Мой гость – поэт
Ольга ГРИГОРЬЕВА
***
"Снова память стучит в висок…"
Прилив необъяснимой нежности,
Не проявляемой нигде,
Вот к этой сырости и свежести,
К иртышской серенькой воде.
И в эти слабости минутные,
У парапета на краю
Я вновь смотрю на воды мутные
И вспоминаю жизнь свою.
И лица, даты и события
В зелёной глубине плывут,
И чувства, вроде бы забытые,
Всплывают в несколько минут
К тем, кто ушёл... Но, тем не менее,
Не перестану их любить.
Уносит всех река забвения,
Но не даёт о них забыть.
Ольга Николаевна ГРИГОРЬЕВА родилась в г. Новосибирске.
С 1978 года живёт в Павлодаре.
Автор тринадцати поэтических книг, изданных в Павлодаре, Алма-Ате, Москве: "Середина сентября" "Вечный сюжет", "Одиноко стоящее дерево", "Дверь", «Поют мои друзья», «Из Павлодара с любовью», «Никогда не оглядывайся», «Из семи тетрадей», «Фотостихи», «Река и речь», "Четыре тебя", «Больше неба, чем земли», «Встретимся у Марины»; десяти книжек для детей; трёх книг очерков: "Вы - история, не поколение", «Золотой песок бытия», «Юноша с серебряной трубой».
Стихи и очерки О. Григорьевой печатались в журналах "Знамя", "Наш современник", "Студенческий меридиан", "Дом Ростовых", " Миша» (Москва), "Нива» (Астана), "Простор", "Литературная Алма-Ата" (Алматы), «Складчина». «Омская муза» (Омск), альманахах «Южная звезда» и "Ковчег" (Ростов-на-Дону). «День и ночь» (Красноярск), «Под часами» (Смоленск), в сборнике материалов Международного конгресса «Русская словесность в мировом культурном контексте» (Москва, Фонд Достоевского, 2004), многих других научных сборниках.
Член Союза журналистов Казахстана и Союза российских писателей. Награждена почётным знаком «Деятель культуры».
Лауреат республиканского конкурса «Друг детства». Лауреат Международной литературной премии им. Марины Цветаевой (2008).
Лауреат республиканской литературной премии им. Павла Васильева(2010).
***
Дождь по лицу наловчился хлестать
Плётками мокрыми.
Здесь они жили, отец мой и мать,
За этими окнами.
Как бы сейчас забежала я к ним —
С воплями, каплями,
Самым непонятым, самым родным,
Самым оплаканным.
В пышную, стройную, строгую ель
Выросло деревце.
Люди чужие живут здесь теперь,
Только не верится.
Глянуть ли в прошлое? Стёкла чисты.
Вот они, рядышком.
Мать молодая стоит у плиты,
Жарит оладушки.
Молча носивший терновый венец
Времени жуткого,
Сидя у печки, читает отец Маршала Жукова.
Открыто. Стучите
"Открыто. Стучите" — вот надпись на книжном киоске.
Но мимо спешат современники в блеске и лоске.
Важнее всего — что насыпано в личном корыте.
К чему им Платонов и Чехов? Открыто, Стучите.
«Открыто. Стучите» — на совести, вере и Храме.
Но — пьяны и сыты, и музыка глушится в храпе.
Какие убожества ныне сияют в зените!
Они и читать не умеют... «От-кры-то. Сту-чи-те».
Открыто. Стучите. Лишь руку поднять, постучаться.
Жующим животным не стать. Человеком остаться,
Пока не повесил Господь на картине распада
Табличку: «Закрыто навеки. Стучаться не надо».
Река и речь
Что нужно мне ещё, жива пока,
Чтоб душу живу в суете сберечь?
Чтоб за окном моим текла река.
Чтобы во мне текла родная речь.
Какое счастье — жить на берегу
И отражаться в утренней реке.
Какое счастье — говорить могу
И думаю — на русском языке.
Словарь у наших предков был — «речник».
Реченье, речь, речной — так корень схож!
У Иртыша или у полки книг —
Там, где Река, всегда меня найдёшь.
Симпатические чернила
И каждому даётся белый лист,
И, кто как может, это проявляет:
Кто пишет стих, кто краски взял и кисть
А для кого-то музыка играет.
О, тайнопись стиха! Загадка нот!
О, свежих красок колдовская сила!
Давно всё это написал Господь,
Невидимы небесные чернила.
И лишь когда души твоей волна
В страданье и любви на них прольётся,
Проявятся все эти письмена —
Стих зазвучит и музыка взорвётся!
Я плачу
Я плачу оттого, что мама постарела.
Её от груза лет не спрятать, не спасти.
И редок волос стал, и невесомым тело —
Могу её поднять и на руках нести.
Я плачу оттого, что повзрослели дети.
Где беззаботный смех, и стих, и шум, и визг,
Где эти малыши, где карапузы эти,
Которым отдана и молодость, и жизнь?
Я плачу оттого, что жить могла иначе.
Но жизнь не поверну и не исправлю я.
Я улыбаюсь днём. Бессонной ночью плачу.
Как в детстве, плачу я над тайной бытия.
***
Как чаинки, птицы кружатся
В золотом стакане дня.
Заметелится, завьюжится –
Жди меня, дождись меня.
Ахнет бабушка: Ах, божечки,
Ах ты божечки ты мой!
То Господь мешает ложечкой
Свой напиток золотой.
И с осенней этой стаею
Поднимусь однажды ввысь.
-Ты вернёшься ли?
- Не знаю я.
Жди меня. Дождись!
Дожди-и-и-ись…
-