, своего учителя и Фриду в совместном решении самых сложных научных проблем.
После обеда Владислав Алексеевич и Фрида ушли на ученый совет, а Евгению с Виолеттой было дано задание подготовить тезисы к научной конференции.