—В подшефный колхоз требуется рабочая сила! - объявил парторг на собрании.
—Для каких целей? - спросил я.
—На посевную, - уточнил коммунист.
—Какая посевная? На полях ещё снег лежит!
—Приказ начальника депо: направить пять человек для организации подвоза семян к местам весеннего сева.
—Кто эти несчастные?
—Партбюро приняло решение отправить в колхоз лучших комсомольцев из числа помощников машиниста локомотива. Один из них должен иметь при себе права водителя автомобиля.
—Зачем?
—Ребята будут возить семенной материал из райцентра на центральную усадьбу колхоза...
Приказы, как известно, не обсуждаются, решения партбюро - тоже. Сдёрнув с поездного графика троих парней, прихватив своего заместителя по идеологии, в первых числах апреля 1981 года я выехал в подшефное коллективное хозяйство.
Наша группа прибыла в районный центр в 8 часов утра, то есть к началу рабочего дня. Согласно договорённости между руководством депо и правлением колхоза, нас на привокзальной площади должны были встретить представители сельхозпредприятия. Однако ни колхозников, ни транспорта мы так и не дождались. На телефонные звонки никто не отвечал.
Вечером, отправив ребят в местную гостиницу, я вышел за пределы райцентра и пешком направился в сторону конечного пункта назначения. Сопровождать меня вызвался идеолог. Мы намеревались преодолеть за ночь 30 километров и прибыть на центральную усадьбу на рассвете.
Есть такая поговорка: дурная голова ногам покоя не даёт. Мы не учли один нюанс, называемый весенней распутицей. Дорога, ведущая в колхоз, превратилась в месиво, вобравшее в себя глину, грязь, лёд и воду. Не промежуточный пункт в безымянную деревеньку мы пришли около двух часов ночи. Хозяйка дома, открыв дверь, была в ужасе: вся наша одежда оказалась в грязи, с сапогов свисали комья глины, лица покрылись капельками болотной жижи.
Женщина проявила настоящее русское гостеприимство: накормила странных путников, уложила спать, а сама занялась чисткой нашей одежды. Утром, благословляя нас в путь, дала на дорожку чекушку самогона, которую мы «оприходовали», не отходя от деревни.
Идти пришлось недолго: попутный грузовик подкинул нас до места назначения.
—Мы вас не звали! - вместо приветствия крикнул председатель колхоза, едва мы переступили порог его кабинета. - Но раз вы уже приехали, работа найдётся.
—Какая? - не удержался от вопроса мой попутчик.
—Завтра будете вывозить навоз со скотного двора.
—У вас свои охламоны без дела по селу шатаются, - я попробовал возразить. - Пусть они и возят коровье дерьмо!
—Наши рабочие заняты перевозкой семян, - уточнил председатель.
Дискуссия с руководством колхоза закончилась телефонным звонком. Партийный лидер локомотивного депо пообещал решить вопрос до конца рабочего дня. Трое суток мы ждали решения проблемы. Не дождались. Ранним утром четвёртого дня пешком отправились в обратный путь. К полуночи вернулись в город и разошлись по домам. Ребята, заночевавшие в гостинице, в колхозе так и не появились.
Через неделю я был вызван на заседание партбюро. Коммунисты обвинили меня в саботаже и рекомендовали райкому ВЛКСМ исключить мою персону из рядов комсомола. Однако райком ограничился лишь строгим выговором.