Дуня - английский сеттер. Красавица, умница!
Ее хозяева уехали в Мексику и попросили нас пожить с ней две недели.
– Проблем не будет! – пообещали нам. – Дуня – само совершенство! Течка еще не скоро, питается она «хрустяшками», спит долго и сладко.
Когда я приходил с работы, Дуня ложилась на спину и раскидывала лапы, показывая свою покорность.
– Умница! – говорил я. – Хрустяшки съела, воду выпила, пойдем гулять!
На улице Дуня бегала вокруг меня и только иногда натягивала поводок, показывая, что ее интересы лежат немного дальше, чем длина поводка. Она исправно метила все стволы деревьев, с пониманием обнюхивала желтые пятна на снегу, неодобрительно оглядывалась на меня, когда я пытался закурить.
– Рядом! – командовал я ласковым голосом.
Дуня смотрела на меня, потом вокруг, и спокойно шла рядом.
Секунд десять! Потом она замечала очередной непомеченный ствол и бросалась к нему, натягивая поводок.
Дома, когда я работал, она лежала на ковре и смотрела мне в спину. Ее черные глаза были влажными от любви и какой-то собачьей грусти.
– Ну что ты так смотришь! – спрашивал я ее. – Скучно собакину?
Дуня виляла хвостом, приносила свою резиновую игрушку и предлагала поиграть в «а ну-ка отними!»
И мы играли!
Дуня рычала, носилась по дому, оставляя везде клочья шерсти.
Потом она исправно давала лапу и садилась по команде.
Несколько дней мы жили очень мирно. Но потом...
Ночью я проснулся от жаркого дыхания. Дуня стояла рядом с кроватью, положив голову на мою подушку.
– Ты что? – спросил я.
Дуня заскулила.
– Кушать? Пить?
Дуня тяжело вздохнула и положила лапу мне на одеяло.
– Хочешь спать рядом?
Дуня положила на одеяло вторую переднюю лапу, неуклюже задрала заднюю и залезла ко мне. Покрутившись, она отпихнула меня на край кровати, свернулась в клубок и заснула.
– Ну, привет тебе! – проворчал я. – И что мне делать?
Дуня сладко зевнула, не открывая глаз.
Я включил лампу и стал читать. Дуня вздыхала, но терпела.
На следующую ночь я проснулся от прикосновения влажного холодного носа.
– Ну уж нет! – твердо сказал я. – Сейчас пять утра, у меня тяжелый день впереди, иди спать к себе на коврик.
Дуня села на попу, заскулила и посмотрела на дверь
– Гулять? – возмутился я. – А по ушам?
Дуня наклонила голову и с укоризной стала смотреть мне в глаза.
– Не выдумывай! – сказал я. – На улице мороз, темень. Хорошие собаки спят без задних лап!
Дуня тихонько гавкнула, показывая, что она не очень хорошая собака.
– И что? – спросил я.
Дуня опять посмотрела на дверь
– Совесть у тебя есть? – задал я риторический вопрос.
Дуня завиляла хвостом.
– Нет у тебя совести! – констатировал я и стал одеваться.
Дня через два я пришел домой и увидел, что хрустяшки в лотке лежат нетронутыми.
– Это что за безобразие! – возмутился я.
Дуня легла на спину и расставила лапы.
– Фу, какая противная собака! – сказал я, почесывая ей брюхо. – Так и похудеть недолго!
Дуня вскочила, завиляла хвостом и принесла свою игрушку.
– Никаких игр! – сурово сказал я. – Сначала надо хорошо покушать!
Дуня презрительно посмотрела на придвинутый лоток, вытянула передние лапы и замотала головой.
Мой взгляд был суров, как у бабушки, внук которой отказывался есть манную кашу.
– Сначала обед, потом игры!
Дуня выпустила игрушку, потом снова подобрала ее и стала повизгивать.
– Бессовестная! – сказал я, вынул из холодильника тарелку с супом и разбавил хрустяшки бульоном.
Через десять секунд лоток был вылизан.
Скоро приехали Дунины хозяева, подарили бутылку текилы, и Дуня уехала.
Через день раздался звонок.
– Что, Дуня взяла «на слабо»!
– Это как?
– Это так, что Дуня всегда проверяет, до какого безобразия она может дойти. Вы прогнулись, и Дуня начала устанавливать свои правила. Она великая дрессировщица!
– Ага! – признался я. – Мне пришлось выполнять все ее команды!
Потом, когда я приходил в дом, где жила Дуня, она радовалась мне больше, чем остальным.
Гости рассаживались за столом, а Дуня пробиралась между стульями и из-под стола, чтобы ее никто не видел, клала голову мне на колени.
– Больше ты меня «на слабо» не возьмешь! – строго говорил я Дуне, обдумывая, какой кусочек мяса сунуть ей рот, да так, чтобы никто больше этого не видел.