Предыдущее - http://www.proza.ru/2014/03/17/1652
Трёхмесячная Дашенька спала на спине. Во сне она сладко причмокивала губками. Пухлые ручонки её были откинуты за голову, что в некоторых медицинских книгах считалось верным признаком отменного здоровья.
Катя сидела рядом. Она любовалась чистым, нежным личиком дочурки и мечтала о том, чтобы эти минуты сна длились… вечно. Потому, как стоило малышке проснуться, так склизкие слюни нескончаемым потоком поползут из её ротика на подбородок, щёчки и грудку. Она начнёт дёргать головкой, и два белёсых шарика-зрачка начнут независимо друг от друга перекатываться по глазным яблокам. И тогда станет очевидным, что ребёнок слеп, и что у него нарушена координация движений.
Дашенька неизлечимо больна болезнью, имеющей мучительно длинное название, которым, как утверждают врачи, Бог награждает одного из десяти тысяч.
Катя всегда считала себя сильным и принципиальным человеком. Ей казалось, что она скорее умрёт, чем откажется от своих слов, данных Дашеньке. Она обещала, до полного выздоровления никто не увидит даже лица её, за исключением лечащих врачей и близких родственников, в число которых не входили ни Рыболовлевы, ни Миляевы, ни Марта Анатольевна.
Дать слово было не сложно, сдержать оказалось невозможно! На нервной почве у Катиной мамы резко ухудшилось здоровье. Татьяну Львовну пришлось госпитализировать. Отец, Константин Васильевич, целыми днями проводил в клинике. На мужа у Кати была слабая надежда. Безусловно, Денис жалел её и заботился о ней. Но дочь он побаивался. При общении с нею в его глазах спичкой вспыхивал страх, который невозможно было скрыть. И всё, что касалось Дашеньки, ему приходилось напоминать по нескольку раз.
Катя до последнего сопротивлялась приезду в Колотилово. Она не хотела, чтобы к Дашеньке прикасались родители Дениса. Катя согласилась под давлением мужа, который однозначно дал понять, что в противном случае он бросит её. Жёсткость, с которой Денис заявил об этом, отозвалась в её сердце не заживаемой раной. Но остаться без мужа с больным ребёнком на руках – представлялось ей полным крахом!
Катя сдалась. И вот уж неделю, как она живёт в Колотилово. До сих пор под разными предлогами ей удавалось оградить дочурку от «чужих глаз». Но было ясно, что избежать смотрин совсем не удастся. Больше всего Катя боялась первой реакции на Дашеньку. Она трусила: сможет ли она любить свою кровинушку так же сильно, заметив на лицах родственников ужас и отвращение к её ребёнку? Не опустятся ли у неё руки? Как она устала! А ведь совсем недавно она и представить себе не могла, что значит – устать физически и желать только одного - чтобы все, все, все оставили её в покое!
* * *
Кажется, Дашенька стала просыпаться. Первой это почувствовала кошка, дремавшая у ног малышки. Присцилла поднялась, потянулась всеми четырьмя лапами и медленно направилась к двери.
Дашенька резко запрокинула голову назад и открыла круглые, кукольные глаза. Малышка прижала ручки к грудке и начала быстро вертеть головой и дёргаться, будто хотела освободиться от чего-то, вырваться на свободу.
Открылась дверь. В щёлку просунулось улыбающееся лицо Марты Анатольевны.
- Это я. Ага! Чувствую - Дашутка проснулась? Теперь-то хоть можно войти?
Катя испуганно вскочила на ноги и, подавив первое желание – прогнать старуху, сказала:
- Да, можно, входите.
- Ага! Кошку бы убрала, а то ведь страшно.
Катя позвала Присциллу и взяла её на руки. Марта Анатольевна подошла к кроватке и долго смотрела на ребёнка. Катя видела, как с её лица медленно сходила улыбка. Наконец, старуха посмотрела на Катю.
- Ага. Я так и знала. Я чувствовала. Намедни явился мне во сне мужик и предупредил, чтобы я готовилась, а к чему – не сказал. Ага. Теперь ясно. Что-то мне нехорошо. Пойду, прилягу. Который час? О, уже пять! Скоро наши с работы приедут.
Марта Анатольевна удалилась, как-то по-особому шаркая ногами.
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/03/19/1527