Едкий запах дешёвых сигарет слился воедино с лёгким запахом цитрусовых. Так некстати этот воздух, напоенный досыта духами женщины. Но она не виновата, она не знала, что этим запахом закончится так и не начавшийся вечер вдвоём. Некстати воспоминания о том что было. Зарисовать быстро проблески дымом сигарет, да не выходит. Мысли дикими лошадьми рвались в путь, почувствовав свободу. И к чёрту все старания. Уже было поздно.
Холодная ночь весны смотрела как день, заключённый в фонари, покорно бился мотылями о стёкла.
Дорога от воспоминаний привела его к реке. Тихий всплеск, девичий смех и отражение огней города в чёрном зеркале реки. И будто было всё это, но только давно. А может и не было ничего. Может всё это лишь сон. Может, но он вновь вспомнил родинку на плече.
Такой же вечер которую неделю скрывал их счастье от лишних глаз. Река им что-то напевала: древнее, спокойное. Той же ночью они сидели рядом на кровати. Он, как сейчас, слышит её запах. Так невесомо спадает бретелька, его рука тянется вернуть на место непослушную ткань… Родинка на плече. Её появление в своей жизни он запечатлел поцелуем. Он не видел, как ярко и гордо горели счастьем глаза его судьбы.
Протянутая вперёд рука сжала воздух и резко упала вниз.
Ночь не умеет дарить людям тепло солнечного дня. Она всегда завидовала своему брату, и поэтому назло ему, создала мрак, а с приходом городов и огни. Так ночь научилась ослеплять людей и научила людей забывать себя. До утра. Но то уже другой рассказ… – его детские фантазии-рассуждения вдруг стали перед ним как давние, но забытые друзья. Они смотрели на него с укором, ночь же с холодным равнодушием. И он отвечал ей тем же. Сегодня они чужие, но тем не менее он шёл в поисках.
- Зачем? Ты можешь ответить, зачем ты это сделал?
Он метался по маленькой комнате как загнанный зверь. Пальцы бессильно впились в ладони. Она просила ответы на вопросы, на которые он сам не знал что сказать. И вот пять лет учёбы в урну. Зачем он ушёл? Тогда он взглянул в её глаза. Смотрел неоправданно жестоко, и она не выдержала, впервые пошатнулась от любимых глаз.
Время молчало. И вдруг её слова прозвучали как приговор:
- Знаешь. Ты всегда был необуздан в своих желаниях. Ты веришь в то, что знаешь и не хочешь верить другим. Ты говорил, что ищешь свою землю, но ты не знаешь где она, и отказываешься от того, что уже имеешь, чтобы гнаться за призраками.
Каждое слово врезалось холодной сталью в сердце. Она срывала все его маски и обнажала его душу перед ним самим. Это было страшно: видеть себя и знать, что она права. И он ударил в ответ:
- Да пошла ты!
Он не видел изумлённых, полных горечи и слёз, глаз.
Остановка заставила очнуться его от воспоминаний, и тогда большой палец руки скоро начал нажимать кнопку, перелистывая номера знакомых женщин и бывших любовниц. Её номера там не было, и пробегая по телефонной книжке третий раз, он не мог в это поверить, хотя и знал.
Спустя полчаса двери ему открыла белокурая женщина. От неё не пахло цитрусовыми, как от прежней. Женщина прильнула к нему, и впилась так жадно в его губы, только вот он оставался таким же холодным как ночь за окном.
- Я пойду.
- Уже?
- Да.
- Вернёшься?
- А надо?
- Ты используешь меня. Ты хоть это понимаешь?
- Так если ты это понимаешь, зачем в пятый раз открываешь двери? Чего ждёшь от меня? Ночи? Ты её получила. Кольцо? Да забирай хоть всю руку – только меня не трогай.
Его глаза горели гневом. Он не любил видеть свою душу обнажённой. Тогда он понимал, что стал не тем, что нужно идти дальше в поисках. «Утерянного» – подумалось ему, когда хлопал дверью перед лицом обиженной женщины. Номер сразу был удалён.
Будто вернувшись на много лет назад, он услышал родной голос матери:
- Ласточку твою видела. Вы бы поговорили что ли. Неужели такая обида сильная, или всё, разлюбились?
- И что?
- Ты хоть слышишь, что я говорю? Изменилась она сильно, и до сих пор одна. Сколько лет прошло то? Пять или шесть?
Увидел её спустя два года от разговора с матерью. Застыл на месте, а после перебежал на другую сторону. И она упорхнула во дворы. Скорее всего плачет тихо, прислонившись к стене. Равнодушно засунул руки в карманы и пошёл дальше, его выдовало лишь дрожащее сердце, которое нехотя вбирало в себя горькую память упрямой разлуки.
Безликая ночь сомкнула на его одиноком силуэте свой пристальный взгляд. Дойдя до остановки, в уши резко врезался смех подгулявшей молодёжи. Сморщил нос от ночных теней, повыше поднял воротник куртки, и направился дальше, где есть тишина, где можно подумать.
Месяц назад его также сорвало в путь. Случайно встретил её на улице и проводил следом как собачонка. Тогда он узнал, что жила она все эти годы так недалеко от него. И все эти годы прошли бесцельно в поисках утраченного счастья. Пробовал любить ещё раз, пробовал уезжать. Но когда в душе скреблась собачья верность, он из-подолба смотрел на жизнь, и в итоге целовал наказывающую его руку.
Месяц назад на следующий день он был у неё дома. Её комната дышала видениями прошлой жизни. Это чувствовалось каждой вещью, каждой пылинкой, даже размером комнаты, когда он хлопнул дверью, уходя казалось бы навсегда.
- Я дураком был.
- Да ты и сейчас им остался. Иначе зачем ты пришёл.
- Я… Я пожалуй пойду тогда. Не буду мешать.
Спина в метр от спины. Она смотрит в окно с горящими огоньками вдали. Он смотрит в закрытые двери. Рука так и тянется открыть.
- Ты нашёл свою землю?
- Нет… Я её потерял.
- А у меня есть своя земля. Приходи на кладбище.
Его зрачки расширились. Вопрос застрял комом в горле. Так закончилась их встреча спустя многие годы.
Напоследок ночь дохнула ему в затылок замёрзшим ветром. Как раненый зверь он вернулся в берлогу.
Опасная темнота комнаты, окно с видом на город.
Дотлевала сигарета. В черноте ещё витал запах цитрусовых.
***
Высоко над головой в сером небе осени кричали вороны. Чёрными крыльями кружили они над головами людей. Их хриплые голоса спускались на могилы, припорошенные осенней грустью об ушедшем. Всё так, осень сама теряла листья.
Среди сотен могил дождался своих гостей одинокий холмик, закованный в бордюр и украшенный свежими венками. Над этой могилой навсегда поставили плакать иву. У ног, как у кровати невозвратно-больного, стояли женщина и мужчина. Он видел как русые пряди волос выбились из-под платка. Хотелось поправить, но он не смел. Он так много наделал плохого для неё, что не смел и шелохнуться. Он не смел и надеяться, что она поможет ему вернуть утраченную землю. Он так устал отгонять призраков. А пока она молча с сухими слезами на глазах разговаривала с мамой, он ждал, как когда-то она ждала его слов и возвращения домой.
- Смотри.
- Куда? Это детская больница.
- Это моя земля.
На первом этаже здания для больных раком к продрогшему окну лбом прислонился маленький мальчик. Временами он согревал стекло своим дыханием, чтобы пальчиком вывести «мама».
- У него золотистые волосы.
- У меня такие были в детстве.
- И у него родинка на плече.
Он бы упал на колени. Так хотелось биться головой об асфальт, сразить мир диким криком, и застучать ногами от безысходности как в детстве. Но рядом стояла женщина. Стояла прямо, но он заметил, что душа её давно была на коленях. Он проглотил свой крик, шепнул так, что слышали лишь они вдвоём:
- И родинка на плече.
10-16 марта 2014 г.