Глава 4
- Александра, детка, просыпайся, - открыв глаза, услышала я голос и шаги бабушки. А через минуту Серафима Павловна уже стучала в дверь моей комнаты. Я неспешно поднялась с кровати и, накинув на плечи халат, впустила ее.
- Доброе утро! – обменялись мы нежными приветственными поцелуями.
- Тебя Данила Константинович дожидается у калитки. Отказался категорически пройти в дом, даже своими блинчиками с медом мне его соблазнить не удалось.
- Как? Неужели такое возможно, - добродушно улыбнулась я и затянула волосы в тугой конский хвост, - А сколько сейчас времени?
- Пятнадцать минут одиннадцатого. Я пойду вниз, подогрею чаек, - чмокнула она меня в макушку и стала спускаться на первый этаж.
Я провела еще какое-то время у зеркала, решая, что лучше надеть. И остановившись на простых льняных шортах и сиреневом топе-майке с изображением зайца, последовала за ней.
***
За калиткой, действительно, стоял Данила. Он облокотился на капот своего авто и с кем-то говорил по мобильному телефону.
- Привет, - помахала я ему и, дождавшись, когда он завершит свою беседу, продолжила, - Ты чего приехал-то? Сегодня, помнится, выходной.
- Да, выходной, но это же не отменяет моего права на то, чтобы провести этот день с тобой.
- С какого это бодуна тебе вдруг втемяшилось, что ты можешь вот так просто подкатить к моим воротам на крутой тачке, и по мановению твоего пальчика я побегу тут же с тобой гулять, а?
- Остынь, Лекси! Какая же ты смешная! – откровенно засмеялся он, - Значит, не хочешь провести время с самым шикарным парнем на деревне?
- Ехал бы ты – «самый шикарный» туда, откуда приехал в наши края, и там своими пантами кидался.
- Так! Детвора, а ну-ка марш, завтракать. Война – войной, а обед по расписанию. И руки помыть не забудьте! – прикрикнула на нас бабушка с крыльца.
***
Небольшая, но очень светлая кухня благоухала ароматами. Черный чай с апельсиновыми корками и корицей, блинчики, укрытые вафельным полотенчиком, а рядом плошечки со свежим клубничным вареньем и медом. Все это компактно расположилось вперемешку с ложками, блюдцами и чашечками из тончайшего ажурного белого фарфора на круглом столе, покрытом кружевной скатертью ручной работы. Увидев все это великолепие, Данила буквально остолбенел на пороге, мне даже пришлось его слегка подтолкнуть, чтобы он прошел внутрь.
- Здравствуйте, - почтительно склонил он голову перед Серафимой Павловной.
- Проходите, проходите, а то все уже остыло, пока вы к столу собирались.
Даня неуклюже, но все же помог сесть сначала бабушке, потом мне, и только после этого сел сам.
- Александра, ухаживай за гостем, наливай чай, или так и будешь любоваться им? А Вы, Данила, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Александра – девушка у нас борзая, но отходчивая. Так, что бояться не стоит.
- Хм. Благодарю, Вас. Аромат блинов восхитителен, так и манит попробовать.
- Скажите, Данила, я правильно понимаю, что это Вы нашумели на всю деревню своим приездом?
- Тебе сколько чая? С сахаром будешь? - вмешалась я в их светский диалог.
- Достаточно, и без сахара. Спасибо.
- Спасибо – на хлеб не намажешь, - съязвила я, но бабуля своим свинцовым непроницаемым взглядом пресекла любые мои попытки к дальнейшему развитию данной темы.
- Серафима Павловна, Вы совершенно правы в своих догадках. Но я не мог даже предположить, что своим приездом всполошу всю деревню. И, предвещая Ваш следующий вопрос, хочу расставить все точки над i. Да, слухи, распространившиеся за последние дни по этой славной деревеньке, абсолютно верны. Я – сын Константина Георгиевича Карелина. Мне двадцать три года, и я родом из Курска, где теперь у меня свой небольшой бизнес. Я доволен тем, как в целом сложилась моя жизнь. Я обеспечен, имею свое собственное жилье, пусть и небольшое, но свое. Мой бизнес – довольно перспективный и, главное, приносит мне помимо дохода, еще и удовольствие. Спасибо, моей маме за рождение и за талант. Зачем я приехал в таком случае сюда? А просто хотел посмотреть в глаза человеку, который нашел в себе достаточное мужество, чтобы согласиться с моей матерью и не принимать участия в нашей судьбе.
- А зачем ты тогда остался? – оборвала я его пафосный монолог.
- Константин Георгиевич сам меня об этом попросил. Я ни на чем не настаивал. Я же тебе это уже говорил. К чему снова заводить этот разговор?
- Александра! Прекратим бессмысленную полемику. А сегодня Вы приехали к нашему дому. С какой целью? - позвольте полюбопытствовать.
- Мне час назад из больницы позвонили и попросили срочно приехать.
- И ты молчал до сих пор! Эгоист! – громко ударила я ложечкой о блюдце со злости.
- А что за срочность? Константину Георгиевичу совсем плохо? – встревожилась следом бабушка.
- Сказали, что пока они в силах поддерживать его состояние удовлетворительным, но если мы не появимся в ближайшее время для серьезного разговора, то они перестанут за что-либо ручаться.
- Очень мило, ну и больницы у нас. Бабуля, извини, завтрак – прекрасен, но труба зовет! А ты чего расселся, как на именинах, поехали!
- Александра! – только и сумела воскликнуть бабушка на мой, мягко говоря, неуместный тон.
***
Через десять минут Даня уже гнал свой автомобиль по шоссе. Я сидела рядом с ним на переднем пассажирском сиденье, и старательно изучала знакомый пейзаж за окном.
- День будет безоблачным, - как бы невзначай, проронил он.
- Не надо даже пытаться вести со мной эти разговоры, под кодовым названием «какая прекрасная погода». Меня от них тошнит.
- Прости, просто ничего иного в голову не пришло.
- Данила, - повернулась я к нему, - Давай раз и навсегда разложим все по полочкам,
и не будем возвращаться к этой теме, хорошо?
- Хорошо, только, о чем ты?
- А то ты не понял. Я о твоих слащавых и неумелых подкатах ко мне. Заруби себе на носу, я Н-И-К-О-Г-Д-А не буду с тобой. Понял!?
- Понял-то, я понял, но мой тебе совет – «никогда не говори никогда»!!
- Упрямый? Но я упрямее! И проверять не советую.
- О, наконец-то, угрозы начались. Как меня это заводит, крошка! – игриво посмотрел он на меня и кончиком языка облизал губы.
- Фу! – резко отвернулась я и до конца пути ни разу на него не взглянула и слова ему не сказала.
***
В приемном отделении нас встретила полноватая средних лет женщина в белом халате и проводила к лифту со словами:
- У меня много дел. Палата номер двадцать пять. Этаж три, найдете сами, - как можно скорее попыталась она сплавить нас, не давая вставить ни слова.
Данила кивнул ей и пропустил меня вперед к лифту, который подошел практически мгновенно. Кроме нас в нем никого не было. Кнопку с цифрой три нажала я и отрешенно стала ждать, когда он поднимет нас в точку назначения. Данила стоял рядом и теребил веревочку на замке-молнии своей жилетки. Двери лифта распахнулись, и мы оказались в обособленном от остальных на этаже помещении. На акварельных зеленых стенах перед самым лифтом была нарисована громадная черная цифра три.
- Нам сюда, - указала я на белую дверь со стеклом.
- М-г-м, - пробубнил, едва размыкая губы, Даня. Мы прошли через дверной проем и очутились в типичном тусклом больничном коридоре с запертыми дверьми по обе стороны. Жуткий грязноватый цвет стен с зеленоватыми облезлыми прогалками дверей в больничные палаты вызывал неописуемое давящее чувство. Ноги не шли, голову окутало туманом, удушливый запах лекарств, спирта и чего-то еще ударил в нос. Я вдыхала его, и у меня начинала кружиться голова. Чтобы отвлечься от этого ада, я мельком посмотрела на Даню. Он как-то весь сгорбился, сжался в комок и тяжело шагал. Каждый его жест, руки, спрятанные в карманы жилетки – все кричало в нем о том, как ему не хочется идти к палате номер двадцать пять.
Через пару минут, мы, несмотря на все внутреннее сопротивление, оказались у двери с золотистыми цифрами два и пять. Вот, то, что надо! – подумала я. Мне, на удивление, стало легче, как только мы поравнялись с дверным проемом нужной палаты. Я потянулась к ручке, но Даня отстранил меня и отвел к окну.
- Саша, я думаю, правильно будет, если ты зайдешь туда одна, а я пока поищу лечащего врача, – уцепился он пальцами за подоконник, как за спасательный круг. Я отметила, как побелели фаланги его пальцев на обеих руках. Он стоял лицом к окну и даже, когда говорил, не отрывал взгляд от происходящего за ним. Ему было страшно. Я ощущала это в воздухе вокруг него.
- Чего ты боишься? Ты же столько проехал, чтобы увидеть Константина Георгиевича? И вот он здесь – рядом, а ты боишься сделать всего пару шагов. Ты нужен ему сейчас. Он когда-то бросил тебя и поэтому теперь ты думаешь, что имеешь право на то же самое в его адрес?
- Я не боюсь, я стыжусь. По сути, он из-за меня оказался здесь. И я не хочу все окончательно испортить. Если я и боюсь, то только одного…
- Чего? – приблизилась я к нему вплотную и даже легонько коснулась бедром.
- Потерять его… - выдавил он и, оттолкнувшись от подоконника, повернулся лицом к коридору и пошел к выходу.
- Стой! – крикнула я, но Даня не оборачиваясь, лишь отмахнулся от меня и устремился к двери, ведущей к лифтам.
Его страх был мне понятен. Он показал мне иную грань характера Дани, и она мне очень сильно импонировала. Я не стала его догонять, а просто дала ему время разобраться в себе, а сама тем временем занялась делом.
Подошла к двери и дернула, наконец, эту чертову ручку. Зашла внутрь и увидела чистую палату, с большим окном напротив входа, по обе стороны от которого стояли четыре койки, но только на одной лежал пациент. Это был Константин Георгиевич, только видимо я пришла не вовремя. На пластиковом стуле подле него сидел спиной ко мне мужчина в белом халате. Услышав мои неуверенные шаги, он повернулся и, прижав палец к губам, жестом попросил меня выйти. Разумеется, я беспрекословно его послушалась.
И вот теперь стояла под дверью и беспрерывно смотрела на часы, минутная стрелка которых, как бы я ее не умоляла, не желала двигаться быстрее ее естественного ритма. Спустя мучительные три минуты, врач вышел и попросил следовать за ним, а по дороге попытался рассказать мне бегло о ситуации, в которой оказался мой босс.
- Меня зовут Кирилл Сергеевич Гвоздев. Я – кардиолог и в данный момент лечащий врач Константина Георгиевича Карелина. Кстати, кем он Вам приходится? Вы ведь не родственники? Потому, что он говорил о сыне, Данила, кажется, так его зовут?
- Я – Александра Федоровна, а Константин Георгиевич – мой босс. И про Данилу Вы верно сказали. Буквально вчера стало известно, что у моего босса есть сын.
- Тогда мне ясно, почему мой пациент так взволнован. А Данила не приехал?
- Приехал, но я бы не хотела говорить об этом, Вы меня понимаете?
- Да, но я не могу всего Вам рассказать о Вашем боссе. Вы юридически ему никто. Простите.
- Ничего, я понимаю. Но поверьте, Данила ему не ближе, хотя по документам и приходится ему сыном.
- Может, Вы и правы, но… Закон – есть закон, извините.
- И что Вы мне предлагаете? Найти Данилу и привести его к Вам?
- Вы сами ответили на свой вопрос. Так что жду его в своем кабинете на первом этаже. Направо от входа, там табличка на двери, так что не заблудитесь. А сейчас, простите, много работы. Ах, да! И пусть поторопится. Пока состояние пациента стабильно, но это ненадолго.
- Ясно, я передам ему.
***
И где же мне его искать? – размышляла я, спустившись вниз и выйдя на улицу. Не мог же он уйти далеко. И тут меня осенило. Он, наверняка, в машине! Пройдя через сквер перед входом в больницу, я очутилась на парковке и подошла к машине Данилы.
- Привет, ты как? – улыбаясь, я присела рядом с ним.
- Бывало лучше, а что?
- Врач отказался говорить мне о Константине Георгиевиче, видите ли, я ему никто!
- Он прав. Где мне его искать? И как его зовут?
- Кирилл Сергеевич Гвоздев, кардиолог. Его кабинет на первом этаже. Я пойду с тобой, - все же добавила я в конце.
- Побудь здесь. Я все сам решу. Поешь, я купил булочки с джемом в магазинчике неподалеку.
***
Это так мило, что он позаботился обо мне, - подумала я, набив свой желудок булочками и сдобрив их вкуснейшим персиковым питьевым йогуртом, который был с ними в одном пакете.
- Ну, что? Что он сказал? Говори, говори же! – чуть ли не подпрыгнула я от неожиданного появления Данилы в салоне авто.
Он ничего не ответил, а только полез в свою сумку на заднем сиденье и вытащил пачку сигарет. Резко захлопнув дверцу, отошел от машины. Я вышла следом за ним. Данила сидел на корточках в жухлой выгоревшей траве за машиной и нервно прикуривал. Его руки буквально ходили ходуном. Я подошла к нему и присела рядом. Хотелось что-то сказать, как-то успокоить его. Но ни одного подходящего слова не рождалось в голове. Даня курил, глубоко затягиваясь. Когда сигарета была до фильтра выкурена, он встал, глубоко вдохнул, потом медленно выпустил воздух из легких и посмотрел на меня.
- Все плохо, - ровным и отрешенным голосом сказал он.
- Что? Что случилось?
- Я был прав.
- Я тебя не понимаю. В чем прав? Говори толком, все как есть!
- Врач говорит, что еще день, максимум два, и они не смогут в условиях этой больницы ему помочь. Его сердце как у семидесятилетнего старика. Оказывается, у него уже были инфаркты, - он осыпал меня многочисленными медицинскими терминами, которые мало, что мне говорили, - Короче, надо его везти в Москву, только там ему могут помочь.
- Я еду с тобой!
- Хм, - улыбнулся он едва заметно и сел в машину.
- Что?! Ты не едешь? Но… как…- последовала я за ним.
- Еду… - неуверенно ответил он, будто сам не верил своим словам, - Я хочу поехать, но имею ли право? Я не знаю, как и что думать, делать. Я ни в чем не уверен. Твой оптимизм и рвение я понимаю, а вот внутри себя ничего подобного не испытываю. Константин Георгиевич только день назад стал мне отцом. И то мы оба знаем, что это только слово. Хочу быть честным с тобой до конца. Я ехал сюда и ненавидел его. Всем сердцем, поверь. Я хотел посмотреть в его глаза и высказать ему все за страдания моей мамы, за мои переживания. Но увидел и не смог. Не скажу, что понял его, но его добро окутало меня. Сейчас, пойми, я бессилен ему помочь…
Последняя фраза резанула мне ухо. Что это? Почему не может помочь?! – взорвались мысли у меня в голове. Тысячи, тысячи вариантов сменяли друг друга. Я смотрела на него и ждала, когда же он продолжит говорить. А Даня отвернулся от меня, завел двигатель авто и тронулся с места.
- Куда мы едем?
- Я отвезу тебя домой, мне надо одному побыть! – вдруг резко и даже грубо ответил Даня.
- Нет! Прекрати думать только о себе! Этот человек дал тебе жизнь! И ты вот так оставишь его умирать? Даня, прошу тебя, остановись! Одумайся! – меня начали душить слезы. Только тогда я окончательно осознала, что могу потерять безмерно дорого человека, которым стал мне за эти два года Константин Георгиевич.
- То есть я – эгоист, а он нет! – с надрывом ответил Даня, но притормозил на обочине, - Хорошо! Пусть так, только чем я ему помогу?! Я – не олигарх! У меня нет золотых гор, как и у него! Ну, привезу я его в Москву, благо разрешили на своем авто это сделать. А там, что? Что, вот скажи мне, что?! Не операции, не реабилитации в кардиологическом центре я позволить себе не могу. Как ты это не поймешь? Я рад бы ему помочь, но не могу! НЕ МОГУ!!! – откровенно кричал он и кулаками бил себе в грудь.
И тогда я не смогла сдержаться. Обвила руки вокруг его шеи и прижала к себе. Через секунду Даня неспешно разомкнул мои объятия, взял мои кисти поднес их к губам. Поцелуй был быстротечен и легковесен. Можно сказать едва уловимым. Не выпуская моих рук, Даня выпрямился, посмотрел мне прямо в глаза и еле слышно прошептал:
- Какая же ты еще маленькая и наивная. Но не теряй веры во все хорошее и светлое, не теряй. Я знаю, о чем говорю!
Практически теми же словами совсем недавно говорил со мной мой папа. И вдруг:
- Я должна позвонить, - выпалила я неожиданно даже для самой себя и полезла за телефоном. Быстро набрала номер и связалась с отцом. Раздалось его раздраженное «Алло!». Как всегда оторвала, его от ОЧЕНЬ важной встречи, но тогда меня это совсем не волновало. Я только больше воодушевилась.
- Алло, пап, это я.
- Говори быстрее, я занят!
- Мне нужна твоя помощь. Надо одного человека в кардиологический центр определить.
- Что? Александра, ты что несешь? – насторожился папа и замолчал.
- Моему боссу нужна операция на сердце, а ее делают только в Москве.
- Вот как! И ты посчитала, что я - добрый самаритянин, который ему поможет? Возьмет просто выложит два миллиона непонятно кому?! Ты совсем с ума сошла, дочурка?
- Константин Георгиевич Карелин – мой самый близкий друг, и я спасу его! С тобой или без, мне все равно!
- Карелин, говоришь, - процедил папа в ответ, - А операция ему по квоте не положена?
- Я не знаю.
- Хорошо. Сейчас мне некогда, но завтра я тебе позвоню и все скажу, - папа собрался завершить разговор, но в последний момент я крикнула – Мы можем привести его в Москву!
- Прекрасно, - сухо ответил он и, наконец, повесил трубку.
- И почему его никогда не волнует с кем я, что я? – пробубнила я себе под нос.
- Ты о чем? – участливо посмотрел на меня Даня.
- Неважно. Главное он поможет. Это точно. В нем есть одно неотъемлемое качество - если сказал, значит, в лепешку разобьется, но сделает.
- А на что ты ему сказала: «не знаю»?
- Он про квоту на операцию спросил, а что?
- Врач долго и упорно говорил мне про квоту, но, как я понял, ее и на треть стоимости той операции, которая отцу нужна, не хватит.
- Не переживай, может, мой папа не совсем успешен в плане отцовства, но он определенно достиг высот в своем бизнесе и многое может решить и позволить себе, - воодушевленно посмотрела я на него и улыбнулась, - Домой?!
- Как скажешь… - неохотно сказал он и тронулся с места.
***
- Александра, что у Вас там произошло? Почему Аня все телефоны оборвала? – строго и взволнованно встретила нас бабуля у калитки.
- Аня? – шепнул настороженный Даня.
- Моя мама, - также шепотом ответила я, а потом попросила его уехать и позвонить мне часа через два, сунув клочок бумаги со своим номером ему в руку. Он зажал его в кулаке и, попрощавшись с бабулей, сел в машину и уехал.
А мне ничего не осталось, как последовать за Серафимой Павловной. И пока мы шли к лужайке перед террасой, я лихорадочно пыталась выстроить в голове цепочку верных слов, способных донести ей истинность того, что творилось у меня внутри.
- И что в этот раз ты натворила, Александра? – она жестом пригласила меня сесть рядом с ней на садовые качели.
- Ничего такого я не сделала, просто отцу позвонила, это, что теперь преступление? – села я подле нее.
- Нет, но ты нервничаешь, и это неспроста. Я даже знаю, почему…
Я невольно дернулась при этих словах и, бабуля не могла не заметить этого.
- Я права, можешь, не отвечать, - хитро улыбнулась она, - Да, он бесспорно милый юноша, но не пара тебе.
- Не пара?! – практически заикаясь, сказала я. Никак не ожидала, что тот человек, на которого больше всего рассчитывала, будет столь категоричным в своих суждениях.
- Вы с ним, как одно целое, вернее два разных человека, но будто один. Мне хватило пары его фраз, чтобы это понять. Девочка моя, вы, боюсь, поглотите друг друга, увы.
- Мне не верится, что ты вот так можешь судить о нем. Поэтому рискну спросить, отпустишь, ли ты меня с ним в Москву?
- Что?! – взорвалась бабушка, - Ах, вот почему звонила твоя мама, а ты звонила отцу?! Нет!! Мой ответ – НЕТ!!
Я вскочила с качелей, внутри все клокотало и рвалось в разные стороны. Непонимание и нежелание принимать ее вердикт сводили меня с ума.
- Я звонила отцу из-за Константина Георгиевича, он при смерти, и если его не отвезти в Москву, то очень скоро мы будем его хоронить. Папа обещал помочь, но я не думала, что он накрутит так маму, что она позвонит сюда. Почему нельзя было мне сначала позвонить? – металась я перед бабушкой и буквально выплевывала в порыве ярости каждое слово. Бабушка напряженно следила за моими телодвижениями, но молчала. И тут меня словно кольнуло, это в кармане завибрировал мой телефон. Даня позвонил, как чувствовал, почти на час раньше. Я его звонок сбросила, но эти секунды передышки дали мне немного прийти в себя.
- Хорошо, бабуль!! Ты говоришь – «нет»? – отдышавшись, сказала я.
Она глубоко вдохнула, встала и подошла ко мне. Потом взяла за руки и, глядя в глаза, спросила:
- Ты хочешь поехать?
- Да. И не из-за Данилы, а… - она одним взглядом оборвала меня.
- Я тебя отпускаю, только пообещай, что извинишься перед отцом.
- Извиниться за что?
- Ты знаешь… И не гоже так заставлять парня ждать. Ответь на его звонок, - щелкнула она меня по носу и пошла в дом.
А я сняла трубку разрывавшегося телефона:
- Привет, я волновался. Ты как? – услышала я взволнованный голос Дани.
- Все отлично. Я переоденусь быстро, и давай у развалин через час встретимся, есть о чем поговорить…
- Жду, - повесил он трубку.
***
Вечерело. Воздух становился свежее. Я сменила шорты на хлопковые штаны спортивного кроя с тысячей карманов, а поверх топа накинула толстовку на молнии. Скинула по смске Карине, Андрею и Никите. После чего попрощалась с бабушкой, пообещав, вернуться не слишком поздно.
- Пусть он тебя проводит! – поцеловала она меня в щеку на прощание и вернулась к своему вязанию.
Я вышла за калитку и столкнулась нос к носу с ребятами. Карина и Антон очень нежно обнимались. Андрей сидел на корточках на газоне у нашего забора. А Никита, как всегда, считал звезды, которые скрывались за яркими уличными фонарями.
- А-а-а! Привет! – мы дружно обнялись и без промедлений направились к развалинам.
- Мальчики, сходите за вином, а? - как только мы вышли за пределы моей улицы, лукаво попросила Карина.
- Да и за чем-нибудь вкусненьким к вину… - подхватила я.
- Ох, ну, что вот тут можно противопоставить, когда они такие? Согласись Андрей, а? – толкнул его в бок Тони.
Мы все рассмеялись над его растерянным видом. Ребята ушли в продмаг, а мы с Кариной неспешно двинулись к развалинам.
- И зачем ты их сплавила? Колись! – принялась я ее щекотать.
- Да это я у тебя хотела спросить, где ты пропадала весь день. Три раза ей звоню, а она не берет! Лучшая подруга еще называется! – шутливо надулась Карина.
- Ну, прости меня – дуру грешную, - подыгрывая ей, я бросилась перед ней на колени. Она стала поднимать меня и мы, смеясь, чуть не повалились обе на дорогу, чудом удержавшись на ногах.
- Ну, а если серьезно, Лекс? – отдышавшись, продолжила Карина.
- Я была у Константина Георгиевича, вместе с Даней…
- Даня? Ты теперь его так зовешь? И что это за непонятные нотки в голосе?
- Не скажу, что мы друзья – не разлей вода, но…
- Не расскажешь, значит, мне правду?
- Пока нет… - пока суть, да дело, мы дошли до развалин, и я сменила тему разговора, - Пойдем наверх?
- Можно, только Тони напишу, что мы там…
Ее манипуляции заняли не больше минуты, поэтому уже совсем скоро мы устроились в креслах на втором этаже барского дома.
- А как там Константин Георгиевич? Я звонила в больницу, но мне ничего вразумительного так и не сказали.
- Я сама не до конца в курсе дела.
- Как это?
- У врача был Данила, а он передал мне только то, что Константину нужна операция в Москве. Так, что пришлось подключить связи, и завтра мы едем в Москву.
- Ого! Однако! А связи откуда?
- Папа - олигарх, забыла? – и мы заливисто расхохотались. Мы могли бы долго так смеяться, но…
- Слушайте, да им, по-моему, уже и вино-то не нужно, - раздался голос Тони.
- Ура! Что вы там принесли? Ну-ка, посмотрим! – облепили мы ребят и с любопытством принялись опустошать пакеты. Чего там только не было! Сыр, ветчина, какая-то колбаса, даже апельсины и персики, которые я обожаю. Парни не остались в стороне и активно помогали нам выкладывать покупки на стол, а Никита, как самый ловкий и ответственный, занялся открыванием бутылки. И уже минут через десять, может, меньше, мы, держа в руках стаканчики, наполненные практически до краев, слушали Тони – мастера тостов. Как он сам частенько говаривал: «У меня же дед грузином был». Но в этот раз его витиеватую речь оборвали мелодичные звуки гитары с улицы.
- А это еще кто? – не сговариваясь, хором проговорили мы. Я-то поняла, кто это, но выдавать себя не стала. Честно говоря, боялась реакции ребят. Все-таки развалины это была наша территория, и все деревенские старались сюда не соваться, когда мы тут гуляли.
Через минуту мы уже высыпали всей толпой на улицу и увидели необычную картину. На парапете перед парадным входом в белых брюках и в белой хлопковой полупрозрачной рубашке сидел парень и ловко перебирал струны гитары.
- Браво!! – крикнул Никита и зааплодировал. Мы скорее рефлекторно поддержали его. А потом все разом обступили Даню с расспросами. Что скрывать, и я была шокирована его НЕОБЫЧНЫМ появлением, но почему-то осталась в стороне. И только, когда ребята немного успокоились и пригласили гостя к столу, мне удалось приблизиться к нему.
- Как ты? – ободряюще обнял он меня.
- Да, все хорошо. Спасибо, - растеряно ответила я, - Пойдем, а то нас хватятся.
***
Мне показалось, что нас не было максимум пару минут, но когда увидела, пытливые, с явным намеком взгляды ребят, то поняла, что нас и правда хватились.
- Привет, я – Данила! – пожал руку парням мой спутник. Каринину ручку он поцеловал и устроился в кресле, подле дивана, на котором сидели ребята.
Я прошла нерешительно, скорее смущенно, и присела на подлокотник дивана, оказавшись в считанных сантиметрах от Данилы.
- Прекрасно. Дамы и господа, предлагаю дать Даниле слово, коль он мое сумел так ловко оборвать, - хитро улыбаясь, широким жестом указал на него Тони.
- Легко, - отставил тот гитару в сторону - Позволите?
- You are welcome, - как-то неуверенно ответила ему Карина.
- Хотел, прежде всего, извиниться за вторжение. Мы договорились встретиться здесь с Александрой, но, как я теперь понимаю, она специально меня сюда заманила. И как бы там не было, я очень рад подобному стечению обстоятельств. Уверен, что этот вечер я не забуду. И отдельно хочу сказать – извини – Карине. Я, честно, не хотел вот так нарушить твой привычный ритм жизни, поверь…
Она смущенно опустила глаза, но протянула ему руку со стаканчиком в ответ. Ее примеру последовали и остальные, включая меня. Все радовались новому «другу», что так нежданно вошел в наш тесный круг. Данила играл на гитаре, Андрей пел, а Никита очень галантно танцевал с нами обеими.
Веселье длилось до тех пор, пока ребятам не захотелось покурить, а по неписаному правилу, курение в барском доме было строго запрещено. Поэтому все вышли на улицу, где к тому времени стемнело, и на чистом ночном небе мелким бисером рассыпались звезды. Я подошла к окну и всмотрелась в кажущуюся черной воду реки, протекавшей у самого барского дома. Луна плескалась в ней, разбиваясь на тысячи серебряных осколков.
- А ты, что осталась? Все побежали травиться никотином, я думал ты с ними пойдешь? – подошел со спины ко мне Даня и положил ладони мне на плечи. Его сильные пальцы крепко, но бережно сжали меня и привлекли к себе. Наши тела соприкоснулись, и я ощутила на шее тепло его дыхания. У меня закружилась голова от тонкого ментолового аромата, который расходился не то от его волос, не то от тела. Наверное, на секунду я даже потеряла сознание, потому что следующее, что помню – были его глубокие и безумно красивые глаза, так близко смотревшие на меня. Данила крепко, даже немного чересчур, прижимал меня к себе. Его губы уже опасно приблизились к моим и…
- Прости, я побоялся, что ты упадешь. Вот, и подхватил тебя, - вдруг резко отпустил он меня.
- Я в порядке. Просто душно немного. О, а вот и ребята возвращаются, слышишь? – поспешила я занять прежнее место на подлокотнике дивана.
- Ну, как вы тут, не заскучали? – заливисто смеясь, влетел по лестнице Тони, - А-а-а, вижу-вижу. Вам было не до скуки. Ну, что такие скорбные лица? Мы ведь все взрослые люди, правда? – оглядел он всех.
- Конечно, - одобрительно похлопал по плечу Даню Никита. Все смеялись над нами, кроме Карины. Я, как ее лучшая подруга, не могла не заметить, как она вдруг помрачнела и отсела от Тони.
Но он совершенно не обратил на это внимание, по крайней мере, со стороны показалось именно так.
- Ребята, м-м, - пригубил он вино, - Вспомнил только что. Летний бал цветов уже завтра! Вы пойдете? - сжевал практически последнее слово, запихнув в рот огромный кусок колбасы или мяса Тони.
- Точняк, совсем забыл о нем, уже завтра? – округлились глаза Андрея, - И как? И что? Что будем делать?
- Мы, наверное, не успеем на него, так, что придется нарушить традицию, - с грустью произнесла я.
- Мы? Не успеем?! – начала заводиться Карина.
- Я отвезу Александру и Константина Георгиевича в Москву завтра с утра пораньше. И постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы она успела вернуться к празднику, - вступился за меня Даня.
- Боже, какое чудо!! Простите, мне дурно!! – встала Карина и поспешила спуститься вниз.
***
Я догнала ее на ступеньках, схватила за руку и развернула к себе. В ее глазах стояли слезы.
- Ты врала мне! – крикнула она и попыталась вырваться. Я с трудом удержала ее.
- Врала? Опомнись, Карина, что ты несешь такое? В чем?
- Я думала ты на моей стороне! А ты с НИМ! Он же фальшивый насквозь!
- Не суди о нем, ты его не знаешь! – не выдержала я и оттолкнула ее от себя. Она оступилась, пошатнулась на ступеньках и…
Как хорошо, что их всего три осталось, и она сумела-таки устоять на ногах. Я кинулась было за ней, протянула руки, чтобы поддержать, но…
- Не трогай меня! Поверить не могу, как ты могла вот так поменяться Алекса, за каких-то два дня! Что он с тобой делает?
- Ничего! И нет между нами того, что ты там себе нафантазировала! Я просто хочу быть рядом с Константином Георгиевичем. Но я официально ему никто, а он по бумагам – его сын!
- Глупенькая, маленькая Сашенька, ты сама не ведаешь, что говоришь, - привлекла она меня к себе и обняла, - Загляни в себя, не бойся того чувства, которое рождается в глубине твоей души, - прошептала она мне на ухо, казавшиеся мне тогда странными слова.
- О-о-о, девчонки, вы, что это удумали? – откровенно смеясь, подошел к нам Тони и оттащил Каринку в сторону, ухватившись за ее талию.
Остальные обступили нас и улюлюкали, потешаясь над нами. Только Дани среди них не было. Я огляделась по сторонам, но нигде его не видела.
- Где Данила? – прокричала я испуганно. И чего я тогда испугалась, сама не знаю, - Да хватит ржать олухи, где он?!
- Да, вон он!! Куда твой ненаглядный денется? – махнул рукой в сторону беседки Андрей. Мне его колкости ясны, как Божий день, но тогда это сильно меня задело.
- Да, что ты вообще знаешь!! – кинулась я на него, но Даня удержал меня, схватив за руку.
- Не надо. Пойдем, поздно уже, - шепнул он мне. Я перевела на него взгляд и пристально посмотрела.
- Да, ты прав, нам пора. Серафима Павловна спать ведь не ляжет, пока ты не приведешь меня домой, - скромно улыбнулась я ему, - До завтра, Кариночка, ребята. Постараюсь быть на празднике.
- Удачи, Лекс!! – дружно помахали они нам в след.
***
До бабушкиного дома мы шли, не нарушая тишины. Даня кончиками пальцев касался моей руки. Я чувствовала, как слова повисли на его губах, но он так и не дал им сорваться. Только когда мы подошли к калитке, он сказал:
- До завтра, Сашенька… - и позволил моей руке выскользнуть из его руки.
Нежность его слов и этот ласковый мимолетный взгляд… Я не смогла сказать ему ни слова, только кивнула и скрылась торопливо за калиткой.
- Буду в шесть! – крикнул он уже через забор.
Его мелодичный бархатный голос еще долго звенел в моих ушах, мешаясь со стуком моего сердца. Я долго стояла, подпирая спиной забор, не решаясь хотя бы пошевелиться. Только спустя минуты, когда в окне бабушкиной комнаты зажегся свет и появился ее силуэт, мое сердцебиение пришло в норму.
Я прошла по дорожке к дому и зашла внутрь, непременно обернувшись, чтобы убедится, что Данила уже ушел, хоть и была в этом стопроцентно и давно уверенна. Бабушка встретила меня на террасе. Она убирала кое-какую еду в холодильник и грела воду в чайнике.
- Чай будешь? – спросила бабуля, не дав мне даже кеды снять.
- Не откажусь… - зевнула я и плюхнулась на диван у окна справа.
- Что-то вы припозднились, мадемуазель!?
- Извини, потеряла счет времени.
- Могла и не говорить - на твоем личике все написано.
Бабушка сняла чайник с плиты, залила кипятком заварку в фарфоровом чайничке и присела напротив меня.
- Расскажешь? - с любопытством спросила она.
- Да не о чем говорить. Он мне симпатичен лишь как человек, друг, не более.
- Я не узнаю тебя, Александра, ни к кому ты так не относилась, как к Даниле. Твои глаза не врут, хотя ты пока и не понимаешь сама, что влюбилась в него.
- Да с чего вы все это взяли, а?
- Кто вы? О чем ты, дорогая?
- Неважно, извини, нет сил совсем. Пойду спать.
- Воля твоя, только зря ты бежишь, Александра от себя не убежишь.
- Бабуль, скажи мне, ну как? Как я могу хоть что-то сейчас вам ответить? Карине, тебе… Голова кругом!! Мне приятны его нежные слова, томные взгляды и прикосновения. Сердце от них сжимается, но как совладать с собой, как понять, что со мной в те моменты происходит? И как назвать то, что рождается внутри? Я цепенею, не дышу, и сознание почти теряю, стоит ему вплотную приблизиться ко мне.
- Ох, дорогая моя, как понятны мне твои терзания. Это любовь, Сашенька, любовь.
- И что мне делать, как быть?
- Наслаждайся, первая любовь бывает лишь раз. Только прошу тебя, не раскрывайся перед ним первой. Знаю сложно, но наберись терпения. Поверь, результат удивит тебя. А теперь давай чайку выпьем, расслабимся немного и спать отправимся. Во сколько твой кавалер завтра обещался быть?
- Крикнул, что в шесть…
- Тогда тем более пей чай и спать ложись, завтра трудный день предстоит.
- Не то слово, еще же Летний Бал Цветов завтра вечером в клубе.
- Да, но ты же не хочешь сказать, что намереваешься принять в нем участие.
- Данила сказал, что постарается сделать так, чтобы мы все успели.
- Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Смотрите не надорвитесь, - одобрительно улыбнулась бабушка.
***
Мы выпили по чашке чая, распрощались, пожелав друг другу - «спокойной ночи», и я поднялась к себе. Маленькую комнатку освещала серебристая полная луна, расположившаяся вольготно на безоблачном ночном небосклоне. Мысли путались и теснились в моей голове. Слова бабушки звучали так остро и свежо, но верилось в них с трудом. Любовь… любовь… Розовыми лепестками разлетелась она и укрыла плотным покрывалом мою сонную душу. Мои ресницы сами собой сомкнулись и увлекли меня в страну грез…