Парад в глубинке!!! Тьфу на Красную площадь...
С вышеупомянутым генералом связана ещё пара историй, вне женщин, но тем не менее достаточно весёлые.
Батальон, которым я командовал, занял первое место по "итогам борьбы с урожаем", в связи с этим Обком партии присудил переходящее Красное знамя с надписью "Передовики социалистического соревнования", к нему прилагалась солидная денежная премия, дележом которой занимались политработники (досталось и мне чуть менее моего должностного оклада заместителя ком. бригады по бою), так что праздник имел место.
На вручение знамени привлекались областные и районные партийные и административные власти, там же прилепился вездесущий комсомол. Я, с большим трудом, через Кибальникова, убедил генерала не только прибыть на вручение знамени, но и сделать это на вертолёте, который находился в штате опергруппы.
Со своей стороны, я в течение двух дней организовал вертолётную площадку, подготовил две парадных коробки по тридцать человек в каждой для прохождения торжественным маршем, выступил по районному радио, приглашая всех на торжество на центральную площадь.
А теперь "картина маслом": всё начальство прибыло на автомобилях, генерал, соответствуя должности, ну, ещё бы ему была уготована роль "свадебного", зачуток запоздал.
Но вот и настал мой звёздный час: едва генерал выполз, из порядком протрясшего его, вертолёта, севшего на подъездной асфальтовой дороге к площади, и полез в карман за сигаретами, как услышал, поданную громовым голосом команду: "Парад, равняйсь, смирно!" Зрители восторженно взвыли, они такого не только не видели, но, что уж точно, и не слышали.
Генерал присел, резко выпрямился и посмотрел на замполита, тот пожал плечами и подтолкнул генерала вперёд. Далее команды следовали в очерёдности парада на Красной площади. Повернувшись в сторону генерала, я, печатая парадный шаг, пошёл в его сторону.
Требовать от него моей строевой удали (в частях меньшего ранга моя должность называлась "Заместитель командира по строевой подготовке) не приходилось, но держать марку пришлось. Воссоединившись со мной, он услышал доклад о готовности войск к получению заслуженного Знамени, естественно, на громкости достаточной для того, чтобы эта радостная информация дошла до каждого жителя райцентра.
Позже секретарь райкома рассказывал мне, что жители, поленившиеся посмотреть на праздник, услышали команды на площади даже в самых отдалённых местах городка (повторюсь фразой: подумаешь городок,- пятнадцать тысяч населения) и, бросив все дела, бросились на место торжества, такого в райцентре не бывало в самые великие праздники.
Приняв доклад, генерал облегчённо вздохнул, а зря! Я подал очередную команду: "Для встречи справа, на караул!", конечно "на караул" брать было нечего, но генерал знал, что он должен пройти вдоль парадных коробок, приветствуя каждую.
Я пропустил его вперёд и тем же строевым пошёл за ним, раньше я писал, что прогнуться в этой ситуации никому не дано, поджимаемый мной сзади, он заработал строевым, как новобранец. Отдресированные мной в лагере бойцы, причём в основном приписники, которые умоляли меня поставить их в этот строй, отвечали так дружно и красиво, что генерал покосился на меня с удивлением.
Получив ответное: "Здравия желаем, товарищ генерал!", он поздравлял с вручением Знамени и получал в ответ троекратное "ура!" такое силы и распева, что ему хватило времени передохнуть до подхода ко второй коробке.
После прохождения строя я по Уставу встал в общий строй, а он на подгибающихся ногах вскарабкался к властям на трибуну. Замполит в строевом "празднике" не участвовал и попал на трибуну, одному ему ведомыми, "огородами".
Пошли пламенные речи и дело дошло до вручения Знамени. Начальство на трибуне, глядя на строй, где стоял я, как "юноша пылкий со взором горящим", хищно глядящий на них, алкая их первородной крови, начало нервно пересовывать, вожделенное мной, Знамя друг другу, осевшее, в конечном счёте, в руках областного комсомольца, парня лет тридцати.
Последний опасливо спустился с трибуны и встал внизу по её центру. Этот пир накрывал я и предусмотрел его до последней, самой мелкой, детали. Подав команду: " Знамённая группа, для получения Знамени за мной, шагом марш!" , я вывел за собой знамённую группу, состоявшую из трёх майоров, своих заместителей (мой замполит прогнуться у меня не сумел). Опять же строевым шагом подходим к комсомольцу, тот пытается побыстрее от него избавиться и суёт его мне в руки.
Я громким шёпотом требую наклонить Знамя ко мне, становлюсь на одно колено и, взяв в руку его край, целую полотно. Публика рукоплещет, начальство на трибуне впадает в ступор. Возвращаюсь со Знаменем в строй.
Начинается самое славное: все команды Верховного парада, у меня даже были подготовлены и выставлены "линейные" (обозначают точки начала и окончания парадного прохождения), причём линейные бегут и ходят особым шагом, что было исполнено.
Проходим перед трибуной, но я продолжаю движение батальона парадным шагом вдоль собравшейся вокруг площади публики, прошли добрых шестьсот-семьсот метров под аплодисменты жителей городка. Народ ликует!
От расправы генерала меня спасла личная благодарность секретаря обкома, пожавшего мне руку, и, заверившего генерала, что парад в Оренбурге 7-го ноября меркнет по сравнению с тем, что он увидел сегодня. Его поддержал мой друг Кибальников. Секретарь райкома рвал на себе волосы, что он не пригласил областную кинохронику; мы бы по праздникам показывали это на площади на экране.