- Лашен! Опять твои ботинки по всей прихожей раскиданы! – ворвался в комнату, выполнявшую роль гостиной и столовой одновременно, Аурелис. После того, как общежитие при Академии Теоретической и Практической Магии, закрывшееся на ремонт (студенты-маги, что ж вы хотите?) расселили в спешно отстроенные маленькие домики на двоих, на троих и на пятерых, ему в соседи достался самый худший раздолбай всех времен и народов, студент с кафедры Водной Магии, Лашен Ольварин. При педантичности и почти маниакальной страсти Аурелиса к порядку, весьма необычной для «воздушника», патологическое неумение Лашена поддерживать в доме чистоту было как нож в ягодицу: больно, неприятно, постыдно, но не смертельно. Когда Аурелис пришел к коменданту студгородка и пожаловался на соседа, тот, и без того задерганный студентами и преподавателями, именно так ему и сказал, добавив, что больше мест нет, и если Аурелис сам найдет, с кем поменяться, то пусть забежит предупредить.
Как бедняга-«воздушник» и подозревал, меняться никто не горел желанием. На него смотрели с плохо скрываемым облегчением во взгляде даже бывшие соседи по комнате: Релис и сам был не подарок, и за три года успел проесть им плешь своей тягой к порядку изрядно. Как говорится, встретились два одиночества, а вернее, «они сошлись: волна и камень, стихи и проза, лед и пламень». Только в их с Лашеном случае, упрямый ветер встретился с абсолютно игнорирующей его водой.
Лашен смотрел на него прозрачно-голубыми глазами, улыбался, кивал и… все оставалось по-прежнему.
- Лаше-э-э-эн!!!
- А? – блондин выглянул из своей комнатки, отменяя заклятие тишины, которое пробил негодующий вопль Релиса, обнаружившего на кухне раскиданные по столу крошки хлеба, шкурки от мандаринов и три немытые тарелки в тазу. У «воздушника» дергался глаз, между темных локонов, шевелящихся от магии, потрескивали грозовые разряды, а на лице было написано желание запустить в неряху-соседа чем-нибудь, вроде «Копья Ирады».
- Пос-с-с-суда! Вторые с-с-сутки! – от злости Аурелис аж шипел, как змей, сказывалось наследие: в его крови текла немалая толика крови нагов.
- Извини, я сейчас все уберу, - мягко улыбнулся Лашен, сделал небрежный пас кистью в сторону таза, где тотчас взбурлило, вспенилось, плеснуло, и чистые тарелки, ополаскиваясь в воздухе, перелетели на сушилку. – Все? Прости, у меня завтра экзамен у магистра Огдена, - блондин снова навесил полог тишины и скрылся за дверью, оставив Релиса кусать воздух от злости.
«Воздушник» просто кипел. Экзамен у него! Да хоть диплом!! Хотя, да, Лашену теоретическая магия давалась гораздо труднее практики. А магистр Огден, преподававший теорию магии Воды, был известен своей въедливостью. Но все равно! За два-то дня потратить три секунды времени можно было?!
Аурелис брезгливо стер со стола крошки, вышвырнул шкурки и с тоской заглянул в холодильный шкаф. Ну, так и есть: лед, который должен был обновить Лашен, растаял, полный поддон воды, от котлет, купленных третьего дня в таверне, уже попахивает. Если быть честным, от них и тогда попахивало, потому ни вечно голодный Релис, ни рассеянный и временами забывающий поесть Лашен на них и не покусились… Но из принципа «воздушник» записал на счет грехов «водника» еще и этот – не обновленный лед.
- На плите суп, - в дверях кухни нарисовался «раздражающий фактор». Релис фыркнул, но в кастрюльку все-таки заглянул. И вынужден был сглотнуть обильно набежавшую от аппетитного запаха слюну. На вид варево тоже было весьма аппетитным: золотистый, густой от картошки и овощей, с крупными кусками мяса, суп манил его съесть. Нет, сожрать, давясь и чавкая! Конечно, подобного бескультурья Аурелис себе не позволил, чинно налил тарелку, отрезал хлеб, взял ложку и принялся хлебать. Почему тарелка оказалась так быстро пустой? Только что же была полнехонька? От желудка по всему телу распространялось восхитительное тепло и чувство сытости. И, как следствие, Релиса стало клонить в сон, особенно после выматывающего нервы и силы зачета по практике у магистра Раккара. Он подумал и решил, что за пару часиков сна мир не рухнет, а перед очередной зубрежкой сил прибудет, убрел в свою комнату и свалился дремать.
Мир рухнул. Аурелис понял это, когда, зевая и потирая помятое со сна лицо, вышел в гостиную. Дом сиял чистотой. Ни пыли, ни раскиданных по всем поверхностям конспектов Лашена, ни его же рубашек и мантий. Релис метнулся в кухню: там тоже все блестело, на двери холодильного шкафа была прикреплена записка:
«Лед зачаровал, заклинание циклично, на год»
В прихожей не было стандартно путавшихся под ногами ботинок и сапог «водника». Вообще не было. Релис почуял неладное, кинулся в комнату соседа и остановился в дверях: пусто, кровать ровненько застелена одеялом, но на ней нет белья, приоткрытые дверцы шкафа показывают сиротливое пустое нутро, тумбочка тоже пуста, ни одной книги или бумажки. И соседа тоже нет.
- Не по-о-онял?
Аурелис вернулся в свою комнату и обнаружил валяющийся на полу конверт, видимо, тот лежал на подушке, а он, проснувшись, смахнул его и не заметил.
«Уезжаю. Удачи в учебе. Шен»
- Как – уезжаю? А экзамен? Учеба? – растерялся Релис. Подумал, поплескал в лицо воды и помчался на кафедру Водной Магии.
- К сожалению, студент Ольварин больше не может оплачивать учебу, так что он взял бессрочный академ.
Аурелис недоуменно пожал плечами: как же так? Один из лучших студентов, которому, вообще-то, полагалось учиться бесплатно, правда, с последующим распределением на пять лет, - и вдруг платник? А как же программа поддержки талантливых магов, учрежденная его величеством? Любезная секретарь пояснила:
- Шен, вообще-то, подал документы на месяц раньше, чем эта программа стала действовать. Вот так.
- Вот же хаарговы бюрократы, - зло сузил глаза Аурелис Танейр, племянник его величества.
***
- Вы – Лашен Ольварин? – к блондину подошли два плечистых гвардейца личного его величества Серебряного гвардейского полка.
- Д-да, чем могу… - растерянно произнес тот.
- Пройдемте с нами.
- Но… я же ничего… Хорошо, - Лашен пожал плечами, подхватил потрепанный кожаный чемодан, дорожный сундучок послушно полевитировал за хозяином следом.
Простая карета, без гербов и символов, запряженная двойкой, ждала их на улице. Лашен посмотрел на своих конвоиров, те кивнули, и парень забрался внутрь. Гвардейцы последовали за ним. В полном молчании прошел весь их путь, занявший около часа. Карета остановилась, дверцы распахнули, Шен выглянул и оторопел: перед ним возвышался королевский дворец. И не какой-нибудь там вход для слуг, а самый что ни на есть парадный!
- П-простите… а вы не ошиблись?
- Вас ждут, идемте, - отрезал один из гвардейцев.
Лашену пришлось выбраться из кареты, оставив в ней сундук и чемодан. И последовать за конвоирами. Он изо всех сил старался не пялиться на полированный мрамор, фрески и мозаики, картины и вазы, лепнину и позолоту, и краснел, вспоминая, что одет в старенькую дорожную мантию и разбитые сапоги, натыкаясь взглядом на расфуфыренных в пух и прах, как ему казалось, придворных. Впрочем, на него никто и внимания не обращал, все спешили по своим делам, не менее, чем государственной важности.
- Входите, - Лашена втолкнули в какую-то дверь. Он поднял глаза на сидящего в кресле за столом человека, сглотнул и низко поклонился:
- Ваше величество, простите, я…
- Никакой ошибки, юноша, - Вереен III Танейр, король Маданны милостью Всевышней Ирады, кивнул ему, указал на кресло перед столом: - Присядьте. Взгляните, это ведь ваше заявление на поступление в Академию Теоретической и Практической Магии?
Лашен пробежал глазами бумагу и кивнул, ничегошеньки не понимая.
- Вы подали его и пакет документов третьего травоцвета тысяча шестнадцатого года, насколько я вижу.
- Да, сир, но…
- Прекрасно. Вы же «водник»? Будьте так любезны, сотрите вот здесь, здесь и здесь название месяца.
Совершенно ошарашенный, Лашен повиновался, это было просто, тем более, что стирал он написанное своей рукой.
- А теперь впишите сюда «верес» вместо «травоцвет». Вот и отлично. Ознакомьтесь вот с этим, - на стол перед парнем легла тисненая кожаная папочка с золочеными уголками.
Лашен осторожно принял ее и открыл. Прочитал первый документ, сглотнул и поднял на короля недоуменно-растерянный взгляд чистых голубых глаз.
- Сир, простите, но… Я же не… То есть, на меня не распространялась…
- Теперь распространяется. Вам осталось учиться три года? Чудесно. При королевской пожарной части как раз освободится место, когда вы выпуститесь. Я рассчитываю на вас, молодой человек. Все, свободны. Вас доставят в студгородок.
Так и не найдя слов в благодарность, да и вообще онемев от поворота событий, Лашен только перегнулся в поклоне и вышел. Его снова отконвоировали к карете, что было просто замечательно, ведь сам он неминуемо заблудился бы в анфиладах дворца. А когда дверца распахнулась перед самым домиком, где он обитал до отчисления, гвардеец передал ему кожаный кошель:
- Это компенсация вашей оплаты обучения. Доброго дня, господин Ольварин, - и подмигнул.
Карета укатила, а Лашен так и стоял столбом, сжимая кошель с огромной по его меркам суммой, таращась ей вслед и не понимая, на каком он свете.
- Ну, и чего ты встал? Что, на экзамен тебе уже не надо? Между прочим, магистр Огден пообещал, что если ты опоздаешь хоть на минуту, он сожрет тебя с потрохами и без соли, - выглянул из дома Аурелис, и Шен отмер.
- А который час?
- Два пополудни.
- Ой!
Аурелис посмотрел вослед «воднику», несущемуся сломя голову к корпусу Теории Магии, окинул наведенный им в гостиной за три минуты бардак и вздохнул с толикой гордости и даже какого-то удовлетворения: все возвращалось на круги своя. Теперь будет, на кого орать за неприбранные мантии и ботинки, за лужи на полу и внезапный дождь из зависшего перед входом в дом облака. А то, если все чинно-благородно, и кругом порядок… тоска-а-а-а! Он подумал еще, что Шен, при всей своей раздолбаистости, потрясающе вкусно готовит, и облизнулся: в холодильном шкафу ждал своего часа кусок сочной, свежей свининки. «Водник» наверняка намек поймет.
Жизнь была прекрасна и удивительна.
***
- Лаше-э-э-э-эн! Дождь!! Сапоги!!! Убью заразу!!!!!!