В 2004 г. в Нижнем Новгороде произошел некоторый конфликт. И вот что я хотел бы об этом сказать.
Как мне кажется, это очень наивно, считать критерием уместности или неуместности чего-то в «городе Минина» то, с чем боролся (или не боролся) сам Минин. Ну не мог Минин бороться с сайентологией, потому что сайентологии тогда еще не было. Это вовсе не означает, что, если Минин не боролся с ней, то сайентологическая организация в нашем городе вполне уместна; а поскольку он боролся с «польско-литовскими интервентами», представляющими католическую веру, то католикам в этом городе не место. Один современный историк сказал: «люди живут мифами». Действительно, сформировалось представление, что «Нижний Новгород – город Минина, именно здесь началось Второе ополчение, которое освободило страну, и поэтому патриотически настроенный житель нашего города должен поддерживать эту направленность, и хранить Отечество от западной экспансии, в том числе идеологической. Западная экспансия – это Крестовый поход на Русь. Польские засланцы нам чужды. Католичество не характерно для нашего города, католиков здесь всегда было мало». Но когда человек думает об эпохе Смутного времени (и «ржавеет» в этой теме, по выражению П. А. Вяземского), то сайентология и другие современные секты остаются как бы «вне поля зрения». Они уже не бросаются в глаза. И надо быть крайне необъективным, чтобы думать, что три или четыре польские католические монахини смогут разрушить благополучие города. При этом сайентологическая организация – не навредит, баптистские центры – не навредят; про мечети и говорить не надо, потому что с исламом мы братья навек. Речь идет о событиях, описанных здесь:
О присутствии сайентологов в городе рассказано, например, здесь:
http://religio-nn.narod.ru/index/0-55
Скорее можно было бы сделать противоположный вывод – именно из-за чуждости католичества современным русским людям оно и не навредит им. «Переход в католичество» – это намного более решительное и малопопулярное в наше время дело, чем, например, увлечение какой-то оккультной сектой или занятиями йогой. Как раз из-за чуждости и, в некотором смысле, малопривлекательности католичества оно и не навредит, потому что люди всегда мало будут им интересоваться, и оно почти не повлияет на общую статистику. А вот к занятиям йогой наше общество очень толерантно (в медицинском смысле); общество легко увязает в йоге, среди бела дня по городу расклеены объявления с приглашениями в некие центры для занятий йогой. Притом что йога – совершенно чужда русской культуре. (Если даже вспомнить о том, что в низовьях Волги жили буддисты, – так то буддисты, а никак не йога, это не оправдание, так как между тем и другим принципиальная разница, и только современный неграмотный человек способен свалить буддизм и йогу в одну кучу.)
В коллективном обращении местных писателей разные секты тоже упомянуты, но основное внимание устремлено не на них, а на предполагаемый «католический монастырь». А было ли написано отдельное открытое письмо, в котором было бы высказано возмущение появлением в городе именно деструктивных сект, совершенно чуждых русской культуре, – или катализатором возмущения может выступить только католичество? Часто бывает так, что современный человек может смириться с большой бедой, но не может смириться с малой бедой.
.