30. Не последняя встреча

               
               
За все время расследования Яковлев узнал о главвраче много интересного.
 Статенин был на хорошем счету у вышестоящего руководства.  Считался  умелым специалистом и хорошим   руководителем. В возглавляемом им коллективе многие из медперсонала имели звание "заслуженный работник здравоохранения России". Он не страдал манией величия и со щедростью писал представления на  отличившихся, имеющих многолетний опыт работы врачей и медсестер к наградам и званиям. Но делалось это отнюдь не бескорыстно, а с определенным дальновидным расчетом: обезопасить себя в нужный момент. И в большинстве случаев, когда областное начальство устраивало разгон в своем ведомстве, Статенина тучи обходили стороной. Как можно критиковать того, у кого в коллективе сплошь "заслуженные работники"? Для подобных целей хватает и других "мальчиков для битья".
Сегодня, идя к главврачу, Яковлев надеялся получить от него ясные ответы, на те многочисленные вопросы, которые возникли у него в ходе расследования. Хотелось бы услышать, что он скажет по поводу инцидента с Прохоровым, оказания неквалифицированной помощи Семененко, да и, наконец, нецелевого использования средств.
За это время он  смог добыть много ценной информации по расследованию, написать и отнести в редакцию статью о ЧП с Прохоровым, а также отправить письмо в инспекцию по охране труда.
Но самое главное, конечно, для него сейчас было то, что он подкрепил показания Семененко, для чего ему пришлось побывать у нее на работе, ЦРБ и транспортной больнице, фонде обязательного медицинского страхования, побеседовать с больными и с ее сестрой Екатериной Ивановной – бухгалтером. Настоящая находка! Только после беседы с нею, стала складываться более полная картина. К тому же, Петрова отдала ему копию акта ревизии.
Основное он узнал: Берестову полагается бесплатная медицинская помощь, а с лежащих в стационаре пациентов врачи не имеют права требовать покупать лекарства за свой счет. Нецелевое использование средств – это вообще серьезное обвинение. При недостаточном количестве лекарств, вместо их закупки, деньги уходили на другие цели, ничем не были подкреплены. " Не отвертится", – думал он.
Складывалось все не так уж плохо, и, воодушевленный событиями последних дней Яковлев поднимался по ступенькам административного здания ЦРБ.
– Как,  помнится мне, Вы сказали, это будет наша последняя встреча,– сказал главврач, едва Яковлев переступил порог его кабинета. – Значит, расследование вы завершили?
– Можно сказать, что завершил. И впечатление у меня сложилось определенное. Люди жалуются на грубость врачей. "Грубость"... Звучит даже мягко... Точнее будет сказать – отказ в медицинской помощи. Вот, например, больного Прохорова, пришедшего после ампутации пальцев на перевязку,  отправили, что называется, на все четыре стороны, потому что он не купил бинты.
– Больные не знают настоящего положения вещей... Нет у нас лекарств. Прохоров или как там   его… Что же он не обратился лично ко мне? Мы бы,  наверное, в этой ситуации непременно что-то придумали… Бинты  уж нашли бы…– Статенин говорил вкрадчиво и смотрел доверчиво прямо в глаза.
– Извините, конечно, но я считаю это абсурдом, когда пациент, пришедший на перевязку, должен обращаться лично к главврачу по поводу бинтов. Но меня интересует еще вот такой вопрос: почему Берестову не проведена бесплатная операция? Ведь по характеру заболевания таким, как он, полагается делать ее бесплатно.
– Ну и что? – невозмутимо ответил главврач вопросом на вопрос. – У нас нет средств. Мы оказываем бесплатно только экстренную помощь. И Берестову мы делать операцию бесплатно не будем.
– Теперь понятно, почему больные возмущены бессердечием врачей. Вы думаете, люди ничего не видят и не понимают? Конечно, они могут не знать настоящего положения вещей... Они не могут знать, что при скудном финансировании больницы и поликлиники медикаментами, главврач позволяет себе нецелевое использование средств. Проще говоря, вместо таблеток, и бинтов приобретает неизвестно что. 
Статенин не сразу нашелся, что ответить на столь серьезное обвинение в его адрес. Если в начале беседы он чувствовал себя вполне уверенно, то сейчас заметно стал нервничать.
– Слишком уж вы категоричны в своих суждениях. Мне кажется, чтобы делать такие заявления, надо располагать фактами.
– Есть у меня факты. Кстати, Александр Матвеевич, я бы хотел посмотреть, кому, из каких средств и какие суммы перечислялись, например, на ремонт компьютеров? Покажите документы.
Статенин занервничал.  Прокручивая в голове события последних дней источник, пытался понять, откуда произошла утечка информации. У кого есть доступ к данным сведениям? Неужели Яковлев вышел на ревизоров?
– Что же вы хотите посмотреть? – Статенину необходимо было собраться с мыслями и оттянуть время. – А ну… конечно, Вам  нужны документы на приобретение компьютеров…
– И не только…
– Сейчас, подождите, я позову нашего бухгалтера, – он направился к двери. – Если, конечно, она на месте.
Не прошло и нескольких минут, он вернулся. На лице его отразилось глубокое разочарование:
– К сожалению, бухгалтера нет на месте. Она – в банке, оформляет документы.… Боюсь, что до вечера она вряд ли освободится, – он посмотрел на часы: – Извините, но мне тоже некогда: надо идти к больным.
Яковлев понял, что главврач юлит. Когда он пошел за бухгалтером лично, а не вызвал ее по прямой связи, находящейся в его кабинете, можно было понять, что раскрываться просто так он перед Яковлевым не намерен. Но что можно сделать в подобной ситуации? Ничего.
– Александр Матвеевич, а больше поручить некому?
– Извините, придется отложить… Такое дело… Мне и самому присутствовать надо бы… Но тороплюсь.
Яковлев вышел из кабинета.
 «Все равно, тебе не отвертеться, - думал по дороге он. – Рано или поздно, но придется ответить за все. Это наша не последняя встреча».