ВРЕМЕННО ОЖИВШИЕ
(фантастический триллер на тему российской и не только российской действительности)
Хорошо весной на кладбище!
Просто приятно быть живым в этом царстве небытия, когда выше уровня земли пробивается первая зелень, а птицы с весёлым щебетом договариваются о помолвках и свадьбах. Здесь живые приходят к усопшим, даже разговаривают с ними, но вовсе не желают услышать что-либо в ответ, тем более сейчас, когда всё более или менее устроено, устаканено и забыто.
В мире человеческих отношений происходят самые невероятные события, многие из которых становятся неотъемлемой частью нашей повседневной жизни, будь то политика, искусство, религия или медицина. Давайте хотя бы на минуту предположим следующее: если мы не живём полноценной биологической жизнью, как мыши, птицы и букашки, то и не умираем по-настоящему – почему бы и нет?! Мы непрерывно болеем массой страшнейших заболеваний, пичкаем себя химикатами, чтобы вылечиться, стойко переносим опасные для жизни процедуры и понимаем: так жить нельзя!
Очень скоро может случиться такое, что понятия «жизнь» и «смерть» окончательно потеряют актуальность, и африканские зомби легко приживутся в наших северных краях, где сама природа шепчет: «Усни… Усни. Да спи же, мать твою!» Весь вопрос в том, есть ли в потустороннем мире такие понятия, как РАБОТА, СОН, ОБЩЕНИЕ, ТРАНСПОРТ, ТЕЛЕВИДЕНИЕ, ИНТЕРНЕТ. Если всё вышеперечисленное там есть, то жизнь неотличима от смерти на 99%.
В начале третьего тысячелетия в городе трёх революций и одной дамбы стали появляться люди, которые должны были быть либо живыми, либо мёртвыми, но ни к одной из указанных категорий населения их так и не смогли отнести, хотя пытались вручную и с использованием технических средств. Поначалу новые зомби пугали живых своим неопределённым статусом и ставили в затруднение судмедэкспертов, хотя вреда от них не было никакого, если не считать убытков кладбищенской мафии. Живые покойники даже не ели, и – как следствие – не загрязняли окружающую среду.
Первыми забили тревогу чиновники ЗАГСА: новые мёртвые не могли быть причислены ни к новорожденным, ни к молодожёнам, ни к обычным покойникам. Вопрос о воинской повинности зомби ещё даже не встал, потому что второе рождение, совмещённое со смертью, порождало массу других юридических казусов. Должен ли оживший покойник получить новое имя, имеет ли он право на пособие новорожденному, на пенсию по старости или на то и другое сразу?
Судебно-медицинские эксперты, привыкшие ко всему, роняли очки и скальпели, потому что их не очень живые пациенты были холодны, как мёртвые англичане, но признаков разложения у них не наблюдалось. Наоборот: странные субъекты могли двигаться во всех направлениях и довольно здраво рассуждать на некоторые общественно-политические темы, не стесняясь использовать литературный русский язык. Эти существа формально утратили российское гражданство по причине смерти, не имели паспортов, а только свидетельства. Кто-то из депутатов предложил выдать им старые паспорта со штампом «Умер в соответствии… Свидетельство о смерти №…» с приложением посмертной чёрно-белой фотографии стандартного формата.
По согласованию с федеральными органами власти было принято важнейшее решение: впредь именовать питерских зомби лицами ВОЖ, то есть временно ожившими, не восстанавливая им постоянную прописку, а выдавая лишь вид на жительство. Депутатская комиссия, созданная по этому поводу, взялась выработать особый общественный статус временно оживших, дабы не вносить сумятицу в систему пользования жильём и прочей муниципальной собственностью. Ветераны из числа ВОЖ тут же создали общественный комитет ветеранов ВОЖ и потребовали государственных инвестиций в программу «Ветеранам ВОЖ – достойное существование и тут и там». На бесплатный проезд по городу комитетчики не согласились по причине малости льготы, а на их бесплатный перелёт к местам отдыха не согласились городские власти.
Жизнь даже мёртвым диктует свои жёсткие условия: проблемы возникли не только на бюрократическом уровне, но и на бытовом. Некоторые родственники временно оживших стариков стали относиться к последним ещё более пренебрежительно, чем при жизни. Общественное мнение по-прежнему было на стороне нормально умерших граждан, которые своевременно освободили жилую площадь, и о которых принято с печальным видом говорить или хорошо или ничего.
Вскоре в городе появилось общественное движение «Анти-ВОЖ». Его представители стали распускать слухи, что лица ВОЖ пахнут мертвечиной и питаются свежей кровью, дабы продлить своё неестественное существование. Начались гонения на инакопахнущих. По причине дурного запаха пострадали сотни вполне живых людей, многие из которых заслужили всенародное признание своим самоотверженным трудом на благо Родины и даже имели правительственные награды.
Тем не менее, антиВОЖиты продолжали утверждать, что лица ВОЖ – люди второго сорта, все они заражены ВИЧ, склонны к гомосексуализму и готовы работать по 16 часов в сутки, занимая рабочие места нормальных людей. Насчёт работоспособности зомби они были правы, и это обстоятельство могло вызвать общественный протест, перерастающий в митинги и погромы.
Средства массовой информации наперебой разъясняли, что синдром временного оживания (СВО) не передаётся ни воздушно-капельным, ни половым путём, ни через общий шприц, однако все эти разъяснения ещё больше пугали живых обывателей. Чтобы пресечь негативные тенденции, сам губернатор лично расцеловал одну из лиц ВОЖ – бывшую популярную актрису театра и кино - и под бурные аплодисменты вручил ей ключи от квартиры в доме из нежилого фонда. На следующий день после этого знаменательного события в городе спонтанно начались погромы и контр-погромы, досталось и ЛГБТ, и националистам, и пацифистам, и кавказцам, были жестоко избиты битломаны в количестве четырёх человек.
После того, как волна погромов схлынула, возникли трудности в разборе уголовных дел: юридически все лица ВОЖ были мертвы, и не могли привлекаться в качестве пострадавших, истцов, свидетелей и ответчиков на судебных процессах. Сразу выяснилось, что за нанесение телесных повреждений трупу наказание предусмотрено небольшое, а зомби-драчун мог чувствовать себя безнаказанным: мёртвых в тюрьму не сажают, да и приговор «пожизненное заключение» для трупа выглядел бы просто смешно. В залах суда звучали лишь идиотские формулировки: «Злостное хулиганство со стороны временно ожившего гражданина в отношении…», «Глумление над телом временно ожившего гражданина со стороны…» и прочая белиберда, от которой волосы становились дыбом.
После судей за свою грязную работу взялись московские журналисты: они разнесли весть, что Петербург – ВОЖская столица России, а приятным исключением из общероссийского бардака является Москва, где все более или менее живы, а если умерли, то навсегда. К счастью, один из питерских музыкантов, умерший от передозировки, а потом временно оживший в морге, увлёкся живописью (правильнее сказать – мёртвописью) и сразу попал в поле зрения правоохранительных органов, потому что некий иностранец Иоханн Козлихинн, подданный Лихтенштейна, попытался вывезти за рубежи Отечества несколько убогих набросков руки лица ВОЖ. Иностранца арестовали, а вывозимые картины признали национальным достоянием. Временно оживший художник стал популярен среди московского бомонда, его картины стали раскупать за миллионы долларов, а одна живая девушка пожелала связать с ним свою судьбу. Покойный не возражал, он оказался галантным кавалером, только губы у него всегда оставались холодными.
«Красотка и зомби, они, если честно – не пара, не пара, не пара!» - спел свою новую песню один из московских эстрадных звездунов. Кто-то из антиВОЖитов обвинил девушку в некрофилии, но адвокаты быстро заткнули ему рот, обвинив в отсутствии толерантности, что может привести к большим проблемам при оформлении заграничных виз и долгим объяснениям с лицами ВОЖ тет-а-тет.
Москва готовилась к пышной свадьбе в Кремлёвском дворце, но вскоре выяснилось одно досадное обстоятельство: к моменту официальной регистрации в ЗАГС жених и невеста должны быть живы, чего со стороны жениха как раз и не наблюдалось. Чтобы произвести церемонию бракосочетания, молодым пришлось выехать в Непал, где регистрируют даже зомби за любую валюту, кроме рублей. По этому поводу журналисты злословили: в Непале сочетают всех, зачатых не-пальцем и не-палкой!
Тем не менее, россияне полюбили молодую пару и стали более благосклонно относиться к лицам ВОЖ. Две девушки – живая и зомби – даже спели провокационную песенку: «Я сошла с ума, мне нужна она!» Песня с успехом разошлась по интернету, общественность постепенно успокоилась, а среди новостей государственной важности снова появились привычные войны, катастрофы и выборы. От вопроса «Что делать?» аналитики всё чаще стали переходить к другому русскому вопросу: «Кто виноват?»
Проще всего было обвинить американский империализм, превращающий людей в зомби своей безжалостной идеологией потребления. Некоторые полагали, что всё дело в несоблюдении православных обрядов, третьи винили во всём псевдодемократов, которые развалили великую державу, лишили людей права выбора и даже права на достойную смерть.
С завистью глядя на новых мёртвых, живые тоже начинали готовиться к жизни после смерти: пичкать себя антибиотиками и консервантами, таинственным «Омега-6» и проростками пшеницы до такой степени, что и жить нельзя и умереть жалко. Роддома опустели и закрылись, потому что люди перестали любить друг друга, сладостно грезя о предстоящей пенсии, которая могла растянуться на века! Последнее обстоятельство не могло не сказаться на фьючерсных контрактах и серьёзно поколебало курс японской йены на гонконгской бирже. Министр финансов честно заявил: «Мы не сможем платить пенсии лицам ВОЖ в соответствии с российским законодательством, иначе к 2020 году на одного временно живущего придётся 50 временно оживших пенсионного возраста. В настоящее время наш закон о труде освобождает всех умерших от необходимости трудиться, а это может привести страну к полному банкротству».
По мере роста численности лиц ВОЖ и внедрения их в органы городского управления, новые мёртвые добились расширения своих прав. Теперь их охотно брали на работу, особенно на вредные производства и на пищевые комбинаты, потому что лица ВОЖ не ели, не распивали алкогольные напитки и не целовались в тёмных уголках, что выгодно отличало их от обычных живых граждан. Поговаривали, что известный журналист Неврозов оставил свои московские дела и приступил к съёмке телесериала «Восстание живых» с участием лиц ВОЖ. В его красочных фильмах несчастные и забитые живые петербуржцы объявляют войну новой власти, более чем наполовину состоящей из лиц ВОЖ и их живых приспешников. Одновременно город захлёстывает волна бандитизма и мародёрства. На угрозу бандита «Ты покойник, гад!» следователь прокуратуры спокойно отвечает: «А ты пока живой». Он - зомби, как можно догадаться к концу пятой серии.
Вскоре лицами ВОЖ заинтересовались многие партии и общественные организации. «Зелёные» подняли вопрос об экологической безопасности ВОЖ, но получив данные экспертизы, успокоились и даже стали называть ВОЖаков «сине-зелёные друзья». Бандиты всех мастей из кожи вон лезли, чтобы привлечь зомби к своим противоправным действиям, но те были совершенно равнодушны к бумажкам с ликами американских вождей. Демократы считали ВОЖ «красными», однако коммунисты не спешили вступать в коалицию с покойниками. С одной стороны – лица ВОЖ – беднейшие слои общества, лишённые постоянной прописки по причине смерти. С другой стороны, они не примыкали к пролетариату и являлись порождением загнивающего капитализма.
Учёные всерьёз заинтересовались вопросом, откуда лица ВОЖ черпают энергию для жизни после смерти. Результат оказался сенсационным, хотя вполне укладывался в рамки научных концепций: восемь-двенадцать часов в сутки, проводимые перед экранами телевизоров и компьютеров, заряжают ВОЖ смертоносной энергией на вторую половину суток как растения, питаемые солнечным светом. Особой энергетической ценностью обладают программы новостей, криминальные хроники, ток-шоу и игровые передачи с выдачей ценных призов от фирм-спонсоров.
Самый тревожный вывод учёных состоял в том, что никто из них не брался с полной достоверностью отличить пока ещё живого человека от временно ожившего. Некоторые лица ВОЖ даже чесали себя за ухом, потели и смеялись, что есть проявления жизнедеятельности человека, не свойственные мертвецам. Проблемы нарастали, как снежный ком: может ли лицо ВОЖ возглавить страну, или это уже есть где-то за рубежом, в США, например? Если лиц ВОЖ станет большинство, могут ли они считаться коренным народом данного региона, провозгласить автономию или полную независимость от страны временного проживания?
В спорах и раздорах пролетело несколько месяцев, живые стали чувствовать себя в меньшинстве, а лица ВОЖ стали презрительно именовать их ВЖИками, то есть временно живыми. Один из депутатов партии ВОЖ поднял вопрос о том, могут ли ВЖИ участвовать в выборах органов самоуправления наравне с ВОЖ, и не следует ли их выслать в места компактного проживания, где живые будут производить нечистоты лишь для собственного потребления. Депутата не поддержали, поскольку на заседании не было кворума, но проблема противостояния осталась.
Временно живые стали стесняться своего уродства и бесполезности, они бочком протискивались в тесные распределители без вывесок, где им по талонам выдавали крупу, тёплые вещи и туалетную бумагу. Их всё чаще стали увольнять с работы, чтобы избавиться от лишних проблем: отопление, буфеты, туалеты – какая гадость! Межу тем, лица ВОЖ постепенно наладили нормальную городскую жизнь, появились даже общегородские праздники, приуроченные к датам оживания великих ВОЖаков.
Как и в любом демократическом обществе, среди законопослушных граждан нашлись такие, которые тратили жизнь после смерти на поиски сомнительных развлечений. Как говорится, свинья везде грязи найдёт, а лица ВОЖ открыли для себя сильнодействующий наркотик, оказавшийся обычной хлорной известью, более известной, как хлорка. Сначала они довольствовались тихими пирушками с одной пригоршней хлорки на всех. Потом нашлись и такие, которые принялись нюхать отраву по утрам и даже в рабочее время. В искусстве возникло новое направление: так называемая хлорная культура. Писатели и поэты воспевали этот порок и упражнялись в чёрном юморе на тему второй смерти. Художники и дизайнеры насаждали утончённую некрофилию, а композиторы сочиняли весёлые реквиемы в честь великих ВОЖ.
На волне расцвета хлорной культуры стало модным бравировать дружбой с мерзкими уродами – ВЖИками. Тусовки молодёжи перекочевали из дорогих и престижных клубов «а-ля-морг» в общественные туалеты для живых, где хлорка была совершенно бесплатной. Постепенно наркомания парализовала городскую жизнь: повсюду шныряли неприятного вида подростки-зомби, предлагая пакетики с отравой и даже ампулы для инъекций. Угарно пьяные зомби дрались по утрам из-за дешёвого отбеливателя, чтобы «поправиться после вчерашнего» и начать по новой. Они уже не обращали внимания на злорадные усмешки ВЖИков, а лишь бродили по улицам в поисках новой дозы. Стали известны кошмарные случаи, когда наркоманы травились сахаром, и их доставляли в больницы уже тёплыми! Несмотря на усилия реаниматологов, многие из пострадавших необратимо трансформировались в живых. Родственники оживших безутешно рыдали, глядя на мучения близких им зомби, которые быстро разогревались, требовали еды и тёплой одежды.
Эпидемия оживания стала распространяться с огромной скоростью, вызывая панику среди ВОЖ, хотя врачи утверждали: синдром оживания не передаётся ни половым, ни воздушно-капельным путём, ни через общую порцию хлорки. Тем не менее, ВОЖаки стали мутировать во ВЖИков, а одна девушка-зомби даже сама приняла сахар, чтобы воссоединиться со своим ожившим возлюбленным. Прогрессивная общественность была в шоке. Радовались только те, которые надеялись сколотить капитал на общей беде, продать огромную партию несуществующей вакцины от оживания или добиться политической власти в новых условиях.
По всей стране вновь стали открываться роддома, рестораны, бани и кладбища. Молодая кокаиновая наркомафия стала активно вытеснять старую хлоромафию к окраинам городов и областей, а представители хлорной культуры замкнулись в себе, ушли в подполье. О, они ещё многое могли! Нюхнув по щепотке хлорной извести, ставшей уже бесполезной, старые друзья начинали разговор по душам: «А помнишь, когда мы были мёртвыми?» - «А то ж! Подпевай: она готова любить его, и не беда, что парень – ВОЖ, она готова убить его, но мёртвого не убьёшь! Да-а, были зомби в наше время…»