Тут нечего доисследовать, приставать к людям с вопросами и в блокнотик кропать наблюденное. Просто признаем: теперь нам почти неизвестны люди, досуг которых заполнен ковыряньем в носу и глядением в потолок, на котором видны следы небрежного обращения с кранами верхних жильцов. Признаем, что сутки нашего современника расписаны и уплотнены до предела.
Это хорошо. Прежде, скажем, это было свойственно Максиму Горькому, главным и генеральным конструкторам, папанинцам, космонавтам. Теперь же любые категории граждан (узелки на память больше не вяжутся - всеобщая грамотность) с вечера пишут реестрики на завтрашний день. Это для памяти, чтоб не забыть. И стараются уложиться в график, сверяясь с каракулями:"17.27 купить сухие дафнии. 17.50 - подписка на Дж. Лондона (Иосифов - мразь). 19.10 - лекция доцента Зигеля "Внеземные цивилизации и пришельцы". 21.15 - доругаться с женой. 22.00 - подготовить письменный отпор отделу озеленения. 22.30 - читать "Завтрак для чемпионов".. 3.20 - позвонить Иосифову, пожелать доброй ночи".
Плотные, очень плотные пишутся графики суток. И, к сожалению, часто ломаются, смещаются графики. Ну, например, гражданин планировал, что номера потенциальных подписчиков на Дж Лондона будут татуировать исключительно на ладони, как вдруг кто-то вносит и все поддерживают предложение: номера писать также на ступне, и разувание в очереди съедает лишние сорок минут, так что весь график летит в тартарары, и никогда уже вам не услышать тревожных сообщений доцента Зигеля о высадке пришельцев из космоса в Кунцево и на платформу Усово в 21.14 по местному времени, так что на электричку пришельцы все равно опоздали.
И люди борются, всеми силами стараются не выходить из графиков. Но кое - что в их силах, а дважды кое-что - нет.
Где проводит увлеченный и страстный наш гражданин большую часть своего свободного времени? Наивные скажут: если человек одержим шахматными идеями, он проводит почти весь досуг в шахматном клубе на Гоголевском бульваре. А отчаянный рыболов инженер Червяков проводит весь свой досуг вмерзши в лед возле лунки, на рассвете вырубает себя изо льда и спешит на работу. А геолог, скажем, Савельев одну шестую часть жизни простоял в очереди к теннисным кортам, все же не теряя надежды к концу одиннадцатой пятилетки достояться и сыграть пару сетов.
Неверно так думать. Это вульгарный подход - думать, что, раз увлечен человек чем-либо, так и времени он на это распыляет больше всего. Не так это, крайне не так.
Тогда где он его распыляет? Некоторые закричат, изображая на лицах твердое знание: "В очередях! В очередях!".
Нету за этим истины. В архив беспочвенную точку зрения. А вот где распыляем мы время, вот где трещат наши графики - в приемных лиц официальных и должностных.
Ну, вы знаете эти приемные. Закуточек. Лавки. Или скамьи. Или, поднимай выше - кресла. Стол. Телефон, издающий звонки так часто, будто тут проводят физиологические слюноотделительные опыты по системе академика Павлова. И секретарша. И на кожаной двери табличка:
ПРИЕМ ГРАЖДАН ПО ЛИЧНЫМ ВОПРОСАМ
В ЧЕТВЕРГ ОТ 13.00 ДО 13.27.
Не исключено, что в каком-нибудь Бибирево, в Орехово-Кокосово, на платформе Бужаниново сидит отдельный товарищ и обнадеживается: он придет в четверг к 13.18, будет принят, обласкан и выслушан в 13.19, затем потопает по своим делам.
Верьте, простодушный. Хотя все мы знаем: ни за что так не будет! Поэтому мы, знатоки, еще в среду начинаем отпрашиваться в своем учреждении, чтобы завтра спозаранку пойти в другое учреждение и предусмотрительно встать там в очередь. И в своем учреждении нас сострадательно понимают. Науке и литературе не известен ни один такой факт, чтобы кто-то не был отпущен.
Для чего идут на приемы люди? Понятно, вовсе не для того, чтобы попасть на прием и сказать главврачу "Скорой помощи", что сидит за столом по ту сторону в креслах:
-Знаете, просто не мог удержаться. Вот пришел вам сказать как москвич москвичу: смотрел короткометражную хроникалку - документалку "Туркменские пастухи" - и это такая прелесть, такая!
Так не за этим идут на приемы люди. А как раз идут с жалобами и предложениями о перестройке того и сего там и сям. Например, идут заявить, что частная автомобилизация еще как следует не налажена из-за отсутствия у населения средств, но общественный транспорт уже старается
не работать.
И на что же люди наталкиваются? На отсутствие того человека, который должен принимать, выслушивать людей от сих часов и до сих. И начинается великое сидение, так что даже ткани, усиленные лавсаном, дают слабину, отчего вы сразу узнаете сидельца по пузырям на коленях. И через какие-нибудь пятнадцать минут впадают граждане в ожидательный анабиоз такой глубины, какой вам не наблюсти даже у анадырских авиапассажиров, третью неделю ожидающих рейс на залив Креста. И сквозь дрему, смежения век и клевания носом пробивается секретаршин голос, разъясняющий по телефону подругам и пятерым небезразличным мужчинам, где: обезблошить говорящего попугая, как ловчей отовраться от жены, где обслужиться у модерновой портнихи, как измерить кровяное давление при помощи нитки, линейки и обручального кольца…
-Гражданочка…- несмело встревают в разговор некоторые из отчаянных. - Ну когда ж он нас примет?
Гражданочка строго говорит: неизвестно. Вызван в верха. Аж вот в эти - и кивает на портрет, висящий в простенке, при виде которого сразу хочется встать и гаркнуть гимн во весь голос.
И снова длится сидение на скамейках в приемных. И мысль бытует одна: только б дождаться. Пусть не душевного начальника, пусть не чуткого, пусть разговаривающего с посетителями в пределах общения проводника со своей служебной собакой: "Апорт!", "К ноге!". "Сидеть!", "Стоять!", "Фу!" - но только б дождаться, успеть все выложить в сжатой до телеграфности форме.
А как же часто не дожидаются! И едет человек домой в пустом стылом гортранспорте, день пошел псу под хвост, и другая одолевает мысль: доколе будем терпеть мы жонгляж нашим невосполнимым временем? Ведь это какой-то вечный многолетний штраф, наложенный на широкие слои населения!
Наивный, конечно, скажет: все нормализуется. Возможно, к столам всех тех, кто в приемные часы должен сидеть на месте и принимать население, присобачат скобки с железным браслетиком для обхвата лодыжки.
Или: нудную обстановку приемных оживят, пропилят панорамные окна, внедрят раздачу в одноразовых стаканчиках тонизирующего напитка "Саяны" за счет учреждения, поставят кокосы в кадках, на столах разбросают ребусы и кроссворды, а вдоль стен - топчаны с облучающими лампами "горное солнце". Или (вариант идеальный): принимающие граждан начальники вдруг возьмут и зауважают время принимаемых граждан, неуклонно начнут соблюдать часы приема и дни.
Мало, как мало верится в это во все.
Оттого так глупо выглядит замысловатый врун, объясняющий очередной свой невыход на работу тем, что молния попала в сцепку вагонов метро, отчего полпоезда осталось в туннеле. Какая же, опровергают его, молния - и в метро? А он говорит: шаровая,. скатилась по эскалатору - и в туннель. А ему говорят: получи строгача.
Но злостному из злостнейших прогульщиков и ленивцев, когда он прямолинейно и незамысловато врет про двухсуточное сидение в приемной у зава райфо верят, причем безгранично. И тем же обеляет свой поздний приход в семью преферансист, или гражданин неустойчивого морального облика, или загульные по пьяному делу и др.
Долой же идеализм! Пока суд да дело - пора самим принимаемым позаботиться о себе. Хватит тупых сидений в приемных. Займемся повышением КПД ожиданий. Есть положительные примеры. Один гражданин, дожидаясь в милиции выдачи нового паспорта, к моменту его получения проштудировал кораблевождение, ныне плавает по Волго-Балту с нефтегрузами первого класса. Трое, упорно желая пожаловаться на некачество штиблет из дважды искусственной кожи - так и не добились приема, но выучились лопотать по-иностранному. В переводах одного из троих скоро выйдет академической издание Шиллера, а другой стал переводчиком-синхронистом у полувождя.
Только тут ключ к успеху. А также - в миниатюризации всего производственного. Тогда автосборщик ЗИЛа свободно сможет отпрашиваться в самую зловредную инстанцию для приема. Там, в приемной, он раскроет чемоданчик - балетку, размотает на коленях конвейер и, глядишь, пока до него дойдет очередь приниматься - выдаст пару самосвалов на экспорт.
От этого дела пострадает, конечно, выручка на гортранспорте. У миниатюризации есть свой минус. Ведь по рассеянности тот или иной человек расплатится за проезд то завалявшимся в кармане между мелочью блюмингом, то хлебозаводом. Но это, будем надеяться, в систему не перерастет.